© Денис Андронов, 2025
ISBN 978-5-0065-4641-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Д. Андронов
ЁРЖИК
по следам цветочных воришек
Глава первая. Дом
Белело ли что-то за синей рекой?
Вставал ли за речкой лесок золотой?
Бежал ли по речке уставший баркас?
Нам, то неизвестно. То было до нас.
Петляли ли чайки над гладью речной?
Дрожала ль осока в тени голубой?
Про то неизвестно, но знаем прекрасно,
что в доме напротив огромной реки.
Нет! В доме огромном у тихой воды.
Нет, даже не так. Нам известно чудесней:
В том доме, где множество стен и окошек,
а в каждом окне занавески в горошек.
А если собрать весь в горошек в ладошки,
то можно наделать семь литров окрошки,
и ей накормить даже птичек и кошек.
Конечно же, если у кисок и пташек
появиться к ней интерес.
Так вот.
В этом доме, где дверцы скрипучи,
а ручки на дверках немножко колючи.
Да что там колючи! Кусачи и злючи.
А как же иначе им быть?
А если воришка захочет забраться?
Не каждый с воришкой попробует драться.
Ведь можно без носа при драке остаться!
А ручка-колючка способна прекрасно,
воришку за дверь не пустить.
Нам это известно. Но более скажем!
Вот Дом! Он значительный, многоэтажный,
точнее возвышенно сильноэтажный.
Из ёржиков в нём поселился б не каждый,
кто любит этажность и в лифтах кружить.
Так вот.
В этом Доме. Точнее с фасада,
где выросла из гиацинтов преграда,
находится дверка, размерами с книжку.
За ней обитает не птичка, не мышка
и даже не с пальчик весёлый мальчишка.
Скрипя, открывается дверка-малышка.
Точнее сначала три раза звенели
за дверкой ключами и песенку пели,
а после стучали по дверке предметом,
по звуку – тяжелым, но важно ли это?
Три раза звенели, два раза стучали,
и дверку-малышку тихонько качали.
И дверка пошла, забренчав и тревожась,
и даже от страха немного кукожась.
Коснулась стены. Бубенцы зазвенели.
Да те, что на дверке-малышке висели.
Затихла малышка, а с ней бубенцы —
все звуки попрятали в вечность концы.
И здесь, на пороге, где коврик для ножек,
что служит ночами приютом для кошек.
Тем кошкам, что изредка любят горошек,
что им раздают в предрассветной тиши.
На коврике, что перешёл по наследству
к владельцу, когда вдруг закончилось детство,
с которым закончилось, кстати, соседство
с мамулей, папулей, сестрёнкой и братом.
Жаль в детство нельзя воротиться обратно.
Сейчас же владелец ковра бородатый.
Не прям борода. Больше сладкая вата.
На ощупь уж точно, как сладкая вата.
По цвету стандартна, немного помята.
Но в этой бородке довольно приятно,
той птичке, что гнездышко свить не сумела
в малиновой рощице и прилетела
в бородку к тому, кто стоит на пороге,
и смотрит сейчас на короткие ноги.
Конечно свои.
Ножки птички в бородке.
Тончайшие ножки. Для смелой походки.
– Бадам, – говорит он, и злится немного.
Естественно, злится! Собрался в дорогу,
а ботики на ноги не нацепил!
– Бадам, базабыл. Бабатинки, базыл!
И дверка-малышка обратно закрылась.
Бубенчики пели, о том, что им снилось…
А сниться ли что-то бубенчикам, кстати?
Наверное, да. Про бубенчики хватит.
Три раза бренчали за дверкой ключами,
два раза стучали и дверку качали.
И дверка-малышка дрожала и пела,
бубенчики радостно делали дело.
На петлях вращаясь, коснулись стены.
И вот, на пороге явился из тьмы…
Из тьмы приквартирной, где спят силуэты.
Лишь то, что мы видим:
– четыре газеты;
– копилка;
– дробилка орехов;
– кассета;
А что за кассета? Чуть позже про это.
А дальше лежали, стояли, пылились,
такие предметы, что нам и не снились:
– кривая сова, вероятно, подделка;
– ядро ведролёта;
– живая свистелка;
– какая-то шпага;
– какой-то билет.
А дальше не видно. А, значит, секрет.
Знакомьтесь, друзья, к нам из тьмы приквартирной
шагнул за порог…
Он почти что всемирный.
Известный, чуть больше, чем в целой квартире.
Но меньше, чем скажем, в каком-нибудь мире.
Довольно знакомый. Довольно чужой.
Чужой, но не всем. А забавный какой!
Знакомьтесь же!
Ёржик.
В ботинках бумажных.
Он – очень смешной, и не очень отважный.
Но это не важно, а важно другое.
У Ёржика сердце, как солнце, большое.
Не то, чтоб размером, но свет от сердечка,
согреет и ёржика, и человечка.
Глава вторая. Лысина
В том доме, что очень и сильно этажный.
Который заметит, конечно, не каждый.
С окошками, где рассыпался горошек,
что лакомством служит для крошечных кошек.
В домишке-малышке, где ручки-кусачки
хозяевам служат вернее собачек.
Где добрые мысли начало берут.
Там ёржики тихо и мирно живут.
Один из которых, в секундочку эту,
закрыл дверь-малышку и смотрит на лето.
Под звон бубенцов, что остались в дому,
он смотрит на лето. Да! Кстати про это.
Про лето, что любят почти, как весну.
У ёржиков лето – прекрасное время.
То время для сбора чудесных растений.
Одно из которых на тоненькой ножке.
Зеленой. Прекрасной. А сверху лепёшка.
Лепёшка мохната, как пчёлка иль кошка,
но цветом на кошку похожа немножко.
Совсем не похожа. Сказать поточнее,
лепёшка мохнатей и просто желтее.
Мы знаем всех кошек на этой планете,
и жёлтых пока не встречали, поверьте.
И это растенье с мохнатой лепешкой,
все ёржики любят срывать понарошку.
Вернее сказать, ну, совсем не срывают,
а только за ростом цветом наблюдают.
И часто довольные сладко вздыхают.
От счастья, от радости и от покоя,
который им дарит цветочное море.
Да! Только глядят, наслаждаясь моментом,
и рассыпаются на комплименты:
– О, как, ты, чудесно цветочное море!
– Какой аромат от вас нынче стоит!
– Любимое небо! Любимое поле,
своей красотой первозданной манит!
– Гляжу, вы сегодня взгрустнули немножко? —
Нагнется, любуется, гладит ладошкой.
А ручкой взмахнёт, и в руке остаётся,
не желтый цветок, а кусочек от солнца,
что в сердце пылает и греет когда,
у лета закончится срок…
– Ба-да-да! —
взволновано пискнул встревоженный Ёржик.
Он лето вдыхал и растенья срывал.
Как вдруг в безмятежном пространстве покоя,
глазами увидел, а после расстроил
ранимое сердце, что билось в груди.
И вновь пропищал:
– Ба-да-да! Ба-ди-ди!
Вы только вглядитесь: бескрайнее море
цветочков, но приступ великого горя
у Ёржика вызвал престрашный момент!
Точнее сказать:
– Бададой бинцидент!
Вы вслушайтесь только, вы только всмотритесь.
И Ёржиком бедным попробуйте стать.
Ах, если б случилось, смогли б увидать,
как целое море цветов шелестело,
красиво качаясь на ветре, гудело.
Точней не гудело, а пело, звеня,
и песней цветочной желтели поля.
Но вот, в середине бескрайнего поля
цветочки пропали. Их кто-то сорвал!
– Бебочки бабали! Би бто-то бовал! —
так Ёржик несчастный за мной повторял.
Цветочное море, и дырка у края,
размером почти, что с большого слона.
У края, где раньше цветы прорастали,
теперь облысев, красовалась земля.
Но кто совершил это тёмное дело?
От лысины черной следов не видать.
Воришки, быть может, сюда прилетели?
Ну, с неба упали цветочков нарвать.
А может они пробрались под землею?
А может быть, прыгнули, как кенгуру?
Цветочки собрали, лепёшки украли,
и скрылись бесследно в дупло иль нору?
И Ёржик, хоть он не отважный каратель,
но всё же собрался злодея сыскать.
И вот потому-то! Да-да! Потому-то!
Он сразу отправился прямо в кровать.
А всё от того, что он знал понаслышке —
все воры приходят при свете луны.
А днём они дома стирают штанишки,
чтоб смыть преступлений немые следы.
И Ёржик ушёл. Но, конечно, сначала!
Вот прямо сначала, уж так повелось:
все ровно три раза гремели брелочки,
два раза стучали по дверке рукой,
и птичка в бородке тихонечко пела,
а пела о том, что несчастье стряслось.
И Ёржик лежат под большим одеялом,
на мятной подушке и щурил глаза.
Он, видимо, думал. Конечно, он думал!
Но вслух ни словечка сейчас не сказал.
И птичка лежала на той же подушке,
и мысли витали в её голове. И даже игрушки…
А нужно отметить.
Ведь это неправильно будет скрывать.
У Ёржика есть сорок девять игрушек.
Он с ними садится за стол, чтоб поесть.
И с ними он ходит на плаванье в душе.
И спать, и играть, и читать, и дышать.
Ну, в общем, глаголы с концовкой на «-ать».
И даже игрушки нахмурили бровки.
И мягкие лапки к ушам приподняли.
И даже лошадка, что в старой коробке
от обуви долго без дела лежала,
моргнула глазами, лягнула лягушку.
А та возмущалась…
Но Ёржик в подушку
попрятал два уха, и слышал лишь мысли.
Парящие буквы, красивые числа
в его голове, под оранжевой челкой,
летали и строились в хитрые планы.
И Ёржик решил, что проспит до заката.
А с первой звездою отправится в море.
Да, это понятно! Ведь если б не спал он,
то ночью бы сон его сцапал в кровати.
Но, Ёржик умнее, но Ёржик хитрее.
Он выспится днём…
Ёржик
спит уже,
кстати.