О котах и людях: о яблоках и черемухе
- -
- 100%
- +
Дизайнер обложки Ксения Погорелова
© Марина Аницкая, 2024
© Ксения Погорелова, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0062-2158-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
[блюз о падении]
[КТО: Эльфин][КОГДА: на заре времен]как легко потеряться в человечьем сердце,о, как легко потеряться в человечьем сердце,в девичьем сердце, как в Вавилонской башнекогда ты входишь впервые, тебе не страшно —полы, потолки, колонны ли, колоннады,дитя, прозрачное, как лампадабашня тянется вверх, чтоб достать до небакак легко потерять себя в человечьем сердце,о, как легко позабыть себя в человечьем сердце,пока твое запястье сжимают пальцы,пока дитя верит тебе, смеется,в конце концов, это твоя работа —вести вперед, пробираясь вперед и вышелестницы вьются, дитя смеется – пойдем на крышу!на плечах и груди, как пот, блестит позолотакак легко быть царем в человечьем сердце,о, как легко быть божком в человечьем сердце —дитя говорит, нету тебя сильнее,дитя говорит, нету смелей и краше,все пышней и богаче убранства галереи,а небо дальшекак легко истратить себя в человечьем сердце,о, как легко растратить себя в человечьем сердце,девочка плачет среди белокаменной галереи,девочка плачет, держа в руке статуэтку,а ты привинчен к подставке, снабжен этикеткойкакие уж эмпиреикак легко потерять себя в человечьем сердце,о, как легко потерять себя в человечьем сердце,о, сколько в нем чертогов многоколонных,о, сколько в нем запутанных переходов,сводов, гудящих тяжко и монотонно от долгой болио колокола,о языки Вавилона!дитя заплачет, рыдание свод расколет,смолою внутрь хлынет ночное небо,смывая хлам и вынося наружузачем не бывает свободы без слез и боли?зачем не бывает неба без звездной стужи?зачем дитя по-другому не вырастает?огни небес блестят, отражаясь в луже,и, растворяясь в ней, позолота тает[флешбэки]
[КТО: Эльфин]
[КОГДА: во времена Атлантиды и после]
1
ненавижу золотоненавижу формуненавижу доспехивсе эти гривны, наручи, поножишлемы плащи нагрудникиношу каждый деньэто очень удобносразу вспоминаешького ты хочешь убиватьи зачем2
никто не должен видеть твоей ненавистиникто не должен ее слышатьпока она сочится в глубинетемным медомкапля за каплейнаполняя чашуслышишь, как он сочится в темнотеслышишь, как он пахнет?(не смей поправлять ворот,не показывай, что задыхаешьсяулыбнисьулыбнисьулыбайсяеще не время)3
спрашивай первый раз —чего ты хочешь?(они плохо умеют видеть свои желания,тем лучше)спрашивай второй раз —ты уверен?(о, они всегда уверены,из этой уверенностивыйдет хороший клинок,хороший яд,хороший щит —но не для того, кто его держит,не для того)спрашивай третий раз —ты согласен?и если один ста,если один из тысячискажет нетустрашится —запомни его,сохрани его в своем сердце —именно такие наследуют землю,ту, которую им расчистим мы,ставшие клинком,ставшие щитом,ставшие ядом —о, не для них,для себя,для себя,и никак иначе4
о, это мое время,время любить,время ненавидетьо, любовь, которая никогда не исполнится,никогда не найдет себе воплощения,не разрешится —ибо единственный способ любить тебя, о моя Атлантида,это убивать,это разрушать,это не давать тебе воплотиться,ибо ты пожираешь своих детей,ибо ты превратилась в чудовище,и мы, мы, любовь моя,мы все вместе с тобою —так что время пришло ненавидеть во имя любви,так что нужно, нужно убить тебя во имя тебя, о моя золотая,многобашенная, беломраморная, многоколонная,распростертая зеленью пастбищ, гордость возничих и колесничих,осиянная славой, одетая дымом курильниц,жертвенной кровью омытая, вечно голодная,Атлантида моя, Атлантида моя, Атлантида5
когда я продавал свою душу —о, мне повезло, что нашелся на нее покупательодна маленькая душа,невелика важность,но она была дорога мне,потому что кроме нееу меня ничего не былокогда я продавал свою душу,три голоса в темнотеменя спросили трижды —все верно, я тоже всегда спрашивал,таковы правиламеня спросили: убоишься ли ты боли?я сказал: я привыкну. наверное.ко многому можно привыкнутьменя спросили: убоишься ли ты унижения,убоишься ли ты беспомощности,убоишься ли ты страха?я засмеялся, я сказал: к этому я привыкхотя, говорят, к такому невозможно привыкнутьменя спросили: ты согласен на что угодно?я ответил: да. я согласенкогда я продавал свою душу,я не знал, как буду обманут,я не знал, как надо мной надсмеются,ибо я услышал:хорошоа теперь возьми ее обратноа теперь храни ее как сокровищесмотрине урони6
и теперь я стою один в темнотеруки мои занятыи моя проклятая душаобжигает ладони(о, меня предупреждали о боли)и я не могу ее удержатьи бросить ее я не могу(о, бессилие,я не знал бессилия раньше)о, моя душа,о, драгоценный камень, тянущий на дно,о, стража, которая никогда не закончится,о, невозможность забвения, невозможность покоя,о моя душа,о раскаленный уголь, тлеющий, черный,прожигающий плоть до самой кости,сплавленный со мной,ненавистный,прекрасный,от которого нет отдыха,нет покоя,нету освобожденияо, я не знал бессилия, пока тебя не видел,пока с самим собой не сторговался на перекрестке7
о ты,нежная, сильная, пленительная, нелепая,оставляющая мокрые следы на полу,ругающаяся сквозь зубы,роняющая рыжие волосы на подушку,на пару мгновений забирающая меня у меня —без боли, без страха, без усилия,с одним любопытством,с одной радостью,и, не замечая этого, идущая дальше,бросая душу мою, как мяч, мне обратно —о, ты никогда не узнаешьо сделках на перекрестке[клаустрофобия]
[КТО: Эльфин]
[КОГДА: во время жизни у Керидвен в Ллангатене]
1
запертыйв человечьем телеоставленный без ключатыничего не умеешь делатьтолько молчатьпапертьюсерой под сапогамиста тысяч шаговшорохомшелестомснов о каменьв изножии словбезнадежным наждачным изнеможеньемзуда в кровимеркнущим зреньем, бессрочным приказомживиживи2
все, что не ад,прекрасно тем, что оно не адочисток ползет по спирали из-под ножаза стеною спят,через дорогу спятавгуст осенне-сумрачен, сух и ржаввсе, что не ты,бессмысленно тем, что оно не тыкипяток над металлом пенится и бурлитводе легкоохолонуть, остыть —она не кровьмежду могильных плитвсе, что не ад —ты, да вечер, да листопадвсе, что не рай…но об этом не говорят[здоровый образ жизни]
[КТО: Эльфин]
[КОГДА: на Авалоне, во время выздоровления]
между мной и мнойшагпо мокрой травестопа,приникающая к землестолппрошлого под земной коройвсе, что было со мнойи не со мнойспитсном в глубине временбдитиспоконтысячей мертвых глазкровоточиттысячей черных ранстонет водастаньрядом, один из насно яя не тогдасейчасвотвоздухвдохприоткрытый ротне в крике, нетследна травене остается, лишьсбилась росастоны и голосаспят на изнанке леттишьтишь, тишина вокругсеребряный окоемсонный домприкосновенье руквыдохиз спящих губволосу виска, выходкорней на светходсозвездий, времен, планетголосмузыки, музыки, музыки, как прибоймеж тобой и тобоймежду тобой и мной[эликсир]
[КТО: Эльфин, Вран]
[КОГДА: на Авалоне, во время выздоровления]
Встречадвух друзей, на досуге,как это часто бывает —между семьей, работой,апокалипсисомсколько-то-там тысячелетней давности,и тем, который пребудет,и тем, который здесь и сейчас,с тобой, везде,в центре зрачка,в глубине сердца.«Как дела?» – «Да, в общем, неплохо», —хозяинподдергивает манжет,снимает с огня пробирку,протягивает гостю —попробуй.Тишина, тишинавокруг – никого, нигдеполная остановка движения,остановка временивакуумпустотаты одинбольше никого нети тебя самогопрактически нет совсем тожеасимптотическоеприближение к небытиюнастолько,насколько это вообще возможноГостьс усилием разлепляет веки,медленно, медленно —губы еще не слушаются —произносит:«Неплохо.Я бы даже сказал, что хорошо».Хозяиндовольно рассматривает на просвет жидкость,щурится,с удовлетворением объясняет:«Как ты помнишь,это было военное заклинание,боевое проклятьес довольно большим радиусом поражения,но дистилляцияпомогает сделать эффект точечным,управляемым,даже вполне пригоднымдля рекреационных целей».«Да, наверное.И что ты с этим планируешь делать?» —«Отдам формулу медикам, наверное —Хороших седативов всегда не хватает».Гость фыркает:«Ну, знаешь,поверить, что ты смертен,что можешь умереть,перестать быть,а потом обнаружить,что это не так —это, знаешь ли,не то, что может взять и успокоить».Хозяин усмехается:«Собственно,на этот эффект я и рассчитываюбольше, чем на любой другой».тишина, тишина,приближенье к небытию,способ безболезненно скоротать времядо Судав противовеспереползанию от одного мгновенья к другому,как в окопе,экстазам, идущим горлом,невыносимымужасу и красоте мира,рвущим тебя на куски,собирающим зановотишина, тишина —это важно, чтоб у тебя был выбор, говорит хозяин.да, соглашается гость,только так ты сможешь понять,что на самом делевыбора нет[печати]
[КТО: Эльфин]
[КОГДА: в Каэр-Динен, сразу после создания Авалона]
1
Голос был белый, как вата, как сахарный сироп – и от этого голоса почему-то становилось страшно. Он просачивался внутрь – в уши, в ноздри, в горло, становясь там липким и сладким, как сгущенное молоко, склеивал гортань, и становилось невозможно издать ни звука. Тише, говорил голос, все будет хорошо, все будет в порядке – и от этого «в порядке» хотелось орать и биться головой о белые стены, только чтобы стало тихо, тихо, тихо, и чтобы это в порядке, в порядке, в порядке, было уже без него, без него, без него.
*
Голос был черный, низкий, тяжелый, с переходом куда-то в инфракрасный, как самый гулкий гонг, нет, ниже, еще ниже, так, что слышно было его уже не слухом, а костями, самым нутром костей. Дыши, говорил голос, дыши, и от этого все тонкие пленки, все перепонки внутри, в недрах зыбкой мясной мякоти вздрагивали и сотрясались.
Дыши, повторял голос, на мгновенье уходя эхом еще ниже, в неслышимую глубину, давая распрямиться, расклеиться пленкам, начинавшим тут же хрипеть от ужаса, от понимания, что перестать дышать будет нельзя.
*
Голос был синий, гладкий, твердый; он ничего не хотел, просто занимал пространство, спокойно и равнодушно выдавливая из этого пространства все, что его не устраивало, все что не было им – округлым, синим, бездонным, занимающим свое место и свое время. Соберись, говорил голос. С ним можно было бы сосуществовать, с ним можно было бы смириться, но он придвигался ближе, ближе, и ближе, заставляя сжиматься все меньше, меньше и меньше, подбираясь, втягивая живот, поджимая колени, накрывая локтями голову. Ну вот, можешь же, сказал голос с прохладным удовлетворением и отвернулся.
*
Голос был зеленый, жидкий, тягучий, сначала прохладный, заливший все с головой – и вдруг начавший застывать, становясь все гуще, все тверже и горячее, застывая колом вокруг, схватывая, как смола. Аа-а… Аа-а… Аа-а… Аа-а… – запел голос, и стало ясно, что это конец. Это все, это навсегда.
Он рванулся изо всех сил, зеленая смола закачалась, аа-а, аа-а, аа-а – отозвалось в костях и затихло. Зеленый голос замер вокруг студнем.
Это правда навсегда, подумал он, и заплакал невидимыми слезами от облегчения.
*
Голос был красный, шершавый, как красная глина, сухая красная глина, засыпающая курган сверху, погребающая все глубже, глубже и глубже, наваливаясь сверху невыносимой тяжестью. Пласты за пластами ложились, наваливаясь, хороня под собой, уходя выше и выше, в недостижимую высоту, в охряное закатное небо, исписанное охранными знаками. Хрипловатый шепот осыпался вниз, как каменное крошево на дно пещеры. Хорошо, сказал голос. Сохранение.
Ранение… ранение… ранение… – попытался повторить он, но не вышло. Внутри что-то разошлось, но даже крови внутри уже не было – только раскрылись края, выпуская что-то – и оно пошло прозрачным облаком вверх, проступая сквозь поры, как пот из камня.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.