Знаю, что непросто, но…

– Ну что? Она ответила? – спросил Леша, бросив взгляд на Марка.

– Неа, – ответил Марк, его голос был полон безнадежности.

– Скоро приедем, еще минут пятнадцать осталось ехать, не переживай, скоро узнаем, что с ней, – попытался подбодрить его Леша.

– Я надеюсь, с ней все хорошо, – прошептал Марк. – Скорую вызвали вовремя, пульс у нее был, но она была без сознания.

Кирилл, Саня и Буш в один голос произнесли:

– Да я думаю, она жива, и все будет в порядке. Мы тоже надеемся.

Наконец они подъехали к больнице. Марк, словно лунатик, вышел из машины и быстрым шагом направился к приемному покою.

У стойки регистрации их встретила администратор, приветливая женщина средних лет.

– Здравствуйте, – поздоровался Леша.

– Добрый день! Меня зовут Светлана, вы на прием? – спросила администратор.

– Нет, подскажите, пожалуйста, а к вам около девяти часов утра не поступала девушка с фамилией Романова?

– Да, поступала, – ответила Светлана. – Причина – наружные повреждения в области кистей рук. Вы ее искали? Если да, то кем вы ей приходитесь?

– Да, я ее брат, – ответил Леша. – Тут сидят еще один ее брат, ее парень и два наших друга. Можно пройти к ней?

– Да, но она в коме, – сообщила Светлана.

Марк, услышав эти слова, пошатнулся, словно от удара. Мир для него снова померк.

– Все равно мы пойдем, нам хотя бы посмотреть на нее, – твердо произнес Леша.

– Хорошо, пройдемте за мной, – ответила Светлана, понимая их состояние.

– Пацаны, идем, нашли ее! – крикнул Леша, обращаясь к друзьям.

– Слава богу, – прошептал Марк, перекрестившись.

Они последовали за администратором по длинному коридору, пока не остановились перед двухместной палатой. Сердце Марка бешено колотилось в груди. Он боялся того, что увидит.

Зайдя в палату, они увидели ее… Их сильная, жизнерадостная девочка лежала на белой больничной койке, подключенная к аппаратам жизнеобеспечения. Ее руки были забинтованы, а лицо – бледным и безжизненным. Она была словно хрупкий цветок, сломленный жестоким ветром.

– О боже… Девочка моя… – прошептал Марк, отвернулся и заплакал, не в силах сдержать рыдания.

Кирилл, Буш и Леша, потрясенные увиденным, стояли, словно парализованные. В их глазах читался ужас и бессилие.

– До чего ее довели эти сволочи… – прошептал Кирилл, с ненавистью глядя на спящую Катю.

Ненависть на ее подруг не знала границ в каждом из них.

– Господи, она вся бледная… – пробормотал Буш, его голос дрожал.

– Мне так жаль ее… – добавил Леша, его сердце обливалось кровью.

– А ведь те девочки даже не думали о том, какие последствия могли быть… – прошептал Саня, с ненавистью глядя на ее бледное лицо.

– На нее страшно и больно смотреть… Господи… Я убью их! – взорвался Марк, ударил кулаком об стену и опустился на пол, не в силах больше сдерживать свои эмоции.

Кирилл опустился рядом с ним и обнял его.

– Успокойся, с ней все будет хорошо, не переживай, она жива. Аппараты показывают, что ее сердечко бьется, это уже хорошо, – попытался успокоить его Кирилл.

– Эти малолетние дряни довели ее до того, что она самоповредилась прямо в школе… – прошептал Марк, его голос был полон горечи и отчаяния.

– Я надеюсь, она поправится, – добавил Леша.

У двери появилась медсестра, ее лицо выражало сочувствие.

– Добрый день, – сказала медсестра, – Попрошу долго не задерживаться, скоро будет обход, врач придет проверять состояние пациента.

– А вы не сможете сейчас его позвать? Нам нужно с ним поговорить, – попросил Марк, поднимаясь с пола.

– Не переживайте, он скоро подойдет. Ожидайте, – ответила медсестра, и вышла из палаты.

Напряжение в палате достигло апогея. Марк и его друзья, словно натянутые струны, ждали врача, чтобы узнать о состоянии Кати. В их сердцах жила надежда, смешанная со страхом и отчаянием. Они готовы были на все, лишь бы она вернулась к жизни.

Больница, как безмолвный свидетель, пропиталась запахом страха и надежды. Часы на стене методично отсчитывали секунды, превращающиеся в пытку, в которой каждая стрелка – это удар по нервам. Марк, с осунувшимся лицом и глазами, в которых отражался шторм эмоций, неотрывно смотрел на свою любимую. Его пальцы, сжатые в кулаки, нервно перебирали воздух, словно пытаясь ухватиться за ускользающую жизнь. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь тихим тиканьем часов, что, казалось, издевательски напоминали о скоротечности времени. Десять минут – ничтожно мало, но каждая из этих минут отдаляла его от нее, от Кати, находящейся сейчас на грани. В голове Марка пульсировала единственная, навязчивая мысль: спасти.

В коридоре послышались шаги, и в палату вошел главврач. Высокий, статный мужчина с печатью усталости в глубоко посаженных глазах, он, казалось, нес на себе груз чужих страданий. Окинув взглядом собравшихся, он медленно произнес, его голос звучал тихо, но твердо:

– Добрый день. Вы родственники Романовой?

Алексей, брат Кати, шагнул вперед, словно защищая ее, и протянул руку для рукопожатия. Его глаза, полные тревоги, выдавали его состояние.

– Здравствуйте, да, – голос его сорвался, выдавая внутреннее напряжение.

– Хорошо. Вы, видимо, родитель? – Главврач, на мгновение задержав взгляд на Лёше, словно оценивая его.

– Нет, я брат, – поспешно ответил он.

– А родители не смогли приехать? – вопрос повис в воздухе, вызывая в душе Марка волну беспокойства.

Кирилл, подавленный сложившейся ситуацией, произнес:

– Они просто не знают о произошедшем… Она поступила сюда со школы…

Главврач кивнул, понимая всю сложность ситуации, трагедию, нависшую над семьей.

– Хорошо. Итак, состояние… сложное. Как вы, наверное, заметили, по ее лицу, крови в ней критически мало. – Слова врача, как приговор, пронзили Марка.

Его сердце сжалось, словно от ледяного прикосновения.

– А… что с ее руками? Вы смогли их зашить? – Голос Марка дрогнул, в нем слышалась мольба о спасении, о надежде.

– Да, руки мы зашили. Но критическая потеря крови остается серьезной проблемой. Капельницы не помогают восстановить кровообращение.

В груди Марка защемило, он почувствовал, как кровь отлила от лица.

– И что… что можно сделать? – слова вырывались из его груди с трудом. Страх душил его, мешая дышать.

– Мы рассмотрели все возможные варианты. Единственный выход – прямое переливание крови. Это будет самым эффективным решением.

– А… если сейчас ничего не сделать… в ближайшее время она… умрет? – Вопрос, как эхо, отразился от стен палаты, превращаясь в набатный звон в его ушах.

Врач на мгновение замолчал, его взгляд выражал сочувствие.

– Да. Поэтому мы активно ищем донора, но, к сожалению, пока безрезультатно.

В голове Марка словно что-то щелкнуло. Инстинкт, животный страх за жизнь любимого человека, затмил все остальные чувства. Не раздумывая, он сделал шаг вперед.

– Можно сейчас сдать анализ на группу крови и резус-фактор? – Голос его был твердым, в нем звучала решимость.

Врач удивленно поднял брови, словно не ожидая такой реакции, но тут же кивнул.

– Конечно, можно. Вы ей кем приходитесь?

– Парень.

– Хорошо. Пройдемте в соседний корпус, сдадим анализ.

Марк, сжав кулаки, последовал за медсестрой, в его голове билась только одна мысль: она должна жить.

В процедурном кабинете, глядя на иглу, приближающуюся к его вене, Марк ощутил, как страх отступает, уступая место безграничной надежде.

– Готовим вену, – раздался спокойный голос медсестры.

– Хорошо, – ответил Марк, стараясь держаться.

– А зачем вы решили сдать анализ на группу крови? – спросила медсестра, ее взгляд был полон сочувствия.

Марк ответил просто, но в этих словах слышалась вся глубина его чувств:

– Просто… хочу узнать, смогу ли я быть ей полезен,нужен донор.

Медсестра, глядя в его глаза, все поняла.

– Чьим донором, если не секрет?

– Романовой… у которой зашитые руки.

Медсестра кивнула, понимая всю сложность ситуации.

– А вы кто ей?

– Парень, – его голос дрогнул.

Медсестра улыбнулась, ее глаза светились от восхищения.

– Отличное решение. Нечасто встретишь парня, готового отдать часть себя ради спасения любимого человека.

В горле пересохло, он с трудом сглотнул.

– Я молюсь, чтобы у меня была та же группа, что и у нее… – шепнул он, его голос едва слышался.

– Посмотрим, что покажет анализ, – тихо ответила медсестра. – Можете идти. Результаты будут готовы в регистратуре через два часа.

– Хорошо. Спасибо вам, – выдохнул Марк.

– Не за что. Это моя работа. – Голос медсестры звучал мягко, но в нем слышалась гордость за свою профессию.

Выйдя из процедурного кабинета, он ощутил, как по спине пробежали мурашки. Два часа ожидания – целая вечность. Он вернулся в палату, чувствуя себя загнанным в клетку.

– Сказали, результаты через два часа, – сообщил он врачу, его голос звучал надломленно.

Врач кивнул, его взгляд выражал сочувствие и понимание.

– Хорошо. Разрешите узнать, если группы совпадут, вы будете готовы стать ее донором?

– Конечно, да. – Марк ответил, не задумываясь, его слова были полны решимости.

– Это радует. Тогда ожидайте. Мой кабинет на этаж выше, если что, приходите. Мы всё решим.

– Хорошо. Спасибо вам большое, – тихо произнес Марк.

– Бросьте, – махнул рукой врач, – это моя работа.

Оставшись наедине со своими мыслями, Марк вновь и вновь прокручивал в голове события этого дня, чувствуя себя беспомощным, маленьким, ничтожным перед лицом надвигающейся беды.

Лёша, Саша и Кирилл, пытаясь хоть как-то отвлечься, предложили ему пойти в кафе. Марк, чувствуя, что не может оставаться в палате, согласился. Но все его мысли были там, с ней, в больничной палате.

– Ребят, время 11:30, может, съездим перекусим? Тут неподалеку кафешка есть, – предложил Саня.

– Погнали! – согласился Кирилл, надеясь на отвлечение.

– Я… за компанию, – ответил Марк, – есть не буду. Вдруг надо будет переливание сегодня делать, нельзя.

Леонид, заметив его состояние, постарался подбодрить:

– Видимо, ты очень сильно надеешься на то, что группы совпадут.

– Надеюсь, – тихо ответил он.

– Поехали, а то жрать охота! – сказал Саша.

Они провели час в кафе, но ни вкусная еда, ни разговоры не могли отвлечь Марка от гнетущих мыслей. Время тянулось мучительно медленно.

Вернувшись в больницу, Марк, не в силах больше ждать, направился в процедурную. Сердце его отчаянно колотилось, предчувствие висело в воздухе, как натянутая струна.

– Я за анализом, – прошептал он.

Медсестра, взглянув на него, поняла все без слов. Ее лицо выражало сочувствие и понимание. Она начала искать результаты.

– Так… у Романовой Кати вторая положительная группа крови… Сейчас посмотрим, какая у вас… Я… хочу вас поздравить! У вас тоже вторая положительная группа крови.– Медсестра, казалось, говорила с трудом, сдерживая эмоции.

В груди Марка вспыхнула надежда, ослепив и заглушив все остальные чувства. Он едва сдержался, чтобы не закричать от счастья.

– Я… я очень рад, что смогу стать ей полезен!

Медсестра улыбнулась, ее глаза блестели.

– Удачи вам. И счастья с ней.

Сжимая в руке результаты анализа, Марк, словно на крыльях, побежал к главврачу. Ему казалось, что секунды растягиваются в вечность.

– Извините, можно? – стучал он, задыхаясь.

– О! Это вы! Ну что, как анализ? – Врач, улыбнулся, словно разделяя его волнение.

Марк протянул результаты.

– Я смогу ей помочь! Медсестра сказала… что у нас… у нас все совпало! Врач, увидев результаты, кивнул.

– Ну что… как с донорством?

Врач, улыбаясь, ответил:

– Всё отлично.

– Когда будет процедура? – голос Марка дрожал от волнения.

– Значит так, – начал врач, – поскольку мы работаем круглосуточно, то около 14:30 вы должны быть готовы. Нельзя пить, есть, курить.

– Хорошо, – Марк выдохнул, словно сбрасывая груз.

– Можете готовиться.

– Спасибо… – он почувствовал, как по щекам невольно катятся слезы.

– Хочу сказать, ты очень храбрый. Ради ее жизни делишься своей кровью.

– Просто… не хочу ее потерять. Люблю… очень, – Марк признался, голос дрожал.

– Ты молодец.

– Спасибо… Я пошел. – Марк пошатнулся и вышел из кабинета, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

В коридоре ждали друзья.

– Всё! Поздравляйте! – выдохнул Марк. – Сказали готовиться к 14:30.

Лёша, сдержав дыхание, обнял Марка.

– Слава Богу! Поздравляю!

– Мне так страшно… – прошептал Марк, волна страха накатила вновь.

– Не бойся. Тут отличные специалисты. Все будет хорошо.

– Хорошо… – Марк пытался унять дрожь. – Пошли… в палату к Катюше…

Они шли, каждый шаг давался с трудом. Приблизившись к палате, Марк заглянул внутрь.

– Она так долго в коме…

– Всего 4 часа. Некоторые по 2 месяца, – ответил кто-то из них.

– Ужас… – Марк смотрел на бледное, неподвижное лицо.

– Не просто так, а из-за потери крови. Большая потеря…

– Если перельют, она выйдет из комы? – вопрос Лёши звучал как мольба.

В этот момент вошел врач.

– Однозначно. Выйдите, пожалуйста, подождите.

– Давай, удачи, брат! – Леонид пожал руку Марку.

– Спасибо, брат.

Все вышли, оставив Марка наедине с врачом.

– Можно вашу фамилию и имя?

– Хаскит Марк.

– Поскольку пациентку нельзя перевозить, процедура будет проводиться здесь. Повезло, что палата двухместная. Ложитесь. Сейчас медсестра подключит капельницу. Остальное – под моим руководством. Я вынужден отлучиться, еще один пациент, извините.

– Ничего страшного.

– Готовьтесь.

– Хорошо… – Марк чувствовал волнение.

Вскоре вошла медсестра.

– Готовы?

– Да, готов, – голос дрогнул.

– Сейчас подключу капельницу, позже – катетер, и начнем.

– Хорошо… Если буду терять сознание – это нормально?

– В большинстве случаев – да. В вашем – вполне вероятно. Можно потерять сознание, но через 30-40 минут придете в себя.

– А Катя когда придёт?

– Через 2-3 часа. Не переживайте, обязательно. Когда кровообращение восстановится – она выйдет из комы.

– Хорошо… – выдохнул Марк с облегчением.

– Расслабьтесь.

– Ай! Почему так больно?

– Специальное лекарство. Нужно, чтобы кровь быстрее прижилась,так как переливание экстренное.

– Хорошо… – Марк стиснул зубы, стараясь не выдать ни дрожи, ни страха.

Медсестра вышла, оставив его наедине с Катей. Комната сузилась, сжавшись до размеров ее больничной койки. Он повернул голову, и взгляд его зацепился за ее руки – маленькие, хрупкие, изуродованные шрамами, зашитые стежками. Эти руки, когда-то нежные и ласковые, теперь казались ему символом ее сломленной души.

"Господи… девочка моя… – шептало его сердце. – Как же мне плохо без тебя. Как вообще в твоей голове могли возникнуть эти… мысли? Вернись ко мне, прошу тебя. Вернись… Я не смогу… Я задыхаюсь без тебя. Я так скучаю… по твоей улыбке, по твоему смеху, по твоим прикосновениям…"

Слезы навернулись на глаза, застилая картину. Марк с трудом сдержал рыдание, стараясь не выдать своих чувств, но каждая клеточка его тела кричала от боли и отчаяния. Он лежал и смотрел на нее, на ее бледное лицо, на едва заметное дыхание, и страх сковывал его сердце ледяными объятиями. Он боялся… боялся, что она больше не проснется, что этот день станет последним в ее жизни.

В палату вернулся главврач. Его взгляд был серьезным, но в нем читалось сочувствие.

– Вы готовы?

– Да, – прошептал Марк, стараясь выровнять дыхание.

– Почему вы дрожите? И лицо такое взволнованное…

– Я… переживаю, – признался Марк. – Надеюсь, все пройдет хорошо… Надеюсь, моей крови ей хватит.

– Все будет отлично, – успокоил врач. – Не сомневайтесь.

– Хорошо…

Медсестра быстро и профессионально подключила капельницы и катетеры, соединяя их тела тоненькими трубочками. Он чувствовал, как жизнь медленно покидает его, утекая по венам и наполняя собой хрупкое тело Кати.

– Все, – скомандовал врач. – Закрывайте глаза и считайте до десяти.

Марк закрыл глаза. Только бы все было хорошо… Только бы она выжила…Сознание медленно ускользнуло в темноту.

– Через сколько примерно приходить его будить? – тихо спросила медсестра.

– Через минут пятьдесят, – ответил врач. – Ему придется отдать ей больше крови. Двухсот миллилитров ей недостаточно. Ей нужно минимум девятьсот пятьдесят.

– Хорошо.

Они вышли, оставив их наедине. Тишина давила, нарушаемая лишь тихим шуршанием капельниц. В этой тишине его кровь, капля за каплей, перетекала в вены Кати, даря ей шанс на жизнь.

Время тянулось мучительно медленно. Спустя какое-то время Марк очнулся.

Он лежал, глядя в потолок, словно после тяжелого наркоза. Зрение было расфокусированным, речь медленной и невнятной. Он попытался приподняться, но тело не слушалось его, словно налитое свинцом. Слабость сковала его, словно цепями. Он повернул голову и снова посмотрел на Катю, пытаясь понять… жива ли она?

Лицо его было перекошено от боли и отчаяния, руки тряслись. Он, не в силах сдержать эмоций, ласково произнес, еле слышно:

– Катюша… милая… ты слышишь меня?.. Это Марк… – Голос его дрожал, едва вырываясь из сдавленной груди. В нем слышались и мольба, и раскаяние, и бесконечная нежность. Его пальцы осторожно коснулись ее щеки, и он почувствовал тепло, что исходило от нее, – единственное, что связывало их в этот момент. – Извини, пожалуйста, что не уберег тебя от этих змей… Я виноват перед тобой… Искренне… Не хотел этого… Я обещаю, как только ты поправишься и вернешься в школу, я на твоих глазах разобью им лица… – губы его задрожали, а глаза наполнились слезами. Он отчаянно желал исправить то, что произошло, защитить ее от всего зла, что могло случиться. Он готов был на все, лишь бы увидеть ее улыбку снова.

В этот момент, словно в ответ на его слова, аппарат, подключенный к Кейт, отреагировал. Пульс ее участился, и на экране монитора появились маленькие волны, словно сердце ее отзывалось на его слова. Марк, затаив дыхание, вглядывался в неподвижное лицо Кейт.

– Катюш… Ты меня слышишь? – голос его сорвался, и слезы, наконец, хлынули из глаз, стекая по щекам. Он смотрел на нее, не в силах оторваться, словно надеялся увидеть в ее глазах хоть малейшее движение, свидетельствующее о том, что она слышит его, что она борется, что она рядом.

Снова, в ответ на его отчаянную мольбу, пульс на мониторе скакнул вверх.

За дверью, собравшись в плотную кучку, друзья ждали. Сердца их стучали в унисон, как барабаны, предвещающие бурю. Один из них, не в силах больше сдерживать себя, прошептал:

– Слышите голос? Это голос Марка…

– Давайте зайдем? – Лёша, не выдержав напряжения, подал голос.

Не дожидаясь ответа, они тихонько приоткрыли дверь и шагнули в палату.

– Пацаны… – тихо произнес Марк, не отрывая взгляда от нее. Его глаза были красными и заплаканными, щеки мокрыми от слез.

– Что случилось? – встревоженно спросил один из них, подступая к нему.

Марк не ответил. Вместо этого, он заплакал еще сильнее. Слезы лились по его щекам, капая на простыню.

– Она меня слышит…

– Слава Богу! Поздравляю! – воскликнул Лёша, его глаза заблестели от радости.

– Могу даже показать, – всхлипнул он, вытирая слезы. Он снова обратился к Кате, его голос был полон любви и мольбы: – Родная, ты меня слышишь?

И в ответ – пульс на мониторе снова взлетел, словно сердце отвечало на каждый его слог, на каждый выдох его души.

– Ого, она тебя реально слышит! – поразился один из друзей, чувствуя, как по телу пробегают мурашки. – Такое чувство, что она вроде и с нами, но в коме, и не может посмотреть на нас, и поговорить.

– А сколько времени прошло? – спросил Марк, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями.

– Где-то минут сорок-пятьдесят, – ответил один из них.

– Хорошо… Значит, она очнется через часа полтора после меня, по крайней мере, должна очнуться, как у нее все обмены веществ и кровообращение восстановятся, – пробормотал он, словно убеждая себя.

– Будем надеяться, что твоя кровь ей очень помогла, – произнес один из друзей, надеясь хоть как-то подбодрить его.

– Лёх, помоги встать, пожалуйста, – попросил Марк, внезапно почувствовав слабость.

– Ты чего? Нельзя! Что ты потом медсестре скажешь, если она зайдет? – возразил Лёха, беспокоясь за его состояние.

– Она не скоро придет, поэтому можно, – умоляюще ответил Марк.

– Ну ладно, если что – сам за себя отвечаешь, – сдался Леонид, видя его непреклонность.

– Хорошо, – улыбнулся Марк, в его глазах блестела решимость.

Лёша осторожно помог ему сесть на кровати.

– Блин, что голова так кружится, хах, – попытался пошутить Марк, но голос его выдавал волнение.

– Ооо, это писец! У тебя же еще наркоз был в капельнице, нам сказали, – отозвался один из друзей, зная, что это поможет ему отвлечься.

– Реально? – удивился Марк.

– Да.

– А мне не сказали… – с горечью заметил Марк.

– Ну, ты наркоза боишься же, тебе незачем знать, – объяснил друг.

– Ну да, так лучше, действительно, страха меньше было, – согласился Марк. – Так… Теперь надо попробовать встать… Главное – капельницы и катетеры не сорвать, а то я иглу вырву, и кровь хлестать будет, а это капец как больно. – Он сосредоточился на предстоящем испытании, пытаясь подавить страх.

– Помочь? – предложил один из друзей, видя его решимость.

– Давай, – кивнул Марк, его взгляд был полон решимости.

Друг аккуратно помог ему встать. Он сделал шаг, но внезапно ноги его подкосились, и он резко упал на кровать.

– Ты чего?! – испуганно воскликнули друзья.

– У меня ноги онемели… Не могу ими пошевелить! – с паникой в голосе произнес Марк.

– В смысле? – переспросил другой.

– Смотри, – Марк попытался пошевелить пальцами ног, но они не слушались его. – Ничего не получается… Что со мной? – в его глазах читался ужас.

– Может, врача позвать? – предложил один из друзей.

– Давай… Просто я даже переместиться сам не смогу, если только руки помогут… Они же натренированные, мышцы выносливые, – с отчаянием в голосе проговорил Марк. Он почувствовал, как страх начинает вновь заполнять его.

– Если только так. Ладно, сейчас приду, пацаны, помогите ему подняться на кровать, пожалуйста, – распорядился один из друзей и выбежал из палаты.

Оставшиеся друзья помогли Марку снова лечь на кровать, стараясь говорить как можно спокойнее, чтобы хоть как-то успокоить его. Вскоре в палату вошел главврач.

– Что случилось у вас тут? – обеспокоенно спросил он.

– Не знаю, захотел походить около капельницы, чтобы кровь не застаивалась. Мне помогли встать, я шаг сделал, и как будто ноги онемели… Я ими шевелить даже не могу, – взволнованно объяснил Марк, его голос дрожал.

– Это уже не есть хорошо в нашем случае, – нахмурился врач, осматривая Марка.

– А что мне делать-то с этим?

– Я сейчас выпишу таблетки и мазь. Это пройдет минимум через пару дней, максимум – через полторы-две недели.

– Ужас… – простонал он, чувствуя, как отчаяние сдавливает горло.

– Чтобы прошло быстрее, я вам еще посоветую гимнастику и массаж. Из-за того, что сразу после пробуждения от наркоза вы встали, опорно-двигательный аппарат не успел сработать вовремя и правильно, и случилось подобное. Это называется сокращение мышц. Оно временное. Если все принимать и делать, пройдет, – успокоил его врач, стараясь придать ему уверенности.

– Хорошо… А можно я в этой палате останусь, пожалуйста? – робко спросил Он, надеясь, что ему позволят остаться рядом с ней.

– Конечно. Как раз к девушке поближе, – улыбнулся врач.

– Ага. И мне так легче и спокойнее, – согласился Марк, почувствовав облегчение.

– Всё для вашего комфорта, – заверил врач, понимая его состояние.

– Попозже я вам заплачу. У меня просто только наличные, а наличные я редко с собой ношу, – смущенно проговорил Марк, чувствуя себя неловко.

– Ничего не нужно. Сделаю для вас исключение. Случай тяжелый, и я первый раз вижу такое. Я все время думал, что такого не бывает, – ответил врач, искренне сочувствуя ему.

– Поверьте мне, бывает, – тихо ответил Марк, глядя на Катю.

– Теперь верю, – ответил врач и вышел из палаты.

– Так хочу к ней подойти… Потрогать ее за ручки… Ей, наверное, так больно. Руки полностью вскрыты, – с болью в голосе произнес Марк. Его взгляд, полный нежности, замер на ее бледных, хрупких руках.

– Я хочу сказать, за такое на учет ставят. Не ее поставят, а этих девочек. Они прекрасно знали, что человек болеет, при стрессовой ситуации подвержен суициду. Она могла вообще в окно выброситься, либо под машину, либо крысиного яда нажраться, что угодно, – возмущенно проговорил один из друзей, сжимая кулаки. В его голосе звучала ярость, направленная на тех, кто довел Катю до такого состояния.