- -
- 100%
- +
Глава 1
Зуб разболелся еще в пятницу, но я, как всегда, тянула до последнего. В понедельник глотала кетанов, во вторник перешла на нимесил, а сегодня утром поняла – всё, приплыли. Щека раздулась, как у хомяка, и даже кофе пить больно.
Клиника в центре встретила меня запахом дорогого парфюма и тихой классической музыкой. Ну еще бы, цены здесь такие, что за один зуб можно месяц в Турции отдыхать. Но доктор Кравцов – золотые руки, это признают все мои знакомые. К нему даже из области приезжают.
В очереди нас трое. Пожилой мужчина с "Коммерсантом" – весь такой солидный, в дорогом костюме, читает что-то про биржевые индексы. И девушка лет тридцати с хвостиком – яркая, в красном пальто, с длинными темными волосами. Красивая, надо признать. Сидит, морщится, прижимает ладонь к щеке. На коленях – дорогая сумка, но потертая по углам.
– Да, Светка, умираю просто, – говорит она в телефон. – Нет, сегодня не могу, у стоматолога торчу… Какого? В "Дента-Люксе"… Да знаю, что дорого, так он же оплачивает… Ну, мой мужчина… Да-да, тот самый…
Я достаю из сумки упаковку кеторола. Руки сами тянутся помочь – вижу же, девчонка мучается.
– Девушка, хотите таблетку? У меня есть обезболивающее.
Она оборачивается, смотрит с благодарностью. Глаза зеленые, чуть покрасневшие от боли.
– Ой, спасибо огромное! Вы моя спасительница. С утра ничего не ела, боюсь, что еще хуже станет.
– На голодный желудок не стоит. – Роюсь в сумке. – Вот, у меня печенье есть. Галетное, не сладкое. Съешьте хоть одно.
Она берет печенье, жует медленно, морщится – видно, больно. Запивает таблетку водой из кулера. Пластиковый стаканчик дрожит в пальцах.
– Меня Марина зовут. А вас?
– Елена.
– Очень приятно. Терпеть не могу стоматологов, – Марина нервно теребит ремешок сумочки. – В детстве так напугали, что до сих пор трясет. В прошлый раз чуть в обморок не упала прямо в кресле. Только ради… – она замолкает, потом машет рукой. – Ладно, что уж там. Только ради любимого человека и пришла. Сказал – надо следить за здоровьем, вот и слежу.
Пожилой мужчина переворачивает страницу газеты с таким шелестом, что мы обе вздрагиваем. Он кашляет в кулак, извиняющийся жест.
– Заботливый у вас мужчина.
Лицо Марины меняется – глаза загораются, на щеках появляется румянец. Вся как-то расправляется, плечи назад, подбородок вверх.
– О, да! Первый раз в жизни попался нормальный. Не жмот и не эгоист. Цветы каждую неделю, подарки… Вчера вот щенка подарил! Корги, представляете? Рыженький такой, с белыми лапками. Я так мечтала! Барсиком назвала.
– Как мило, – я невольно улыбаюсь. Михаил терпеть не может животных. Когда Танюша маленькая была, просила собаку – он наотрез отказался. "Грязь, шерсть, вонь", – говорил.
– Знаете, мне иногда кажется, что это сон, – Марина понижает голос, словно делится сокровенной тайной. – Мой Миша… он такой солидный, состоявшийся. Ему под пятьдесят, а выглядит моложе. Я бы дала максимум сорок два-три. Высокий, подтянутый. Правда, – она хихикает, – лысеть начал немного, но это даже придает солидности. И знаете, что самое забавное? Он так смешно морщит нос, когда смеется. Прямо складочки появляются, как у кролика!
Печенье крошится в моих пальцах. Михаил действительно так делает. Танька с детства дразнила: "Пап, у тебя кроличий нос!"
– И часто он смеется?
Удивляюсь собственному спокойствию. Голос ровный, заинтересованный. Идеальная маска вежливого участия.
– О, он вообще очень веселый! С ним не соскучишься. Правда, говорит, что дома… – Марина прикусывает губу. – Ну, в общем, что давно не чувствовал себя таким живым. Говорит, я вернула ему молодость. Представляете, вчера даже всплакнул, когда щенка дарил. Сказал: "Ты исполняешь мои мечты, которых у меня не было".
"Вернула молодость". Надо же. А я-то думала, у нас нормальная семья. Не идеальная, конечно, но нормальная. Обычная. Как у всех.
– А что, он женат?
Марина краснеет, кивает. Отводит глаза.
– Да. Но они уже давно как чужие люди. Спят в разных комнатах, живут как соседи. Общего – только крыша над головой да дочь. Ей двадцать с чем-то, в универе учится. Он хороший отец, не хочет травмировать ее разводом, пока диплом не получит.
Танька уже второй год в общаге живет. Домой приезжает на выходные, да и то через раз. "Мам, у меня своя жизнь", – говорит.
– Понимаю. Дети – это святое. Нельзя их втягивать во взрослые проблемы.
– Вот именно! – Марина воодушевляется. – Я ему так и сказала: я подожду. Мне тридцать четыре, время есть. Главное, что мы нашли друг друга. А штамп в паспорте… это просто бумажка.
Она такая искренняя в своей наивности. Верит каждому его слову. Светится изнутри. Как я когда-то, двадцать пять лет назад.
– А жена знает?
– Нет, конечно! Миша говорит, она женщина… как бы это сказать… со сложным характером. Может такое устроить… Он боится, что она дочке нервы потреплет. Лучше потихоньку все решить, документы подготовить, а потом просто поставить перед фактом. Тем более, – Марина понижает голос до шепота, – у них уже полгода… ну, вы понимаете… близости никакой. Она вечно то устала, то голова болит, то еще что-нибудь.
Вот как? Две недели назад была очень даже близость. В субботу, после душа. Как обычно – без фейерверков, но и без отвращения. Нормальный супружеский секс людей, проживших вместе четверть века.
– А откуда вы знаете про… близость? Он же не станет такое жене рассказывать?
Марина смущается еще больше.
– Ну… понимаете… когда люди близки, они делятся всем. Миша говорит, что я первая женщина, с которой он может быть полностью откровенным. Что с женой у него всегда было как будто стена. А со мной – полное единение душ.
"Единение душ". Меня передернуло. Не от обиды – от омерзения.
– Ласточкина Марина Игоревна! – медсестра выглядывает из кабинета.
– Ой, это я! – Марина вскакивает, роняя сумочку.
Из нее выпадает визитка. Я наклоняюсь, поднимаю. "Фитнес-клуб "Энергия". Марина Ласточкина, администратор". На обороте написан номер телефона и нарисовано маленькое сердечко.
– Спасибо вам огромное за таблетку! Вы меня просто спасли! Так приятно было поболтать! – Марина забирает визитку, но я успеваю заметить еще кое-что.
Она убегает, а я сижу, сжимая кулаки. На обратной стороне визитки, которую я успела разглядеть, был отпечаток губ. Красная помада. И приписка мелким почерком: "Мой солнышко, если потеряешься – звони! М."
Такой же оттенок помады я видела на воротнике белой рубашки на прошлой неделе. Той самой, с французскими манжетами. Михаил сказал, что какая-то женщина в метро толкнула. Я замочила воротник пятновыводителем, потерла щеткой. Отстиралось не сразу – качественная помада, стойкая.
А я поверила. Как дура.
Прикладываю ладонь к щеке. Зуб затих – таблетка подействовала. Зато теперь ноет где-то глубже. Там, куда не достанет ни один стоматолог.
Глава 2
Михаил пришел в половине восьмого. Я услышала, как щелкнул замок, потом его шаги по коридору – тяжелые, усталые. Или это мне так показалось? Обычно я выхожу встречать, но сегодня продолжила резать морковь для салата. Нож стучал по доске – тук-тук-тук. Мирно, механически.
– Привет, дорогая! – он зашел на кухню, чмокнул меня в щеку.
От него пахло. Нет, не духами. Чем-то сладковатым, цветочным, с нотками ванили. Тот же запах, что витал вокруг Марины в очереди. Интересное совпадение.
– Привет. Мой руки, ужин почти готов.
Он кивнул, поплелся в ванную. Даже спины не расправил – ссутулился, как старик. Совесть мучает? Или просто устал врать?
Я достала тарелки – белые, с золотой каемочкой, свадебный подарок от его родителей. Выложила котлеты, салат из свежих овощей. Налила ему красного сухого – у нас всегда бутылка в холодильнике стоит. Каберне, он любит.
– Как день прошел? – спросил Михаил, усаживаясь за стол.
– Нормально. К стоматологу ходила.
– А, ну как зуб?
– Запломбировали. Три нерва удалили, представляешь? Кравцов сказал, еще бы немного, и до кисты дошло бы.
Михаил кивнул, накалывая котлету на вилку. Ест, как всегда, быстро, почти не жуя. Привычка с институтских времен – вечно опаздывал, на ходу глотал.
– Слушай, такая забавная история в очереди произошла. – Нарезаю хлеб. – Сидела там девушка одна, молодая совсем. Слово за слово – разговорились. Она про своего мужчину рассказывать начала. Такая влюбленная, аж светится вся.
Михаил поднял глаза от тарелки. В зрачках что-то мелькнуло – настороженность?
– И что?
– Да так, смешно просто. Хвасталась, что он ей щенка подарил. Корги. Рыженького, с белыми лапками. Говорит, всю жизнь мечтала, а он взял и исполнил мечту. Прямо рыцарь на белом коне.
Михаил глотнул вина. Поперхнулся. Закашлялся, схватился за салфетку. Лицо покраснело, глаза слезятся.
– Ты чего? – я встала, похлопала его по спине. Под ладонью – влажная рубашка. Вспотел? От кашля или от страха?
– Да так… в горло попало… – он откашлялся, глотнул воды. – И вообще, можно я спокойно поем? Вечно ты со своими разговорами.
Интересно. Раньше не жаловался. Любил поболтать за ужином – про работу, про новости, про планы на выходные.
– Извини. Так вот, про щенка. Помнишь, Танька в детстве так собаку хотела? Все просила корги купить, говорила, они такие милые, с короткими лапками. А ты что сказал? "Грязь, вонь, шерсть по всей квартире".
– Ну хотела и хотела. У нее же аллергия оказалась.
– Не оказалась. Мы тогда у врача не проверяли. Ты просто решил, что с собакой слишком много возни. Твои слова.
Михаил отодвинул тарелку. Котлета осталась недоеденной – половина на вилке застыла.
– Лен, к чему этот разговор? Мало ли кто кому щенков дарит. Может, у людей юбилей какой или день рождения. Мне еще работу доделывать, отчет к завтрашнему совещанию.
– Совещание с питерскими? – Наливаю себе воды. Руки не дрожат – годы работы с цифрами научили контролю.
– Да, а что? С логистами новые маршруты обсуждаем.
– Ничего. Иди работай. Я уберу.
Он встал, но у двери обернулся. Лицо напряженное, челюсть сжата.
– А что за девушка-то была? В очереди?
– Да так, болтушка какая-то. Марина, кажется. Администраторша в каком-то фитнесе работает. Молодая, наивная. Верит своему женатому хахалю, что он на ней женится. Дурочка, одним словом.
Михаил застыл в дверном проеме. Рука сжала косяк так, что костяшки побелели.
– Женится, говоришь?
– Ну да. Обещает после лета. Когда дочка его универ закончит. Знакомая песня, правда?
– Я в кабинете буду, – бросил он и вышел.
Шаги по коридору – быстрые, почти бегом. Дверь кабинета хлопнула.
А я осталась сидеть перед остывшими котлетами. Собрала тарелки, сложила в раковину. Включила воду – горячую, почти кипяток. Пар поднимается, оседает на лице мелкими капельками.
Телефон мужа, как всегда, остался на столе – он вечно его забывает, когда дома. Вредная привычка. Или полезная – смотря для кого.
Экран загорелся. Сообщение.
Я не собиралась смотреть. Правда. Но отправитель… "Сергей работа".
У Михаила нет коллеги по имени Сергей. Я знаю весь его отдел – корпоративы, дни рождения, совместные ужины. Андрей есть, два Дмитрия, Виктор Палыч. Сергея нет.
Взяла телефон. Пароль знаю – дата нашей свадьбы, он его лет десять не менял. Сентиментальный? Или просто ленивый?
"Спасибо за вчерашнее. Барсик уже освоился. Вот, посмотри, какая лапочка!"
К сообщению приложено фото. Рыжий щенок корги спит на подушке, подвернув лапки. Умилительное зрелище. А на заднем плане – кусок красного пальто на вешалке. Того самого, в котором была Марина.
Поставила телефон обратно. Встала, убрала со стола. Вымыла посуду – методично, тщательно. Тарелка за тарелкой. Вилка за вилкой. Горячая вода обжигает руки, но я не убавляю. Пусть жжет. Хоть что-то настоящее.
Из кабинета доносятся звуки – Михаил печатает на компьютере. Стучит по клавишам яростно, будто молотком гвозди забивает. Усердно готовится к совещанию. К тому самому совещанию, ради которого взял отпуск.
Я вытерла руки, повесила полотенце на крючок. Медленно пошла в спальню. На прикроватной тумбочке – наша свадебная фотография в серебряной рамке. Молодые, красивые, смотрим друг на друга с обожанием. Я – в кружевном платье с длинным шлейфом, он – в строгом костюме с бабочкой. Счастливые. Верящие в вечную любовь.
Двадцать пять лет назад. Четверть века.
Легла на кровать прямо в одежде. Потолок белый, ровный. Ни трещинки. Идеальный. Как наша семейная жизнь – снаружи.
Завтра позвоню Наде, его секретарше. Спрошу про совещание. Для проформы. Хотя какая разница? Внутри я уже знаю ответ.
Телефон на кухне снова пиликнул – пришло сообщение. Михаил сорвался с места, топот по коридору. Схватил телефон, вернулся в кабинет.
А я лежу и смотрю в идеальный белый потолок. И думаю: сколько стоит щенок корги? Пятнадцать тысяч? Двадцать? Тридцать?
Дорогая игрушка для молодой любовницы.
А мне на восьмое марта подарил набор кастрюль. Немецкие, качественные. Практичные.
Как наш брак.
Глава 3
Утром Михаил носился по квартире как ошпаренный. Будильник не услышал – я его не разбудила. Пусть побегает, понервничает.
– Лен, ты мою синюю папку не видела? С договорами?
– В машине посмотри. – Намазываю масло на тост. Хрустящий, золотистый, с семечками. – Ты вчера с ней из офиса выходил.
– Точно! – он поцеловал меня в голову. Привычный жест, механический. Губы едва коснулись волос. – Слушай, сходи принеси? А то я опаздываю, душ еще принять надо. На совещание нельзя являться непричесанным.
На какое совещание, интересно? На то, которого нет?
Ключи от его BMW лежали на тумбочке в прихожей. Тяжелые, с кожаным брелоком – мой подарок на прошлый Новый год. Я накинула халат поверх пижамы и спустилась в гараж.
В машине пахло не так, как обычно. К запаху его одеколона примешивалось что-то еще. Те же цветочные духи, что я учуяла вчера. Сладковатые, с ванилью. Молодежные. Дешевые.
Документы лежали на заднем сиденье. Я взяла их и уже собиралась выйти, но что-то царапнуло изнутри. Интуиция? Или просто усталость от вранья?
Открыла бардачок.
Обычный набор: права, техпаспорт, солнечные очки, упаковка мятной жвачки. И сложенный вчетверо листок.
"Ветеринарная клиника "Пушистый друг". Документ об оплате услуг.
Щенок породы вельш-корги пемброк – 35000.
Первичный осмотр – 1500.
Комплексная вакцинация – 3500.
Корм для щенков премиум-класса Royal Canin – 4000.
Консультация по уходу – 1000.
Витаминный комплекс – 5000.
Итого: 50000 рублей.
Оплачено наличными.
Дата: 12 марта, вторник, 16:45"
Позавчера. Когда он якобы был на переговорах с поставщиками.
Я аккуратно сложила бумагу обратно. Полезла под сиденье водителя – пальцы шарят в пыли, мелочи, каких-то бумажках. И вдруг – длинный темный волос зацепился за шероховатость обивки. Я вытащила его, поднесла к свету салонной лампы. Определенно не мой – у меня русые, крашу в пепельный блонд уже лет пять. И не Танькин – у дочки каштановые, как у отца, но короткая стрижка.
В кармане водительской двери обнаружилась еще одна находка. Второй документ из зоомагазина "Четыре лапы".
Ошейник красный кожаный – 1200.
Миски на подставке (2 шт.) – 2500.
Игрушки для щенков: мячик, косточка, пищалка – 1800.
Переноска пластиковая – 4500.
Дата та же. Время – 17:20.
Я достала телефон. Сфотографировала оба документа. Спасибо маме за гены – "Спокойная, как удав", – говорил папа.
Положила все на место, взяла папку и пошла обратно. В лифте посмотрела на себя в зеркало. Обычное лицо. Не красавица, но и не дурнушка. Морщинки в уголках глаз, складка между бровей. Сорок шесть лет. Возраст, когда мужья заводят молодых любовниц.
Михаил уже был в костюме, допивал кофе на кухне стоя. Рубашка свежая, галстук ровный. На войну собрался. На любовную.
– Спасибо, дорогая! Ты моя палочка-выручалочка, – он взял папку, поцеловал меня в щеку. Кожа у него горячая, влажная. Нервничает?
– Миш, а что у вас сегодня за совещание? Может, вечером в ресторан сходим? Давно никуда не выбирались.
– Не получится, – он надевал часы. Те самые, что я подарила на прошлый день рождения. С гравировкой "Любимому мужу". Интересно, снимает их, когда с ней? Или она не замечает гравировку? – Это надолго затянется. Питерские партнеры прилетели, новые логистические цепочки обсуждаем. Не жди меня к ужину.
– Понятно. Ну, удачи тогда.
– Спасибо. Люблю тебя.
Слова вылетели автоматически, как "здравствуйте" или "до свидания". Пустой звук.
Он ушел. Я допила остывший кофе и набрала номер его офиса. Надя, секретарша, взяла трубку после второго гудка. Голос бодрый, деловой.
– ТрансЛогистик, добрый день!
– Надя, привет, это Елена Сергеевна. Михаила Александровича можно?
– Елена Сергеевна! – в голосе удивление. – А Михаил Александрович же в отпуске до понедельника. Он разве не предупредил? Вчера утром документы подписал и сказал – отдыхать надо, а то весь год без выходных.
Голос остался ровным. Бухгалтерская выдержка.
– Ах да, точно! Я просто перепутала. Он документы домой брал доделывать. Вот и подумала, что на работе. Спасибо, Надюш.
– Всегда пожалуйста! Передавайте привет! И отдыхайте хорошо!
– Обязательно. Хорошего дня!
Положила трубку. В отпуске. До понедельника. Это еще четыре дня. Четыре дня вранья, "совещаний", "переговоров".
На столе остались крошки от его тоста. В раковине – чашка из-под кофе с отпечатком губ на краю. На вешалке – запасной галстук, который он держит дома на всякий случай. "Вдруг основной испачкаю", – объяснял.
И вот так просто – "в отпуске до понедельника".
Я взяла телефон и открыла фото чеков. Пятьдесят тысяч за щенка и принадлежности. Пятьдесят тысяч на чужую мечту.
А мне на восьмое марта подарил набор кастрюль. Практично, говорит. Старые уже износились. Антипригарное покрытие, съемные ручки, в посудомойку можно.
Романтик хренов.
Надо проверить выписку по карте. Где он еще деньги тратит, пока официально работает, а на самом деле развлекается с молодой пассией.
Но это потом. А сейчас мне нужно собраться на работу. Краситься, одеваться, улыбаться. Делать вид, что ничего не происходит. Сидеть на планерке, кивать, записывать. Считать чужие миллионы в квартальном отчете.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.