Желание с подвохом

Разноцветное семейство

– Миш, вынеси мусор, пожалуйста!

Я вздрогнул, и бисеринка выскользнула из пальцев. Она проскакала по столу до самого края, упала на пол и откатилась в угол.

– Почему я? Пусть Настька вынесет. – Я полез под стол, чтобы достать бисеринку.

– Ещё чего! – раздался голос сестры из соседней комнаты. – У меня завтра пробник по литературе. Я готовлюсь.

С недавнего времени бесконечные пробники стали её постоянной отговоркой. И ведь все верят, что Настя действительно сидит за учебниками, а не зависает в соцсетях. А ОГЭ – это что-то самое важное на свете. Уж точно важнее моих бисерных фигурок.

– Михаил, – в приоткрытую дверь просунулась папина голова и блеснула лысиной и очками, – помоги маме.

– Посылать ребёнка на улицу ночью, да ещё после такого урагана! – Рядом с папиной возникла кудрявая сиреневая голова бабы Печки. – Он себе все ноги о сучья переломает.

– Какая ночь! Всего десять вечера. А эти сучья ещё месяц во дворе будут валяться, пока новый дворник не найдётся. А может, и год. Что ж теперь, на улицу не выходить?

Дверь распахнулась под натиском бабушки Тани, генерал-майора в отставке. Её короткие изумрудные волосы напоминали зелёный сигнал светофора.

– А как же люк? – нахмурилась баба Печка.

– А что люк? Его досками прикрыли.

– Да разве их в темноте увидишь? Какие-то хулиганы разбили единственный фонарь.

Я почувствовал, как зажгло щёки.

– И вообще, Мишенька темноты боится. – Баба Печка взмахнула руками.

– Ты из него кого хочешь вырастить? Слабака или настоящего мужчину? В семье Зверевых никто никогда ничего не боялся! – отчеканила бабушка Таня.

Бабушка Таня – самая громкая в семье. Раньше она служила генерал-майором в ракетных войсках. Только на Луну почему-то не летала, я спрашивал. Зато у неё настоящий командный голос, выработанный долгими тренировками на плацу.

В бабушки-Таниной семье все военные или пожарные. В общем, герои. Её дедушка, Михаил Семёныч, был казачьим атаманом, а папа – целым адмиралом. Вот только бабушкин сын – мой папа – не стал продолжать традицию, а просто взял и открыл книжный магазин.

– Да вынесу я ваш мусор, – не выдержал я и дёрнулся, чтобы встать. – Ой! Дурацкий стол!

Потирая макушку, я вышел из комнаты и протиснулся между бабушками.

На кухне мама протянула мне чёрный пакет, из которого пахло краской для волос.

– Фу-у, мам, ты опять химичишь?

– Ага. – Мама радостно улыбнулась. – Я теперь буду похожа на фламинго в цветах заката.

Вы не подумайте, у меня вполне обычная семья. Папа, две бабушки, сестра-девятиклассница и мама-колорист.

Колорист – это такой парикмахер, который смешивает разные цвета краски для волос и тестирует на членах семьи. Благодаря маминым стараниям бабушки и Настя похожи на персонажей из мультиков про пони. Настя так вообще вылитая единорожка, нарисованная нейросетью. Сама мама разная каждую неделю. А вот папе повезло. Он лысый. Я же сторонник естественной красоты!

– Тебе бы тоже подошёл коралловый. – Мама уставилась на меня выразительным, пронизывающим взглядом.

– Ага, чтобы я походил на краба с ушами.

Шурша пакетом, я поспешил в прихожую, пока мама ещё чего-нибудь не придумала.

– Мишенька, я пойду с тобой. – Баба Печка потянулась к вешалке за плащом.

– Не надо! – Мне стало не по себе от скрещенных на груди рук бабушки Тани. – Я взрослый. Мне почти десять.

– И правильно, Михаил. – Бабушка Таня расцепила руки. – Ты только зонтик с собой возьми. Вдруг опять дождь…

– И каску на голову, – высунулся из библиотеки папа. – Вдруг он метеоритным окажется.

– Александр, – бабушка Таня нахмурилась, – не дерзи!

– Ма, вы его словно в экспедицию в Танзанию отправляете. До мусорки три шага.

– Но ведь там темно, совсем как в нашем подвале!

– Ба, у меня фонарик есть. – Я потряс смартфоном, игнорируя холодок, пробежавший по спине.

– Когда это ты успела в подвал сходить? – Теперь баба Печка скрестила руки на груди.

– Когда надо, тогда и сходила, – засуетилась бабушка Таня и протянула мне резиновый сапог. – Надень, внучек.

– Вечно свой нос суёшь, куда не просят. Вот и Геннадьич не выдержал твоих придирок. Тут мети, там не мети… А какой дворник был чистоплотный.

– А ну отставить разговоры! – Бабушка Таня включила режим действующего генерал-майора ракетных войск.

– Мама! – одновременно закричали родители.

– Да замолчите уже! – провизжала вылетевшая из своей комнаты Настя. – У меня ОГЭ скоро!

Я схватил куртку, дёрнул ручку входной двери и выскочил в подъезд. Прочь из этого дурдома! И зачем только родители объединили квартиры на площадке? Лучше бы оставили три отдельных…

Металлический чайник

Когда-то, ещё до моего рождения, папа и бабушки были соседями по площадке четвёртого этажа дома номер семнадцать на Безымянной улице в городе Междугорске. Но однажды к бабе Печке приехали дочь Оксана, моя будущая мама, и внучка Настя, моя будущая старшая сестра. Они сбежали из киргизского города Ош от межэтнического конфликта. Уж не знаю, что там произошло (наверное, кто-то забыл сказать «до свидания» или «спасибо»), только тогда погиб первый муж мамы, Амир, папа Насти.

Дальше всё было как в турецком сериале, которые так любит баба Печка. Папа и мама влюбились друг в друга и поженились. А бабушки предложили сломать стены между их квартирами. Поэтому сейчас мы живём в роскошной пятикомнатной хрущёвке.

Я вышел на улицу. Выглянувшая из-за рваных туч луна на несколько минут осветила двор, заваленный обломанными ветками, пакетами и другим мусором. А потом порывистый ветер как будто натянул на луну чёрное одеяло. Стало так жутко темно, что вдоль позвоночника аж мурашки побежали. Я трясущимися руками нашарил в кармане смартфон и включил фонарик.

Узкий луч света выхватил высокий каменный столб. Я почувствовал себя преступником, вернувшимся на место преступления.

В тот день меня разозлили Славка Мальцев и Женька Королёва, мои одноклассники. Они придумали мне новую кличку – Мишка Кала. Вообще-то Коала, но «о» где-то потерялась. Как будто мало того, что меня из-за фамилии постоянно дразнят то Зверем, то Зверёнышем.

Мальцев самый высокий в нашем классе, а я – самый низкий. Раньше за меня заступался Зак, мой лучший друг, но год назад он переехал с родителями в Питер. Вместе мы были банда – Мик и Зак, как Чип и Дейл или Базз и Вуди. Но после отъезда Зака мне стало трудно отбиваться от нападок Мальцева. Он прижал меня к стене так, что я и вздохнуть-то нормально не мог. Со злости я хотел швырнуть в Мальцева камнем, но тот уже выскочил в дворовую калитку. Тогда я прицелился в фонарь и попал в лампочку. Её осколки лежали на дорожке целых два дня. А фонарь с тех пор так и не смогли починить. Новые лампочки перегорали в этот же день. Фонарь как будто обиделся.

На автомате я обошёл деревянные доски, закрывавшие канализационный люк. Крышку сняли ещё месяц назад люди в оранжевых жилетах. Сначала она валялась в стороне, а потом пропала.

Ветер шуршал листьями в темноте. Я вздрагивал и шарил фонариком по сторонам, пока не добрался до контейнеров. Ногой нащупал педаль мусорного бака. С лязгом откинулась крышка, и чёрный пакет ухнул внутрь. Я выдохнул и повернул обратно.

Раньше я ничего не боялся. Вот совсем ничегошеньки. Но Зак сказал, что так не бывает. Все люди чего-нибудь боятся. Например, он до липких мурашек не переносит высоту. Мне стало стыдно перед другом. Какой-то я безбашенный получаюсь. И я решил, что тоже буду бояться. За компанию. А раз страх высоты был занят, то мне достался страх темноты. Только как-то так вышло, что я стал бояться её по-настоящему.

И-ип… и-ип… Раскачивались ветки. Я передёрнул плечами, чтобы стряхнуть с себя те самые мурашки, и нашарил глазами жёлтый прямоугольник окна на четвёртом этаже. Порыв ветра надул рукава куртки. Я раскинул руки и представил себя ледоколом «Михаил Сильный» в шторме Ветерно-Ледовитого океана… Грхм! «Михаил Сильный» зацепился якорем за бордюр и полетел носом вперёд. Бортовой фонарь, то есть смартфон, отлетел в сторону. Его луч осветил серебристый, в грязных разводах, бок. Я встал, отряхнулся и подошёл к находке.

– Тьфу ты! Это же чайник! – Я нагнулся и поднял его за деревянную ручку. – Прошлый век! Неужели кто-то ещё такими пользуется?

Я повертел чайник, разглядывая металлическую поверхность. Затем протёр локтем пузатый бок и посветил на него.

– Ы-ы-ы… – Моё отражение растянуло рот от уха до уха.

Может, забрать? Пригодится для каких-нибудь поделок… Хотя… Что из него сделаешь? Я поставил чайник на скамейку у первого подъезда и рванул домой.

Салам алейкум!

– Бабуля, я в школу! – Я выскочил за дверь прежде, чем баба Печка успела ответить: «Я тебя провожу!»

На самом деле бабу Печку зовут Светлана Николаевна. А Печкой я её назвал, ещё когда совсем мелким был. Только баба Печка умеет печь такие вкусные пирожки с яйцом и зелёным луком. Конечно, она ещё много чего печёт: и чизкейки, и круассаны, и чешские вафли – оплатки… Но пирожки с яйцом и зелёным луком мои самые любимые!

Когда бабушка готовит, то непременно надевает белый фартук, а на голову – платок. Тогда она становится похожей на Печку из старого мультика. А ещё она очень тёплая…

У бабы Печки золотые руки. Не в смысле, что они жёлтого цвета… Просто она умеет и вязать, и плести макраме, и вышивать крестиком… Когда я был маленьким, баба Печка меня всему этому научила. А ещё мы вместе разобрались в бисероплетении. В прошлом году я даже занял второе место в городском конкурсе за парусник «Чёрная жемчужина». Бисерные фигурки у меня везде: на столе, книжных полках и подоконнике. Только я про них никому не рассказываю. Кроме Зака, конечно.

Выйдя из подъезда, я открыл рот. Обломанные ветки, мешки и другой мусор исчезли. О вчерашнем урагане напоминали только лужи, в которых отражались кучерявые облака.

– Ну что встал? Проход загораживаешь! – Мимо протиснулся семиклассник Валерка с третьего этажа.

Он тянул на поводке мопса, который сопел и упирался. Валерка дотащил его до ближайшего куста, где мопс сделал кучку. Валерка уткнулся в экран смартфона и потянул пса за собой.

– Эй! – окликнул я семиклассника. – А убирать кто будет?

– Тебе надо, ты и убирай, – огрызнулся Валерка, не отрываясь от смартфона.

Я пошарил глазами по двору в поисках дворника. Хорошо, если бы он оказался качком или чемпионом по тхэквондо, как Зак. Показал бы пару приёмов Валерке, тот бы сразу начал убирать за собакой.

Дворника нигде не было видно, и я зашагал по тротуару. Из соседнего подъезда выскочила первоклассница Алинка в жёлтой куртке и красных резиновых сапогах. Она водила пальцем по экрану смартфона. Я шёл позади неё и заметил, что Алинка смотрит смешное видео про котят. Я опустил взгляд и стал рассматривать весёлые рожицы на пятках Алинкиных сапог. Рожицы семенили сначала по тротуару, а потом шлёпнули по луже и сменили направление. Впереди замаячили доски, прикрывающие канализационный люк. Шлёп-шлёп-шлёп… Алинка, не отрываясь, смотрела ролики и шагнула на скользкую сырую доску.

– Стой! – Я кинулся к Алинке, плечом оттолкнул её на тротуар, а сам оказался на середине досок.

Послышался неприятный хруст. Я только и успел подумать: «Мне конец!» Я попытался ухватиться за обломки, но руки соскользнули. Я ухнул вниз, но на полпути… завис в воздухе. А затем кто-то рывком потянул за воротник куртки и бережно усадил меня на тротуар. Перед глазами возникли два столба в белых кроссовках гигантского размера.

– Салам алейкум! – раздался сверху низкий голос.

Я задрал голову. Надо мною наклонилось круглое женское лицо, по бокам которого свисали две толстые чёрные косы. Лоб женщины пересекала единственная густая бровь, под которой смеялись чёрные раскосые глаза. Она протягивала мне огромную руку.

– З-здрассьте! – выдавил я, во все глаза пялясь на странную женщину.

Она оказалась даже выше папы Зака, а ведь он был баскетболистом.

Женщина оправила полосатый халат, под которым прятались толстовка и джинсы.

– Меня зовут Рахат Лукумовна. Я буду следить за порядком во дворе.

Несколько секунд я переваривал странное имя. Такие я только в сказках слышал.

– Я Мик… гхм… – Мой голос почему-то сделался тонким. – Затем я вспомнил про рожицы на красных сапогах и завертел головой. – А где же Алинка?

– С девочкой всё в порядке. Она убежала. Наверное, я её напугала.

– Могла бы хоть спасибо сказать, – буркнул я и посмотрел на Рахат Лукумовну. – Ой… Спасибо!

– Не за что. – Она расплылась в улыбке, блеснув крупными нижними клыками.

Я даже попятился. Липкие мурашки вернулись, хотя солнце светило во всё небо.

– Мне пора… в школу. – Я рванул к калитке.

Бум! Бац! Грхм! Рюкзак внезапно полегчал.

– Вот блин! – Я стащил с плеч рюкзак и оглядел отпавшее дно. – Наверное, за доски зацепилось…

– Дай посмотреть. – Рахат Лукумовна забрала рюкзак, внимательно осмотрела отпавшее дно, ладонью пришлёпнула его на место и, соединив дно со стенками, провела по краям пальцами. – Держи!

– Как это?

Мои глаза почти вылезли из орбит – рюкзак был как новый. Даже старые пятна от гуаши исчезли.

Дворничиха помогла собрать учебники и тетради. Я посмотрел на экран смартфона. Он показывал, что до звонка на урок осталось пять минут.

– Опаздываю! – Я с надеждой зыркнул на Рахат Лукумовну, словно она могла перенести меня через пару улиц прямо к дверям школы…

– Тогда беги быстрее! – Рахат Лукумовна схватила невесть откуда взявшуюся метлу и коснулась прутьями моих пяток.

– Эй! – крикнул я, моргнул и…

Передо мной оказалось школьное крыльцо.

Задача про баранов

– Чего встал? Дай пройти. – Надо мной повис Славка Мальцев и растянул в улыбке пухлые губы. – А-а-а… Это ты, Мишка Кала? Чего на двери таращишься? Первый раз видишь?

– Отстань, Мальцев. – Я стал подниматься по ступенькам.

– Зверь, а кто ты у нас сегодня? – не унимался Славка. – Мишка Гризли или Мишка Панда?

Я закатил глаза:

– Хоть бы что-то новое придумал…

– А он сегодня барашек, – пропел тонкий голос. – Влетел во двор так, что чуть лбом двери не разнёс.

К нам подошла Женька Королёва. Она оглядела меня сверху донизу, накручивая на палец длинный русый локон. Женька щурила серые глаза с пушистыми ресницами и широко улыбалась. На её щеках появились милые ямочки.

Женька – самая крутая девчонка в классе. У её родителей какой-то крупный бизнес, а их дом – настоящий замок. Женька часто хвастается, что её комната находится в башне. Тоже мне принцесса! Если её когда-нибудь запрут в этой самой башне, я спасать не стану. Тем более что у Женьки уже есть верный рыцарь – Славка Мальцев.

А ещё у Женьки самые крутые дни рождения. Девчонки шептались, что на ближайшем выступит Егор Крид. Поэтому все стараются к Женьке подмазаться, чтобы попасть в список приглашённых. Кроме меня. Потому что у меня тоже день рождения. И на своём празднике я больше хотел бы видеть «ТимДи», чем Егора Крида.

«ТимДи» – это уличные музыканты Тим и Диана. Однажды в подземном переходе я услышал скрипку. Её высокий звук взлетал к потолку и растекался по стенам. Это была Диана. А Тим играл на синтезаторе и пел про одиночество и свой путь… Про меня, в общем.

– Бара-а-ашек, бара-а-ашек! – запел Мальцев.

Вокруг начала собираться толпа. Кто-то заблеял, а все остальные загоготали. У меня застучало в голове. Кулак сжался сам собой. Я уже занёс его, готовый врезать Славке.

– Зверев!

– Атас! Крысовна! – воскликнул кто-то из толпы, и зрители разлетелись в разные стороны.

На пустом крыльце остались стоять мы с Мальцевым и Королёвой и наша классная Лариса Борисовна. Прозвище она получила за слишком короткую верхнюю губу, которая никак не натягивалась на передние зубы. Только я её так никогда не называю. Уж я-то знаю, как это неприятно – иметь обидные прозвища.

– Здравствуйте, Лариса Борисовна, – как ни в чём не бывало поздоровалась Королёва.

– Здравствуй, Женя! – кивнула ей Лариса Борисовна и уставилась на нас. – Что тут происходит? Зверев, ты опять начинаешь драку?

– Простите, Лариса Борисовна, – буркнул я.

Мне совсем не хотелось оправдываться, мол, это не я первый начал… Не хочу, чтобы меня ещё и ябедой прозвали.

Учительница впилась в меня своим фирменным взглядом поверх очков, словно хотела просветить голову и прочитать мысли. Я потупился и стал рассматривать потёртые ступени.

– Мальцев, – Лариса Борисовна повернулась к Славке, – что вы опять не поделили?

– Я… я… наступил Звереву на ногу, – выкрутился Славка. – Случайно.

– Михаил, – покачала головой учительница, – ну нельзя же кидаться в драку по каждому пустяку. Живо все в класс! Сейчас звонок прозвенит.

Мы ринулись по коридору.

– Женя! – крикнула вдогонку Лариса Борисовна. – Почему опять волосы распущены?

– Я была на фотосессии, – снова сверкнула ямочками Женька, – не успела убрать. Сейчас заплету.

– Вот, Зверев, – блеснула очками учительница, – бери пример с Королёвой. У неё столько занятий, поэтому на глупости свободного времени не остаётся.

– Тоже мне королева фотомоделей. – Я показал кулак Женькиной спине.

«…Миша настриг с восьми баранов 48 кг шерсти, со всех поровну… – читал я задачу. – И почему опять про баранов? Других животных, что ли, нет?»

– Зверев, с кем ты там разговариваешь? – Лариса Борисовна вынырнула из-за монитора компьютера и пробуравила меня взглядом поверх очков.

– Ни с кем. – Я низко склонился над тетрадью, почти лёг на неё.