Клятва на крови

10

Весь день я просидела в комнате. Плакала, пока глаза не начали жечь, пока не стало больно даже просто смотреть в потолок. Слёзы будто высохли, но пустота осталась. Я даже не заметила, как уснула. Просто вырубилась прямо на кровати, свернувшись клубком.

Проснулась от стука в дверь. Резкий, но не грубый. С трудом поднимаюсь с кровати, ноги ватные, глаза опухшие. Подхожу к двери, открываю. За порогом стоит женщина – та самая, что утром готовила завтрак. Я её сразу узнала,она же улыбнулась мне, но во взгляде читается нотка сочувствия.

– Деточка, ты спала? Я тебя разбудила? – спрашивает она тихо. – Извини, пожалуйста, я ужин приготовила, спускайся на кухню.

– Нет, ничего страшного… Я и так уже много проспала. – Голос хриплый, сдавленный. – Я даже не знаю вашего имени…

– Меня зовут Валентина Петровна. Можешь звать меня тётя Валя. —улыбается тепло, немного устало.

– Хорошо, тётя Валя… Я сейчас приведу себя в порядок и спущусь. Она кивает в ответ и уходит, оставляя меня одну. Иду в ванную. Смотрю на себя в зеркало. Выгляжу ужасно, лицо помятое, глаза опухшие, волосы спутавшиеся ото сна. Стыдно. Стыдно, что меня видели такой. Торопливо умываюсь и расчёсываю волосы. Глубоко вздыхаю, чтобы хоть как-то прийти в себя.

Спускаюсь вниз, и в нос тут же ударяет запах еды-теплый и домашний. Живот начинает предательски урчать и сжиматься от голода. Подхожу к столу и сажусь. На меня смотрит тарелка аппетитного рагу. Запах просто невероятный. Пальцы дрожат, смотрю на накрытый стол, он накрыт всего на одну персону. Мысли путаются. В голове сразу же возникают вопросы —Я буду ужинать одна?! Он уехал? Интересно, куда? Может быть к той, которая звонила ему утром?

Мои мысли прерывает звук приближающихся шагов, в столовую заходит тётя Валя. В руках у неё поднос, на котором стоит чашка горячего чая и небольшой кусочек пирога. Она аккуратно ставит всё рядом со мной и заботливо поправляет уголок салфетки, будто я здесь давно и всё это часть привычного, семейного вечера.

– А… где он? – спрашиваю я осторожно, почти шёпотом. Глупо, но даже имя не могу произнести. Словно, если скажу вслух, станет ещё реальнее.

– Он уехал по делам, – говорит она, не спеша. Бывает, что поздно возвращается… Ты не волнуйся. Ешь спокойно.

По делам… Странное облегчение и разочарование смешиваются внутри. Хотела ли я, чтобы он был здесь? Сама не понимаю. С его тяжелым пугающим взглядом, напряжением, которое витает в воздухе каждый раз, когда он рядом.

– А он… он всегда такой? – спрашиваю я, перебирая пальцами край скатерти. Голос дрожит, но мне важно это услышать.

Тетя Валя задерживается у стола, не торопится уходить, смотрит на меня, как мать смотрит на ребёнка, уголки ее губ слегка вздернуты в подобие улыбки.

– Он… сложный, – произносит она тихо, опираясь рукой о спинку стула. – Но хороший. Просто у него своя правда. И он всегда знает, что делает.

– Хороший? – переспрашиваю с удивлением, не сдержав её. Перед глазами тут же всплывает, как он грубил, держал меня за шею, как увозил сюда, не спрашивая мнения.

Тетя Валя замечает мою реакцию, вздыхает. – Я тут давно работаю, Евочка. Видела его разным… Поверь, он может быть жестким, может быть злым, если потребуется. Но плохого он тебе никогда сделает. Если ты здесь – значит, для этого есть смысл.

– Он человек слова, – продолжает она. – Если что-то решает – идёт до конца, и своих он не бросает.

– Ешь. Тебе силы нужны. И не бойся его раньше времени. —кивает она на тарелку и больше не произнося ни слова уходит…

Сижу за столом, ковыряю ложкой в тарелке, но аппетит уже пропал. Голод вроде бы и не ушёл, а еда комом стоит в горле. Внутри всё спуталось – раздражение, страх, непонимание… И странное, тепло от слов тёти Вали.

Он хороший… знает, что делает…

В голове это не укладывается. Ну как можно быть хорошим, когда забираешь человека без разрешения? Как можно заботиться, когда держишь рядом силой? Всё внутри кричит – это неправильно. А она говорит – не бойся его раньше времени. Вот как?

Тут же вспоминаю его взгляд, тяжёлый, властный. Его руки, сильные, грубые. Его голос, от которого хочется то спрятаться, то слушать дальше, пытаясь понять, что он за человек…

11

Еду по пустым улицам ночного города направляясь к центру. Надо заехать в офис и забрать бумаги. Еще и Рустам обещал подъехать, по телефону сказал, надо встретиться, добавил что есть для меня кое-что «вкусное».

Мы с Русом давние друзья. Нас много связывает. Он мне почти как брат. После того как я выпустился из детдома мы и познакомились. Он тогда начал тачки ремонтировать. Предложил и мне вместе с ним немного подзаработать, ну я и согласился. Работали вместе, нарабатывали клиентуру. Когда деньги появились, я сам захотел свой бизнес открыть, да и он тогда перешел на другую сторону закона. Столько лет прошло, а мы всё дружим. Сейчас вспоминаю те ночи в гараже, руки в мазуте, а разговоры – о будущем. Рус всегда был тем, кто не боялся рисковать, кто мог найти выход из любой ситуации…

Подъезжаю, захожу в офис и поднимаюсь на нужный этаж, Рус уже сидит и ждёт меня. Для него двери всегда открыты в любое время, тем более нам предстоит серьезный разговор.Заходим в кабинет. Сажусь в кресло, он напротив.

– Ну что там у тебя? – спрашиваю, потягиваясь и кладя папку с бумагами на стол.

Рус усмехается и наклоняется вперёд:

– Это ты мне скажи. Зачем тебе понадобилась вся подноготная Стрельникова?

– Он потребовал вернуть долг, – начинаю жёстко, без лишних вступлений, челюсть тут же невольно сжимаю.

Рус щурится, явно не сразу врубаясь.

– Какой ещё долг?

– За то, что меня тогда спас, – уточняю, сцепив пальцы в замок. – Ты же помнишь, как всё было. Он тогда вытянул меня, когда меня хотели убрать…

– Ну и? – кивает, вспоминая, взгляд хмуреет

– Он попросил… – в этот момент я сам чувствую, как злюсь от абсурдности ситуации, – После его смерти, жениться на его дочери.

Секунда тишины.

Рус смотрит на меня, как будто я сейчас анекдот рассказал. Потом делает вид, что переваривает инфу… и всё, пошло-поехало:

– Погоди… – он начинает ржать, сгибается пополам, – Ты серьёзно?! Он что, на смертном одре блять, решил тебе не только жизнь, но и семейное счастье организовать?!

Я молчу, но у меня уже глаза начинают наливаться злостью.

– Охуеть, – Рус не унимается. – Слушай, ты ж всегда говорил, что штамп в паспорте – это для долбоёбов, а тут тебя, сука, просто выдали как презент!

– Не, я представляю эту свадьбу, – он дальше гнёт своё, – Ты стоишь такой весь серьёзный, галстук поправляешь… А где-то в углу Стрельников с небес ржёт: “Вот и вернул должок, сука”.

Он утирает слёзы со смеха, а я уже встаю из-за стола, стул отлетает назад.

– Хватит. Ещё слово – и я тебя сам на свадьбу в гипсе отправлю.

– Брат, да ладно тебе, – Рус поднимает обе руки вверх, но рожа лыбится так, что хочется двинуть. – Девка хоть симпотная ? Или может, там вообще ёбнутая?

Я сжимаю кулаки так, что суставы хрустят. Рус это видит, но, конечно останавливаться не собирается

– Хотя, – он продолжает с ехидной миной, – ты ж любишь острые ощущения. Тебя чуть не грохнули – женился. Может, тебя ещё раз подстрелить? Чтоб сразу внуков заделали?

– Рус, завали ебало, пока я реально не вышиб из тебя все шуточки.—мои нервы на пределе…

Рус наконец утихает, откидывается в кресле, но ухмылка с его рожи никуда не девается.

– А-а-а… – протягивает он, щурясь. – Так ты по этому поводу хотел, чтоб я на Стрельникова нарыл?

Я усаживаюсь обратно, достаю сигарету, прикуриваю и затягиваюсь. Говорю спокойно, но внутри всё кипит:

– Птичка донесла, что на Еву охота началась. Если её уберут – компанию раздербанят. Вова сказал, такие акулы крутятся, что падаль разлетится по карманам быстрее, чем похоронят.

Рус сразу меняется в лице, щурится, кивает… но через пару секунд ехидная улыбка возвращается.

– Ах, Еву… ну-ну…

Да бля, смотрит на меня, глаза сука, сверкают, довольный как кот чеширский, который сметану лизнул.

– Смотри, брат, не поплыви, – говорит с намёком. – А то ты у нас, вроде как, камень холодный… но если девка красивая, не удивлюсь, если сам не заметишь, как втянет тебя по самые бубенцы.

Я сжимаю челюсть, кулаками давлю на стол, и чувствую – из ушей уже реально дым валит. Рус, конечно, это видит, его только подзадоривает.

– Всё, всё, молчу, – он тут же поднимает руки, но рожа у него всё такая же довольная. – Без обид, брат. Просто уж больно история вкусная.

Тушу сигарету, выжидаю пару секунд и кидаю ему вопросительный взгляд.

– Ладно, хватит языком чесать. Что ты нарыл?

Рус сразу меняется в лице, настроение становится серьёзным, он откидывается в кресле и сцепляет пальцы в замок:

– Тут, брат, всё гораздо глубже, чем ты думаешь.

Я киваю, слушаю.

– Стрельников – это не единственный хозяин этой компании, – продолжает Рус. – Он всегда был лицом, на витрине, так сказать. Красиво играл роль успешного бизнесмена, но за кулисами стоят другие.

– Кто? – спрашиваю коротко.

– Совет акционеров, – хмыкает он. – И не просто акционеров, а ребят, которые грязью не брезгуют. Там всё завязано: и теневой капитал, и связи через офшоры, и даже криминальные цепочки.

Я сжимаю челюсть.

– Эти акционеры терпели Стрельникова, пока он контролировал всё. А теперь, когда он в гробу – начинается передел. И твоя Ева, – Рус специально выделяет это имя, косится на меня, – для них просто лишний кусок пазла. Она мешает.

– Они знают, что она унаследует всё?

– Знают, – отвечает Рус. – Но пока думают, что она просто испуганная девочка, которой легко манипулировать или убрать. Они не в курсе, что ты рядом. А когда узнают… начнётся настоящее веселье.

Я подкуриваю новую сигарету, затягиваюсь и медленно выпускаю дым, мысли мрачнеют.

– Есть конкретные имена? – спрашиваю.

– Пока выцепляю, – отвечает Рус. – Но один из них точно всплыл – Куликов. Старый шакал, давно вокруг Вовы крутился, ждал, когда тот ослабнет. Схемы мутил через подставные фирмы, налоговые дыры, отмыв бабки через западные счета… Там столько говна, что если начать копать – можно утонуть. Я лишь киваю.

– Продолжай копать, – говорю жёстко. – Хочу знать всех, кто там прячется за акциями. Если кто-то дёрнется – я должен быть готов.

Рус усмехается, но голос уже серьёзный:

– Всё понял, брат. Все сделаю аккуратно. Но запомни: здесь не только бизнес, здесь блять, пахнет кровью.

– Ты же знаешь, я к этому привык…

12

Я лежу в постели, сна нет, а время уже за полночь, дом огромный, чужой и эта тишина , что даже собственные мысли слышно.

Слышу, как открывается входная дверь. Это он. поднимается по лестнице. Его шаги тяжёлые и медленные, они совсем близко. Я слышу как Демьян останавливается прямо у моей двери. Стоит.Не заходит. А я чувствую его мощную ауру через дерево этой грёбаной двери, будто он прожигает меня взглядом. А дальше, я слышу удаляющиеся шаги, он уходит. У меня внутри всё закипает. Сколько можно? Думает, что я буду тут молча сидеть и ждать здесь в заперти, пока он решит, что со мной делать?

Подрываюсь с кровати и несусь к двери, открываю и выхожу в коридор. Он уже почти на лестнице, но оборачивается, когда слышит, как я подхожу. Во мне просыпается такое негодование, что из меня только и вырывается:

– Чего ты ходишь, как привидение? – бросаю ему в спину. – Боишься зайти? Или просто привык из-за угла командовать?

Я вижу его глаза, они такие темные и холодные, он напрягается.

– Спать иди, – говорит грубо. – Или мне и засыпать тебя учить?

Я делаю шаг ближе, сердце начинает колотиться, но я не дам слабину.

– Учить? – усмехаюсь с вызовом. – Ты уже всему “научил”. Разрушил всю мою жизнь. Мою свободу. У меня была учёба, друзья, свои планы! А теперь что? Я заперта здесь, по твоей прихоти, как вещь?

Его лицо меняется. Становится еще злее, жестче, в глазах такое раздражение, скулы так сжаты, что я слышу их скрежет. Мужчина идёт прямо на меня, так уверенно и медленно, что мои ноги сами начинают отступать назад от его напора. Я отхожу, пятясь, ладони предательски дрожат, но я не отвожу взгляд.

Сердце колотится всё быстрее, он напирает, я делаю ещё шаг назад – и понимаю, дальше некуда. Позади стена. Демьян тут же нависает надо мной. Его тело почти касается моего. От него исходит опасность и какая-то необъяснимая сила.

Господи, он так близко, что его дыхание обжигает кожу. А в следующее мгновение мужчина делает, то что сбивает меня с толку.

Его рука резко сжимает моё запястье, он разворачивает меня лицом к стене и прижимается всем телом, держит меня так крепко, весь прижат – его грудь, его живот, его дыхание горячее и чересчур хищное. К моей попе плотно прижимается что-то твёрдое и горячее. Он возбужден.

Я дёргаюсь, вырываюсь, попой ерзаю.

– Что ты делаешь?! Отпусти.. – голос срывается на испуг.

Тело начинает сковывать страхом, сердце уже гремит в груди с такой силой, что я больше ничего не слышу. В голове каша, а в животе, нарастает странное, тяжёлое напряжение, всё сворачивается в тугой, пульсирующий узел. Но вместе с этим – страх. В трусиках начинает выделяться влага.Я никогда не была так близко с мужчиной. Никто не касался меня так. Никто не прижимал меня к стене, не лишал пространства и воздуха…Дёргаюсь ещё раз, но он не отпускает, наоборот, приближает ещё сильнее, его губы почти касаются моего уха, а голос обжигает кожу.

– Не дёргайся, принцесса— шепчет он хрипло, опасно. – Я бы на твоём месте вообще слова подбирал. Думаешь, можешь играть словами и оставаться нетронутой? Думаешь, я не вижу, как тебя трясёт?

Сердце заходится в бешенном ритме, а этот тугой узел сворачивается всё крепче и крепче. Тело наливается жаром, и я уже сама не понимаю, что страшнее – его близость или собственная реакция на это.

Я сжимаю губы, дрожу, но пытаюсь вырваться из его рук, страх пробирает до костей:

– Я… я ничего не боюсь… – выдыхаю…

Демьян усмехается, его дыхание горячее, пальцами одной руки всё ещё крепко держит запястье, а другой слегка поглаживает ягодицу:– Врёшь, – его голос тяжелеет. – Боишься. И правильно. Я держусь из последних сил, принцесса… не проверяй, где моя грань.

Моё сердце стучит в висках, в животе всё сжимается от жара и страха. Я не понимаю, что он собирается сделать. Не понимаю, что хуже – его реакция… или моё собственное состояние. Он стоит так ещё пару секунд, тело прижато ко мне, пространство будто исчезает. И вдруг его пальцы отпускают запястье, он делает шаг назад, холодный воздух резко заполняет пространство между нами.

– Иди спать, – говорит он хрипло, и разворачивается

Я хватаю ртом воздух, пытаюсь зацепиться за какую-то реальность.

– Мне надо вернуться к учёбе, – срываюсь, голос слабый, дрожащий, но я всё-таки это выговариваю.

Он замирает, не оборачивается сразу, словно обдумывает мои слова.

Закусываю губу, понимаю как глупо это звучит… после всего, что только что произошло. После того, как я сама дрожу, как не могу собраться… и лезу с разговором про учёбу?

Он поворачивает голову, взгляд цепкий, насмешливый, но губы почти не шевелятся:

– Завтра поговорим об этом, – отвечает он глухо, хрипло, а потом уходит больше не оборачиваясь

Я так и стою прижавшись к стене еще несколько секунд, ноги не слушаются. Мне жарко. Очень жарко. Мне нужна разрядка. Нужно хоть как-то сбросить это бешенное напряжение, которое будто свело всё внутри тугим узлом.

Забегаю в комнату и направляюсь в душ, находу скидывая с себя одежду. Ткань липнет к разгорячённому телу, и каждый шаг только усиливает это безумие внутри.

Захожу в ванную, включаю воду. Тёплая струя тропического душа обрушивается на плечи, стекает по спине, пытаюсь смыть с себя этот жар, но не выходит.

Голова кружится. Чувствую на себе его руки, в носу стоит его запах. Боже-этот запах…смесь кожи, табака и парфюма…

Опускаю ладони на грудь, соски моментально твердеют, становясь особенно чувствительным, затем медленно двигаюсь к животу…ниже… к плоти, подбираюсь пальчиками к складочкам. Медленно раздвигаю их, касаюсь клитора и чувствую как он начинает бешено пульсировать. С губ сразу же срывается стон. Тело напряжено, а внутри живот стягивает все крепче. Влаги выделяется столько, что она начинает стекать по бедрам и смешивается с каплями воды .

Грудь тяжело вздымается, дыхание сбивается, мысли путаются. Я кружу пальчиками над клитором, отчаянно тереблю его, пытаясь достичь разрядки, но напряжение не уходит, а только становится сильнее. Я стону и выгибаюсь, мычу, совершаю еще пару круговых движений и после взрываюсь на мелкие кусочки. В висках пульсирует , ноги подкашиваются, я зажмуриваю глаза, и всё, что вижу – Демьян, его холодный, тяжёлый взгляд и то, что он сделал со мной за несколько минут…

13

Эту ночь я спала ужасно. Все время ворочалась и мысли не отпускали. Уже под утро отключилась, но сон был беспокойный.

А когда проснулась, чувствовала себя разбитой, глаза опухшие, под ними синеватые круги, вся помятая и уставшая.

Привожу себя в порядок и переодеваюсь в джинсы и футболку – особо выбирать нечего, я ведь не собиралась здесь задерживаться. Думала… что сбегу. Глупая наивность…

Спускаюсь на кухню. Слышу, как тихо гремит посуда. Демьян уже сидит за столом. Выглядит спокойным, даже слишком, но взгляд тяжелый . А меня это немного настораживает. На нем черная рубашка, верхние пуговицы расстегнуты, рукава закатаны так, что я вижу его сильные запястья.

Я чувствую, как внутри всё скручивается, вспоминаю вчерашний вечер, его руки, его тело так близко… и ту сцену в ванной, когда я пыталась забыться…

Сажусь за стол напротив, подальше от него, отвожу взгляд, стараюсь казаться невозмутимой, хотя пульс стучит во всю. Он смотрит на меня в упор, чуть усмехаясь, глаза хищные, с прищуром, как будто считывает меня насквозь.

—Как спалось?– его голос низкий, ленивый, но в нём что-то скользкое, предвкушающее.

—Нормально,-пожимаю плечами.

Он откланяется на спинку стула, вальяжно развалившись, но взгляд от меня не отрывает.

– Стены здесь тонкие, – проговаривает он, словно невзначай. – Очень тонкие.

Внутри меня что-то падает вниз, я застываю, дыхание тут же сбивается, а кровь моментально приливает к щекам – я чувствую, как краснею.

Он улыбается чуть шире, будто наслаждается тем, что видит мою реакцию.

– Интересно было слушать, как ты там… себя развлекала, – его голос становится ещё ниже, грубее, хриплый оттенок пробирает до костей. – Не думал, что ты такая смелая, принцесса.

Я чуть не поперхнулась воздухом, пытаюсь что-то сказать, но голос предательски дрожит.

– Я… я не…

Демьян медленно наклоняется вперед, локти опирает о стол, взгляд цепкий, липкий, не оставляет ни шанса сбежать.

– Что? Не делала? – его губы тронула насмешка, он явно испытывает меня. – Или думала, что если тихо, никто не услышит, как ты там… стонешь?

Я краснею ещё сильнее, всё горит, пальцы дрожат, ноги будто ватные. Я не знаю, куда девать взгляд, мне стыдно. Очень стыдно. Хочется провалить сквозь землю, раствориться, исчезнуть. Он все слышал…Как я пыталась сбросить напряжение, как ласкала себя.. Боже как же стыдно, как могла позволить себе это в его доме? Как смотреть ему в глаза после этого?

Я чувствую, как всё пылает – щеки, уши, шея, даже ладони дрожат. В животе тот же узел, пульсирующий, тугой. И самое страшное – я до сих пор чувствую влагу между ног. Моё тело меня предаёт.

Он играет мной. Он смотрит, как я краснею, дрожу, теряю контроль, и ему это нравится. И я боюсь… боюсь, что если он дотронется – я не смогу сопротивляться.

Эти порочные, мучительные мысли прерывает звонок его телефона. Демьян все также продолжает смотреть на меня в упор, и не отводя глаз достает из кармана мобильный, на экране я не успеваю разглядеть, кто звонит, он тут же отвечает, и подносит трубку к уху.

– Да, – коротко бросает он, голос всё такой же низкий, хриплый, спокойный, но в этой спокойности что-то ледяное.

Я замолкаю, не шевелюсь, только слышу его ответы, сам голос собеседника неразборчивый – слишком тихо, слова глушатся.

Демьян чуть хмурится, слушает, его взгляд всё ещё прикован ко мне, будто он держит под контролем сразу два разговора – по телефону и мысленно со мной.

– Подъезжай, – коротко бросает он спустя пару секунд.

Пауза. Он слушает, его скулы напрягаются, пальцы сжимают телефон крепче.

– Разберёмся, – холодно отвечает он, взгляд становится ещё тяжелее.

Я чувствую, как по коже пробегает мурашками страх, но я сижу, будто замороженная, не могу ни слова вымолвить. Мужчина заканчивает разговор, опускает телефон на стол, молчит пару секунд, изучая меня взглядом, будто читает, сколько я услышала и что успела понять…

Я больше не могу сидеть в этой тишине, она тянется как вечность, не могу ловить его взгляд, чувствовать, как стыд жжёт кожу. И чтобы хоть как-то перевести тему, чтобы сбежать от этих мыслей, резко выдыхаю:

– Мне надо поговорить с тобой… про учёбу.

– Сейчас не время возвращаться к учёбе, – говорит он спокойно, но голос не терпит возражений. – Неделю посидишь дома. Позанимаешься дистанционно.– он даже ни капли не удивился моему вопросу? Будто ждал его. Лишь слегка приподнял бровь, но взгляд был невозмутимы.

Я хочу открыть рот, возразить, но он не даёт мне и слова вставить.

– Мне нужно выяснить, кто на тебя открыл охоту, – продолжает он, и в глазах та самая опасная сосредоточенность. – Они ещё не знают, что ты теперь моя жена.

Слово “жена” звучит как приговор, меня тут же передёргивает, но я всё равно пытаюсь сопротивляться:

– Но… у меня дома остался компьютер. Все материалы там, мне его нужно забрать.

Он смотрит на меня так, будто я наивный ребёнок:

– Водитель всё привезёт. Не переживай.

Я закусываю губу, поднимаю глаза, стараюсь говорить спокойно, хотя внутри всё дрожит.

– Мне нужны вещи. Я могу съездить вместе с водителем. Быстро соберу…

Демьян хмурится, взгляд становится ещё тяжелее:

– Это не безопасно, – произносит он твёрдо. – Никаких поездок. Вещи и компьютер заберёт водитель.

Я слушаю его, и внутри всё закипает. Как же бесит эта его жесткость. Как пещерный человек. Сказал – значит так и будет. А я кто? Собачка, исполнять его приказы?

Меня наполняет ярость, она буквально распирает изнутри, горло сжимает, пальцы дрожат. Но я молчу. Я знаю – если сейчас вступлю с ним в спор, между нами и так искры летят, ещё немного – и всё вспыхнет. Я резко встаю из-за стола, стул скрипит о пол, его взгляд всё ещё следит за мной, но я не смотрю в его сторону. Надо отвлечься, занять себя хоть чем-то пока не привезли мои вещи…иду в зал, включаю телевизор, листаю каналы, но ничего не вижу – мысли всё равно уносят меня обратно. Злость кипит, но под ней – страх. И это сводит с ума сильнее всего, потому что могу только наблюдать, как моя привычная жизнь рушится дальше…

14

Спустился на кухню налить себе виски. Голова кипела не только после этого долбаного дня – разговоры, бумаги, Стрельников, этот гребаный долг. Но эта встреча в коридоре меня окончательно выбила из коле. Она ждала меня, не спала, потом выбежала когда услышала как я пришел. Как она смотрела на меня. Как дрожала. Как сжималась под моими руками, и всё равно не уступила. И как, сука, я сам едва не сорвался. Я привык, сука, контролировать каждую ситуацию, каждый шаг, каждую реакцию. А с ней все идет к чертям, всё плавится, ломается, срывается с цепи.

Взял бутылку виски в баре, хотел подняться обратно в кабинет, чтобы продолжить заниматься работой, сбросить это напряжение, выбить из головы её лицо, её запах, её дрожь под ладонями…Но едва ступил на лестницу – снова пошёл к чёрту весь мой план. Стоны, это ее голос, узнал его сразу, мне даже не нужно было вслушиваться.

Хорошо, что кроме меня и её в доме сейчас никого нет. Охрана и Валентина спят в домике для работников на территории. Если бы кто-то услышал то, что слышал я…

Остановился возле ее двери, как вкопанный, меня моментально прошибло жаром, а пальцы крепче сжали бутылку . Ева, эта сучка бесячая. Эти стоны, они такие сладкие, приглушенные, я прекрасно понимал что она там делает. Глупая. Думала я не услышу? Блять, какие же они сексуальные. И я не сомневаюсь, она представляла меня, когда ласкала себя, когда стонала, когда текла и доводила себя до оргазма.