100 свиданий с испанцами. Правдивый гид по любви и разочарованиям. Часть 1

Глава 1. На качелях с пожарным

Развелась я резко. Даже не больно. Просто – щёлк, и всё. Повод, щёлк – и свобода. За плечами был брак с алкоголиком, который параллельно болел раком и пил даже во время химиотерапии. А на прощание он выдал:

– Понимаешь, любовь – это миф. Один любит, другой позволяет себя любить. Всё. Запомни. Ты – дура, если ещё надеешься найти любовь.

Отличное напутствие, правда?

Я осталась одна, сорок восемь лет, разбитая и – внезапно – свободная. С дырой внутри. С чувством, что, может быть, никто и никогда уже не полюбит.

И тут появился он. Не тот самый Он, а просто мой первый муж. Да, первый. Мы в хороших отношениях. И это была его блестящая мысль:

– Слушай, а давай-ка я заведу тебе Тиндер.

– Что? Зачем?

– Ну, это ж приложение знакомств, сейчас все там… Выберешь себе мужчину.

Так я оказалась в новом мире. Мире, где тебе валятся лайки один за другим, где испанские мужчины с прессом и белозубой улыбкой появляются словно в рекламе «идеальной жизни после 40». Я сначала даже не поверила – что за чудо, столько красавцев, столько внимания, и все заинтересованы именно во мне? Или это алгоритм Тиндера решил меня зацепить как можно сильнее. В интересах у меня – спорт, путешествия, и, видимо, система подумала: давай сразу самых спортивных красавцев, чтоб села на крючок.

Первый матч был… недоразумением. Минус 10 см роста от заявленного, шляпа (на полном серьёзе – шляпа!), щуплый. Я его даже не узнала в кафе. Он сам махнул мне рукой. Я с надеждой подумала – официант зовёт. Но нет, это был он, матч номер один. Хотелось спрятаться под стол. Быстро забыли.

А вот матч номер два… Ах, это был матч.

Пожарный. Красавец. Высокий. Подтянутый. 43 года. Мужчина-спасатель – не только по профессии, но и по поведению. На первом свидании мы пили кофе, он взял меня за руку – мурашки пробежали по всему телу. Через двадцать минут, гуляя в парке, он подхватил старушку, которая поскользнулась. Я стояла в немом восторге и думала: «Боже! Это он – мой настоящий мужчина. Он будет спасать и меня тоже». Представилось светлое (созависимое, как сейчас уже могу констатировать) будущее – наконец-то не я кого-то тяну из болота (отголоски последних лет брака), а меня вытаскивают из всего того, что навалилось.

Внешность, поведение, «химия» – всё это запало в душу. Настолько неожиданно и сильно, что сразу пробудило надежду, – а вдруг всё действительно будет иначе?

Ужасно хотелось верить, что это любовь с первого взгляда.

На втором свидании – обед у него дома. Я знала, к чему это приведёт. Более того – хотела. Эмоции захлёстывали. Качество секса было… скажем так, после брака, где уже давно всё вымерло, это был просто космос. Он был и внимательный, и щедрый, и мужественный, и ухаживающий (первую неделю). После секса я уже мысленно писала нашу совместную испанскую историю.

Мы официально стали парой. Романтика, рестораны, прогулки. На третьем свидании он приезжал в мой город. Влюблённые глаза, разговоры ни о чём, общее настроение. Мне было почти физически приятно просто идти с ним рядом.

И тут – всего за 15 минут до следующей встречи – он звонит в истерике.

– Ты всё ещё в Тиндере! Я тебя нашёл! Что это значит?! Я тебя не устраиваю?

Голос дрожит. Паника. Гнев.

До этого всё было прекрасно, идеально. И вдруг – как будто плеснули ледяной водой из графина. Я стояла на тротуаре, готовая к свиданию, и буквально села на бордюр, слушая голосовые (господи, еще и на испанском). Он отменил встречу.

– Мне нужна верная женщина. А ты – ищешь. Значит, всё! До свидания.

Шок. Мы уже были вместе, уже решили. А я просто не успела удалить свою анкету из Тиндера. Мне казалось, это не главное. Для нормального человека – да. Но тут всё было на максимальных оборотах – «испанские страсти» – мелочей не бывает!

С этого дня начались качели: то любовь, то допросы; то страсть, то шпионаж. Он проверял мои переписки, требовал доказательств, что я ни с кем не общаюсь. Я в отчаянии скринила сообщения, писала мужчинам:

– Простите, у меня любовь, я больше никого не ищу.

И пересылала эти скрины ему. Словно на суд.

Он ревновал к воздуху. К прохожим. К прошлому. К будущему. К подписчикам в соцсетях:

– Знаешь, детка… Иногда я тебя так ревную, что дышать не могу!

Я напряглась и задала контрольный прямой вопрос:

– Слушай, а ты… можешь быть агрессивным?

Он усмехнулся, подмигнул и сказал:

– Да, думаю, могу.

Вот и всё. Мне стало страшно.

Так же, как когда я жила с алкоголиком и боялась, что он упьётся до смерти и станет абсолютно невменяемым. В ту же секунду я ощутила это отвратительное чувство опасности, жить с которым невозможно. Мне не нужен ещё один ад.

Я ушла. Просто ушла. Ни «нам надо отдохнуть», ни «мы не подходим друг другу», ничего – никаких объяснений. Точка. Я написала «adios» и мысленно закрыла эту дверь.

С тех пор прошло больше трёх лет. А он всё пишет. Появляется в новых аккаунтах. Блокирую в WhatsApp – он находит меня в Telegram. Он даже создал новый аккаунт в Telegram, чтобы снова выйти на связь.

И, кажется, это типаж мужчин, от которых не спасают даже пожарные лестницы.

P.S. Дни рождения как зеркало

И чем дольше я вспоминала детали, тем отчётливее понимала: тревожные сигналы начинались задолго до окончательной сцены. Просто я их не хотела слышать.

Сцена первая: мой день рождения.

Такие моменты, когда он исчезал, были у него в стиле. Он мог не отвечать по нескольку дней, потом появлялся с тяжёлым вздохом и очередной героической историей: то кого-то спасал, то с кем-то воевал, то просто «не мог говорить». Я каждый раз верила, списывала всё на его сложную работу, на нервное истощение, на то, что он – пожарный, он спасает мир.

Но история с моим днём рождения была не в рамках привычного. Она была болью.

За два дня до праздника мы собирались поехать в горы на его доме на колёсах, чтобы сбежать от августовской жары и туристического безумия. Я собирала вещи, готовилась. И вдруг – тишина. Он исчез. Молчание. Ни ответа, ни привета. Я писала, звонила, недоумевала.

В итоге я отметила свой день рождения с подругами. Без него. Без объяснений. С чувством полной внутренней растерянности и одиночества.

Он появился через день. Рассказал, что у него был эмоциональный упадок, что он не справился. Историю про загоревшуюся машину, мёртвого парня на трассе, что это было тяжело, что он провалился внутрь себя и выбраться не смог. И добавил:

– Я не знаю, нужен ли тебе такой мужчина, потому что это будет повторяться.

Вместо того чтобы захлопнуть дверь, я… его пожалела. Он же извинился.

Сцена вторая – его день рождения.

Я была уверена: отличный повод познакомиться с его друзьями или хотя бы с семьёй. Мы ведь уже несколько месяцев вместе.

Но он сказал: будет скромный ужин с родителями и сестрой.

– А можно я пойду с тобой? – спросила я.

Он рассмеялся:

– Ха-ха-ха. Я не такой идиот.

Я осталась без приглашения. Без объяснений. С шатающейся самооценкой и хрупким эмоциональным состоянием. Я почувствовала, что для него я – чужая. Что и для меня самой я становлюсь всё менее важной.

Вывод: Токсичность, замаскированная под страсть, особенно опасна.

Сейчас, после ста с лишним свиданий и целой коллекции любовных сценариев, я понимаю: в тот момент я не могла распознать токсичность. Я думала, что любая проблема – это просто сложность, которую надо преодолеть. Я путала сочувствие с любовью. Я жалела, когда надо было уходить. Я списывала холодность на усталость, избегание – на стресс, грубость – на страх близости, ревность – на любовь, истерики – на страсть.

И главное – я прыгнула в постель, как в воду с головой, не посмотрев, что там – океан или пустая ванна. А когда очнулась, уже втянулась, уже жалела, уже не могла отойти.

Эта история мне обошлась впоследствии в полгода психотерапии…

Глава 2. Не мой цирк – не мои мартышки

После того как пожарный испарился из моей жизни, оставив после себя запах гари и пару обожжённых ожиданий, я за ним проветрила и снова вернулась в Тиндер. С лёгкой нерешительностью, но и с твёрдым намерением не попадаться на удочку очередного «идеального». И тут, как по заказу судьбы, появился Джорди.

Практически культурист, к тому же нутрициолог. Старше меня всего на пару лет, но в отличной форме: загорелый, сухой, рельефный – такой 50-летний фитнес-бог. Жил совсем недалеко, всего в двадцати минутах от меня. На первом же свидании он сверкал глазами, демонстрируя наличие тестостерона, и спрашивал, можно ли меня поцеловать. Пришлось резко вырулить в сторону здравого смысла и заявить, что поцелуи у меня не входят в стартовый пакет, и что, если он хочет идти дальше, нужно уважать мои границы. Он, на удивление, спокойно это принял и, поигрывая ресницами, уточнил: «Может, хотя бы на третьем свидании?» – «Я решу, когда», – ответила я. И он, что примечательно, втянулся в мою игру.

Вдохновения, как с пожарным, не было – но внешне он был мне симпатичен, и я решила дать шанс. Джорди оказался забавным, общительным, лёгким на подъём. Но был один нюанс. Нет, не «но» – НО. Он постоянно присылал в WhatsApp гифки. Не просто гифки, а смеющихся младенцев, танцующих младенцев, младенцев с жопами на весь экран. Каждое утро начиналось с мультяшных ужасов. Меня, женщину, воспитанную на скобках и смайликах, эти жирненькие дети в танце выводили из себя.

Наконец я не выдержала:

– Слушай, если хочешь третьего свидания, пожалуйста, прекрати это гифочное издевательство. Мне реально плохо. Это не мой юмор. Это как если бы ты мне присылал видео, как кто-то наступает в собачье дерьмо.

Он удивился:

– Да я всех друзей так веселЮ. Я ж как клоун в компании.

– Ну, если мне понадобится клоун, я тебе напишу: «Приезжай в парике». А пока что не надо.

Он, кстати, послушался. В этом Джорди был хорош: мог принимать критику, не скандалил, не обижался. Мы провели ещё пару лёгких свиданий: обеды, прогулки, пляж. Он был заботлив, лёгкий, не лез с руками. И вот, на каком-то пятом или шестом свидании, лёжа на пляже и глядя, как его плавки прилично облегают спортивное тело, я подумала: «Вроде всё спокойно, приятно. Может, пора перейти на следующий уровень?»

Так и сделали. С моей подачи. Переехали с пляжа к нему домой. Не плохо, но без огня с моей стороны.

Отношения пошли по более близкому сценарию. И что меня радовало, что писала его я!

И вот как-то через пару недель я приезжаю к нему, он открывает дверь в фартуке (ну почти), тащит меня на кухню:

– Я ужин приготовил. Только, слушай… Элис сегодня дома.

– Кто?

– Ну, Элис. Она живёт тут. Я тебе не говорил, да?

Я замираю. Он, между делом, режет помидоры и продолжает:

– У меня трёшка. Одну комнату сдаю. Она – подруга, развелась, вот и живёт тут. Платит, всё по-честному.

И тут в кухню действительно заходит Элис. Лет за пятьдесят, крупная, в домашней футболке, улыбается, открывает холодильник, достаёт йогурт, кивает мне и уходит.

А у меня в голове крутится фраза:

– Alice? Who the fuck is Alice?

Всё это напомнило мне студенческую общагу. Или советские фильмы с коммуналками (смешно, даже романтично, но не сексуально). Я почувствовала, как теряю не просто интерес – а ощущение взрослости, женственности, безопасности. Какое-то чувство: ты не женщина в своём доме, ты подросток, делишь ванную с чужими людьми и стараешься не шуметь после 11. Мне казалось, что Элис сейчас возьмёт попкорн и устроится под дверью спальни – в ожидании кульминации.

На этом мой внутренний занавес захлопнулся. Я поняла: нет.

Секс под соседским дыханием – не моя тема.

Потом он звал меня в путешествие, хотел знакомить с семьёй. У него была куча планов. Но я видела только одно: взрослая женщина не может быть актрисой в спектакле, где третья роль уже прописана. Я хочу отношений, где нас двое. Не двое с половиной.

Плюс он жил от зарплаты до зарплаты (кстати, прекрасно и логично вписывается в клоунский образ). Сбережений – ноль.

«Ну, вот такой я весёлый парень», – говорил он.

Весёлый парень – это прекрасно.

Только пусть живёт в цирке, а не в моём сердце.

P.S. Испанское тело в гавайской капсуле.

Есть один момент, который я не упомянула в самом рассказе, но который идеально дополнял общую картину Джорди. Его гардероб.

У него была отдельная (!) такая длинная вешалка-стелаж, выставленная на обозрение прямо в комнате – не в шкафу, а как арт-инсталляция. Вся заставлена гавайскими рубашками. Ананасы, попугаи, закаты, пальмы, фламинго… Иногда всё это встречалось одновременно на одной ткани. К каждой рубашке – шорты в тон. И, конечно, тщательный подбор «look» к каждому выходу в свет. Он мог стоять по полчаса, выбирая оттенок бирюзового под настроение или проверяя, не спорят ли зелёный фламинго и красная мартышка с его внутренним состоянием.