Пансионат «Айвотер»

В любом случае все эти подозрения стоило купировать на старте.

– Да, мне кажется, я у нее на плохом счету, – как бы по секрету поделился Дилан, понизив голос. – Впрочем, тут наши чувства совершенно взаимны. Клянусь, если она поставит мне еще одну смену по уборке общественных сортиров на территории, я подам жалобу в Гаагу.

Эмили рассмеялась, и он явственно услышал облегчение в этом смехе.

– Кошмар какой, – заключила она. – Хорошо, я попробую что-нибудь узнать. Значит, тебя интересует…

– Тот период в восьмидесятые, когда ваш ипподром оставлял лошадей в «Айвотере», – кивнул тот. – В идеале мне нужны все документы, но начать можно хотя бы с 83-го года, по нему сейчас больше всего вопросов.

– Это же… тот самый год, когда пропала владелица пансионата, я ничего не путаю? – припомнила девушка.

– Ага, – нарочито небрежно подтвердил он. – Может, с этим и связан этот жуткий бардак в документах. В общем, мне нужно все, что у вас есть, по количеству и времени аренды лошадей в тот год, хорошо?

– Постараюсь тебе помочь. Не знаю, как скоро получится, но сделаю все, что в моих силах.

– Так и знал, что могу на тебя рассчитывать, Эм, – тепло проговорил он. – С меня пиво. Или… что ты там пьешь?

– Пиво подойдет, – снова засмеялась она. – Я знаю отличный бар в Мидвэе. Там подают крышесносное ананасовое мороженое.

Дилан не совсем уловил связь между мороженым и выпивкой, но решил на всякий случай не задавать лишних вопросов и просто кивнул:

– Ну, значит, чем раньше я разделаюсь с этой головной болью и забуду о ней навсегда, тем быстрее у меня появится шанс его попробовать.

– Я тебя поняла, – подтвердила та уже намного охотнее. – Постараюсь разузнать все поскорее.

~

Проклятая вазочка с цветами мозолила Стейси глаза на протяжении всего стрима. И хотя девушка специально поставила ее за телефон, чтобы та точно никак не смогла попасть в кадр, душа ее все равно была не на месте.

Она испытывала иррациональное чувство вины перед своими зрителями – перед своим виртуальным парнем – за то, что сразу не затолкала эту ерунду Дилану вместе с цветами куда поглубже, не была с ним предельно жесткой и, как ни старалась, видимо, все равно недостаточно доходчиво объяснила, что видеть его больше не желает. А еще не смогла придумать ни одной достойной колкости в ответ и оттого чувствовала себя беспомощной и глупой. Парень продолжал смеяться над ней и навязывать свои правила игры, а она только злилась, велась и теряла контроль над эмоциями – и этого всего как будто уже было достаточно, чтобы уличить ее в измене.

Нет, с этим точно нужно было что-то решать. И если подчеркнутое равнодушие и грубость парня не брали совсем, а как будто наоборот, лишь раззадоривали, стоило нащупать и определить для себя какую-то другую тактику поведения – и тогда все станет в разы проще.

Но не сейчас. В данный момент девушке хотелось просто отвлечься и развеяться: например, выбраться из почти физически давящих на плечи четырех стен их с Нолой номера.

– Так и будешь дальше набивать себе цену?

Эти слова остановили Стейси, когда она вышла из лифта в холл, заставив мгновенно напрячься:

– Тайлер?

Честно говоря, девушка вообще не рассчитывала, что тот когда-либо снова к ней подойдет, но, кажется, напрасно недооценила степень его настойчивости. Или глупости.

– О, ты еще помнишь, как меня зовут. Приятно, – хмыкнул парень, а потом, видимо, решив опустить дежурный обмен любезностями, сразу перешел к делу: – Слушай, признаю, я немного вспылил тогда. Такой уж у меня характер – сначала делаю, потом думаю. Но и ты должна понимать: я рассчитывал на то, что мы проведем время вместе, но получил совсем другое.

Стейси пришлось приложить определенное усилие, чтобы понять, о чем он вообще говорил, и вспомнить точные обстоятельства их расставания – слишком много других, гораздо более волнительных событий наложилось после.

– И… что же ты получил? – уточнила она.

– Ты меня даже не слушала, – напомнил он, нахмурившись. – Но давай сойдемся на том, что мы оба повели себя неправильно, и просто забудем об этом, ладно? Отношения ведь строятся на компромиссах.

Девушка еле сдержалась, чтобы не закатить глаза и не выдать лицом всю ту непомерную усталость, нахлынувшую на нее от одной только мысли, что вот сейчас придется вступать с Тайлером в дискуссию и популярно объяснять, какие именно из его тезисов не имели смысла. Зачем? Все равно не поймет. А ей, в сущности, и дела до этого не было.

– Слушай, – вздохнула она, все же решив послать его как-нибудь поделикатнее, – я сейчас, вообще-то, немного занята, так что… давай в другой раз это обсудим, хорошо? Меня ждут родители. – Она сделала акцент на последнем слове, надеясь, что это придаст веса ее отмазке и Тайлер ее отпустит, но, к несчастью, не угадала.

– А я тебя провожу, – не предложил даже, а поставил перед фактом тот, приобняв девушку за плечи и направив в сторону выхода.

От такой наглости Стейси, признаться, немного растерялась. Ощущать его руки на своих обнаженных плечах было настолько неприятно, что девушку с ног до головы осыпало мурашками. Но немедленно взбрыкнуть, обложив наглеца трехэтажным матом, ей помешала пожилая пара, которая неторопливо шла навстречу. Поймав взгляд бабуленьки, Стейси смиренно потупила голову и позволила увести себя до самых дверей. И уже там, едва переступив порог, выкрутилась из его рук:

– Тайлер, – заявила она решительно, глядя парню в глаза, – давай не будем попусту тратить время друг друга. Скажу сразу: ты мне неинтересен. И я даже не буду включать извечную песню, что дело не в тебе, а во мне. Нет. Дело именно в тебе. Я не стала мириться с тобой на ипподроме не потому, что набивала себе цену, а потому, что мне было откровенно плевать на твои обидки и уязвленное эго, окей?

– Ч-чего? – ошалело моргнул тот, напрягшись всем телом.

– Просто сказала по фактам, – примирительно выставила она ладони вперед и сделала несколько шагов прочь. – Поэтому давай больше не будем видеться, здороваться, общаться и дальше по списку, окей? Редфлаги не моя тема.

Лицо его дрогнуло, за пару секунд вобрав в себя столько возмущения, оскорбленности и злости, что удивительно, как не треснуло тут же.

– Да вали, кому ты нужна такая вообще! – сквозь зубы выплюнул Тайлер.

– Никому-никому, – махнула рукой девушка и как можно скорее ретировалась с места событий, не имея ни малейшего желания дожидаться, когда парень придет в себя и придумает что-то более весомое для оскорбления.

Нет уж, Стейси и так прекрасно знала, что тот скажет: что она зазвездилась, что много на себя берет, а на самом деле ржавого цента не стоит и должна вечность господа бога славить, что попала в поле внимания кого-то вроде него. Большое спасибо, но на этом поезде она, пожалуй, не поедет.

Все это повторялось уже далеко не в первый раз. Парни всегда обращали на Стейси внимание: кто-то рассматривал ее исключительно как тело, кто-то искренне считал, что видит в ней личность, а ее привлекательность является просто приятным бонусом. Однако и те, и другие из них, кто находил в себе смелость подкатить, никак не соотносили отказ девушки со своими личными качествами: потому что раз парень настолько храбр и дерзок, что подошел к самой Стейси Хадсен, значит, уж точно ни в чем не может быть плох. Иными словами, ее отказ был связан исключительно с ней: набивает цену, зазвездилась, меркантильная, чокнутая… Кто-то даже однажды решил, что она лесбиянка. Короче, любые оправдания, лишь бы не смотреть правде в глаза – он просто ей не нравился.

В итоге собственная внешность стала для Стейси не только билетиком в мир блогинга, популярности и легких денег, но и чудовищным препятствием для построения личной жизни. За любым парнем она подозревала исключительно низменные цели, не верила никаким словам и признаниям, обесценивала красивые жесты и в любом благородном поступке искала второе дно: а не постановка ли? Девушке хотелось, чтобы ею искренне интересовались, слушали, видели в ней личность, а не аксессуар. Любили по-настоящему. И меньше всего на свете Стейси желала стать обыкновенной галочкой в чьем-то списке достижений.

Поэтому лучшим парнем для нее стал виртуальный. Он не обладал ее телом, а значит, не мог поставить ту самую галочку – и после этого, разбив сердце, бросить. Так было безопаснее. И, наверное, лучше для всех.

Спустившись к пляжу, Стейси сразу устремила взгляд к тем шезлонгам, на которых отдыхала в прошлый раз, но они были заняты. Зато свободным остался тот, откуда прямо сейчас ей приветливо махала мать.

Конечно же, Тайлеру Стейси соврала, и ни с какими родителями она о встрече не договаривалась, но теперь-то уж куда было деваться.

– Гляньте-ка, кто пожаловал, – неприятно усмехнулся отец, когда девушка подошла к ним.

– Гарри, – выразительно вздохнула на его выпад мать, однако Стейси и вовсе постаралась это проигнорировать: все, что ей было сейчас нужно, это тень, крем от загара, свежий воздух, наушники и какой-нибудь расслабляющий контент на Ютубе типа медитаций.

Она уже принялась оттаскивать пустой шезлонг под навес, когда снова услышала ворчание отца, который обращался как будто бы к матери, а не к ней, но все всё понимали:

– Вот объясни мне, Карина, на кой черт приходить на пляж, если ни купаться, ни загорать не собираешься, а?

– Стейси считает, что загорать вредно, а воду она с детства не любила, – ответила та спокойно, в то время как сама девушка уже начала ощущать больно кусающих жучков под своей кожей, так и подмывающих подать голос и ответить что-нибудь эдакое на слишком явную пассивную агрессию. Но вместо этого она приняла до совершенства отрепетированный равнодушно-гордый вид и, расстелив на шезлонге полотенце, принялась раздеваться.

– Стейси считает, – крякнул отец. – Мала еще, чтоб что-то там считать. Тоже мне, эксперт во всех вопросах. А то, что воду не любит, это уж совсем выдумки и повод лишний раз повыпендриваться. Чего там не любить? Человек на сколько-то там процентов состоит из воды!

– Считай, что через нелюбовь к воде я сублимирую тайную ненависть к себе, – не сдержалась, наконец, девушка.

– Чего? – воскликнул отец, задрав на лоб солнечные очки, и обернулся на дочь. Мать тут же уткнулась носом в телефон. – Чего ты там сублимируешь? Поумничай мне тут еще! Думаешь, раз одно длинное словечко где-то в своем инстаграме вычитала, то сразу профессором заделалась?

Вопрос был явно риторический. Чувствовалось, что за те дни, пока Стейси удавалось каким-то чудом избегать встречи с отцом, тот накопил в себе неизрасходованный запас желчи. И вот теперь, дождавшись-таки ответной реакции от дочери – а значит, имея на руках формальный casus belli11, – он собирался оторваться на полную.

– Нет, не заделалась, – отозвалась девушка, втайне надеясь, что если, вопреки его очевидному желанию, не вступит с отцом в перепалку, тот утихомирится быстрее.

– И я о том же, – скривился он. – Вот вместо того, чтобы морду малевать по два часа и в телефоне своем безвылазно сидеть, лучше бы книжку какую почитала. Глядишь, пользы больше бы было. И хоть что-то еще бы в тебе появилось, помимо отвратного характера и смазливого личика.

Это было очень обидно. Причем, казалось бы, из раза в раз Стейси слышала одни и те же претензии, завернутые по случаю в разные формулировки, но менее болезненно реагировать на них так и не научилась. Может быть, дело было в том, что отец обращался не столько к истине, сколько к тайным страхам самой девушки? Каким-то почти мистическим образом угадывал столпы ее внутренних комплексов и, ударяя по ним, приводил в натужно стонущее движение всю громадную конструкцию личности Стейси – со всеми ее перепланировками, надстройками и подпорками.

– Что, совсем-совсем ничего больше? – хмыкнула она, тем не менее, желчно, всем своим видом показывая, что нисколечко не задета за живое и даже более того – испытывает от этого конфликта извращенное удовольствие.

– Ни черта, – категорично обрубил мужчина, еще и размашисто кивнув для пущей убедительности, а потом снова посмотрел на дочь: – Ни черта в тебе нет.

Та, однако, продолжала преспокойненько обмазываться кремом, сидя на шезлонге, и самодовольно улыбалась – но так ничего и не ответила. В конце концов, плюнув, Гарри Хадсен снова сдвинул на глаза очки и вернулся в прежнюю лежачую позу.

До самого обеда Стейси провалялась на пляже в наушниках, и с родителями больше не контактировала. Задремав в блаженной тени навеса, она даже не заметила, как те ушли. А когда настало время обеда и прозвенел будильник, девушка вернулась в номер. Она искренне старалась не держать в себе негатив от произошедшего, но сил на то, чтобы не держать, уходило будто даже больше, чем если бы она позволила себе отдаться этому чувству без остатка.

Стук в дверь застал ее врасплох.

– Кто там? – спросила Стейси настороженно, искренне надеясь услышать в ответ чей-нибудь незнакомый вежливый голос.

Но надеждам ее сбыться было не суждено.

– Ты поверишь, если я скажу, что честно пытался всучить твой обед хоть кому-нибудь, но не нашел ровным счетом ни одного свободного человека?

Черт.

– Нет, не поверю, – честно сказала она, открыв дверь и пропустив Дилана с подносом внутрь.

– Да? А мне казалось, что звучит правдоподобно, – вздохнул тот.

Это девушка комментировать уже не стала, решив просто молча дождаться, пока он сделает то, за чем пришел, и уйдет. Сил вступать с ним в полемику у нее не было ровным счетом никаких.

– Как вы двое погуляли утром? – вдруг спросил Дилан, все еще стоя к ней спиной и поправляя что-то на поставленном на тумбочку подносе.

– Кто… мы? – не поняла девушка.

– Ну, ты и… Тайлер Стерн, – кажется, изначально он хотел назвать того как-то по-другому, но в последний момент себя сдержал. – Ты… только не подумай, что я за тобой слежу или что-то такое, просто утром видел, как вы обнимались в холле и…

В этот момент Стейси едва сдержала нервный смешок, чувствуя, что еще немного и она просто сползет по стенке, возле которой стоит. Они там что, сговорились все, что ли? Устроили соревнование по тому, кто первый доведет ее до истерики?

– Ты что, ревнуешь меня? – не веря, что до этого дошло, спросила она.

– Ну, вообще-то да, – даже как будто оскорбился парень, обернувшись к ней и сложив руки на груди. – Или то, что я на тебя запал, еще не очевидно? Черт, так и знал, что надо было брать вазу побольше в тот раз…

Девушка аж дар речи потеряла от такой ошеломляющей искренности, граничащей с наглостью. Запал – окей, это понятно, хотя заявлять об этом так прямо было, по мнению Стейси, несколько чересчур. Но то, что совсем ни в какие рамки не лезло, это признание в ревности. Кем он себя возомнил вообще?

Кем они все себя возомнили?

– Ты в курсе, сколько мне лет? – раздраженно спросила девушка, решив раз и навсегда поставить точку в происходящем.

– Вопрос с подвохом, – качнул головой Дилан. – Мне мама с детства рассказывала, что женщины не говорят о своем возрасте и весе. И еще о количестве бывших мужей. – Тут он сбился и с легким подозрением уточнил: – У тебя ведь нет бывших мужей?

– Дилан, мне семнадцать, – настояла на своем Стейси, не собираясь позволить ему сменить тему. – Я несовершеннолетняя, приехала сюда с родителями на каникулы перед выпускным классом. На что ты рассчитываешь вообще?

Кажется, в этот момент до парня наконец начало доходить, что за то время, пока они не виделись, не у него одного изменилось настроение. Потому что дурацкие бровки домиком и обиженно надутые губы уступили место спокойному и даже немного растерянному выражению лица.

– Понятия не имею, на что я рассчитываю, – как будто бы искренне признался он. И даже голос у него в этот момент стал ниже и мягче. – Мне просто нравится с тобой общаться. Ты… забавная, Стейси Хадсен, и мне с тобой весело. А тебе со мной разве нет? – На мгновение ей показалось, что в его глазах впервые плеснуло неуверенностью.

«Да как-то не особо», – хотела было ответить девушка, но вовремя осеклась, потому что правда заключалась в другом.

Она искренне считала его остроумным, обаятельным и харизматичным, а еще вовсе не исключала той вероятности, что с ним может быть очень и очень весело, если расслабиться и просто отдаться моменту. Но проблема была в том, что расслабиться в его присутствии у Стейси не получалось. Может, сказывалась большая разница в возрасте, которая не позволяла девушке чувствовать себя ему равной – как было с отцом. Или то, что она не доверяла ему, искренне считая, что нет у взрослого парня ни одной веской причины «запасть» на нее, кроме самой банальной и для самой Стейси унизительной – как было с Тайлером. Как человека он ее не знал, так что повестись мог, как и многие другие, исключительно на картинку, что неизбежно влекло за собой неутешительные выводы и в перспективе – печальные последствия.

Потому что, в отличие от отца, Тайлера и всех прочих представителей мужского пола, с которыми когда-либо Стейси контактировала, было в Дилане что-то еще. Другое. И позволь она себе попасть под его обаяние, поверь она его теплым-претеплым глазам и заразительной улыбке – в конечном итоге все закончится очень плохо.

– Что тебе во мне нравится? – спросила она почти против своей воли. – Кроме…

…отвратного характера и смазливого личика…

– …внешности.

Стейси очень надеялась, что вопрос прозвучал нейтрально и сдержанно, что ей удалось деланным равнодушием замаскировать ту огромную дыру в душе, что прямо сейчас надсадно и болезненно пульсировала, требуя, чтобы ее заполнили.

– Ну… – задумался он. – То, как ты реагируешь на меня. Как злишься или задираешь нос. Как улыбаешься, даже когда изо всех сил стараешься этого не делать. Улыбка у тебя потрясающая, кстати, но ты вроде просила про внешность не упоминать. – Дилан выразительно поднял руки, как бы говоря, что, так и быть, не станет развивать эту тему. – Я как будто дергаю за ниточку, а там, – парень кивнул в ее сторону, – звенит колокольчик. И мне жутко нравится его слушать.

– То есть… – сделала логичный вывод Стейси, печально усмехнувшись, – больше всего во мне тебе нравишься… ты сам? Видеть подтверждение, как чертовски классно ты дергаешь за всякие ниточки, так?

Слова эти – а может, интонация, с которой они были произнесены – явно поставили Дилана в тупик. Он несколько раз открыл и закрыл рот, видимо, пытаясь опровергнуть сделанное ею утверждение, но то ли не смог подобрать слов, то ли пришел к пониманию, что девушка-то, по сути, права. Поэтому, тяжело и глубоко вздохнув, в итоге выдал следующее:

– Окей, вредина, будем считать, что этот раунд за тобой. Но проигранная битва – это еще не проигранная война, ты же понимаешь? Я хорошенько подумаю над твоим вопросом, и мы продолжим этот разговор в следующий раз. Идет? – И указал в ее сторону пальцем с таким выражением лица, будто ловил ее на слове или брал на слабо.

– Ну, попробуй, – пожала плечами Стейси. – А теперь, если ты не против, мне нужно подготовиться к съемке.

Он кивнул и вышел, и, закрывая за ним дверь, девушка вдруг поймала себя на мысли, что они почти наверняка видятся в последний раз. Потому что никакого другого ответа на ее вопрос Дилан дать не мог.

Усилием воли прогнав эти бесполезные и только зря изводящие ее мысли прочь, Стейси вернулась к подносу и разобрала блюда, которые планировала съесть на обед. По одному перенесла их к камере, потом поправила макияж и прическу, придирчиво осмотрела свою одежду, пробежалась по комнате, убрав из кадра все лишнее, и напоследок, перед тем как запустить стрим, глянула пришедшие уведомления.

Помимо всего прочего, там висело сообщение от ReinDeer_xo. С нехорошим предчувствием девушка открыла его и тут же скривилась. Ревнивый придурок, который раньше был одним из самых преданных фанатов и щедрых донатеров, прислал ей грязную картинку со сценой совокупления человеческой женщины и коня. У женщины было прифотошопленное лицо Стейси.

– Иди-ка ты в блок, маньяк чертов, – цыкнула она и нажала соответствующую кнопку, а потом, постаравшись как можно скорее забыть увиденное, нацепила на лицо улыбку и запустила трансляцию: – Привет, мои дорогие! Соскучились? А я вот уже успела. Как у вас дела?..