Пансионат «Айвотер»

Не на шутку разыгравшееся воображение Нолы зачем-то добавило в образ парня белую простыню с прорезью для глаз и зловеще позвякивающие цепи на запястьях и щиколотках. А еще покачивающийся фонарь на длинной палке и замогильно тоскливый вой, сопровождающий его бессрочное бдение в стенах «Айвотера».

Нет, это, пожалуй, уже был перебор. Девушка печально вздохнула, не без некоторого сожаления отказываясь от своего – весьма логичного, между прочим – объяснения произошедшего. Видимо, действительно просто дурацкое совпадение.

Черт, а ведь она до сих пор понятия не имела даже, как его зовут.

В любом случае Дилан оказался прав: дверь в номер была наглухо заварена и производила впечатление непреодолимого препятствия. К тому же, судя по сплетенной в одном из ее углов густой паутине, ее точно не могли открывать вчера ночью. И если так, то… что? Ей привиделся тот человек с сигаретой в окне?

Нола нахмурилась, старательно воспроизводя у себя в голове увиденное прошлой ночью. Возможно ли, что глаза ее обманули? Что тот красный огонек, который она приняла за тлеющий кончик сигареты, был на самом деле каким-то отблеском огней с пляжа или вроде того? Прямо сейчас, когда все вокруг было залито ярким солнечным светом, девушка уже ни в чем не была уверена. В конце концов, она очень устала с дороги, еще Стейси, как всегда, подлила масла в огонь своими выходками, а фантазия у Нолы еще во время прослушивания подкаста разыгралась не на шутку. Так, может, все-таки…

Девушка досадливо застонала, поняв, что в своих размышлениях продолжает ходить по кругу и без новой информации так и не сдвинется с мертвой точки, а потому, плюхнувшись на один из многочисленных свободных шезлонгов в тени большого пляжного зонта, полезла за телефоном и открыла сайт пансионата, сразу перейдя в раздел истории.

Итак, знаменитая башенка Ларисы Флоранс изначально не входила в проект «Айвотера» и была построена дополнительно после того, как в конце шестидесятых прибрежный ураган буквально подчистую снес дальний левый угол здания. Бывший на этом месте номер 4А лишился двух стен и половины пола и требовал основательной реконструкции, однако вместо того, чтобы просто восстановить все, как было, Митчелл Флоранс распорядился построить на этом месте ту самую башенку. Таким образом, сам 4А превратился в лестничный пролет, а над ним была построена новая комната.

Сверив даты, Нола почувствовала, как сердце у нее застучало быстрее, и торопливо перешла в заметки, чтобы проверить свои подозрения. Да, так и есть. Все это произошло вскоре после его свадьбы с Ларисой, а значит, это место изначально могло строиться именно для нее, а не для гостей или, например, повышения узнаваемости «Айвотера» на страницах туристических каталогов.

Естественно, на самом сайте пансионата об этом ничего сказано не было – информация там давалась кратко и сухо и в основном касалась технических особенностей строительства. И пусть Нола не была уверена, что эти сведения ей чем-то помогут, она все равно на всякий случай пробежала их глазами.

Оказалось, что башенки такого типа назывались турелями. В средние века их использовали как часть фортификационной архитектуры замков, потому что те давали максимальный угол обзора для ведения огня по противнику. В городской же застройке они выполняли исключительно декоративную функцию и в чистом виде встречались довольно редко. К фасаду такие башенки крепились, как правило, с помощью консолей – своего рода подпорок, не позволяющих выступающим частям турели обвалиться под собственным весом.

Дочитав до этого момента, Нола выглянула из-под пляжного зонта, соотнося прочитанное с реальностью. Башенка Ларисы Флоранс в самом деле выступала за пределы остальной части здания, и те самые поддерживающие ее консоли, о которых шла речь в статье, располагались примерно на уровне бывших окон номера 4А. Однако теперь, приглядевшись повнимательнее, девушка поймала себя на мысли, что вся конструкция в целом выглядит как-то неестественно. Но чтобы разобраться в причинах возникшего у нее чувства неправильности, ей понадобилось еще минут пять скрупулезного сравнения башенки «Айвотера» с аналогичными архитектурными решениями.

Оказалось, что называть башенку Ларисы Флоранс турелью было справедливо лишь отчасти – потому что в отличие от передней ее части, что была обращена к океану и поддерживалась консолями, боковая часть, располагавшаяся над торцом здания, выглядела скорее как ризалит, то есть опускалась до самого фундамента здания.

Выглядело такое асимметричное дизайнерское решение, прямо скажем, немного странно и даже неуклюже, но, судя по всему, выстроить полноценную башню, которая охватывала бы угол здания целиком, не позволили окна номеров, располагавшихся под бывшей комнатой 4А.

Какие из этого можно было сделать выводы? Примерно никаких, не считая того, что теперь Нола знала об архитектуре башен чуть больше, чем когда-либо планировала знать в своей жизни. Вздохнув, девушка приняла решение охладиться.

Принадлежавший «Айвотеру» кусочек океана был обнесен загородительными буйками и натянутыми между ними канатами, которые однозначно давали гостям понять, что, заплывая за них, те действуют уже на свой страх и риск. Помимо очевидно нараставшей с расстоянием глубины, еще и потому, что за пределами зоны для купания часто курсировали туда-сюда весельные лодки, которые можно было арендовать тут же у пансионата неподалеку от пляжа.

Дважды проплыв вдоль всей линии заграждения, Нола с удовлетворением отметила, как голова становится легче по мере того, как вся тяжесть из нее перетекает в мышцы. Вот, так-то оно лучше. Она приехала сюда отдыхать, верно? Самое время вспомнить уже об этом и как следует взяться за дело.

Вернувшись на шезлонг минут двадцать спустя, девушка обнаружила на своем телефоне пару непрочитанных сообщений. Первое было от Дилана – тот интересовался, не собирается ли она завтра на конную прогулку, на что Нола ответила отрицательно. Животных она любила, но забираться в седло, откровенно говоря, побаивалась. Как-то раз ее усадили на лошадь для фото, и уже тогда, оценив все риски падения с такой высоты – особенно под копыта, если что-то пойдет не по плану, – девушка пришла к выводу, что оставит такого рода развлечения кому-нибудь другому.

Второе сообщение было от мамы. Она спрашивала, как у нее проходит день и уточняла, не хотят ли они со Стейси присоединиться к ним с отцом за ужином. Именно так: «вы со Стейси». Очевидно, видеть только старшую дочь она по-прежнему не хотела и надеялась, что та каким-то чудом решила за день их общую проблему.

Нет, мама, не решила.

Нола уже собиралась закрыть диалог с матерью, ничего той не ответив, как та вдруг появилась онлайн. И более того – почти сразу начала набирать какое-то сообщение.

≫ Мама: Ты где сейчас?

≪ Nola_Hud: На пляже. Но уже собиралась уходить.

≫ Мама: Хочешь прогуляться?

Девушка чуть нахмурила брови, судорожно соображая, зачем могла ей понадобиться и не выльется ли их разговор в очередную проповедь на тему того, как Ноле следует повлиять на младшую сестру и что она вообще единственная, кто может это сделать. Мелодию этой песни старшая Хадсен знала наизусть и могла угадать с двух нот, если понадобится.

≪ Nola_Hud: Я только что купалась. Мне переодеться надо и в душ. Давай попозже?

≫ Мама: Ну ладно, как хочешь

≫ Мама: Я, кстати, поговорила с твоим отцом насчет Стейси. Он сказал, что пусть ест, что хочет, но денег он ей не даст.

Прочтя последнее сообщение, Нола тихо хмыкнула себе под нос. Интересно, папа вообще был в курсе, что его младшая дочь способна создавать деньги буквально из воздуха, просто мило поулыбавшись в камеру?

≪ Nola_Hud: Что ж, худой мир лучше доброй войны.

На это мама уже ничего не ответила, и девушка, посчитав разговор оконченным, закрыла их диалог. После, повалявшись на шезлонге еще какое-то время, чтобы подсох купальник и ей не пришлось надевать вещи на мокрое, Нола все-таки заставила себя подняться и, сунув покрытые мелким песком ноги в сандалии, направилась к лестнице. Путь наверх, ожидаемо, был не таким простым и приятным, как наоборот, но, дав себе несколько секунд передохнуть в середине, девушка все же с ним справилась. И даже подумала, что если будет ходить тут вверх и вниз каждый день, то к концу отпуска накачает себе такую попу, что ее и в инстаграме будет не стыдно показать. Но всего на мгновение представив себе этот кадр – как она вполоборота у зеркала снимает свой вид сзади в узеньких стрингах, – Нола тут же решительно отбросила эту дурную затею. Она же со стыда умрет еще на моменте съемки, чего уж говорить про обработку или тем более выкладку чего-то подобного на всеобщее обозрение.

Даже Стейси в своем блоге себе такого не позволяла, а уж ее уверенности в себе можно было только позавидовать.

Да и потом, кто знает, кому такая фотка вообще может на глаза попасться… Рассеянно перебирая в голове варианты, Нола вдруг подумала о своем зеленоглазом незнакомце и от ужаса даже дышать перестала на пару секунд. Он и так уже невесть что о ней думает, не хватало только полирнуть это впечатление голой задницей на пол-экрана.

Нет, никаких полуголых фотографий в блоге, это уж точно.

Остаток дня в целом прошел вполне сносно. За ужином отец даже не вспомнил про Стейси – у него на этот вечер был назначен новый враг: какой-то там конгрессмен, который выступал за ужесточение законодательства, регламентирующего владение огнестрельным оружием. И в частности настаивал на регистрации любого купленного пистолета или ружья вне зависимости от имевшейся на руках лицензии.

– Это же прямое нарушение второй поправки! – откровенно возмущался глава семейства Хадсен. – Какое право этот сукин сын имеет лезть в мою жизнь и указывать мне, как я должен защищать себя и свою семью? Кем он вообще себя возомнил, чертов ублюдок?

– Тише, Гарри, – с привычными обреченными интонациями отвечала ему его жена. – Послушай, он просто внес законодательную инициативу, никто не говорит, что она будет принята и одобрена.

– Не будет, конечно, – раздраженно кивнул тот. – Мы, слава богу, живем в свободной стране, где мнение народа еще что-то значит! И вот вам мое мнение: я против.

Отец всегда был против. Против Стейси, курьера, который оставил посылку не возле двери, а перед ней, неудачно припарковавшегося соседа, недостаточно скромно одетой официантки, почти любого политика и вообще всех, кто имел собственное мнение, отличное от мнения главы семейства Хадсен. В этом, наверное, и заключался главный секрет выживания рядом с ним день за днем – не пытаться это самое мнение озвучивать. Такое дозволялось только маме – и лишь потому, что она никогда на нем не настаивала и всегда умела вовремя замолчать.

После ужина отец вернулся в номер, а Нола с матерью все же сделали пару кругов по территории пансионата, следуя по окаймленным фонариками дорожкам для прогулок. Теперь, когда мужа рядом не было, Карина Хадсен стала необычайно говорливой: в подробностях пересказала дочери последний рецепт, который высмотрела в ТикТоке и который подразумевал запекание мяса в выдолбленной изнутри тыкве. Потом минут двадцать расписывала, как прошел ее день, куда они с отцом ходили, какие варианты досуга им предлагали и что она сама хотела бы попробовать.

– Мне кажется, что гончарное дело – это прямо мое. Такое… спокойствие наполняет душу, ты не представляешь. Тебе тоже следует сходить, Нола. Твоему отцу, конечно, очень быстро там стало скучно, он все спрашивал, есть ли у них тут что-то «для настоящих мужчин». Потом услышал, что можно рыбачить с лодок, и вроде успокоился.

Девушка слушала мать рассеянно, вполуха. Так уж у них повелось: все их прогулки и время наедине всегда сводились к тому, что мама просто вываливала на нее свои новости и размышления за последние дни, иногда призывая подтвердить ее правоту или помочь сделать какой-то неочевидный выбор. О своих же делах и тревогах Нола обычно даже не заикалась – в лучшем случае ей предстояло услышать несколько невероятно «ценных» советов, которые не то что ситуацию не упрощали, а, напротив, добавляли в общую последовательность необходимых действий несколько абсолютно лишних, но при этом невероятно энергозатратных пунктов. В худшем же случае ей могли и вовсе сообщить, что все это гроша ломаного не стоит и она разводит драму на пустом месте.

Поэтому, вернувшись наконец в их с сестрой номер и убедившись, что Стейси, по своему обыкновению, совершенно не горит желанием с ней общаться, Нола даже испытала по отношению к ней что-то похожее на благодарность. Та не была соседкой мечты, но если бы старшей Хадсен пришлось жить с кем-то из родителей, с утра до ночи выслушивая их жалобы на жизнь и окружающий мир, она бы, наверное, и вовсе в окно вышла.

Стейси оторвала взгляд от своего телефона ровно один раз – когда Нола прошла мимо ее кровати, нагруженная раскладным шезлонгом из чулана. Однако ожидаемо никак это комментировать не стала, почти сразу снова уткнувшись в экран. Старшая Хадсен же, устроив себе на балконе уютное гнездышко, с долгим блаженным выдохом распласталась на нем, закинув длинные ноги на перила балкона и принявшись листать плейлист в телефоне, выбирая песню, с которой можно было бы начать. Остановилась в итоге на «High by the beach» Ланы дель Рей и, уже нажимая на плэй, подумала, что такими темпами ей и правда может понадобиться кое-что потяжелее чая и креветок, чтобы пережить предстоящие полтора месяца4. Потом, откинувшись на тканевую спинку шезлонга, прикрыла глаза и наконец позволила своему телу расслабиться, а мыслям отпустить все, что произошло за сегодняшний невероятно длинный день.

Все эти неожиданные встречи и разговоры, а более всего – ударная доза родителей за ужином и после него – основательно посадили ее социальную батарейку. Может быть, завтра вообще не выходить из номера? Провести целый день в кровати, листая смешные шортсы на Ютубе или читая одну из тех книг, что она скачала себе еще дома?

И никаких больше неожиданных знакомств, спасательных операций по возвращению злаковых батончиков и злобных призраков.

Последняя мысль заставила Нолу встрепенуться и поднять глаза к башенке Ларисы. Несколько томительных ударов сердца подряд она вглядывалась в задернутые белыми занавесками окна, но там, конечно, было пусто. И вчера наверняка было пусто, а все остальное…

Когда белая ткань дрогнула, поддаваясь чьему-то прикосновению, девушка едва сдержала так и рвущееся из груди протестующее восклицание. Вот теперь никаких сомнений. Там кто-то был. В этой чертовой башне кто-то был. Стоял и курил возле окна, пользуясь ночной темнотой и тем фактом, что кому вообще в здравом уме придет в голову разглядывать темную необитаемую башенку?

– Ты чего? – донесся до нее голос Стейси, когда Нола, вихрем вылетев с балкона, принялась обуваться.

– Я не сошла с ума, – отозвалась та, решительно дергая дверь их номера на себя. – И я это докажу.

– Ну, удачи, – пожала плечами ее сестра, видимо, не особо веря в успех всего предприятия.

Вниз девушка слетела по лестнице, не став дожидаться лифта и прыгая через две ступеньки сразу. Было очевидно, что тратить время на то, чтобы стучать в запертую дверь наверху смысла никакого не было. Вчера ее точно не открывали, а значит, кто бы ни прохлаждался там наверху, он попадал в ту комнату иначе. И прямо сейчас Нола была почти на сто процентов уверена, что знала, как именно.

Не зря ее взгляд так зацепило нетипичное строение башенки. Вполне вероятно, что возникший на торце ризалит построили не просто так и не только ради опоры. Что, если внутри он был полым? Что, если там было достаточно места, чтобы спрятать лестницу? Что, если…

Ее мысль прервалась на середине, когда, завернув за угол и стрелой пролетев мимо задней двери, Нола уткнулась в глухую стену.

– Нет! – почти возмущенно сорвалось у нее с губ. – Нет, это… Это же было очевидно! Он должен быть здесь! Должен!

Версия с тайным ходом была настолько сногсшибательно логичной, настолько исчерпывающе отвечала на все вопросы, что девушка просто не могла поверить в то, что ошиблась. Да, выступающая часть стены была не слишком широкой, всего-то футов семь-восемь5, но этого было вполне достаточно, чтобы что-то в ней спрятать.

«Дверь не может быть на улице, – вдруг, пробившись через затмившее все собой разочарование, вспыхнуло у нее в голове. – Иначе бы ее сразу нашли. Нола, не будь идиоткой. Вход где-то внутри здания».

И, не давая себе и шанса передумать или найти изъян еще и в этой версии, девушка развернулась на пятках и, выбравшись из растущих у стены кустов, направилась обратно к центральному входу. И уже после того, как миновала заднюю дверь, ведущую, видимо, на кухню, услышала, как та негромко хлопнула у нее за спиной.

Обернулась девушка скорее рефлекторно – и только потому, что хотела быть в курсе, кто окажется у нее за спиной в этом полумраке, но, едва увидев, кто именно вышел из двери, Нола почувствовала, как у нее слабеют колени.

Да быть такого не может!

Издав сиплый, задыхающийся звук, она не придумала ничего лучше, как дернуться с освещенной тропинки в ближайшие кусты, всей душой надеясь, что вышедший на крыльцо парень не успел ее заметить. И тот бы, возможно, не успел, но проклятые ветки, среди которых она присела в попытке спрятаться, предательски громко зашуршали, цепляясь за ее одежду, а под ногами что-то вдобавок еще и смачно хрустнуло – и девушке ничего не осталось, кроме как глупо зажмуриться и, схватившись за голову, слушать свое одуревшее сердцебиение.

Шаги парня приближались.

– Ну, тут у меня только два варианта, – заговорил он еще издалека. – Ты либо до туалета не добежала и присела прямо здесь. Либо следишь за мной. – Кусты над головой Нолы отогнулись, и на девушку пролился свет фонаря.

Она насилу открыла глаза и подняла голову, встретившись с отнюдь не смеющимся, а очень даже строгим взглядом.

– Я… я вовсе не…

Еще никогда в жизни ей так сильно не хотелось провалиться сквозь землю. Ну почему из всех людей в «Айвотере» это должен был быть именно он? Что такого страшного она натворила в прошлой жизни?

– Вовсе не? – выразительно изогнул бровь парень, намекая, что ждет продолжения.

– Вовсе не слежу за тобой, – беспомощно закончила Нола, выпрямляясь.

– Ну в таком случае ты явно забыла снять штаны.

– Ничего я не забыла. – Ощущая себя полной дурой, девушка снова вышла на дорожку, отряхиваясь от налипшего на одежду лесного сора. – У меня тут было важное дело.

– В кустах? – засомневался он.

– В… да неважно, – отмахнулась Нола, судорожно пытаясь сообразить, как бы поскорее закончить этот унизительный разговор и сбежать. Но в голову, как назло, ничего не шло.

И вот надо же было ему выйти ни раньше, ни позже, а именно в ту секунду, когда она мимо проходила! Теперь поди докажи, что выслеживала она вовсе не его, а…

Мысли Нолы затормозили так резко, словно перед ними вдруг выросла невидимая стена, о которую те расплющились всем скопом, как нерасторопные герои дурацкого мультфильма.

А ну, погодите-ка.

– Куда ведет эта дверь? – подозрительно сдвинув брови, спросила девушка. – Рабочий день ведь давно закончился. Что ты вообще здесь делаешь в такой час?

Судя по выражению лица парня, тот едва мог поверить в то, что она снова взялась его допрашивать.

– У меня есть право на адвоката?

– Нет, – решительно мотнула головой Нола, а потом вернула его же сегодняшнюю фразу: – Все, что вы скажете, будет искажено и использовано против вас.

Уголки его губ поползли вверх, а в глазах заиграли одобрительные смешинки. Незнакомец задумчиво переступил с ноги на ногу, вздохнул, обвел взглядом округу, а потом, будто что-то для себя решив, кивнул:

– У меня мама работает на кухне. Поэтому есть ключи. Я кое-что… сделал по ее просьбе. – И эта его короткая, но странная пауза перед «сделал» заставила Нолу сильно усомниться в правдивости всех остальных слов.

– И что же?

– Кое-что, – ответил тот, едва не трескаясь в лице от усилия сдержать издевательскую усмешку. Кажется, эта развернувшаяся игра в «кошки-мышки» жутко его веселила.

Нет, с этим типом явно было что-то не так, и с каждой его новой фразой девушка убеждалась в этом все больше. Но он был скользкий и увертливый, как угорь, и она чувствовала, что еще чуть-чуть и ему опять удастся ее заболтать и сбить с толку. Ведь, в конце концов, все, что Нола могла предъявить ему на данном этапе, это собственные подозрения, основанные лишь на том факте, что они уже третий раз за день встречаются при очень странных обстоятельствах.

Ей нужно было что-то еще. Что-то такое, от чего он бы не смог просто отшутиться. Взгляд ее скользнул ниже – от смеющихся зеленых глаз к его подбородку, шее и затем одежде. Обычная футболка – заношенная, но чистая, – джинсы и кеды. Никаких подозрительных пятен или чего-то такого, по чему детективы в сериалах тут же делают невероятные логические выводы, способные прижать подозреваемого к ногтю.

Разве что…

Взгляд девушки замер на одном из передних карманов его штанов. Там внутри определенно что-то лежало. Слишком маленькое для телефона, но как раз подходящее по размеру для…

– Это ты курил в башенке! – сраженная внезапной ошеломительной догадкой, воскликнула она. – Все это время это был ты!

Но ее сногсшибательное откровение, кажется, не произвело на парня особого впечатления.

– Нет, не был, – не изменившись в лице, помотал головой он. – Я вообще не курю, это вредно для здоровья.

– А в кармане что? – не отступала Нола, чувствуя, что вот-вот схватит правду за хвост, и от этого волнуясь все сильнее, почти до спазмов в желудке.

– Зубная нить, – тут же отозвался он. – Большая пачка на все случаи жизни.

То, что парень врал, причем не краснея и даже почти не делая пауз для того, чтобы подумать, было очевидно. И при других обстоятельствах это могло бы ее даже впечатлить, но сейчас девушка была не в том настроении. Даже более того: именно из-за той возмутительной бессовестности, с какой парень заставлял Нолу чувствовать себя дурочкой в третий раз за день, его разоблачение становилось делом принципа.

– Покажи, – отрывисто потребовала она и грозно нахмурилась.

– А ордер на обыск у вас имеется, госпожа офицер?

Окончательно потеряв терпение, она сделала несколько шагов вперед, мгновенно сократив дистанцию между ними практически до нуля. И, пристав на цыпочки, потянулась к его лицу.

Парень ошарашенно распахнул глаза, видимо, совсем не ожидав подобного поворота событий, и чуть отогнулся назад. Сделал он это, однако, недостаточно быстро, поэтому Нола, успев глубоко и шумно втянуть носом, поймала его с поличным.

Но когда подняла на парня свой взгляд победителя и встретилась с его как будто перепуганными глазами, вдруг осознала, как близко было теперь его лицо – настолько, что она могла по одной пересчитать на нем все родинки.

В голове мгновенно сделалось горячо и тесно, напрочь вышибив оттуда все прежние доводы, благодаря которым она решила, что вторгнуться в личное пространство незнакомого человека будет отличной идеей. Девушку захлестнул ужас от осознания собственной глупости – и в животе ее плеснуло нешуточным волнением.

– Ты курил, я знаю, – проговорила она тихо, снова опустившись на пятки и глядя на него снизу вверх. – От тебя пахнет сигаретами.

Он, наконец, сделал шаг назад и громко выдохнул, будто все это время сдерживался.

– Ладно, ты меня поймала, – досадливо признал парень после того, как глотнул воздуха. – Дальше что?

– Я видела огонек сигареты в окне башни, – заговорила Нола уверенно и твердо. – Той самой якобы наглухо запертой башни, от которой ты сегодня днем всеми силами старался меня увести. А, придя сюда, чтобы проверить одну свою теорию, я опять тебя встретила – да еще и с пачкой сигарет в кармане. Ты не можешь внятно сказать, как тут оказался, отрицаешь очевидное и врешь напропалую. Как по мне, все это очень подозрительно.

– А, по-моему, у тебя есть лишь косвенные улики, – возразил он ей таким тоном, будто объяснял неразумному дитятке очевидные для любого взрослого вещи. – Ты сфотографировала то, что видела в окне? Нет. И за руку меня не поймала. Вышел я из двери, которая находится на пять этажей ниже места преступления, а курит у нас в стране… каждый третий, наверное. В суде твои доказательства даже рассматривать никто не стал бы.

– Но мы не в суде, – отрезала она. – Мне не нужно убеждать абстрактных присяжных или судью. Я знаю, что права. Ты знаешь, что я права. А значит, рано или поздно я поймаю тебя за руку.

– Ну, значит, мне предстоят невероятно увлекательные десять дней, – пожал плечами парень, кажется, не особо впечатленный ее угрозами. – Не забудь, главное, боевой раскрас на лицо нанести, когда будешь в следующий раз в кустах прятаться.

– Десять дней? – вскинула брови девушка, пропустив мимо ушей все остальное. – Думаешь, я настолько быстро сдамся?