- -
- 100%
- +
Очень много и простых людей, которые или работали когда – то или до сих пор продолжают работать на нашу семью. Многих я даже не знала ни по имени, ни внешне.
Мне было очень больно потерять маму. Мне было чуть больше пятнадцати. Тогда многое виделось по – другому. Теперь я старше и сама мама в первую очередь.
Сейчас эту боль переживаешь совсем по – другому. Если бы не муж, дети, брат, я не знаю, как бы смогла все это снова выдержать. Спать, даже есть, ничего не хотелось. Хорошо, что все заботы об Эрике Платон взял на себя.
Сыновья были уже взрослые, и сами могли позаботиться о себе. Если говорить о детях, тяжелее всего Платон перенес эту утрату. Антон был более сдержанным. Но все равно, они оба тоже постоянно плакали.
И дело было не только в смерти папы. Другой причиной было исчезновение Лины. Это было решающим моментом, который выбил у нас всех почву под ногами.
Леша бросил все силы на ее поиски, подключил все связи, задействовал службы, разные органы. Но вот уже девять дней одна тишина. Нигде не было моей любимой племянницы. Ни в ее прежнем городе, где она жила с матерью, ни у кого из новых друзей или знакомых.
Никто ничего не слышал и не видел. Ни одной зацепки. Зато появились другие доказательства, что именно Лина причастна к смерти папы. Я не хотела и не верила в эту чушь.
Пусть хоть тысячу доказательств будет лежать перед моим носом, я никогда не поверю в этот бред. А то, что это бред – сомнений, по крайней мере у меня, точно не было. Телефонные звонки по странным номерам, голосовые сообщения с ее голосом, снятие разных сумм со счетов семьи, причем от небольших до просто космических.
Плюс еще вероятность, что Лину могли завербовать боевики. Это даже в голове не укладывается. А еще был найден ее дневник с ее почерком, в котором она описывает, как ненавидит всю нашу семью.
И только и ждет момента, как со всеми нами рассправиться. Все ее дни проживания в нашем доме, сближение с Дашей, со мной, с папой. По тексту в дневнике – все это было, как ее продуманный план. Разузнать наши секреты и потом ударить по нашим слабым местам.
глава 5
Мы с Лешей прочитали этот проклятый дневник от корки до корки. Каждое предложение, каждое слово. Это было просто нереально. Настолько нереально, чтобы быть правдой. Может кто – то бы и поверил, но только не мы.
Да, почерк, действительно, принадлежит Лине, отпечатки пальцев тоже только ее. Брат отдавал все на разные независимые экспертизы. И везде только одно заключение. Лина, Лина, Лина.... Везде только она. Только она во всем виновата.
Все детективы и следователи, которых брат подключил к делу, в один голос уверяли, что Лина виновата. Каждый день к брату приносили новую папку. Сначала он даже не дочитывал, орал на всех вокруг. Говорил, что они никогда больше не найдут нигде работу.
Потом, оставшись уже один в своем кабинете, он внимательно до самого утра изучал каждую проклятую бумажку. Под утро он выходил с кабинета. Я хорошо знала своего старшего брата. Ему было безумно больно. Так больно, как только может быть.
А еще у него были постоянно красные глаза. И не только от недосыпа. Он плакал. Оставаясь наедине, он кричал, как раненый зверь. А в один из вечеров он разгромил полностью свой кабинет, не оставив не одной уцелевшей вещи.
К тому же, что больше всего меня еще волновало, это его пристрастие к алкоголю. Нет, брат, не пил сутками напролет. Но в такие вечера наедине, он опустошал ни одну бутылку спиртного. И это, учитывая, что раньше, он практически никогда не выпивал. Даже по праздникам. Но и это не все. Леша стал курить, сильно, много и очень часто.
Вот так в один момент мгновенно идиллия и мир в нашей семье рухнули, как карточный домик. Даже прислуга двигалась и совершала свою работу по дому словно роботы. Нет, везде, как обычно и была идеальная чистота.
Просто в доме не слышно было смеха, никто не улыбался, не шутил, даже почти никто ни с кем не разговаривал. А еще начались июньские дожди. Казалось, даже небо плачет вместе со всеми ангелами.
Вот так наш дом, который еще недавно светился счастьем, превратился в самое настоящее кладбище. Кладбище при живых его обитателях.
И сейчас посреди ночи, также мучаясь от бессоницы, как и брат, я размышляла обо всем этом. О том, что так внезапно свалилось на всю нашу семью.
Я почти три года жила буквально на улице. Конечно, папа с братом всегда были рядом и в любую минуту сразу бы помогли мне. Но они всегда соблюдали дистанциюцию, давая мне самой решать свои проблемы, самой справляться с ними.
За это я им до сих пор очень благодарна. Почему папа отпустил меня? Потому что я сказала ему в лицо после смерти мамы, что ненавижу его? Или, если не покину стены родительского дома, то точно покончу с собой?
Пусть бы у меня отсох язык в то время. Как я могла такое тогда сказать? Как? Как могла оставить двоих самых близких мне людей одних? Почему считала, что мне в тысячи раз тяжелее и больнее, чем им?
До сих пор я сама не знаю ответы на эти все вопросы. Но благодаря этому поступку, я узнала обратную сторону жизни. Из принцессы я превратилось в самую настоящую нищенку. Ничего не умея в жизни, кроме танцевать, я быстро начала осваивать разные виды деятельности.
Оказывается, готовить, зарабатывать себе на жизнь – очень и очень сложно. Я видела, какими могут быть жестокими люди, которым ты ничего не сделал плохого. Конечно, никто не знал из какой я семьи. Поэтому многие обращались со мной никак с наследницей самой богатой и влиятельной семьи, а как с пустым местом, как с мусором.
Но эта школа жизни меня многому научила. А особенно разбираться в людях. И вот вспоминая все мои разговоры, встречи с Линой, в моей голове никак не укладывалось даже малейшей мысли, что она могла бы такое сотворить, хоть сама, хоть с кем – то еще.
Я видела, как она возилась с Эрикой, как играла с братьями, как искренне интересовалась моей жизнью после ухода из семьи. Я обеим своим племянницам рассказывала свою жизнь. Сначала, как жила и справлялась сама. Потом, как начали жить с Платоном, как поднимались с самого низа.
И, если Лика только закатывала глаза, усмехалась и уходила всегда, даже не дослушав, то Лина всегда внимательно все выслушивала, задавала вопросы. Ей действительно было интересно, как и чем мы жили.
Девочка даже плакала над некоторыми моментами, особенно, когда я рассказывала за ногу, как повредила ее. Такое невозможно просто сыграть. Такие эмоции нельзя выдавить из пальца. Поэтому и сейчас я уверена, что все эти доказательства ни что иное, как блеф.
Кто – то действительно нас всех хорошо знает, знает секреты и скелеты семьи и прекрасно этим пользуется. Возможно конкуренты. Может это их рук дело. Ведь Мальтовы во многих сферах были монополистами.
Может быть кто – то из ближнего круга, кто – то из так называемых друзей. Может быть сразу несколько влиятельных семей успели обьединиться и вынашивали план по уничтожению нашей семьи несколько лет.
О том, что это может быть кто – то из членов семьи, даже самых дальних родственников, верить совсем не хотелось. Многие родственники уже давно жили за границей. Папа возглавлял наш род. Его все уважали и любили. Никто бы из семьи не пошел бы против него и против нас.
Вариантов было много. Но следователи уверяли нас, что мы рассуждаем, как любящие родственники. И не хотим смотреть правде в глаза. А правда у них заключалась в том, что только Лина виновница. И ей помогали в этом.
Даже появились странные свидетели с института, утверждающие, что к Лине неоднократно приезжали туда разные машины. Причем камеры и правда неоднократно фиксировали рядом с Лининым институтом разные машины. Но самой Лины рядом с ними не было.
В голове столько мыслей. Одна хуже другой. Но сегодня в день папиных поминок для нас прозвучала самая страшная из них. Один из детективов предположил, что Лину использовали, и что скорее всего ее уже нет в живых.
Каждый из нас больше всего боялся услышать именно эти слова. По факту прошло только девять дней. Для всех остальных, это уже достаточно много. И надежды найти хотя бы просто ее тело, чтобы похоронить, практически нет.
Но мы не хотим в это верить, и поэтому твердо решили с братом, что будем искать Лину. Заглянем под каждый камень, проверим каждый угол, но Лину обязательно найдем. Даже, если на это уйдут годы. Я верю, что она жива. И что ей очень, очень плохо.
Ей нужна наша помощь. Нашей девочке сейчас очень плохо, она в беде. Я не знаю откуда это чувство, но оно так глубоко в груди, что его никак не достать оттуда.
За всеми этими мыслями мне очень захотелось пить. Как назло вода в графине закончилась. Прийдется спускаться вниз. Проходя мимо библиотеки, сердце каждый раз билось сильнее. Это место для папы и Лины было особенным.
Здесь они проводили время часами. Я помню, как Лина восхищалась такой огромной коллекцией книг, насколько сильно светились ее глаза. Это еще раз доказывает, что такие чувства невозможно показать другим, если ничего не чувствуешь.
На улице уже светало. В окне я увидела сад, за которым еще при жизни так любила ухаживать наша мама. Мама. Будь она жива и успев познакомиться с Линой, уверена и она тоже была бы без ума от своей внучки.
Последние годы в саду стала командывать именно Лина. Сад при ней стал еще больше и красивее. Она лично выбирала саженцы в каталогах, лично сажала и вместе с нашим садовником лично ухаживала за всей этой красотой.
В этом доме каждая частичка света и счастья связана именно с Линой. Именно она принесла сюда новые краски, сделала нашу жизнь счастливее. Сплотила нас всех. Мы снова стали жить, счастливо жить.
Чего только стоит вывести Дашу из депрессии. А открытие центра для детей? Разве ей было бы до этого дело, если бы все мысли бы занимала бы только месть нам?
Ничего здесь не сходится. Слишком много но. Так незаметно я и дошла до гостиной, в которой вся семья завтракала ровно в семь тридцать утра.
глава 6
глава 7
Хорошо, что на столе в гостиной всегда стоял графин с водой, и не нужно было идти на кухню. Осушив с жадностью стакан с водой, не сразу поняла, что в комнате нахожусь не одна, а в воздухе витают неприятные запахи.
– Тоже не спится, сестра?
Возле входа на диване сидел мой осунувшийся и сильно уставший старший брат. От тусклого света с окна, не укрылось от взгляда его замученное, сильно заросшее щетиной, небритое лицо. На полу стояла открытая бутылка виски, а на самом диване лежала пепельница с все еще тлеющими недокуренными сигаретами.
Именно их запах и алкоголя окутал все помещение. Я села рядом с братом. Никогда прежде, даже после смерти маиы я не видела его в настолько подавленном состоянии. Казалось, от него осталась только одна оболочка, одно тело без эмоций и чувств.
– Леш, – как можно спокойнее сказала я. – Хватит этим заниматься, возьми уже себя в руки. Сейчас все мы переживаем тяжелое время, всем нам очень плохо. Мы, как никогда должны держаться вместе. Мне тяжело видеть тебя в таком состоянии.
Ты уже несколько дней ходишь в одной рубашке. А брился, когда в последний раз? Когда такое вообще было раньше? Про твой сон я и вовсе молчу! Ты так долго не протянешь! Почти ничего не ешь. Только вот это.
Я кивком указала на бутылку и курево.
– Такой жалкий, да, сестра?
– Я совсем не об этом сейчас, Леш! Ты должен перестать заниматься самобичеванием. Сейчас всем плохо. Я же не пью с тобой на пару?! Ты хочешь угробить себя раньше времени? Хочешь язву желудка заработать?
– Это меньше всего, что меня сейчас волнует, Тин. Помнишь, как сильно мы в детстве злились на папу, когда он нас заставлял спускаться так рано на эти завтраки, особенно на выходные.
Мы оба с ним одновременно посмотрели на место, где сидел наш отец за столом. Теперь это место пустое, и общих завтраков тоже больше нет.
– А сейчас все на свете бы отдал, чтобы мы все вместе опять собрались за этим столом. Да, хоть целыми днями сидели, не вставая, и слушали папины наставления.
Мы оба замолчали. Каждый думал и вспоминал о своем.
– Ты говоришь, держаться вместе. А помнишь, как тебе самой было очень плохо после маминых похорон. Как сама хотела уйти и ушла из дома.
– Ты не вовремя решил меня попрекать этим. Я много раз уже пожалела о моем решении. Но тогда ничего не могла изменить.
– Я не попрекаю тебя, Кристин. Просто мне тоже хочется сейчас куда – то убежать, спрятаться от всего мира, чтобы никто не нашел.
– Леш, перестань, хватит уже!
Я упала на спинку дивана, но сзади себя почувствовала, как что – то сильно давит в поясницу. Это был наш семейный старый фотоальбом. Я взяла его в руки, давно уже не смотрела наши детские фотографии.
– Он уже был здесь, когда я пришел. Тоже сто лет не смотрел их.
– Наверное,это Герман его оставил. Я видела, после поминок он смотрел его. Наверное, забыл отнести.
– Мы на них еще дети. Помнишь, какие мы были счастливые. Мама и папа молодые. Вся жизнь впереди. Я никогда не был таким сильным, как наш отец. Намного слабее его. Даже сейчас, ты абсолютно права, не могу себя собрать.
Даже не могу уже усваивать новую информацию или новые факты расследования. В голове сплошная каша. Смотрю на бумаги, а строчки плывут. Я уже не понимаю, где правда, где нет.
– Леш. – я резко стала с дивана. – А вот сейчас просто заткнись. Заткнись! Ты понял меня? Не смей даже думать, что Лина может быть причастна к этому делу.
– Столько фактов на лицо, доказательств. Охранник, который видел ее последним, сказал, что она выглядела очень взволнованно, нервничала. Камеры с банкоматов подтверждают, что она сняла всю наличность с карт. К тому же на записи четко видно, как она нервничает, и как сильно дрожат ее пальцы.
Потом еще ломбард. Ювелир тоже подтверждает, что Лина сильно нервничала. Мы с тобой вдвоем смотрели записи. Ты не можешь отрицать, что на них именно Лина. И везде видно, как она куда – то торопилась.
– Не буду. Но всему может быть обьяснение.Пусть твои следователи хоть весь этот дом завалят своими доказательствами. Я на хрен никогда не поверю, что Лина могла такое сделать. Хоть сама, хоть с кем – то там еще. Она скорее бы себе навредила, чем кому – то из нас.
– Я теперь точно знаю, от кого наш отец понабрался словечек за последние годы. – усмехнулся брат.
– Хочешь сказать, что я плохо влияла на него? – также, усмехнувшись ответила я.
– Хочу сказать, что папа был счастлив последние годы, как никогда.
– С момента появления Лины в этом доме. – уверенно ответила я.
– Да, с ее появления.
– Я же давно хотела вернуться, попросить прощения, помириться с папой. Но чего – то боялась, все откладывала. А потом ты рассказал про Надю, про несчастный случай. Что девочка теперь будет жить с вами.
Больше я ждать не могла. И в тот вечер прилетела с Германом.
– Я помню, какой фурор ты тогда произвела.
– Фурор произвела твоя дочь. Я просто была сюрпризом, не больше.
– Знаешь, я все думаю, а, что было бы, если бы я все – таки остался бы с Линой и Надей? Если бы прожил ту жизнь, которую так хотел с той женщиной, которую так любил и до сих пор…
Я обещал, Тин, на ее могиле клялся, что защитю нашу дочь, буду оберегать ее, всегда находиться рядом буду. А что в результате? В результате, все просрал. И свою жизнь, и дочь, вернее обеих дочек.
А что, если и правда, как все считают, ее уже нет в живых?
– Леш, мы оба чувствуем, что Лина жива.
Я крепко прижала брата к себе. От его заплаканного лица одежда быстро намокла. Я и сама тихо плакала. Кто бы мог подумать, что я буду так утешать своего старшего брата!?
– Тин, даже, если Лина действительно виновата…
– Леш, не смей так думать даже, не смей. Я не позволю, никому не позволю. Пока она лично не посмотрит мне в глаза и сама не признается. Не поверю, никогда не поверю.
– Тин, ну даже, если все – таки она виновата, я бы простил ей все. Все, лишь бы снова обнять свою девочку. Мой кошмар, мучавший меня несколько лет, ожил наяву.
Лучшие детективы, следователи. Они могут найти любого, причем везде. Государственных преступников, террористов. Даже тех, кто полностью поменял внешность. А восемнадцатилетнюю девушку не могут.
Как такое может быть, Тин? Ты знаешь? Нет! Вот и я не знаю. Полтергейст какой – то!
– Значит надо еще кого – то нанять, других. Значит они все ищут не там, не в том месте.
– Тин, они лучшие из лучших, и очень надежные. Они никому ничего не расскажут. Для нас любая утечка сейчас чревата самыми страшными последствиями.
– Значит надо нанять других. Не таких знаменитых. Пусть и они тоже землю роют. Может быть именно они смогут увидеть то, чего не смогли эти знаменитые сыщики. Знаешь, что я делаю с самого приезда?
Вспоминаю каждое событие, связанное с Линой. Каждую деталь, каждую мелочь. Это не она, Леш. Но кто – то использует ее. Возможно ее руками. Не знаю, но это кто – то очень близкий нам, кто хорошо знает нас. Знает изнутри.
– Думаешь, кто – то из родни?
– Нет, не думаю. Почти все родственники живут за границей. У них нет никаких претензий к нам. Может конкуренты, не знаю, Леш. Я же не жила с вами. Подумай хорошо. Вспомни. Может быть не сейчас, давно. Может быть с кем – то был конфликт? Могли несколько семей обьединиться против нас?
– Нет, исключено. Эту версию сразу проверили. Всех, кто работал или до сих пор работает на нас. Все ближнее и дальнее окружение. Всех. И везде тишина.
– Все равно мы не сдадимся, будем и дальше продолжать поиски.
– На счет конкурентов, тоже исключено. Если бы это было так, информация бы еще в первый день просочилась во все СМИ, газеты. Мы бы не смогли отбиться от журналистов. Акции компании сразу бы рухнули.
Их скупали бы за бесценок, контракты бы горели. Нет, дело не в бизнесе. Здесь совсем другое. С прессой общаются наши представители. По официальной версии отец умер от сердечного приступа. Никто из нас не дает никаких интервью.
Лины не было на похоронах, потому что ей было очень плохо. А скоро девочки обе уедут в Америку. Вот о чем пишут везде. Я уже перевел Лину с ее института. Для всех она берет академ. Таже версия и для ее крестной.
– Они тоже не в курсе?
– Нет. Но не знаю, сколько сможем от них скрывать правду, что Лина исчезла.
– А Кирилл?
– Парень тоже не в курсе. Он сам землю роет. Знаю, он тоже подключил все свои связи. Но и он ничего не знает.
– Леш, может еще обратиться к криминалу?
– Что?
– Послушай, не перебивай, пожалуйста! Если мы не можем сами своими силами найти Лину, может стоить обратиться к бандитам. У них свои методы, свои связи. Может они проверят по своим каналам. Проверят, не знаю, свой бодпольный бизнес. Что у них там.
Казино, бордели, все притоны. Может именно они смогут нам помочь?
глава 8
Леша слегка отстранился от меня, чтобы посмотреть в мои глаза.
– Сестра, ты не перестаешь меня удивлять. Откуда такие познания в криминале?
Кажется, он даже совсем слегка улыбнулся. Что ж проявление эмоций, уже не плохо.
– Ты забыл, как я жила пару лет, пока не встретила Платона?
– Мы с отцом всегда следили за тобой.
– Да, но это не отнимает того факта, что мне попадались всякие экземпляры. Так что? Может проверим и эти варианты?
– Тин. – Леша встал с дивана и подошел к окну, с которого уже отчетливо виднелся рассвет. Что ж, еще одна бессонная ночь. Кажется, нам не привыкать.
– Мальтовы никогда в жизни не обращались к бандитам и тем более никогда не были им ничем должны.
– Так может пришло уже время обратиться. Сейчас не к месту думать о гордости. – я быстро подошла к брату. Он стоял, как статуя и смотрел в одну точку.
– Не хотел говорить и обсуждать это при тебе. Думал, при женщинах такие темы должны быть под запретом. Но я снова ошибся. Ты у нас не из робкого десятка, сестренка. Наши люди давно пробили, почти с самого начала эти варианты.
Мы обращались к разным группировкам. Как понимаешь, тоже остались в долгу перед ними. Но никто, даже самые известные бандиты ничего не знают.
Но главное, что и они, и мы уверены, что Лина не покидала страну. Мы проверили все аэропорты, вокзалы, частные службы. Нигде нашей девочки нет. Также все гостиницы, хостелы. Пусто, ничего, даже близко похожую на Лину нигде не обнаружили.
Вчера также были до конца проверены все больницы, как частные, так и государственные. И… все морги…
Брат опустил голову.
– Но слава богу, и там пусто. Пока это все новости. Можно сказать, что ходим по кругу.
– Мы все равно ее найдем. Уверена найдем. Может она ближе, чем мы думаем. Иногда, то что мы ищем находится под самым нашим носом. Захочешь кого – то или что – то спрятать, спрячь это на виду.
– Я думал доживу до старости, возьму Дашу с собой, если она захочет, уедим в тихое место, будем нянчить наших внуков. А этот огромный дом пусть останется Лине. Вряд ли Лике он был так дорог.
Да, и она не любит детей. Вот мы с Дашей и воспитывали бы их. Была бы нам отрада. А теперь даже не знаешь, что будет через час.
– А как же компания, наше наследие. Ты же единственный мужчина, прямой наследник папы.
– Тин, отец уже давно готовил своим приемником Германа. Но и Антон бы в стороне не остался.
– Откуда тебе это знать? Папа что – то говорил тебе?
– Ему и не надо что – то мне говорить. Я же не слепой. Так бы всем в итоге управляли мужья девочек, потом их дети. А теперь, наше наследие, так и останется с нами.
– Но у моих детей другая фамилия.
– Это ничего не меняет абсолютно. От этого они не станут меньше Мальтовыми. Наоборот, в них нашего гораздо больше, чем в Лике, к сожалению.
– Ты не ревновал папу к своим племянникам? – осторожно поинтересовалась я.
– Что за глупости, Тин! Я, наоборот, был счастлив, что этот груз уйдет с моих плеч. Ты знаешь сама, да и я никогда не скрывал, что компания это не мое.
Да, и нет во мне этой отцовской хватки. У тебя прекрасная семья, замечательные дети. Ты правильно сделала тогда, что ушла из дома. Хотя бы единственная из нас двоих прожила свою жизнь правильно.
Не уйди ты тогда, наверное, бы повторила мою судьбу. Так что все случившееся в твоей жизни, все к лучшему.
Мы еще недолго постояли возле окна.
– Леш, нам все – таки не мешало бы все таки сдремнуть, хотя бы пару часов.
– Да, ты права. Скоро снова прийдут с ежедневным докладом о поисках. А с такой головой сложно воспринимать какую – нибудь информацию. Боюсь, пропустить что – нибудь важное.
Мы разошлись по своим комнатам. Я думала заснуть уже никак не получится, но как только каснулась подушки, тутже провалилась в сон.
Утром муж, как обычно нежно поцеловал в щеку и ласково провел ладонью по лицу. Мне действительно безумно повезло встретить и полюбить такого мужчину. Не представляю, как бы я жила без него и без наших детей.
Я думала, что проспала от силы час. Но время было уже ближе к полудню. Наверное, Леша уже давно у себя в кабинете и слушает новый доклад. Я тоже всегда старалась присутствовать при них.
Уже спускаясь вниз, резко остановилась возле Дашиной комнаты. Со всей этой суетой, бессонными ночами совсем почти не общалась с подругой. И это, несмотря на то, что жили мы под одной крышей.
Если у меня и находилась свободная минута, то чаще всего Даша спала у себя. Сначала я хотела постучать, чтобы войти. Но с комнаты доносились протяжные стоны. Я пулей влетела к Даше, успев в своей голове уже накруть самые страшные мысли.
То, что я увидела подвергло меня просто в шок. Моя лучшая подруга, почти сестра, металась по кровати, одеяло валялось на полу. При этом она сильно стонала, как будто ей очень сильно больно.
– Дашенька, родная, посмотри на меня. Это я. Все хорошо. Где болит, скажи или покажи. Я помогу. Давай вызовим нашего семейного врача?
Даша даже не могла открыть полностью глаза. Ее губы были потресканы, волосы все спутанные и мокрые, как при болезни. Да и сама постель вся была влажная. Но температуры никакой не было. По крайней мере сейчас.
– Нет. – еле – еле смогла она сказать. – Мне нужны таблетки, там…
– Какие таблетки, Даш? Где? -казалось, она даже не понимает с кем именно сейчас разговаривает.
– Там. – снова она повторила, показывая рукой куда – то в сторону.
Я посмотрела на комоде, на тумбочке. Нигде не было никаких таблеток. Я нашла пузырек только под кроватью. На них не было никаких опознавательных знаков, никаких названий, дозировок. Я, конечно, не врач и никогда не любила пить таблетки. Но почему то точно уверена, что лекарства так выглядить не должны.