- -
- 100%
- +
Не хотелось бы из – за всего этого похерить нашу с ним дружбу. Больше всего я думал о родителях. Если отец воздержится от комментариев и возможно все воспримет более или менее спокойно, то про мать я такого гарантировать не мог.
Так все и получилось. На следующий день я приехал к ним и сообщил ,, радостную " новость. Отец сразу налил себе выпить, а мать стала курить сигареты одну за одной. Потом плакать, кричать, что ее сын сошел с ума и все в таком духе.
Она разбила почти всю посуду дома от злости, досталось и прислуге. А под конец сказала, что сына у нее больше нет. Я понимал, что это лишь слова. Мать отойдет, пусть и не скоро.
Гораздо сложнее было с сестрой. Она очень любила Лину. Ведь именно она три года назад конкретно взялась за Милю. И за несколько месяцев сделала столько, чего вся наша семья не смогла за всю ее жизнь.
Она ничего не знала о Лине. Лишь то, что она уехала за границу и ни с кем не хочет общаться. Миля все равно постоянно пыталась ей дозвониться, слала сообщения. Я не мог сказать правду сестре. Иначе бы у нее случилась бы настоящая истерика.
Когда она узнала, что я собираюсь жениться на Лике, она молча заплакала и ушла в свою комнату. На все просьбы поговорить и выслушать меня, она отвечала отказом.
Я переживал за нее больше всего. Если для матери иногда такие концерты были нормой, то для Мили нет. Она стала активным и общительным подростком с разными занятиями и увлечениями. А еще общалась с Антоном, старшим сыном Кристины, тети Лины и Лики.
Их познакомила Лина пару лет назад. И с тех пор они регулярно общались, поздравляли друг друга со всеми праздниками. Но сейчас после исчезновения Лины Миля даже с ним особо перестала общаться.
Единственная с кем сестра поддерживала связь – была Стелла. Возможно это было не только из – за ее любви к шитью, но и то что сама Стелла тоже очень любила и переживала за Лину.
Стелла также очень тяжело пережила смерть Глеба. Я знал, что к женщине уже неоднократно приезжала скорая.
Да, вот так всего лишь за несколько дней некогда такая счастливая жизнь многих людей в один момент превратилась в горькую и печальную.
Лика решила доводить меня каждый день. Она тоннами слала мне смс с различными требованиями, вплоть до какого цвета должны быть выкрашены стены в гостиной и какие должны быть шторы.
Главным ее желанием и требованием было, чтобы ноги моей матери не было в нашем доме. Наш дом. Как это звучит. Было бы действительно смешно, если бы не так горько.
Пришлось даже приобрести еще один телефон с другим номером. Его знали только самые близкие. А все бесконечные сообщения Лики просто игнорировать.
В день нашей росписи поддержать меня приехал только мой отец. Больше никого, ни друзей, ни матери, ни сестры. Пришлось сказать, что они обе заболели вирусом.
Лика и здесь решила выделиться. Платье и правда она выбрала не белое. Оно было черное. Да, дорогая, для меня это тоже больше напоминает траур, чем радостное событие в жизни.
Кольца тоже были просто ужасные. Уверен, никто из нас не собирался их носить постоянно. Единственное наше обоюдное решение было – это оставить девичью фамилию Лики.
Своей семье она сказала, что так как является по сути единственным ребенком Мальтовых, то по справедливости хочет остаться навсегда только с этой фамилией.
Дарья и правда выглядела паршиво. Казалось, она даже не понимает, где находится. Кристина не отходила от нее ни на шаг. А ее оба сына смотрели на меня, как на предателя.
И, если старший хотя бы скупо поздравил, то младший только прошел рядом, задев плечом. И не стесняясь, что его могут услышать, назвал меня предателем.
Что же я и сам себя таким чувствую. Только лишь надеюсь, что все не зря. И я обязательно найду Лину, где бы она не была.
Лина.
Вот уже пошла третья неделя моего пребывания в этом месте. Откуда я знаю сколько времени прошло? Мне сказала Марина. Мой личный врач. Хотя лечила она не только меня.
Она не расспространялась на счет своей работы. Но я могла точно сказать, что без дела она никогда не сидит на месте. По ее наставлению меня перевели из комнаты, напоминающую больничную палату, в другую самую обычную.
Вернее не прям самую обычную. Это была спальня с красивым интерьером вместе с просторной ванной. Вся мебель и предметы в комнате были хорошего качества и недешевые.
Прожив в доме Мальтовых три года, я могла с точностью определить ценность каждой вещи. Количество лекарств и продцедур тоже значительно уменьшилось. Теперь только оставалось сидеть и ждать, когда же про меня вспомнят. И когда последние минуты моего спокойствия подойдут к концу.
глава 17
Когда я смогла уже самостоятельно вставать и ходить, мне разрешили выходить на улицу. На дворе была середина лета и долго находится по жаре не хотелось. Территория, где я сейчас находилась была просто огромной.
Совсем немного здесь все напоминало о поместье Кирилла. Даже озеро с лебедями тоже было. Единственное не было ни одной лошади. Вокруг помимо особняка, в котором я жила, таких же было еще около пяти.
Все они были однотипные по строению. Три этажа с отдельным балконом с видом на беседки или бассейны, которых также было не меньше пяти. Я уже знала, что в каждой комнате живет по одной девушки.
Лично я ни с кем не пересекалась и не разговаривала. Все прогулки на воздухе тоже подстраивались так, чтобы девушки не могли встречаться с друг другом. Марина говорила, что это не место для знакомств или дружбы.
Каждая девочка хочет быть лучшей и незаменимой. В любой другой она видит ни подругу, а соперницу. А в любой стае есть всегда вожак. И, если дать всем девочкам немного свободы, разрешать им общаться, проходить совместные процедуры, есть вместе, ничем хорошим это не закончится.
Рано или поздно одна более сильная обязательно натравит остальных на более слабую. Я не вдавалась в подробности. Может быть раньше здесь так и было. Но сейчас каждую девочку всегда сопровождал личный охранник.
Несмотря на то, что сбежать отсюда просто нереально. Даже, если бы все девушки здесь бы обьединились, нам бы никогда не позволили бы осуществить задуманное. Или бы пристрелили сразу, либо натравили бы охотничьих собак.
У Кирилла были десятки таких собак. И я прекрасно знала, на что они могут быть способны. Особенно, если их правильно обучить.
Еще я догадывалась, а потом и Марина подтвердила, что происходит за соседними стенами. Меня не трогает никто. Пока не трогают. Но, как я поняла, клиенты приезжали сюда постоянно, круглые сутки. Хоть на дворе было раннее утро, хоть глубокая ночь.
Марина совсем убрала капельницы, от которых я так быстро и спокойно засыпала. Первые ночи я просто мучелась, буквально лезла на стенку. Как только мне казалось я наконец – то уснула, сразу открывала в панике глаза.
Мне до сих пор казалось, что все, что происходит вокруг, происходит точно не со мной. Что не я нахожусь в этом ужасном месте. Что стоит проснуться утром, и я снова окажусь дома со своими близкими и родными людьми.
Но все, кто меня окружал, оказался мне по – настоящему близким. Моя старшая сестра по отцу Лика. Это именно она воткнула мне нож в спину, предала меня и бросила меня здесь с уверенностью, что больше никогда в жизни мы больше не встретимся.
Но не только меня она предала. Она подстроила дедушкину смерть. А ведь я была уверена, что это именно я причастна к ней. Сейчас более менее на трезвую голову я понимаю насколько безрассудно я повелась на Ликину провокацию.
Просто в тот момент у меня был сильный шок от случившегося и здраво думать и размышлять я никак не могла. Я, как губка, впитывала все Ликины слова и со всем соглашалась.
Вот такую злую шутку со мной сыграла моя доверчивость. Но кто знал, что моя сестра окажется такой жестокой? Что та, которая должна быть всегда рядом и помогать, первая и выкопает тебе яму.
Кто муже мне не забыть, что именно Лика, пусть и не специально, а случайно, но все равно причастна и к гибели моей мамы. Я переживала за папу и за Дашу. И очень надеялась, что хотя бы им она ничего не сделает плохого.
Ведь, несмотря ни на что они все равно являются ее родителями. А Кирилл… Что с ним? Показала ли Лика, как обещала, ему то видео? Если да, то возможно он не захочет меня даже искать.
А папа… Он меня ищет? Или Лика и ему могла что – то наплести про меня? В голове крутилось столько вопросов и ни одного ответа.
Я видела, что Марина пыталась, если не подружиться со мной, то хотя бы хорошо и близко общаться. Но однажды доверчивость не пошла мне на пользу. Поэтому я не спешила открываться перед ней.
Единственное, я просила у нее уколы, от которых я спала всю ночь, не просыпаясь. Марина наотрез отказалась. Сказала, что и так было достаточно. Но нормально спать все равно никак не получалось.
Постоянно снились кошмары, было ощущение, что в комнате я нахожусь не одна, что за мной постоянно следят и наблюдают. Я просыпалась по несколько раз за ночь вся мокрая и в слезах. Иногда даже кричала.
На крики прибегал охранник, который дежурил ночью. Легче не становилось. Я никогда не смогу забыть, что со мной сделали. Я помню лицо насильника, его жуткий смех и звериный оскал. Помню все, что он со мной делал, как избивал и душил. Как порезал щеку, тушил об меня сигареты.
До сих пор на теле остались следы, которые будут напоминать о той ночи. Я часами могла стоять в душе, включая или максимально холодную или максимально горячую воду. Казалось, от физической боли я смогу отвлечься от душевных терзаний.
За таким занятием меня и застала Марина. Она сильно ругалась и говорила, что, если я снова заболею или со мной что – то случится, то виновата в первую очередь будет именно она. И с нее возьмут по полной.
Я не хотела, чтобы из – за меня кому – то делали больно. Поэтому больше такие пытки над своим телом я не проводила. Зато в голове возникла другая идея. Я хотела рассказать Марине всю правду о себе, из какой я семьи.
И что мой отец заплатит ей огромные деньги, если она мне поможет или позвонить ему или сбежать отсюда. Женщина сразу отмела все мои мысли. И даже сказала, чтобы я забыла об этом. Никого не подговаривала и ни с кем не договаривалась о побеге.
Если она об этом никому не скажет, то за других она так не ручалась. А с такими потом разговор короткий. Таких девушек увозят отсюда в другое место. Марина сказала, что даже говорить о нем не хочет, у нее сразу мурашки по коже от страха.
Но потом об этих девушках никто ничего не знает. Еще меня стали направлять на разные косметические процедуры. Массажи тела и лица, спа процедуры, немного подправили форму бровей, сделали маски для волос.
Мне было абсолютно все равно, что именно со мной делают. Даже на вопрос, что я хочу сделать с волосами, я безразлично пожала плечами. Мне решили оставить мой натуральный цвет, только слегка укоротили длину и сделали более прямую челку.
Потом был маникюр и педикюр. Девушка очень хотела накрасить меня яркими оттенками. Но мне совсем не хотелось видеть на себе красный или бордовый цвет. К ее разочарованию я все – таки отстояла себе светлые тона.
Если на секунду закрыть глаза и отстраниться от всего, то можно подумать, что ты находишься в каком – то хорошем санатории и просто с пользой проводишь время.
Только реальность была совсем обратная.
Также большое внимание уделялось питанию. Меня кормили по времени разными блюдами. Видно и шеф повара здесь не из простого кафе. Блюда были разные и очень вкусные. В мой рацион особенно входили овощи и фрукты.
Также чередовались рыбные и мясные блюда. Только есть совсем не хотелось. Первое время я отдавала почти нетронутые тарелки. И предположить не могла, что кому – то будет дело до того, сколько я сьедаю.
Но Марина и здесь нашла нужные слова. Она сказала, что, если я откажусь сьедать все до последней крошки, то накажут поваров. А у них тоже есть свои семьи. И под наказанием здесь имеется ввиду не штраф, а гораздо более страшные действия.
Поэтому есть приходилось все, что дают. Еще в первый день, когда меня сюда перевили, я заметила, что в шкафу очень много самых разных вещей. С этикетками и моего размера. Я знала все бренды одежды.
И, если я в отличии от Лики, предпочитала стиль попроще, то все ее вещи как раз и были этих самых брендов. И снова ничего дешевого, все только дорогое и скорее всего из последних коллекций.
Некоторые платья были через чур откровенными. Я не могла даже представить, что смогу такое когда – нибудь одеть. В той жизни я бы и не посмотрела на них. Но хуже всего было с нижним бельем.
Нет, его было достаточно, даже более того, очень и очень много. Все упаковано, одно кружево и одно вульгарнее другого. Такое белье ничего не закрывает, считай, что вообще его на тебе нет.
А, если, еще и сверху надеть одно из этих платьев, это будет просто … Хотя чему я удивляюсь? Надо вспомнить, где я нахожусь. Хотя ни на одну секунду я и не забывала.
Разной косметики и средств по уходу тоже было немало. Да, на содержание девушек здесь точно никто не скупился. Красивые и дорогие игрушки. Вот кем мы были.
В комнате был телевизор, но я его никогда не смотрела. Но, чтобы хоть как – то отвлечься от мыслей и не умереть со скуки, я попросила Марину принести мне книги. Без разницы какие, даже, если я их уже и читала.
Вот и сейчас, читая книжку не сразу заметила, что в комнату зашел посторонний. Нам не разрешали запираться изнутри, и не все охранники стучали перед тем, как войти.
Это был Давуд. Он был главный среди охраны и наводил ужас своим видом. Это именно он нес меня голую на плече к Марине после…
Но именно с Мариной он превращался в милого плюшевого щенка. Только эта рыжая бестия могла с него вить веревки. И кажется, сам мужчина никогда этому не возражал. При других обстоятельствах мне бы понравилось наблюдать за их ними любовными делами, но только не здесь.
Наверное, только благодаря влиянию Марины, Давуд ко мне обращался более дружелюбно.
– Лина, вставай, тебя Эрна к себе вызывает. Срочно. И она не в духе. Пойдем быстрее, она не любит ждать.
Вот кажется и закончились мои спокойные дни. Про меня вспомнили, хотя на деле никто и не забывал. Это только была отсрочка перед неизбежным.
И теперь, идя по коридору, я была точно уверена, что ничего хорошего в жизни меня не ждет. И самые жуткие кошмары меня еще ждут впереди.
глава 18
Давуд открыл мне дверь, пропуская вперед. Сам же остался ждать в коридоре. Эрна громко разговаривала с кем – то по телефону и явно была совсем не в настроении. Я никогда не видела ее в живую.
В тот раз, когда я слышала ее разговор с Мариной, я лежала с закрытыми глазами и притворялась спящей. Сейчас я могла ее хорошо рассмотреть. Она была жгучей брюнеткой, элегантно одетой и высокого роста.
На вид ей было за тридцать, но не больше тридцати пяти. А еще она была очень красивой женщиной. Увидев меня, она резко сбросила вызов. На минуту мне даже показалось, что взгляд ее слегка изменился, стал что ли немного теплее и… заботливее.
– Здравствуй, Лина. – начала она первой разговор, прервав мое разглядывание. – Вижу, тебе стало получше?
– Да… Спасибо, Марина очень хорошо обо мне заботится.
– Не припомню раньше за ней, чтобы она кого – нибудь так тщательно выхаживала, как тебя. Прям курица – наседка. Носится с тобой так. Лине надо это, Лине надо то.
В ее голосе не было и грамма упрека, наоборот. Ее устраивало именно такое ко мне отношение.
– Ладно, я не буду долго ходить вокруг да около. Ты взрослая девочка. Вернее стала взрослой совсем недавно. И скажу сразу, мне жаль, что с тобой такое произошло. Но ты, к сожалению, не первая и далеко не последняя, кто оказался в подобной ситуации.
Понимаю, ты не виновата. Но такова жизнь. Ты оказалась не в том месте, не в то время. Присаживайся на кресло, нам с тобой предстоит долгий разговор.
Лина, это твое настоящее имя?
– Да. – честно ответила я.
– Хорошо. А полное?
– Ангелина.
– Стоило и самой догадаться. Хочешь оставить его или возьмешь новое? Можно даже взять себе не просто имя, а какой – нибудь псевдоним. У нас здесь кого только нет. И Белоснежка, Клеопатра, даже Снегурочка.
Я сглотнула ком в горле. В этот самый момент всю мою жизнь хотели переписать и изменить. Можно, конечно, взять и другое имя. Но что тогда останется мне. Ведь только имя единственное, что у меня еще не успели украсть.
– Я… хочу оставить свое настоящее имя, если можно.
– Такое можно. Я знаю, что ты уже совершеннолетняя. Я не беру официальные настоящие документы. Но та девушка, которая привела тебя сюда, показывала копию твоего свидетельства рождения.
В тот день, когда тебя… – Эрна отвернулась к окну и замолчала.
– В тот день, когда ты потеряла девственность. – продолжила она. – Тебе, как раз исполнилось восемнадцать.
Конечно, это был не вопрос. Кое какие факты обо мне она уже знала.
– Мне жаль, Лина, что с тобой это случилось. Правда, жаль. Но я ничего не могла изменить. Это такой бизнес. Ничего личного.
Вернее, кое – что я все таки изменила. Она очень просила, чтобы тебя насиловали трое. Как видишь, был только один ублюдок. В данном случае, один член лучше, чем три. Хотя надо признать, постарался он за троих.
– Спасибо. – я снова сглотнула.
– Выпей воды, Лин.
Вода была как раз кстати.
– Спасибо вам большое. – поблагодарила я еще раз.
– Пожалуйста, и хватит меня уже благодарить. Лина, я не крестная фея и не святая. Знаешь со сколькими девочками я вот так сидела и беседовала по душам.
Я отрицательно покачала головой.
– Ни с одной. Ты первая, Лина. И почему – то я уверена, что и последняя. Эта девушка твоя подруга?
– Нет, сестра.
– Да? – искрене удивилась женщина. – Вы не очень похожи с ней. Вернее внешне совсем ничего общего.
– Она похожа на нашего папу.
– Какая между вами маленькая разница. Она я так понимаю старше тебя?
– Да, на полгода. Мы сводные, только по отцу родные.
– Ну теперь в принципе многое понятно. Ладно, что – то я залезла совсем не туда. Я никогда не интересуюсь жизнью девочек, которая у них была до попадания сюда. Здесь у меня на каждую девочку заводится личное дело.
Раз имя ты оставила свое, значит в деле не будет никаких других. Также не будет значиться никаких фамилий. Только возраст, стандарты, вес, рост. Портфолио из фотографий, ну и анализы.
В этом секторе очень важно здоровье девушек. Как ты сама заметила, этому уделяется не мало внимания, ну и денег, конечно. Дальше уже будет количество клиентов, сколько всего девочка обслужила.
Правильнее сказать, сколько денег она принесла и насколько ее содержание рентабильно. Скоро у тебя тоже будет фотосессия. Ну как ты понимаешь, очень откровенная.
И, если ты хочешь остаться в таких условиях, то уже во время сьемки должна выглядеть, как будто только и мечтаешь, чтобы тебя побыстрее оттрахали. Это я тебе по опыту говорю.
Дальше поехали. Марина несколько дней назад сделала тебе противозачаточный укол. Тебе будут его колоть в строго определенное число. Марина позаботится. Дело в том, что наши клиенты предпочитают секс без защиты.
Мы также и их проверяем на наличие болезней. Мало ли где их еще носит и с кем. Это самая высшая ступень, верхний ярус. Мы так называем это место. Поэтому и девушки и клиенты здесь достойные.
Ну я имею ввиду без венерических болезней. Всего ярусов десять. К ним мы вернемся чуть попозже. Марина сказала, ты любишь читать. Это очень хорошо. Есть случаи, когда клиентам надоело просто трахаться. Им хочется общения, нормально поговорить, чтобы их выслушали.
Не все девушки это умеют здесь. Им легче научиться делать глубокий минет, чем почитать классику или узнать что нового происходит в искусстве. Лучше сама мне расскажи, что еще умеешь, какие у тебя есть еще способности.
Все это я приложу к твоему личному делу.
– Почти, как при зачислении в институт. – нервно усмехнулась я.
– Зря ты усмехаешься, Лин. Здесь еще более жесткий отбор, чем в любом институте. И за вакантные места идет настоящая борьба. Не просто борьба, а борьба на выживание. Чтобы в итоге не оказаться в самом низу, в десятом ярусе.
глава 19
Так что давай, Лина, напрягай свою красивую головку и вспоминай все, что умеешь. Уверена, твои богатенькие родители отдавали тебя куда только можно. Языки, живопись, танцы, любой вид спорта: лыжи, конный, даже шахматы, все. Здесь ничего лишним не будет.
Лыжи. Я уже умела хорошо на них кататься. Все благодаря Кириллу. Ведь каждые зимние каникулы мы проводили в горах с папой, Дашей, девочками. Как недавно и как давно это было. Где – то в другой в прошлой жизни.
Шахматы. Мы любили с дедушкой играть в них, сидя в библиотеке, и обсуждая новую прочитанную книгу.
Лошади. Моя любимая Рада. Всего больше месяца назад я навещала ее в поместье Кирилла. И была уверена, что после дня рождения уже вдвоем с Киром снова вернемся к нашим любимым питомцам.
Я действительно много умела и знала. А мои пять языков, на которых я говорила бегло и без акцента. Все о чем говорила Эрна было моим прошлым, настоящим и должно было быть и будущим.
Но я не хотела кому – то из этих… клиентов показывать или демонстрировать хоть что – то из перечисленного.
– Может вам стоит еще рассказать болела ли я в детстве ветрянкой или краснухой? – огрызнулась я. Не знаю, откуда во мне появилась лишняя смелость.
Но к моему удивлению, Эрна и бровью не повела и спокойно ответила:
– Не переживай, не стоит. Марина взяла уже у тебя кровь на антитела ко всем инфекциям. Так что я уже знаю чем и когда ты болела. Я же говорю, здесь огромное значение уделяется твоему физическому здоровью.
Даже все твои пломбы на зубах проверили. Раньше во времена султанов так и одбирали девушек в гарем. А чтобы продать лошадь, ей заглядывали в пасть.
– Только я не лошадь! – с горечью ответила я.
– Верно! Ты, товар, Лина. Дорогой и качественный товар, на который будет бешеный спрос. Только сначала тебя надо, как следует подготовить.
А вот огрызаться мне тебе уж точно не стоит. Я повторяю, я не враг тебе, но и не друг.
Кстати, как у тебя с пластикой? Умеешь ходить на высокой шпильке?
– Нет. – честно ответила я. Я всегда предпочитала удобную обувь и никогда не одевала обувь с длинной шпилькой. В отличии от Лики. Опять Лика. Сколько же у меня к ней вопросов. Но самый главный – за что? За что это все? Нам ведь нечего и некого было делить.
– Ладно. Думаю, это поправимо. Еще один из моих советов. Никогда не проси клиентов, чтобы они тебе дарили подарки.
Я непонимающе уставилась на женщину. Я и разговаривать ни с кем не собиралась. Какие подарки?
– Не смотри на меня так. Уверена, ты не додумаешься до такого. Но просто предупреждаю. Просто эти обнаглевшие девки считают, что, если один и тот же клиент их трахает постоянно, значит они имеют полное право клянчить себе подарки.
Новые шмотки, драгоценности, телефоны. Как будто им этого добра здесь не хватает?! Но, как говорится, жадность сама знаешь, кого сгубила, так же, как и любопытсво.
Вот два, пожалуй , самых главных отрицательных качества, которых не должно быть у здешних девочек.
Конечно, наши клиенты обеспеченные люди и для них это копейки. Но вот Олега такое попрошайничество абсолютно не устраивает.
Сразу после такого девушка уходит на нижний ярус. Ну а там не далеко и до десятого. Дело времени.
Кстати, на счет драгоценностей.
Эрна встала из – за стола и подошла к одному из шкафов.
– Вот, держи. Они были на тебе, когда тебя доставили сюда. Мне чужого не нужно. Никогда не крысятничала. Даже в те времена, когда и жрать мне было нечего. Да, не смотри на меня так, Лина. Не все родились с золотой ложкой во рту.
Ну, как я погляжу, тебе, например, да и многим другим девушкам это никак не помогло.
Эрна протянула мне мои сережки. Маленькие гвоздики. Я любила скромные украшения, в отличии от… Опять она. Эти сережки подарил мне дедушка на мое восемнадцатилетие. Последний его подарок мне.
И последняя память о нем. Как я не пыталась держаться, но слезы и боль в груди раздирали изнутри. Ну и пусть эта строгая женщина видит мою боль, мои слезы. Плевать. Она сама сказала, что мне она не друг.
И мои страдания ей абсолютно до лампочки. Уверена, она видела сотни девушек в подобных ситуациях. Для нее это только работа. А я… А я просто снова хочу побыть одной, тихо плакать в подушку, и тихо кричать почти без звука и без слов.