Предел. Книга I

Вдруг девочка, сидящая на носу лодки, махнула вперед рукой. Бебель присмотрелась. Точно, шлюп! Значит, решив плыть вдоль берега к югу, она выбрала верное направление. Хоть тут не пришлось зря тратить время. Похоже, удача им сегодня все же сопутствует!

Судно охотников стояло на якоре недалеко от берега. Оставлять его на берегу было опасно, а отрядить для его охраны лишнего человека, когда каждый воин на счету – слишком расточительно. Но в данном случае судну ничего не грозило: твари панически боялись воды и не подходили к ней близко, а людей на побережье давно уже не было. «Что же они пьют?» – подумала Беб. И тут же сама себе ответила: кровь своих жертв! Ее кулаки непроизвольно сжались: среди этих жертв были не только монстры, но и люди, некоторых из них она хорошо знала и долго оплакивала. «Стоп, девочка, – осадила она себя, – сейчас надо думать не об этом. Скоро, уже совсем скоро, особенно после сегодняшней вылазки, Хаш со Стефом позволят тебе снова занять свое место в отряде, ведь польза, которую ты приносишь там, несоизмерима с пользой от сидения дома, где со всем отлично справляется Эви. И ты вдоволь порезвишься, взимая кровавый долг. А сейчас твой долг в другом. Дочка! Она важнее всего, важнее ненависти, важнее мести. В ней все твои надежды, и ты сделаешь все возможное для того, чтобы она жила той жизнью, для которой рождена! Мирной жизнью в своем лесу. Так что займись-ка лучше мирными вещами».

И, повернувшись к дочери, она ласково произнесла:

– Ну что, ты готова? Не боишься?

– Да, готова, мама. Боюсь немножко. Но ведь ты всегда будешь со мной рядом?

– Конечно, родная, я не отойду от тебя ни на шаг, – с этими словами Беб бросила в воду якорь. Убрала парус. Затем прошла вдоль борта лодки к корме, привычным движением откинула наполовину рогожу и достала два колчана со стрелами. Один, побольше, накинула на себя, другой протянула дочери, опасливо приблизившейся к ней. Ободряюще ей улыбнулась, снова нагнулась, достала два лука – свой и дочкин – и котомки с едой.

Все это время Кьяра, стоя рядом, заворожено наблюдала за ее действиями. Затем открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но, встретив вопросительный взгляд матери, робко улыбнулась и промолчала. «Волнуется, малышка, – подумала Беб, – ничего, даже я испытываю волнение, что уж говорить о ней?» Легко перепрыгнув через борт лодки, она оказалась почти по пояс в воде. Протянула руки и помогла перелезть через борт дочери. И так, держа ее на руках, как маленького ребенка, направилась к берегу.

Выйдя на сушу, она поставила дочь на ноги и внимательно вгляделась в заросли, находящиеся в некотором отдалении от кромки воды, но, как и ожидала, не уловила там никакого движения. В прибрежных зарослях было пусто. Странно, что дочь при этом все время оглядывается на лодку. Боится и инстинктивно ищет безопасное место?

– Кьяра, ты помнишь, о чем мы договорились? – Беб присела перед дочкой на корточки и легонько сжала руками ее запястья. – Все время держись рядом со мной и внимательно слушай, что я тебе говорю. Если крикну тебе: беги, то, не раздумывая, мчись к воде и забеги в нее хоть на пару шагов, этого уже будет достаточно. Ни одна тварь не сунется туда вслед за тобой. Да их тут и не будет: здесь же прошел твой отец! Разве он оставит после себя хоть одну живую тварь?

– Но он же не знал, что мы пойдем следом!

– А это и не важно. Ни он, ни другие охотники никогда не допустят такого промаха. Так что перестань бояться, и пойдем, наконец, поздороваемся с деревьями! Но сначала… – Беб сняла с себя амулет в виде древесного листа на дешевой латунной цепочке и надела его на шею дочери. – Я хотела подарить его тебе позднее, на совершеннолетие. Но уж пусть он будет с тобой сейчас и оградит тебя от опасности, – ободряюще закончила она.

– Мама, это же твой волшебный знак Древа! Я не смела и мечтать… – у Кьяры от восхищения перехватило дыхание. – Ну, раз здесь безопасно, тогда пошли! – и девочка, еще раз оглянувшись на лодку, медленно зашагала рядом с матерью в сторону леса, благоговейно прижимая рукой к груди полученный подарок.

Лес! Вот где проходит настоящая жизнь! Конечно, сейчас он словно бы вымер: не слышно даже пения птиц, а уж про то, чтобы встретить тут какого-нибудь зверя, не стоит и мечтать! Но кусты и деревья живы, они стояли века, сейчас стоят и стоять будут, сколько бы времени ни прошло. Они обладают своей, неизвестной обычным людям, мудростью и откроют ее далеко не всем. Вне всякого сомнения, они умеют отличить лесную деву от простого человека, но лишь представительница лесного народа может уловить ту разницу в издаваемых ими звуках, которая и позволяет ей понять особенное к себе отношение.

Беб вдохнула полной грудью знакомый с детства живительный аромат травы и листвы и спросила дочь:

– Кьяра, ты слышишь? Лес говорит с тобой. Он приветствует тебя.

Девочка с интересом огляделась по сторонам, так же, как мать, глубоко вдохнула, и прошептала, будто находилась в храме:

– Да, мамочка, мне кажется, я слышу.

– Ты слышишь, потому что это у тебя в крови, – Беб помолчала, затем, протянула дочери руку. – Ну, пойдем. Деревья шепчут, что тут безопасно. Поверь мне!

Девочка доверчиво улыбнулась и тоже протянула матери свою тоненькую ручку. Было заметно, что все ее волнение, как по мановению волшебной палочки, исчезло без следа. И так, держась за руки, девы, большая и маленькая, медленно двинулись по тропинке вглубь леса.

В это время рогожка на корме лодки зашевелилась, и из-под нее вылез, растирая затекшие конечности, сын Хаша. Он безрезультатно попробовал поднять валяющийся на дне шлюпа гарпун. Нет, слишком тяжел. Вернулся на корму, пошарил под рогожей и с удовлетворенным видом вытащил завалявшийся там охотничий нож. Засунул его за пояс и, легко перемахнув через борт лодки, поплыл к берегу.

В это же самое время трехротая тварь, быстрыми скачками удаляющаяся прочь от берега, вдруг развернулась, и медленно, крадучись, побежала обратно. Что ею двигало? Это было непонятно даже ей самой.

Когда охотники, уже изрядно потрудившись и уничтожив с десяток чудовищ, расположились на привал, Хаш подсел к Вольфу, своему родственнику и хорошему другу. То, что их связывало, не исчерпывалось лишь кровными узами. Оба они были Меняющими облик, и это делало их если не полными единомышленниками, то неплохо понимающими друг друга товарищами по… Нет, пожалуй, ни один из них не назвал бы свой дар несчастьем и не стал бы сетовать на судьбу и пытаться в ней что-то изменить. Они были во многом схожи. А еще они оба были членами легендарного Ордена Песчаных Тигров, много столетий назад посвятившего себя защите людей от разной нечисти и несправедливости, и успешно с этим до недавнего времени справлявшегося. Ордена, вступление в ряды которого требовало прохождения множества испытаний и ритуалов, но членство в котором было весьма почетным. Нынче было не до ритуалов, поэтому все, вступающие в отряд Хаша и Вольфа, по молчаливому соглашению зачислялись и в Орден. Хотя, одно это уже было испытанием, на которое в последнее время решались немногие. Борьба с тварями уносила жизни, а скромные результаты этой борьбы должны были так же тревожить Вольфа, как они тревожили Хаша. Вот почему ему захотелось теперь обсудить с другом то, что с самого утра тревожило его душу.

Он не стал ходить вокруг да около и сказал напрямик:

– Тебе не кажется, что последнее время твари стали… умнее, что ли?

Вольф поднял взгляд на друга и тихим голосом произнес:

– Это ты к тому, что мы устали? – и немного помедлив, добавил: – А ты не замечаешь, что и они становятся тоже более усталыми? А поэтому и более умными.

Более усталыми? Хаш задумался. Такая мысль ему в голову не приходила. Пожалуй, в чем-то его друг прав. Устали мы, устали и они. А значит, чудовища как-то близки и людям тоже. Что же все-таки их породило? Кто? Двуликий? Вот вы и вот они, и вы такие же, как они. Но для чего? Поучить нас? Чему? Как избавиться от них? Многие вопросы не имели пока ответа. Пока. А Вольф тем временем неторопливо продолжал:

– Мы устали бить их поодиночке, а они – противостоять нам поодиночке. Они все чаще попадаются парами-тройками, небольшими стаями. Пока нестабильными. Помнишь, мы упустили чудовище с зелеными колючками, а потом оно попалось вместе с другими? Вот если бы они объединились в большую стаю с хоть какой-то иерархией…

– А мы бы вычислили их вожака и убили его! – перебил его Хаш, уловив мысль, созвучную с его собственной.

– Да, было бы неплохо, брат, – добавил Вольф добродушно. – И затем перебили уже всех остальных. Но это война, пусть и не между людьми, и на нее надо много сил. И средств. А где они у нас? Но если твари объединятся – материк станет окончательно неприступным. Они отберут у нас берег. Может, и до моря доберутся. Нужна армия. Пока еще не все потеряно. – Вольф пристально взглянул на друга.

Тот немедленно ответил:

– Стеф и Элиз нас поддержат. Поднебесная даст воинов. Может, и Сол присоединится, – при этих словах Хаш слегка скривился: со времен войн за передел земель прошло уже изрядное количество лет, но он до сих пор не мог забыть, по чьей вине тогда погиб его прадед. – А может, и не присоединится.

Вольф промолчал. В тех войнах участвовал и его отец. Правда, по молодости лет и отсутствию особой заинтересованности, хвала Двуликому, никого из бессмертных не порешил, но… Факт состоял в том, что воевал он не на стороне семьи Хаша. Впрочем, будучи наемником, воевать он мог на разных сторонах, Вольф никогда особо над этим не задумывался. Но ясно одно – вести переговоры с могущественным правителем Тании Хашу будет затруднительно, и дело тут даже не в истории с похищением Эви… Не только в той истории. Но из-за нее и сам Вольф здесь ему не помощник. Скорее всего, говорить с Солом придется Стефану, как члену Совета Правителей. Который, кстати, в данный момент мирно посапывал, растянувшись на траве – свойство, вызывавшее зависть всего отряда.

Немного поразмыслив, Хаш медленно произнес, как бы продолжая свои думы:

– Чтобы удачно вести войну, наш мирок должен быть сплоченным кулаком, наносящим точные удары, а не клубком змей, которые зачастую кусают свой же собственный хвост. Надо ставить вопрос на Совете. Да, правителям и императору придется принять какое-то решение, пока не стало поздно. И если им не все равно, придется собирать армию. А если… – Хаш, не договорив, отвел глаза. – Тогда все зря.

Беб показалось, что прошло совсем немного времени (когда занимаешься чем-то приятным, время летит незаметно), когда усилившийся с материка ветер донес до нее запах приближающейся опасности. И тут же громче обычного зашелестели листья на деревьях, подтверждая ее самые нехорошие предчувствия.

– Кьяра, – она постаралась говорить спокойно, – девочка моя, давай-ка выйдем на берег.

У дочери, занятой в это время изучением чудом оказавшейся здесь ящерки, это предложение не вызвало восторга. Но, видя, как мать легким движением скинула с плеча лук, и натянула тетиву с вставленной в нее стрелой, без лишних слов поднялась с земли и, озираясь по сторонам, пятясь, направилась к кромке леса. Кьяра изо всех сил напрягала свои чувства, но не ощущала ничего необычного. Однако она явно видела, что Беб встревожена. Что могло ее так взбудоражить? Так, медленно пятясь назад, они вышли на песчаный морской берег, и даже успели зайти по колено в воду, когда из леса выбежала тварь с тремя парами ног. Девочка громко вскрикнула, Беб отвлеклась на нее лишь на мгновение, но тварь, моментально оценив ситуацию и поняв, что добыча ускользнула, и она сама теперь рискует, быстро юркнула обратно в заросли. Почти незамедлительно пущенная Беб стрела вонзилась в землю в том самом месте, где лишь мгновение назад находилось жуткое шестиногое создание.

– Кьяра, – четким голосом скомандовала Беб, – быстро лезь в лодку.

Уговаривать Кьяру не пришлось. Девочка повернулась и насколько могла быстро прошла по воде к их судну и проворно влезла в него. Мать, проследовав за ней, сделала то же самое. Кьяра заметалась по лодке, будто что-то выискивая, потом бросилась к корме и заглянула под скомканную на ней рогожу. Там было пусто. Беб, которая уже начала тянуть веревку, поднимая якорь, уронила его обратно, встретившись с полными ужаса расширившимися глазами подошедшей к ней дочери.

– Что? – она сама не заметила, каким страшным голосом задала этот вопрос. – Что с тобой, доченька?

Девочка, не отрывая от нее глаз, в которых застыл ужас, судорожно сглотнула и произнесла тоже каким-то чужим глухим тоном:

– Дэлан остался на берегу.

Мир словно перевернулся, а потом расползся по швам. Беб смотрела прямо перед собой, но видела испуганное личико дочери, будто через подзорную трубу наоборот, где-то очень далеко от себя. С бешеной скоростью в висках проносилась кровь, и шум в ушах заглушал бы все прочие звуки, если б они были. Но их не было, как не было и окружающей реальности. Маленький человек, стоявший рядом с ней в лодке, и бывший ее дочерью, казался теперь далеким и малозначимым. Все потеряло смысл, включая саму Беб, которая, стоя на месте, все быстрее и быстрее, пятясь, отдалялась от девочки, с немым ужасом смотрящей на мать…

Затем она пришла в себя. Мысли работали слаженно и четко, выискивая наилучшее решение из сложившейся ситуации. Мальчик в лесу и тварь в лесу. Это не значит, что они уже встретились. Это еще ровным счетом ничего не значит…

– Жди меня здесь и не вздумай вылезать из лодки! – коротко бросила она дочери и, спрыгнув в воду, направилась к берегу.

Времени было в обрез, если оно вообще было. Казалось, будто жизнь остановилась. Даже листва на деревьях перестала шуметь. Кругом стояла мертвая тишина. Беб, держа наготове лук, зашла в лес в том самом месте, откуда ранее выбегала трехротая тварь. Прошла мимо воткнутой в землю стрелы, не нагнувшись, чтобы ее подобрать. После. Сейчас нельзя ни на что отвлекаться. Все ее органы чувств были напряжены, как тетива, которую натягивали ее руки. Тварь могла наброситься на нее в любой момент с любой стороны. Но как она желала, чтобы так и случилось, чтобы чудовище было здесь, а не где-то там, где по лесу бродит маленький Дэлан! Убить тварь, найти ребенка и… К Черному Лику все ее планы! Ни одна мечта не стоит того, чтобы ради нее так рисковать жизнью детей!

Предстояло решить сложный вопрос: в какую сторону убежало чудовище? «Мать-природа, дай хоть какой-нибудь знак!» – взмолилась она. Вдруг, словно в ответ на молитву, она услышала звук: нечто среднее между цокотом, поскрипыванием ржавых петель и урчанием крупной лесной кошки. Слишком хорошо знакомый ей звук! Но странно, казалось, он выражал удовольствие! А вовсе не готовность атаковать. И не удовлетворение от успешной охоты! Значит, монстр занят не Дэлом, а чем-то другим. «Ага, ты тоже умеешь получать удовольствие? – подумала Беб, бесшумно двигаясь на звук. – Ладно, киска, это будет последнее удовольствие в твоей жизни!»

Звук доносился из небольшого овражка, по которому проходило русло почти пересохшего ручья. Они с Кьярой сегодня уже побывали там. Беб неслышно пересекла поляну на опушке леса и осторожно выглянула из-за росшего на самом ее краю дерева, сильнее натягивая тетиву.

– А ты совсем даже не страшная, – голос оказался неожиданно громким и близким, словно фраза была обращена к ней. И принадлежал он Дэлану. А затем этот же голос то ли промурлыкал, то ли промяукал что-то, Беб не поняла сразу. Дошло только тогда, когда тварь повторила это мяуканье, смешанное с исполинским выдохом ее мощных легких.

От неожиданности пальцы Беб дрогнули, и сорвавшаяся с них стрела полетела сквозь листву дерева куда-то в сторону. В следующий момент она увидела Дэлана на расстоянии всего нескольких шагов от нее, живого, невредимого. А рядом с ним – трехротую шестиногую тварь, припавшую перед ним на передние лапы и вовсе не собиравшуюся на него нападать. А потом тварь встрепенулась, и во взгляде всех ее глаз Беб прочла то, что она, Стеф, Вольф, Хаш, другие охотники безуспешно пытались понять на протяжении всего времени борьбы с чудовищами. И пока тварь медленно, очень медленно перебирая своими тремя парами конечностей, приближалась к ней, а Беб так же медленно тянулась к колчану за новой стрелой, а потом вставляла ее в свой лук, и Дэлан разевал рот в беззвучном крике, это знание, оглушившее Беб, как неожиданно грянувший в безоблачном небе гром, ушло безвозвратно и навсегда. Ушло вместе с той, кому оно столь щедро, но абсолютно бесполезно и на такой короткий срок было даровано.

Охотники завершали свой очередной Кровавый пир. Дымки от сожженных туш поднимались по всему побережью. Сколько тварей они убили за пару дней, кто знает, им некогда было считать. Клинки мелькали, гудели тетивы, свистели выпущенные из арбалетов стрелы, и кровь лилась рекой. Кровь диких тварей, с небольшой примесью человеческой – цена, которую иногда приходилось платить за проделанную работу.

В этом походе они потеряли Стефа. Его останки тащили двое на волокуше из срубленных еловых веток. Они только что закончили тогда с очередной тварью, и никто не мог так сразу ожидать другую, которая оказалась достаточно проворной и сделала чудовищный бросок, намереваясь прыгнуть на Хаша, их предводителя, отвлекшегося для того, чтобы добить ту первую тварь. Иногда монстры охотятся парами. И бывают особенно беспощадны, когда убивают одного из них. Об этом не следовало забывать. Непростительная роковая оплошность! Стеф успел заслонить друга грудью. И хотя напавшее чудовище заранее было обречено и поплатилось за это нападение, нанесенные им раны оказались смертельными.

Такой утраты было не искупить ничем. Верный соратник, молчаливый друг, правитель Альмир, бывшей столицы Империи, призвавший Орден на службу и затем ставший частью его… Почти ставший. Что Хаш скажет Беб, когда та увидит мертвое тело мужа? Как он сможет помочь ее горю? А их новорожденный сын, не успев осознать себя частью этого Мира, уже волею судеб стал правителем Морских Альмир, города, который Стеф при помощи Ордена построил для своего народа на воде. Смерть шла с Охотниками бок о бок, но привыкнуть к ней было невозможно.

В отряде молчали все. Хаш как всегда, шел последним. За спиной оставались дымки, тонкими нитями поднимающиеся вверх. Тварей нельзя было оставлять просто убитыми, они давали пищу другим чудовищам. Туши сжигали, используя для этого магический порошок, который действовал на мертвую материю. Одна горсть его, и мертвая плоть сгорит без следа. Вдруг, идущие впереди замерли и дали знак остальным. Странно, Хаш не уловил никакого движения впереди, его фиолетовые глаза Меняющего видели гораздо лучше людских. Неслышными шагами, словно тень, он скользнул в авангард отряда. Впереди была поляна перед бухтой, где они причалили. При высадке они обратили внимание, что чуть ранее там произошла схватка двух монстров, но выигравший ее довольно быстро покинул поле битвы. Возможно, Охотники спугнули его. Выйдя тогда на поляну, они обнаружили клубок мелких падальщиков над свежим еще мясом огромной туши. Падальщики людей не боялись, те тоже не стали их отпугивать. Сейчас же на поляне уже не осталось ни падальщиков, ни их омерзительной пищи. Что же привлекло внимание идущих впереди? Хаш резко отбросил прядь белых волос со лба и раздвинул ветки.

Рядом с их шлюпом на волнах раскачивалась еще одна лодка. Это было странно. Судном никто не собирался воспользоваться в ближайшие дни, он бы знал об этом. Еще более странным было то, что на нем приплыли в то же самое место, где высадился их отряд. Значит, за ними плыли целенаправленно. Но кто? И где эти люди? Двигаясь назад к берегу, они никого не встретили, а их самих легко было обнаружить по поднимающимся к небу дымкам. Хаш сделал несколько шагов по направлению к берегу. Что-то во всем этом было не так, но что?

Он еще раз внимательно огляделся по сторонам. В обозримом пространстве, он бы мог за это поручиться, не было ничего живого, кроме членов его отряда. И тут мужчина услышал шум, а затем сдавленный крик кого-то из оставшихся позади воинов. Не раздумывая ни секунды, он бросился обратно, на ходу вынимая из ножен меч. Влетел на знакомую поляну… и остановился, как вкопанный. Если здесь что-то и происходило, то это явно было не нападение тварей. И судя по скорбным позам товарищей, окруживших нечто, лежащее на земле, это «нечто» было пострашнее чудовищ – живых или мертвых. Но чем это могло быть и почему его люди так неохотно уступают ему дорогу?

Наконец, с трудом пробравшись вперед, он увидел то, что когда-то было человеческим телом. Хаш уже знал, кто это, но отказывался верить. На руке, неестественно отброшенной в сторону, виднелись зеленоватые татуировки. Татуировки лесных дев. Только один человек имел такие. Усилием воли подавив в себе приступ дурноты, которую он давно уже перестал испытывать в подобных ситуациях, Хаш наклонился над телом. Грудная клетка была раздавлена, сердце вырвано. Вторая рука с побелевшими костяшками крепко сжимала искореженный лук. На лице, одна сторона которого была сильно вмята и расцарапана, застыло удивление, граничащее с ужасом. Светлые волосы пропитались кровью и стали от нее совсем черными. От ног осталось лишь кровавое месиво.

Но сомнений не осталось: это была Беб, и ей уже не нужно было сообщать про гибель Стефана. Кто из них сегодня умер первым – это было уже не важно. Важно было другое: про смерть родителей теперь придется говорить их дочери! Но где найти, в чем почерпнуть силы сделать это – рассказать девочке, что сегодня она и ее маленький брат навсегда осиротели? Хаш беззвучно и бесслезно заплакал. Лишь затряслось тело, побледнела его сиреневая кожа. Что она здесь делала? Почему не была с ними? Может, тогда бы они оба остались в живых? Может, решила их догнать? Он не думал о том, что сам запретил ей плыть с ними.

И тут страшная догадка пронзила мозг Хаша. Беб в последнее время часто намекала дочери, что скоро возьмет ее на материк. Неужели? Хаш сделал знак рукой, и охотники рассредоточились по поляне, отступая к бухте. Берег был пуст. Только две лодки качались на волнах. Хаш присмотрелся к лодке Беб внимательнее. Та не была пустой. На дне ее лежала, свернувшись калачиком, девочка и тихо плакала. Это было понятно, потому что все ее тело сотрясала дрожь. Дочь Стефа и Беб, Кьяра. Догадка Хаша была верной. Беб решила свозить девочку на материк, показать лес, который был относительно безопасен, если идти по их следам. Оказалось, не совсем безопасен. Благородство отца и храбрая безрассудность матери оставили девочку сегодня сиротой. «Белые поступки привели к черным последствиям, ты должен быть доволен, Двуликий!» Хаш уже бежал к судну, не обращая внимания на холодную воду, заливавшуюся в сапоги. Перегнувшись через борт, схватил и прижал к себе ребенка. Та продолжала трястись, зубы стучали, какое-то время она не обращала внимания на мужчину. Затем подняла на не него взгляд обезумевших глаз, узнала, и выдавила из себя:

– Дээээлааан!

Хаш обмер. Его сын. Что, его сын? Он был с ними? Кьяра дрожащей рукой показала в сторону леса:

– Дээээлааан… ушел тудаааа. А мама за нииим, – только и смогла выдавить она.

Хаш встряхнул ее. Не может быть! Его сын. Как? Зачем она взяла его? Он же так мал! Надо вернуться на поляну. Надо что-то делать. Мысли путались в голове.

И тогда Хаш, взревев уже нечеловеческим голосом, бросился обратно в лес. Вольф, проводив его молчаливым взглядом, дал растерянным охотникам знак идти к лодкам, грузить в них тела. Пошел и сам. И отплывая он один заметил, как сквозь заросли пробирается огромный бело-сиреневый тигр. И еще. Каким-то своим вторым, звериным «я» Вольф почувствовал – сына Хаш не найдет. Ни его, ни его останков. Ничего, говорящего о том, что мальчик вообще когда-то был в этом лесу.

Глава 2. Белая птица

… и когда Святыня разлетелась на куски, разверзлись небо и земля, все стихии Предела перемешались… и тогда Он стал Двулик. Одна сущность, позже названная Драко, имея добрый и веселый нрав, была чернее ночи и безобразна. Другая же светла ликом и прекрасна, но сохранила свою мрачность и жестокость. Драгоценные камни Святыни оплыли в металле. То, что было едино, стало тремя неравными бесформенными частями. То, что было едино в одном существе, стало двулико, не переставая быть великой единой, теперь еще более сложной сущностью…

Женщина отложила книгу легким и изящным движением руки. Фолиант тут же закрылся, обнаружив на массивном, потемневшем от времени кожаном переплете тисненое изображение некой абстракции, состоящей из хаотичного переплетения линий. Наверное, не всякий согласился бы с этим, но женщина ясно видела в этом странном, сделанном искусной рукой рисунке силуэт дракона. Тонкая рука в серебряных кольцах поправила прядь фиолетовых волос, выбившуюся из всегда аккуратной плетеной косы. Рассвет лишь слегка обозначил свое приближение, но женщина обладала особым Даром и хорошо видела даже в сумерках. Мысли ее текли в нескольких направлениях. Уже не в первый, далеко не в первый раз, она пыталась осмыслить написанное. Две сущности в одном человеке – смысл их религии. Но данный текст, очень древний текст, был неоднократно переработан, дополнен, изменен. И в нынешних Священных книгах Двуликого не осталось никаких следов Дракона. Двуликий – не может быть драконом. На всех канонических изображениях оба его Лика имеют черты человека. И только. Любые разночтения будут объявлены ересью.