Антиквар

Глава 1. Энтропия в цифровом эквиваленте

Майор Виктор Степанович Орлов ненавидел понедельники с профессионализмом, отточенным за двадцать пять лет службы. Не той абстрактной, гражданской ненавистью к концу выходных, а предметной, почти осязаемой. Понедельник в Управлении по противодействию деструктивным влияниям пах остывшим чаем, перегретой серверной и цифровой пылью – тоннами бессмысленной информации, которую за уик-энд нагенерировали его подопечные.

В авангарде этого парада бессмыслицы неизменно шло дело №3817-У.

Орлов отхлебнул из граненого стакана вчерашний, похожий по цвету на коньяк, чай и двойным щелчком мыши открыл папку, от одного вида которой у него начинали ныть зубы. На экране появилось фото мужчины лет тридцати, с умными, но безнадежно уставшими глазами. Во взгляде его была та особая растерянность человека, который слишком много времени проводит в диалоге с компьютером и уже не вполне уверен, компилируется ли окружающий мир по тем же законам. Вольнов Алексей Борисович. Программист, специалист по анализу данных. Оперативный псевдоним – «Антиквар».

Псевдоним был результатом бюрократической энтропии, как и все в этом деле. Какой-то рьяный стажер, пытаясь прочитать вслух его сетевой ник «Antiquus», споткнулся где-то на середине. Орлов, не расслышав, машинально записал в рапорт «Антиквар». Кличка прилипла, и в ней, по иронии судьбы, оказалось больше правды, чем в десятках аналитических справок. Объект действительно занимался чем-то антикварным: откапывал давно забытые философские концепции, возился со сложными алгоритмами и, казалось, совершенно не интересовался суетной реальностью, которую Орлову было поручено защищать.

– Доброе утро, Виктор Степаныч, – в кабинет без стука заглянула голова лейтенанта Петренко. Голова была молодой, румяной и полной энтузиазма, что раздражало Орлова больше всего. – Оно не доброе, Петренко. Оно понедельник. Что там? – Сводка по «Антиквару» за выходные. «Периметр» насчитал семнадцать аномалий. Уже у вас на почте.

Орлов молча кивнул. Семнадцать аномалий. Это означало, что Вольнов просто жил своей обычной жизнью.

Он открыл письмо. Система «Периметр-7», гордость их технического отдела, с усердием идиота вывалила на него протокол выходных объекта. Система была сложным, самообучающимся алгоритмом, который должен был выявлять угрозы в море цифровой информации. На деле же она работала как сверхчувствительный датчик абсурда.

[Суббота, 14:22]

• ИСТОЧНИК: Платформа для совместной разработки

• АКТИВНОСТЬ: Зафиксировано 12 коммитов (сохранений) в репозиторий null-protocol-book.

• АНАЛИЗ СИСТЕМЫ: Термин “Нулевой Протокол” может относиться к криптографическим протоколам обнуления информации или методикам анонимного сетевого взаимодействия. Рекомендуется проверка контента на предмет наличия инструкций по сокрытию противоправной деятельности.

Орлов тяжело вздохнул. Петренко уже проверял. Это был роман. Научно-фантастический. Про программиста-параноика. «Возможно, произведение носит автобиографический характер и отражает растущую паранойю объекта», – с жаром докладывал лейтенант. Орлов тогда велел ему подшить распечатку первой главы к делу. Она до сих пор лежала в папке, источая легкий запах безумия.

[Суббота, 21:05]

• ИСТОЧНИК: Данные геолокации (оператор связи, агрегатор такси)

• АКТИВНОСТЬ: Зафиксировано перемещение по маршруту: [адрес проживания] -> [адрес в спальном районе, ул. Безымянная, д.16, подъезд 2]. Время нахождения в точке: 3 минуты. Маршрут обратно: [тот же адрес] -> [адрес проживания].

• АНАЛИЗ СИСТЕМЫ: Маршрут, время суток и продолжительность остановки соответствуют паттерну “закладочной активности” (приобретение запрещенных веществ) с вероятностью 78%.

Семьдесят восемь процентов. Орлов усмехнулся. Он видел отчет «наружки». Объект вышел из такси, в свете фонаря подошел к дереву, нагнулся, поднял что-то маленькое и быстро уехал. Это мог быть сверток с наркотиками. А мог быть и редкий покемон, которого его персонаж не мог поймать три недели. Или просто шнурок развязался, а он, задумавшись, три минуты не мог его завязать. Система «Периметр-7» не видела разницы.

[Воскресенье, 11:40]

• ИСТОЧНИК: Платформа для донатов (через систему финмониторинга)

• АКТИВНОСТЬ: Финансовая операция. Получатель: «RageQuitLina». Сумма: 500 рублей. Сообщение: «На новый микрофон, чтобы материться еще качественнее!».

• АНАЛИЗ СИСТЕМЫ: Зафиксирована финансовая поддержка лица, демонстративно использующего обсценную лексику. Возможно, часть скоординированной кампании по эрозии морально-нравственных устоев молодежной аудитории.

«Кампании по эрозии… – подумал Орлов. – Господи, да он просто смотрит, как девка в игры рубится. Может, ему своего мата в жизни не хватает».

Но главным блюдом, как всегда, был последний пункт. Тот, от которого у Орлова начинала болеть голова, а у полковника Зубова – чесались руки.

[Воскресенье, 15:00 – 17:30]

• ИСТОЧНИК: Анализ трафика (облачное хранилище)

• АКТИВНОСТЬ: Зафиксирована работа над документом TAOS_manuscript_v2.docx. Документ синхронизирован с облачным сервером.

• АНАЛИЗ СИСТЕМЫ: Зафиксировано создание и распространение текста объемом более 10 000 слов. Семантический анализ выявил аномально высокую концентрацию терминов из области философии, нейробиологии и восточных учений. Общая тональность: деконструкция базовых антропоцентрических понятий (личность, сознание, свобода воли). УРОВЕНЬ УГРОЗЫ: НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ. РЕКОМЕНДУЕТСЯ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНАЯ ЭКСПЕРТНАЯ ОЦЕНКА.

Орлов потер виски. Этот ТАОС был его персональным проклятием. Полковник Зубов, увидев в прошлой сводке упоминание об «иллюзии ‘Я’», вызвал его на ковер и полчаса распекал за то, что они «упускают деятельность секты, отрицающей личность гражданина как основу конституционного строя». Орлов битый час пытался объяснить, что это философская концепция, а не призыв сдавать паспорта. Безуспешно.

Телефон внутренней связи зазвонил с противным дребезжанием. Орлов уже знал, кто это. – Слушаю, товарищ полковник. – Орлов, зайди. Я тут сводку по твоему «Антиквару» посмотрел. У меня вопросы.

Майор медленно поднялся. Впереди был долгий, тяжелый понедельник. Ему предстояло снова объяснять начальству, что за выходные его подопечный, потенциальный экстремист, шпион и наркокурьер, на самом деле просто писал роман, предположительно забирал сверток, смотрел стрим и работал над философским трактатом, который никто в их Управлении, включая самого Орлова, не в состоянии понять.

Он открыл дверь кабинета, готовясь к погружению в привычный омут бюрократического безумия. Он еще не знал, что на этом дне ему скоро предстоит найти жемчужину – идею о том, как превратить этот абсурд в свое главное оружие.

Глава 2. Вертикаль бессмыслицы

Кабинет полковника Зубова был полной противоположностью кабинету Орлова. Здесь не было стопок пыльных дел и граненых стаканов с чайным налётом. Вместо этого – полированный стол из карельской березы, статуэтка Фемиды (подозрительно похожей на самого Зубова), и огромный государственный флаг на древке из того же полированного дерева. Воздух был стерильным и пах дорогим парфюмом с нотками властности.

Сам полковник Зубов, плотный, гладко выбритый мужчина с тяжелым подбородком, стоял у окна, заложив руки за спину. Он не обернулся, когда Орлов вошел.

– Виктор Степанович, – начал он, глядя на серый городской пейзаж за окном. – Ты мне объясни. Я читаю сводку по твоему объекту. И у меня складывается впечатление, что мы с тобой в разных ведомствах работаем. Ты – в отделе по надзору за литературой. А я – в Федеральном Агентстве Контроля.

Орлов молчал. Спорить с Зубовым на этапе риторических вопросов было все равно что пытаться остановить поезд, бросая в него камушки.

– Что это за проект? – Зубов резко обернулся. В руке он держал распечатку утренней сводки. – «Нулевой Протокол». Звучит как название диверсионной операции по обрушению государственных сетей. А ты мне пишешь в комментарии – «художественное произведение». Ты его читал, это произведение?

– Так точно, товарищ полковник. Первую главу. Там программист, у него проблемы с искусственным интеллектом, – доложил Орлов ровным голосом.

– Проблемы! – Зубов ударил костяшками пальцев по столу. – У нас у всех скоро будут проблемы, если мы будем сквозь пальцы смотреть, как они под видом «художественных произведений» распространяют инструкции! Ты проверил, нет ли в этом его коде скрытых уязвимостей, которые можно активировать?

– Техническая экспертиза ничего не выявила. Обычный программный код.

– Обычный! – передразнил Зубов. – У нас в стране все необычное, Орлов, что связано с безопасностью. Запомни. Дальше. «Закладочная активность». Вероятность – семьдесят восемь процентов. Что сделано?

– Наружное наблюдение подтвердило факт, но не смогло идентифицировать предмет. Для проведения задержания с поличным оснований недостаточно. Может быть что угодно.

Зубов прищурился. – «Что угодно», говоришь. А может быть и не «что угодно». Может быть, это как раз то самое. Наркотики. Деньги от иностранных кураторов. А мы сидим и ждем, пока он всю область этими «что угодно» завалит. Пассивность, Орлов, – страшный грех для нашего Агентства.

Он прошелся по кабинету и остановился на самом главном. – И вот это… – он помахал в воздухе другим листом. – ТАОС? Что за ХАОС? Он у нас тут теорию хаоса пишет?!

– ТАОС, товарищ полковник. Сокращение от «Теория Агент-Ориентированного Сознания», – терпеливо пояснил Орлов.

– Мне плевать, от чего оно сокращение! Я читаю заключение «Периметра»: «деконструкция базовых понятий», «иллюзия сознания», «отрицание ‘Я’». Орлов, это же чистый экстремизм в философской обертке! Это подрыв основ! Человек – венец творения, гражданин – основа государства. А он пишет, что ‘Я’ – это иллюзия! Завтра его последователи решат, что и государство – иллюзия. И Уголовный кодекс – тоже. И что мы будем делать тогда?

– Товарищ полковник, это сложная научная теория… – Наука должна укреплять государство, а не расшатывать его! – отрезал Зубов. – Я говорил с людьми из Центра. Они говорят, что подобные концепции активно используются западными институтами для создания у молодежи чувства нигилизма и апатии. Чтобы они не хотели ни семью, ни Родину защищать. Потому что все – «иллюзия».

Орлов смотрел на своего начальника и видел перед собой идеальный продукт системы. Человека, чей мозг работал по принципу бинарной логики: «свой – чужой», «угроза – не угроза». Все, что было сложнее этой схемы, автоматически попадало в категорию «угроза». Зубов не был глуп. Он был предельно, пугающе прост.

– Какие будут распоряжения, товарищ полковник? – Орлов задал вопрос, который всегда возвращал разговор в конструктивное русло.

Зубов остановился и посмотрел на него в упор. – Распоряжения будут следующие. Первое: по «Нулевому Протоколу» – назначить полную лингвистическую и техническую экспертизу. Искать скрытые смыслы, шифры. Второе: по «закладочной активности» – усилить наружное наблюдение. При следующем подобном выезде – быть готовыми к немедленному задержанию. Третье: по этому твоему… ХАОСУ… – он бросил распечатку на стол. – Найти эксперта. Срочно. Пусть даст официальное заключение. Мне нужна бумага, в которой будет написано, что этот текст представляет угрозу для общественной морали и государственных устоев.

– Такого эксперта может быть трудно найти… – Ищи, Орлов! – рявкнул Зубов. – Найди старого профессора с кафедры научного атеизма, который соскучился по борьбе с идеализмом. Найди психолога, который напишет, что это вызывает депрессию. Мне все равно. Мне нужна бумага! Через неделю жду доклад. Выполняйте.

Орлов щелкнул каблуками, развернулся и вышел. Дверь из полированного дерева закрылась за ним с тихим, солидным щелчком.

Вернувшись в свой кабинет, он сел за стол и долго смотрел в одну точку. Он получил три приказа, каждый из которых был прямой дорогой к тому, чтобы сломать жизнь невиновному, по сути, человеку. И он должен был их выполнить.

Или сделать вид, что выполняет.

Он взял со стола стопку чистых листов. На первом написал: «Запрос на проведение комплексной психолого-лингвистической экспертизы». На втором: «Ходатайство о выделении дополнительных ресурсов для усиления наружного наблюдения». На третьем: «Список потенциальных экспертов для анализа текста на предмет деструктивного содержания».

В этот момент в голове майора Орлова, среди усталости и раздражения, впервые за долгое время блеснула искра. Не азарта, нет. А холодная, ясная мысль. Зубов хотел бумаги. Что ж, он получит бумаги. Он получит столько бумаг, что утонет в них. Он завалит его экспертизами, запросами, ходатайствами, списками. Он забюрократизирует это дело до смерти.

Это было первое столкновение. И Орлов, хоть и проиграл его тактически, кажется, только что нашел свою стратегию на эту долгую, бессмысленную войну.

Глава 3. Шум и сигналы

Часть 1. Реальность

Воскресенье. 16:15. Квартира Алексея Вольнова.

Мир для Алексея в этот момент сузился до размеров одного экрана. На нем медленно ползли разноцветные линии – графики потерь при обучении нейронной сети. Модель упорно отказывалась понимать разницу между сарказмом и искренностью в коротких текстовых сообщениях. Она достигала плато в 72% точности и замирала, словно уставший марафонец, решивший, что и так сойдет.

Алексей отхлебнул из кружки остывший кофе. Он уже несколько часов перебирал гиперпараметры, менял архитектуру, подсовывал модели новые данные. Все было тщетно. Это было похоже на попытку объяснить коту теорию струн: он смотрит на тебя с искренним интересом, но в голове у него все равно только «мясо» и «сон».

На периферии сознания гудел второй монитор. Там шла трансляция. Не для развлечения, а как звуковой фон, спасающий от оглушающей тишины пустого жилища. Сегодня это была «PhilosoFeiya», София Крамер. Умная женщина, кандидат наук, которая умудрялась рассказывать об эпистемологии Гуссерля так, что это было даже интересно. Сегодняшняя тема – «Природа субъективного опыта: от квалиа до ‘трудной проблемы сознания’».

– …и вот здесь, – доносился из динамиков спокойный, размеренный голос Софии, – мы подходим к главному вопросу, который Чалмерс сформулировал как ‘трудную проблему’. Почему вообще физические процессы в мозге должны сопровождаться каким-либо ощущением? Почему обработка фотонов с длиной волны 700 нанометров ощущается нами как красное?

Алексей на секунду отвлекся от своей нейросети. Это был его вопрос. Главный вопрос, который мучил его с юности и который он пытался осмыслить в своем трактате, в своем ТАОСе. Он чувствовал с этой невидимой женщиной странное интеллектуальное родство.

Он свернул окно с графиками и открыл TAOS_manuscript_v2.docx. Пробежал глазами последние написанные строки: «Таким образом, квалиа не ‘генерируются’ процессом, а являются его неотъемлемым свойством на определенном уровне сложности, подобно тому, как текучесть является свойством системы молекул воды, а не отдельной молекулы…»

Ему показалось, что он нашел удачную формулировку. Он перечитал абзац, поправил пару слов и нажал Ctrl+S. Файл автоматически синхронизировался с облачным хранилищем. Работа на сегодня была закончена. Он почувствовал легкое удовлетворение.

София на стриме как раз заканчивала свою мысль. – …в конечном счете, любая теория сознания должна предложить не просто корреляцию, а объяснительную модель. Спасибо за внимание. Буду рада вашим вопросам и поддержке.

Алексей, недолго думая, открыл платформу для донатов. Он не был богат, но считал правильным поддерживать тех немногих, кто создавал в этом мире нечто осмысленное. Он перевел небольшую сумму. В сообщении написал просто: «Спасибо за пищу для ума. Продолжайте в том же духе».

Потом он встал, размял затекшую спину и пошел на кухню. Пора было ужинать. В холодильнике его ждали одинокие пельмени. Обычный воскресный вечер обычного программиста.

Часть 2. Интерпретация

Понедельник. 10:30. Кабинет майора Орлова.

Орлов смотрел на экран, где «Периметр-7» разложил воскресный вечер объекта «Антиквар» на атомы. Для системы не существовало понятий «вдохновение», «интеллектуальное родство» или «усталость». Существовали только действия, классифицированные по уровню угрозы.

[15:00 – 17:30] ОБЪЕКТ «АНТИКВАР». СЕТЕВАЯ АКТИВНОСТЬ.

• ПРОЦЕСС: python.exe

• РЕСУРСОЕМКОСТЬ: Высокая (CPU: 85-95%, GPU: 70-80%)

• СЕТЕВОЙ ТРАФИК: Обмен данными с серверами Google (предположительно, облачные вычисления).

• АНАЛИЗ СИСТЕМЫ: Зафиксирована работа с ресурсоемкими вычислительными процессами, характерными для обучения моделей ИИ, криптографического перебора или анализа больших массивов данных. Цель вычислений не установлена.

Орлов представил, как докладывает это Зубову. «Он два часа гонял свой компьютер на полную, товарищ полковник. Возможно, подбирал пароль к серверам НАТО. А возможно, учил нейросеть отличать сарказм от искренности. Система не видит разницы».

[17:31] ОБЪЕКТ «АНТИКВАР». СЕТЕВАЯ АКТИВНОСТЬ.

• ПРОЦЕСС: WINWORD.EXE

• ДЕЙСТВИЕ: Редактирование и сохранение документа TAOS_manuscript_v2.docx с последующей загрузкой в облачное хранилище.

• АНАЛИЗ СИСТЕМЫ: Подтверждена продолжающаяся работа над текстом деструктивной философской направленности. Синхронизация с облаком может являться методом передачи обновленных инструкций неустановленному кругу лиц.

«Или просто бэкап, чтобы не потерять текст, если жесткий диск сдохнет», – мысленно прокомментировал Орлов.

[17:35] ОБЪЕКТ «АНТИКВАР». ФИНАНСОВАЯ ОПЕРАЦИЯ.

• ПОЛУЧАТЕЛЬ: «PhilosoFeiya» (Крамер С.Д.)

• КОНТЕКСТ: Транзакция совершена немедленно после завершения публичной трансляции получателя на тему «Природа субъективного опыта…».

• СООБЩЕНИЕ: «Спасибо за пищу для ума. Продолжайте в том же духе».

• АНАЛИЗ СИСТЕМЫ: Зафиксирован акт финансирования идеологического лидера. Временная близость транзакции к моменту сохранения и загрузки документа TAOS… (разница 4 минуты) указывает на высокую вероятность прямой связи между этими событиями. Сообщение «Продолжайте в том же духе» может являться сигналом одобрения полученных инструкций и готовности к дальнейшим действиям. УРОВЕНЬ УГРОЗЫ: ВЫСОКИЙ.

Орлов откинулся на спинку стула. Вот она, работа аналитического алгоритма во всей красе. Два независимых события – работа над текстом и донат – были сшиты железной логикой временной корреляции. Для машины не было ничего, кроме последовательности действий. Человек сохранил файл. Через четыре минуты отправил деньги с кодовым сообщением. Вывод: файл и деньги связаны. Все просто.

Он представил себе этот диалог в голове у Зубова: «Антиквар» получает через стрим Крамер некие зашифрованные указания. Он вносит правки в свой манифест-ТАОС. Сохраняет его. И тут же отправляет донат с сигналом: «Указания приняты, работа выполнена, жду дальнейших инструкций». Картина была ясной, логичной и абсолютно, на сто процентов, неверной.

Система «Периметр-7» видела сигналы. Она была создана, чтобы видеть сигналы. Но она была совершенно слепа к тому фоновому шуму, из которого состояла человеческая жизнь: к усталости, к одиночеству, к внезапному порыву поддержать умного человека, к простому удовольствию от найденной удачной формулировки.

Орлов взял со стола чистый лист и начал писать проект служебной записки. «…зафиксирована сложная последовательность действий, указывающая на наличие устойчивого канала связи между объектом „Антиквар“ и объектом „PhilosoFeiya“. Характер взаимодействия требует дальнейшего глубокого изучения с привлечением специалистов…»

Он писал, а сам думал о том, что его работа – это превращение шума в сигналы. Он брал обычную, хаотичную жизнь человека и накладывал на нее трафарет угрозы. И шум послушно складывался в зловещий узор.

Глава 4. Диалектика чая и сыра

Прошла неделя. Неделя, за которую майор Орлов утонул в бумажной работе, сгенерированной тремя приказами полковника Зубова. Он отправил роман «Нулевой Протокол» на «комплексную экспертизу», подал ходатайство на «усиление наружки» и завалил стол бумагами по поиску «экспертов» по ТАОСу. Дело «Антиквара» медленно, но верно погружалось в уютную трясину бюрократии. Орлов чувствовал себя голландским мальчиком, который затыкал пальцами дырки в плотине. Но в среду плотину прорвало.

Зубов вызвал его к себе. Он был мрачнее тучи и размахивал двумя распечатками. – Орлов, – начал он без предисловий. – Объясни мне вот эту комбинацию. Что это за двухходовка?

Орлов взглянул на первый лист. Это была сводка по финансовой активности «Антиквара» за вчерашний день.

• [15:32] ОБЪЕКТ “АНТИКВАР”. ФИНАНСОВАЯ ОПЕРАЦИЯ. КАТЕГОРИЯ: СУПЕРМАРКЕТ.

• [15:33] РАСШИФРОВКА ЧЕКА: Чай “Принцесса Нури” – 1 уп., Батон нарезной – 1 шт., Сыр плавленый “Дружба” – 2 шт.

– Это чек из продуктового, товарищ полковник, – осторожно сказал Орлов. – Я вижу! – рявкнул Зубов. – Ты на второй лист посмотри!

Второй лист содержал сводку за вечер.

• [22:49] ОБЪЕКТ “АНТИКВАР”. ФИНАНСОВАЯ ОПЕРАЦИЯ. КАТЕГОРИЯ: ДОНАТ.

• [22:49] ПОЛУЧАТЕЛЬ: “NEKOCYBERSTREAM” (ВОЛКОВА Е.А.).

• [22:49] ТЕКСТ СООБЩЕНИЯ: “Увидел на стриме, что ваш котик Барсик кашляет. Вот небольшая сумма ему на ветеринара. Пусть не болеет.”

– Вот! – Зубов ткнул в распечатку толстым пальцем. – Он днем покупает дешманский чай и сырок «Дружба», прикидывается нищебродом! А вечером швыряет деньги этой своей анимешнице! И что ты мне на это скажешь?

Орлов пожал плечами. – Экономит на еде, чтобы поддерживать тех, кто ему симпатичен. – Сочувствие! – Зубов рассмеялся коротким, лающим смехом. – Орлов, проснись! Ты в Управлении по противодействию деструктивным влияниям! Думай! Днем он создает себе легенду «простого парня». А вечером под этой легендой переводит деньги своей ячейке! Чай «Принцесса Нури» и донат на «котика»! Какая здесь связь?

– Возможно, никакой, товарищ полковник. – Совпадений не бывает! – отчеканил Зубов. – Есть только нераскрытые закономерности. Я жду от тебя анализа, Орлов! Анализа, а не соплей! Мне нужно понимать, что это за операция! Даю тебе час. Чтобы на моем столе лежала служебная записка с полной аналитической выкладкой по этому «инциденту». Свободен.

Орлов вернулся в свой кабинет, чувствуя, как внутри закипает глухое, холодное бешенство. Аналитическая выкладка. По покупке чая и донату на лечение кота. Это был театр абсурда.

Он сел за стол. Час. Он мог бы написать правду: «Угрозы не выявлено». Но тогда Зубов сожрет его с потрохами.

Он смотрел на распечатки. Чай «Принцесса Нури». Сыр «Дружба». Донат на кота. И вдруг в его голове что-то щелкнуло. Мысль была дерзкой, безумной и абсолютно гениальной в своей бюрократической извращенности. Зубов хотел анализ? Он его получит.

Пальцы Орлова забегали по клавиатуре. Он не врал. Он брал оба факта и соединял их железной, параноидальной логикой своего начальника.

[Гриф: Для служебного пользования]

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА Касательно: анализа оперативной комбинации, проведенной объектом «Антиквар».

Докладываю, что в рамках разработки объекта «Антиквар» была выявлена сложная, многоуровневая операция прикрытия.

1. Фаза подготовки («Легендирование»): Днем объект совершает закупку в магазине эконом-класса. Номенклатура товаров (чай «Принцесса Нури», сыр «Дружба») не соответствует его интеллектуальному профилю и уровню дохода, что указывает на целенаправленное создание образа «простого обывателя» с целью снижения бдительности систем мониторинга.

2. Фаза активных мероприятий («Сигнал»): Вечером, под прикрытием созданной легенды, объект осуществляет финансовый перевод в адрес лидера общественного мнения (ЛОМ) Волковой Е.А. («NekoCyberStream»). Использование сентиментального повода (забота о животном) является классическим приемом психологической манипуляции для установления эмоционального контакта и формирования у ЛОМ чувства благодарности.