Сборник ужасов

Упырь не был похож на тех кровопийц из старых сказок. Он не был бледным, с острыми клыками. Он был похож на человека. На того, кого ты мог встретить днём на улице. Но в его глазах не было ничего человеческого. Только голод. Неутолимый, всепоглощающий голод. И сила, которая позволяла ему двигаться бесшумно, проникать сквозь стены, и заставлять жертв идти за ним, словно загипнотизированных.

Иван видел, как Упырь утаскивал молодых парней и девушек, как он пил их кровь, оставляя лишь иссохшие оболочки. Он видел, как страх сковал деревню, как люди запирали двери на все засовы, как молитвы становились их единственным оружием.

Но Упырь был хитёр. Он знал, как обойти страх. Он знал, как заманить. И он знал, что Иван – единственное препятствие.

Сегодня была та самая ночь. Луна, огромная и кровавая, висела над лесом, отбрасывая призрачный свет. Иван чувствовал его приближение. Чувствовал холод, который проникал сквозь стены, пробирал до костей. Он взял в руки старый, зазубренный топор, который когда-то принадлежал его отцу. Топор, который видел кровь.

Внезапно, тишина была разорвана. Не криком, не стоном, а тихим, едва слышным шорохом, словно кто-то скользил по траве. Иван напрягся. Он знал этот звук.

Дверь его избы скрипнула, медленно, мучительно медленно открываясь. В проёме появилась тень. Высокая, худощавая, с неестественно длинными руками. Иван не видел лица, но чувствовал взгляд. Взгляд, полный древней злобы и ненасытной жажды.

«Иван,» – прошептал голос, похожий на шелест сухих листьев. – «Ты стар. Ты устал. Отдайся мне. Я дам тебе покой.»

Иван сжал топор крепче. Его руки дрожали, но не от страха, а от напряжения. «Ты не получишь меня, Упырь,» – прохрипел он. – «Я не дам тебе больше никого.»

Упырь шагнул внутрь. В его глазах мелькнул огонёк. Огонёк узнавания. Огонёк ненависти. Он помнил Ивана. Помнил, как тот, ещё молодой и сильный, пытался защитить свою невесту, когда Упырь впервые появился в Заречье. Помнил, как Иван, несмотря на раны, смог отбиться, заставив тварь отступить в лес.

«Ты помнишь, старик,» – прошипел Упырь, его голос стал чуть громче, приобретая зловещие нотки. – «Ты помнишь, как я оставил тебя тогда? Ты думал, что победил? Ты просто отсрочил неизбежное.»

Упырь двинулся вперёд, его движения были плавными, почти гипнотизирующими. Иван отступил к печи, чувствуя, как холод, исходящий от существа, становится невыносимым. Он знал, что не сможет сражаться с ним в открытую. Сила Упыря была нечеловеческой, а его способность проникать в разум – смертельной.

«Ты не получишь моей крови, Упырь,» – сказал Иван, его голос звучал твёрже, чем он сам ожидал. – «Но ты получишь то, чего боишься больше всего.»

Иван поднял топор, но не для удара. Он направил его на старый, выцветший портрет на стене. Портрет его жены, Марии. На портрете она улыбалась, её глаза сияли молодостью и счастьем.

«Ты питаешься жизнью, Упырь,» – продолжал Иван, его взгляд был прикован к портрету. – «Ты забираешь её, оставляя лишь пустоту. Но есть вещи, которые ты не можешь понять. Вещи, которые сильнее твоей жажды.»

Упырь остановился, его взгляд переместился с Ивана на портрет. В его глазах мелькнуло что-то похожее на замешательство, затем на гнев.

«Что ты делаешь, старик?» – прорычал он.

«Я напоминаю тебе,» – ответил Иван. – «Напоминаю тебе, что такое жизнь. Что такое любовь. То, чего у тебя никогда не было и никогда не будет.»

Иван резко опустил топор, но не на портрет. Он ударил им по деревянной раме, разбив её вдребезги. Затем, с невероятной силой, он вырвал портрет из стены.

«Ты думаешь, что я боюсь смерти?» – крикнул Иван, его голос дрожал от эмоций. – «Я боюсь лишь того, что ты заберёшь у других то, что я любил!»

Он поднёс портрет к огню, который слабо тлел в очаге. Пламя лизнуло край холста.

«Ты питаешься страхом, Упырь,» – сказал Иван, его голос стал тише, но в нём звучала сталь. – «Но я не боюсь. Я потерял всё, что мог потерять. И теперь я не дам тебе ничего.»

Упырь издал низкий, утробный рык. Он бросился вперёд, его цель – портрет. Но Иван был готов. Он отбросил горящий портрет в сторону, прямо на Упыря.

Пламя охватило одежду Упыря. Он закричал – криком, полным боли и ярости, криком, который никогда раньше не слышали в Заречье. Он метался по избе, пытаясь сбить огонь.

Иван, несмотря на свой возраст, схватил горящий кусок дерева и ударил Упыря по голове. Тот отшатнулся, его глаза, полные ненависти, встретились с глазами Ивана. В них больше не было голода, только первобытный ужас.

Упырь, охваченный пламенем, бросился к двери и выскочил наружу, в ночь. Его крики постепенно затихли вдали, смешиваясь с шелестом ветра.

Иван упал на колени, тяжело дыша. Его руки были обожжены, одежда пропахла дымом. Но он знал, что сделал то, что должен был. Упырь был ранен, возможно, даже уничтожен. Но главное – он больше не будет мучить Заречье.

Старик поднял голову и посмотрел на остатки портрета, тлеющие на полу. Мария. Его Мария. Он знал, что она бы поняла. Она всегда понимала. Её любовь была тем щитом, который он использовал против тьмы.

С первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь щели в ставнях, Иван вышел из избы. Деревня ещё спала, не подозревая о ночной схватке. Но Иван знал, что утро принесёт облегчение. Страх, который сковывал Заречье долгие годы, начнёт отступать.

Он побрёл к колодцу, чтобы умыться. Холодная вода обожгла его обожжённые руки, но это была приятная боль. Боль жизни, а не смерти. Он посмотрел на свои руки, на следы борьбы. Они были свидетельством того, что даже в самой густой тьме есть свет, и что даже самый старый и слабый может найти в себе силы противостоять злу.

Иван знал, что деревня никогда не забудет эту ночь. Но он надеялся, что они запомнят не только ужас, но и мужество. Мужество тех, кто не сдался, кто боролся за свою жизнь и за жизнь своих близких.

Он вернулся в избу. Взял метлу и начал собирать пепел от портрета. Это было последнее, что осталось от его жены, но он не чувствовал горечи. Только тихую, умиротворённую грусть. Он знал, что её дух жив. Жив в его сердце, жив в памяти деревни, жив в том, что он смог защитить её от Упыря.

Когда солнце поднялось выше, Иван вышел из избы и направился к центру деревни. Он знал, что ему предстоит рассказать. Рассказать о том, что произошло, о том, как он победил Упыря. Он знал, что ему поверят. Потому что в его глазах, несмотря на усталость и боль, горел огонь. Огонь, который не мог погасить ни один Упырь. Огонь жизни.

Иван шёл по пыльной дороге, и каждый шаг отдавался эхом в тишине пробуждающейся деревни. Его шарканье было единственным звуком, нарушающим утреннее спокойствие. Он видел, как из окон выглядывают любопытные, испуганные лица. Они ждали. Ждали объяснений, ждали подтверждения своим самым страшным догадкам.