ХРОНИКИ ПОСЛЕДНИХ СТАНЦИЙ

– Мужик, нет времени сейчас это обсуждать. Им нужна медицинская помощь, чем скорее, тем лучше.

– Вы не ответили на мои вопросы. Я наделён полномочиями стрелять на поражение, в любого, кого посчитаю подозрительным. Мимо меня никто не пройдёт. И мне без разницы кому нужна медицинская помощь. Может вы шпионы. Вынюхиваете здесь что-то. Короче, отвечайте на поставленные вопросы!

Один из сидящих медленно встал с поднятыми вверх руками и сказал:

– Хорошо, я скажу. Я и трое ребят в военной форме, мы были на задании. Как я сказал мы солдаты Цитадели. Когда возвращались, то ехали через конфедерацию. – он медленно достал из кармана скомканную бумажку. – Здесь печати пропускных постов конференции. Можешь проверить.

– Бросай. – сказал начкар.

– Так вот, как я уже говорил, мы ехали через конфедерацию, покинув ее мы попали на вокзал, а после на рынок. И там увидели их, и ещё эту тварь. – он взял с пола дрезины грязный мешок и кинул его начальнику караула.

– Что это?

– Проверь – узнаешь. Зрелище не для слабонервных. У нас мало времени. Эти двое могут уснуть навечно, если уже это не сделали.

Начальник караула медленно развязал верёвку и приоткрыл мешок. Из мешка на него уставилась омерзительная физиономия. С черными, спутанными не то волосами, не то водорослями, один глаз был открыт – черный как самая темная ночь. Из дыр, где должен был быть нос, медленно текли тёмно-фиолетовые засохшие местами, потёки зловонной слизи. Приоткрытая пасть оголяла несколько рядов острых как лезвия клыков, с запекшейся человеческой кровью на них. Отсечённая голова чудовища лежала в мешке перед караульными и начкаром. Часового тут же вырвало от увиденного. Волосы на голове начкара и остальных зашевелились.

– Открыть ворота! Караульные, вернуться в караульное помещение! – скомандовал он. – А я в медпункт проведу этих ребят. И не спать мне там!

Ворота медленно, скрипя начали открываться. Дрезина медленно вкатилась во внутрь станции "Площадь конституции". На платформе стояла куча зевак, некоторые из них держали всё своё скудное имущество, думая, что лихая напасть приключилась, увидев ранее мчащихся караульных к воротам. Но увидев дрезину и людей в ней, успокоились. И начали понемногу расходиться по своим уголкам, судача о увиденном.

Начальник караула вместе с двумя ребятами из Цитадели, подхватили раненых и поволокли их в медсанчасть. По дороге начкар, немного ошеломленный увиденным, забыл о том, что некоторые его вопросы остались без ответа. Как отряд Цитадели оказался на станциях конфедерации в обход станций Лимба, какие такие задания они выполняли в той стороне, кто эти раненые?

Многие люди, которые живут в метро, имеют качество, которое пришло к ним со временем и это касается, наверное, всех станций. Качество это – быть готовым к сиюсекундным и необратимым изменениям в их убогой подземной жизни. Они готовы были бежать в глубь темноты туннелей, глубже под землю, лишь бы отсрочить хотя бы на день свою неза́видную участь. Все, где-то в глубине души, понимают, что шансов на выживание крайне мало, мир между станциями хрупок, постоянные вспышки эпидемий, атаки мутантов, а на поверхности только смерть. Что ближайшие десятилетия они обречены скрываться как черви под землёй, не видя прекрасного солнечного света, не вдыхая свежего воздуха, не слыша пения птиц и лишь изредка, те кто выходят на поверхность, видеть остатки того, потерянного величия. Но тем не менее жизнь в метро полна решимости пробиться через эти невзгоды. Несколько поколений людей родились в стенах подземелья. Для них выжить, а не жить, вот первостепенная задача. Они так рьяно пытаются цепляться за свою мрачную и унылую, по старым меркам, жизнь, что даже идут на убийства, обманы, ложь ради этого.

Люди остаются людьми в любых условиях.

Ни о чём

…

–… страшные времена настают. – это было первое что услышал Леонтич, когда пришёл в себя. Он приоткрыл один глаз. Тусклый, жёлтый свет в палате, смесь запахов медикаментов, человеческих тел и хлорки ударили по его ослабленному сознанию. Он приподнял голову и огляделся. Палата была небольшая, на четверых человек. Все койки были заняты. На одной сидел мальчик, лет десяти и пристально смотрел на Леонтича, двое других, тоже обратили на него внимание.

– Пришел в себя. – сказал один улыбнувшись. – Все уж думали ты в кому впал. Михалыч, врач наш и не надеялся… Э… Меня Ильёй зовут. Это Сергей, а пацан Ваня. – он указал на присутствующих.

– Я Леонид. Но все Леонтичем кличут. Как долго я здесь нахожусь?

– Мы с Серёгой тут три дня, ты уже был до нашего прихода. Ванька два дня как здесь. Точно не могу сказать, около недели думаю. Ты ведь из тех, кого из туннелей привезли? Верно?

– Я не помню как здесь оказался. Последнее что помню это как я смотрю на пистолет в моей руке… дальше ничего. Перед этим ехали куда-то… вроде в Цитадель… на работу, вроде…

– Да это точно он. Ну один из тех двух раненых, которых привезли солдаты Цитадели. – сказал Сергей. – Вы были без сознания, когда вас привезли в Лимб. Тут вас сразу в медчасть, а второго, вашего приятеля, в карантин поместили до особого распоряжения.

– Я был не один? – рассеянно сказал Леонид. – Ничего не помню. Какой приятель?.. Чёрт знает что с памятью.

– В двух словах это было так: вы ехали в нашу сторону, по дороге встретили какую-то тварь в туннелях, двоих оно сожрало, вы двое выжили и вас сюда привезли ребята из Цитадели. – сказал Сергей. – Мне брат рассказал, он тогда в карауле был. Говорит, что вы голову той твари привезли с собой. Жуткая, страшная голова. Я ее правда не видел.

– Да, да, голова, голова…Начинаю припоминать что-то. Мы сначала подумали, что это женщина. – Леонтич и без того бледный, кажется, стал ещё бледнее при воспоминании о происшедшем. – Она, или оно, манипулировало нашими сознаниями. Я вспомнил. Мы не могли контролировать свои тела и мысли. Да, да…

– Это что-то новенькое. – сказал Илья. – Я много всякой дряни повидал в рейдах на поверхности, но о таком впервые слышу. Расскажи поподробнее, если можешь.

Крупные капли пота выступили на лбу Леонтича, раны начали немного кровоточить под бинтами, сердце участило свой бой – он вспомнил те минуты, проведенные в тоннеле, под гнётом чужого, инородного сознания. Он снова прилёг на кровать и продолжил:

– В то утро нас было четверо. Мы выехали в Цитадель на работу. Мы благополучно проехали вокзал и въехали на центральный рынок. А там это. Не то женщина, не то осьминог, не то рак. Я так и не понял. Двоих молодых ребят оно сожрало у меня на глазах, а я не мог даже двинуться с места. Потом пошел на кровавый пир к ней добровольно и Андрей, это тот, кого со мной привезли. Потом наступила и моя очередь… Какие-то огни… Еще одна дрезина… Автоматная очередь, бойцы Цитадели… Я поник, но оставался в сознании, до подъезда к вашей станции… Дальше провал. Тьма. – помолчав он добавил – Жалко ребят, ещё совсем молодые были. Значит нас двоих привезли, значит Андрюха выжил. Но почему он в карантине?

Ваня сидел на кровати закрыв уши ладошками и зажмурив глаза от страха. Сергей и Илья сидели молча, глядя на рассказчика.

– Да пёс его знает, – начал Илья. – Руководство что-то скрывает от нас, мне кажется. Чтобы не было паники, возможно. Вызвали какого-то умника из синей ветки, для анализа, то ли крови, то ли плазмы, то ли хрен знает чего ещё. Он, вроде бы, прибыл инкогнито. Но новое лицо на станции все распознать могут. Да и скрыть шило в мешке не получается. Все знают о ваших приключениях. Если не знают детали, так придумают. – Он слегка улыбнулся – Вот и судачат о ней, о тебе и о твоём товарище. Новости как никак. Не часто новых мутантов встречают в тоннелях, да ещё с психическим воздействием на организм, как ты говоришь.

– Да, ты, возможно, прав. Новый мутант. Мимикрирующий и воздействующий на волю и сознание к тому же. – Подытожил Леонтич.

– Что такое мими-ки-ри-ру-ющий?– по слогам спросил Ваня.

– Это значит, что это существо хочет походить внешне на человека, или что-то другое, таковым не являясь. То есть подражать чему-то, или кому-то, выглядеть также. Хотя, может бытья ошибаюсь. Может это какой-то новый вид человекоподобных существ, я не наю. Это лишь мои догадки. – сказал Леонид.

– Блин, если так дело пойдет, то через пару лет мы не сможем отличить людей от нелюдей. – Сказал Сергей.

– Не, не думаю, что такое возможно. – задумчиво сказал Илья. – Это единичный случай, может локальный мутант, который здесь сформировался, неподалеку от нас.

– Мужик, это уже происходит. Ты слышишь, что он говорит? – он указал в сторону Леонида, – они приняли ее за женщину. Внешняя схожесть уже присутствует. А что, если это шпион, засланный проверить нас – людей на прочность? А за ним придут сотни таких…

– Значит сначала стреляешь, а потом выясняешь кто это, человек или нет. – сказал Илья. – Не нагоняй жути, и так страшно.

– Да говорю ж вам, я двинуться не мог! Я в руках держал заряженный пистолет, а выстрелить по твари не мог. Понимаете? Оно контролирует тебя, тело, ум, волю, страх, боль. Не знаю, как им удалось ее прикончить. Наверное, из-за эффекта неожиданности – застали ее врасплох.

Какое-то время все четверо лежали молча на своих койках, переваривая услышанное. Первый нарушил молчание Сергей:

– Говорят, что объявились в тоннелях ещё и фантомы. Их, вроде бы, видели в тот же день, когда вас привезли. Давно про них ничего слышно не было. Теперь нате.

– Что за фантомы? – спросил Леонтич, приподнявшись на локтях.

– Все кто ходил в караулы, знает, что такое фантом. Их часто видели часовые на постах. Это такие сгустки темной материи, или даже теней. Они напоминают по форме человека, перемещаются по тоннелям. Куда идут, зачем идут, что это такое – не понятно. Знаю, что они появлялись не за долго до каких-либо трагических событий в метро. Последний раз их видели перед падением станции "Южный вокзал". Это была ваша станция, я имею в виду конфедерации. Вот не за долго до этого несколько десятков фантомов попадали в поле зрения ваших часовых. – закончил Илья.

– Откуда такие сведения? – спросил удивлённо Леонтич.

– Наши разведчики не дремлют. – улыбнулся Илья. – Мы успели вывезти и сохранить часть архива, из станции «Южный вокзал», маленькую его часть. И в нем есть информация о фантомах. Скудная, но всё же. Так же старые данные говорят о их присутствии до Великой войны, их собрали ещё работники метрополитена, незадолго до наступившего кризиса.

– Очень интересно. – прошептал Леонтич, – Вестники смерти бродят по метро и нет им пристанища лучше… Не слышал о этом феномене ещё.

Немного помолчав, Илья спросил:

– Хотел спросить, что такого интересного пытается раскопать Цитадель? Мы знаем, что они нанимают людей с других станций для опасных работ, в каких-то туннелях под метро. Несколько раз мы пытались внедрить, под видом работников, наших шпионов, но им было отказано…

– Эй, эй, Илюха. Это секретные сведения, а он даже не с наших станций, не говоря уже о допусках секретности. Не трепись с ним особо. Извини, мужик, – Сергей глянул на Леонида – но это секретно.

– Значит, система «Спайдер» работает превосходно. – прошептал Леонтич.

– Что ты там говоришь? Не слышно, – сказал Сергей.

– Я говорю, что не получится вашим шпионам пройти в Цитадель. Сложнейшие системы защиты используют они для выявления шпионов. Помимо ваших, есть ещё и салтовские, и москалёвские, и конфедеративные, и из других станций пытаются туда пробиться.

– Откуда такие сведения? – спросил Илья.

– Я проходил оценку возможности быть разведчиком, или шпионом, как угодно, при первом визите в Цитадель, как привлечённый работник из других станций. Все тесты показали, что я не попадаю под эту категорию людей. – Улыбнулся он. – А по поводу тоннелей под метро не знаю. Да они копают, да, далеко ушли, но для чего – не известно. Какая-то тайна присутствует во всех их действиях. Я имею в виду руководство Цитадели. У них строгая секретность во всём. Да и люди там тоже не болтают с чужими о внутренней стороне их жизни. Тайна на тайне.

– Да, у них там всё очень серьезно. Я последний раз был там, когда был ребенком. Мы с матерью поехали туда за лекарствами для отца. Он тогда заболел воспалением лёгких. Я помню сколько там было света от сотен ламп. Сколько там было людей, весёлых, светлых, казавшиеся мне беззаботными. Я помню на одной из станций стоял фонтанчик с питьевой водой и каждый мог спокойно напиться вдоволь.

– Он так и стоит там же, никуда не делся. Можно напиться в любое время. – добавил, улыбаясь, Леонид.

– Да, возможно. Это было очень впечатляюще для меня тогда. – сказал Илья и замолчал, погрузившись в воспоминания детства.

– А что с лекарствами? Вы достали их? – спросил Сергей.

– Какие лекарства? Ах да, лекарства отцу. Да, да мы достали их. Сначала их не хотели нам продавать, так как мы не граждане Цитадели. Но потом кто-то направил запрос в главный совет, и он ответил согласием на выдачу редких препаратов для моего отца. Нам просто повезло, наверное. Отец поправился. Я им благодарен за это, хоть сейчас мы и не в лучших отношениях с Цитаделью.

– Так твой батя жив благодаря зелёным из Цитадели? – уточнил Сергей.

– Да, они, по сути, спасли его тогда. Во всем Лимбе не нашлось нужного средства, для отца. Мать тогда все станции обошла.

– А ты не думал, что антибиотики, то средство, которое было нужно твоему отцу, попросту вам не давали, а придерживали для себя? – сказал Леонтич. – Не хотели делиться с обычным людом. Зачем ты со своим отцом им нужен? С чего б это им ему помогать? Подумай над этим.

Илья посмурнел, глаза потускнели – он никогда не допускал такие мысли, они вводили его состояние безысходности, ведь если люди не будут помогать друг другу, какой тогда в них смысл, как в Людях?

Свет пары жёлтых, тусклых ламп падал на лица, измученные лица людей, находящихся в этой палате. Даже лицо ребенка было уставшим – темные круги под глазами, болезненная худоба, отсутствие солнечного света сделало его кожу бледной. Они смотрели друг на друга и в их головах блуждали разные мысли. Один вспоминал прекрасные и теплые моменты детства, проведенные вместе с родителями, пусть и под землёй, пусть и в условиях ограниченной свободы. Другой был на чеку и думал о возможности собрать какие-нибудь кусочки полезной информации о Цитадели, которые можно будет использовать в личных и Лимба целях. А также возможность завербовать новенького, который имеет возможность посещать Цитадель. Третий был сильно напуган услышанным о новой ночной твари из темных туннелей, которая может контролировать твои помыслы и твоё тело. Его и так мучали ночные кошмары – монстры приходили к нему во снах, тащили его в темные, зловонные подземелья, подземелья, которым тысячи лет. Как будто старая деградировавшая раса недосуществ выходила на поверхность из этих подземелий в его снах. Ища его, они всегда знали где его искать и каждый раз находили его и тащили к себе, через мерзкую, слабосветящуюся слизь. На пир в его честь. На пир в единственным блюдом – ним самим.

Четвертый лежал и думал о своем товарище, который попал под жернова «ночной сирены», так Лёня про себя назвал этого мутанта, и теперь находился не известно где, и неизвестно в каком состоянии.

На следующий день, рано утром, дверь палаты приоткрылась и в нее вошёл невысокого роста, с бородкой и в очках с перемотанной изолентой серединой, человек в грязно-белом, скорее больше сером, халате, в старых пятнах. Это был фельдшер по фамилии Байрак. Он оглядел всех присутствующих поверх своих очков и остановив взгляд на Леонтиче сказал:

– Вы пришли в чувство, любезный. Рад, очень рад. Признаться правда я думал, что мы вас потеряли на долго. Я думал вы в коме, любезный. Но, глядя на вас вижу, что всё дурное позади и вы готовы упорхнуть из нашей медчасти, как птенец из гнезда. – Он криво улыбнулся. – Что до вас, господа, то вы сегодня также покинете медсанчасть, так как вы уже восстановились после выхода на поверхность. Ванечка останешься пока здесь, вот выпей витамины и пей больше воды. – Он протянул Ване маленькую пластиковую чашечку с шариками-витаминками внутри. Он вышел из палаты.

– Это был, типа, обход врача? – удивлённо спросил Леонтич. – Ни тебе таблеток, ни капельниц, ни манипуляций? Давно я не бывал в ваших медчастях.

– Да какие тут таблетки? Которым по тридцать, сорок лет? Байрак всё лучшее что у него есть для себя держит и для начальников, а на остальных ему плевать! – вспылил Сергей. – В метро если ты заболел, считай покойник. Станции то и дело закрывают на карантины. А когда открывают, то населения на какой-то процент меньше, чем было. Плюс от лучевой почти все страдают в той, или иной степени! Станции ведь не сильно глубокого заложения. Да что тут говорить. Доживаем мы тут под землёй, последние представители человечества, так сказать. На сколько нас хватит?

– Не правда! Мама сказала, что придет помощь и нас всех увезут в спасённые города. А там всё будет хорошо. – сказал Ванечка.

– Ага и барбарисок дадут. – съёрничал Сергей. Хотя он даже понятия не имел, что такое барбариски, ведь он родился уже под землей и никогда их не пробовал, да что тут говорить, даже не видел. Просто выражение, которое он подхватил от старших, даже не зная его истинного значения. Он с Ильёй начали медленно собирать свои вещи. Леонид лежал и думал о забытом вкусе барбарисок и что же делать дальше. Что делать с Андреем? В каком он состоянии? И как он гражданин других станций, теперь будет под неусыпным контролем военного комитета Лимба. Он знал, что руководство Лимба очень подозрительно. Они своему то населению частенько устраивают допросы, проверки и т.д.. Вернуться на холодногорскую станцию? Без Андрея, без молодых с которыми он уехал в тот злосчастный день? Двигаться в Цитадель? Один? Кто его отпустит так быстро из Лимба? Без дрезины? Без оружия? Без снаряжения? Он уже немолод для таких авантюр. Не успев это детальней обдумать, как дверь палаты открылась и на пороге стояли двое, в выцветшей военной форме, с элементами кустарной защиты локтей и коленей.

– Мы из военного комитета Лимба, пришли задать вам пару вопросов. – Они стали по обе стороны кровати. – У вас есть пять минут чтобы собраться.

Леонтич ожидал их прибытия, понимающе кивнул и начал было собираться, но как оказалось собирать то и нечего. На нем была только какая-то затёртая до дыр больничная пижама, с коричневыми разводами на штанах и кофте. И тапочки разных размеров и форм. Он медленно приподнялся, засунул ноги в тапки и сказал:

– Я готов! Понадобилось меньше минуты. – Он улыбнулся. Но военные лица были непроницаемы. – До свидания, Илья, Сергей, Ваня. Может встретимся.

Мальчик молча махал ему рукой. Сергей и Илья почему-то не сказали ни слова, а лишь кивнули головами. Военных опасаются, подумал Лёня.

Они вышли из палаты и пошли по темным закоулкам станции. Куда-то ниже, чем основная её часть, в какие-то нежилые комнаты, там, где очень сыро, мерзко и еле светил свет. На пути то и дело стояли часовые на дверях. Наконец они оказались перед металлической дверью с открывающимся окошком посередине. Её открыли, внутри стояли два стула и стол. В нос ударил резкий запах хлорки и крови. Военный сзади легко подтолкнул его в спину, и он оказался в комнате для допросов. Дверь с лязгом закрылась за ним.

…

– …Если не предпринимать никаких действий, то мы так и не найдем его. – Голос из телефона скрипел и трещал. – Нужно поднять всё метро на уши, но найти его! Он бы сделал то же самое для тебя, или меня.

– Я боюсь, что если с ним что-нибудь случилось, то лишний раз поднимать шум не имеет смысла. Я думаю, лучше разослать разведгруппы по станциям. Может быть, они что-нибудь добудут… Так мы не поставим его под удар если он жив и не вскроем его целей если он мёртв. Открытое вторжение куда-либо это дорого нам будет стоить. И для начала нужно понять, где его искать. – отвечал более спокойный и мелодичный голос.

– Я предлагаю нанести удар по ближайшей к нам станции Лимба! Пусть нас боятся! Эти суки точно причастны к этому! – трескучий голос не унимался.

– Успокойся и подумай о моём предложении. Это будет правильнее, друг мой. Перезвоню через час. Отбой…

…

Андрей лежал в карантине десятый день подряд. Его руки и ноги были крепко привязаны к кровати. Его искалеченное тело было без сознания. Его ребра были сломаны, рваные раны на теле не заживали. Из них сочилась тёмная слизь, вперемешку с сукровицей. Его тело медленно меняло форму. Перепонки между пальцев ног и рук закрыли все свободное пространство. Кожа начала покрываться слизью. Волосы выпадали по всему телу. Глаза немного вылезли из орбит. Он теперь больше походил на земноводное существо, нежели на человека мыслящего. В комнате, где он лежал, появился устойчивый запах речной трясины.

Вокруг него толпились несколько врачей и фельдшеров из разных станций Лимба.

– Это так впечатляет! – Радовались одни

– Когда же закончится фаза трансформации?..– говорили другие.

– Можно ли его уже препарировать?..– говорили третьи.

– Давайте его разделим поровну и будем изучать в своих лабораториях… – говорили остальные.

Впервые собравшиеся вокруг Андрея тела видели такое. С одной стороны это было жутковатое зрелище, но с другой научный интерес брал верх. Сначала его хотели просто прикончить, так как он был, как думали врачи, в коме от полученных травм и вряд ли из нее когда-либо вернется. Люди с такими травмами в метро не задерживаются – слишком много мороки с ними, да и как правило бессмысленно, вытянуть их стоит дорого, да и если вернуть их к жизни, то ничего полезного они уже не смогут сделать, как показывает практика. Поддержка жизненных процессов слишком дорога́ для данных обстоятельств. Сколько таких было, то из рейда принесут с ранениями без сознания, то от укуса какого-нибудь мутанта впадают кому, а потом просто брошены на верную смерть, из-за невозможности и нежелания вернуть их к жизни. Но увидев некоторые трансформации на теле, решили оставить и посмотреть, что будет дальше. А дальше случилось следующее – к концу второй недели раны начали затягиваться, кости срастались, трансформация пошла вспять, через, приблизительно, месяц тело приобрело исходную форму, но сознание нет. Он всё также находился в коме. Со временем к нему потеряли вообще интерес и начали решать, как от него избавиться, чего это он койку занимает, тем более не с нашей станции, даже не из Лимба. Зачем на него тратить драгоценные медикаменты, если он больше не представляет научного интереса, да и вообще какого-либо интереса для Лимба. Байрак написал запрос начальнику станции о немедленном исключении Андрея из медсанчасти и стал ждать ответа. Ответ пришел быстро и вот что в нем было: «Придержать пациента до особых распоряжений с верху.» Подписано начальником станции Пл. Конституции – Царенко С.С. После этого все врачи с фельдшерами разъехались по своим станциям, ничего так и не выяснив.

Всякое

…

Масляная лампа слабо освещала маленькую комнатку Василия и его жены Майи. Тени от нее плавали по стенам темными волнами, на крохотном столе стояли две чашечки с отбитыми ручками и старый погнутый чайник, одна кровать, стул, две полки и одностворчатый самодельный шкаф для одежды. На полках лежали разные книги, тетради, скрепки, кнопки, резинки, Васины детские игрушки и маленький ободранный глобус. На стенах были наклеены постеры со старой, довоенной рекламой. Под кроватью стояла неработающая радиостанция Р – 354 «Шмель», всякая обувь и другая бытовая утварь. Это всё гордо называлась квартира, Васе она досталась от отца, который был довольно уважаемым человеком раньше, он был машинистом электропоезда. Всем работникам метро сначала выделили лучшие комнаты и места для жизни. Так и досталась сыну крохотная квартирка после его смерти. Когда отец был жив, они спали на кровати поочередно, теперь же с любимой женой он делит кровать. Это был их маленький мирок.

Они сидели вдвоем, в своей комнатке, пили так называемый чай и болтали о том, о сём, о возможном будущем, о прошлом. И вдруг Майя, спросила: – Вась, расскажи про этих, которых привезли в ночь твоего дежурства. Ну этих, подстреленных.

Василий глянул на нее с теплом в глазах и ответил:

– А почему подстреленных? А?

– Ну как почему? Люди так говорят. – улыбнулась она.

– Люди еще и не такое придумают. Они не были подстрелены. Вообще-то они были атакованы какой-то тварью на затопленной станции. – Глаза Майи ожили, она ближе подсела к мужу и с легкой улыбкой принялась слушать его рассказ. Василий продолжил.

– Много странного тогда произошло, но мы были так шокированы, что вопросы отложили на потом. А зря.

– А что было странным? – спросила жена.

– Да всё. Первое – это, наверное, появление фантомов. Да, пожалуй.

– Фантомы? Что это такое? – спросила она удивленно.