Злодейка желает искупления

Глава 5. Шэнь Улан

Я себя сильно переоценила, или, наоборот, недооценила дядюшку. Рассчитывала, что у меня будет время его устранить, и до брака разговор не дойдет. В прошлый раз он тянул с браком долго, не решался, советовался то с Фу Каном, то с Ван Чаосин, которые тоже были не в восторге от подобной мысли. Он тогда также пытался достичь должности министра, а его подозревали в убийстве моего отца. Сейчас его подозревали в том преступлении, и заодно болтали об измене его некогда благочестивой супруги.

Шэнь Куон совсем озверел. Но, как говорится, «если сел верхом на тигра – слезать трудно». Я не сдамся и свое получу.

Кое-как успокоив Лю Цяо, которая, узнав ошеломительные новости, едва в ноги Шэнь Куона не бросилась, я навестила и матушку. Пока о свадьбе я ей ничего не сообщала. Пусть выздоравливает.

День ото дня матушка выглядела все лучше, но я умоляла, просила ее, чтобы перед чужими служанками она не показывала свое хорошее самочувствие. Главе поместья доносили, что вдовствующая госпожа Шэнь хиреет, не ровен час, ее не станет. Слава небу, он был довольно брезглив, и к ней не приходил.

Закончив с ней, я снова вышла за территорию поместья, отправляясь к единственному человеку, кто мог оказать мне помощь. Конечно, это был Чен Юфей.

Теперь охранники его игорного дома меня узнавали. Езоу распорядился, чтобы меня всегда пропускали, даже если он сам отсутствует.

– Барышня Лю, барышня Лю, – поклонился передо мной охранник, впустив во внутренний двор. – Господин ждет вас в своем кабинете.

Я пришла утром, и народу в этом злачном месте было немного. Меня увели в личные покои Езоу прежде чем кто-то бы успел меня заметить.

Вошла к нему и застыла на месте. Чен Юфей, кажется, был зол. На лбу мужчины залегла глубокая складка, он подхватил края рукавов, сильно сжимая ткань в пальцах, и неодобрительно воззрился на меня.

Дверь затворилась, охранник ушел, и только тогда мой друг посмел броситься ко мне.

– Улан, – он забылся и крепко обнял меня, – что ты вчера сотворила? Ты осознаешь последствия своих действий? Если бы я заранее знал, каковы твои намерения, я бы никогда не согласился.

– Я отомстила обидчику, Езоу, – отстранилась от него. – А Ван Чаосин планировала меня выслать. Как думаешь, куда они ссылают старых слуг?

На это у Чен Юфея ответа не было, но мы оба подозревали, что жестокий Фу Кан просто ненужную прислугу не отпускает.

– Ты доверяешь мне? – вновь, чуть заискивающе взглянула на него.

– Если сомневаешься в человеке, не веди с ним дела, а если ведешь – не сомневайся, – процитировал он пословицу. – Конечно, я тебе доверяю.

Он пригласил меня сесть, а сам расправил одежду и устроился за своим столом. Некоторое время мы молчали, и в его кабинет проник служащий, принесший поднос с чаем.

– Много гостей? – поинтересовался Чен Юфей у вошедшего.

– Меньше десяти человек, господин. Но утро же, по утрам у нас всегда пусто.

– А важные есть?

– Кажется, нет, – мотнул головой его слуга. – Но откуда мне знать, если они притворяются. Есть мужчина в широкополой шляпе. У него повязка на половину лица.

– Следи за ним.

– Как прикажете.

Было занятно наблюдать, как распоряжается Езоу. Деловито, властно, повелительно. Это ему так не шло. Похоже, что в моей памяти он навсегда останется тем подростком, что помогал мне и Лю Цяо сбивать сливы с дерева.

– Раз ты не побоялась прийти в очередной раз, то говори, чем я тебе понадобился, – отвлек меня от детских воспоминаний Чен Юфей.

– А я не могу просто навестить друга?

Он улыбнулся, улыбка была такой мальчишеской и доброй, что я опять погрузилась в глупые сравнения. Мы оба так изменились, оба так быстро расправились с детской наивностью, что страшно становилось.

– Позови ты меня в гости, я бы подумал, что ты соскучилась. Но ты пришла, не постеснялась. Нет, я тебе для чего-то нужен.

– Ты, как всегда, проницателен. Да, мне нужна твоя помощь, – судорожно вздохнула я. – Шэнь Куон вознамерился выдать меня замуж в самое ближайшее время.

Я думала, что владелец игорного дома подавится своим чаем, что он изумится, закричит, но Чен Юфей оставался невозмутимым.

– А в чем сложность? Ты для Шэнь Куона не Улан, а ее служанка. Пусть поженит своего никчемного сына и твою подружку. Она точно не будет против. Ты и отомстишь, и свободна останешься.

– Он не никчемный, – зачем-то встала на защиту Мэнцзы. – Да и свободна я останусь от брака, но когда подробности выяснятся, то меня казнят. Езоу, ты желаешь мне смерти?

Сердце почему-то забилось учащеннее. Слишком хорошо я помнила свою смерть.

– Я могу тебя спрятать и защитить.

Пропустила эти слова мимо ушей.

– Лучше сделай так, как я прошу, – взмолилась, обращаясь к нему.

Мы обсудили план, в результате которого Чен Юфей поможет мне избавиться от брака. Впрочем, он поможет избавиться и от Шэнь Куона, и от еще одного человека, виновного в смерти моего отца.

– Спасибо, Езоу, – я искренне благодарила старого друга, – если бы не ты, я бы не знала, как со всем справляться.

– Ты всегда можешь ко мне обращаться, Улан, – сощурил глаза Чен Юфей, – но и запомни хорошенько: твоя выбранная дорога ни к чему хорошему не ведет. Благородный человек не помнит старых обид, а ты живешь одной лишь местью.

– Поверь, я бы хотела жить по-другому, – пыталась его заверить, но, похоже, что Езоу не повелся на мои россказни.

Меня выводили через черный ход, но отчего-то появилось липкое ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Я вертела головой, как игрушечный волчок, но ничего странного и опасного не увидела.

Чен Юфей предлагал своих людей, чтобы те меня проводили, но я отказалась. Солнце находилось в зените, и в городе меня не ожидали опасности. Будет чудно, если к поместью я подойду в сопровождении мужчин.

Единственное, чего я не учла, так это случайных свидетелей моего возвращения. Шагнула за ворота, посмотрела, но едва двинулась, как услышала голос, явно обращающийся ко мне:

– Ты, постой. Ты же служанка Шэнь Улан?

Замерла на месте, не веря своим ушам. Мэнцзы? Он меня зовет? Зачем я ему понадобилась?

Наследник медленно приближался ко мне, и я склонилась в низком поклоне.

– Чем я могу быть полезна, господин?

Когда я думала о семействе Шэнь, то знала, что Шэнь Куон и его жена точно виновны в смерти моего отца. После возрождения я была прекрасно осведомлена, что эта семейная пара и не побрезговала отравить мою мать. Но их сын в их злодеяниях не участвовал.

Шэнь Мэнцзы был хорошо образован, хотел стать ученым, но отец выбрал для него иную роль. Увы, других сыновей, да небо, и дочерей у дяди не было. Видимо, боги поняли, какой Шэнь Куон демон, не позволили заиметь еще детей.

В общем, Мэнцзы своим покладистым, спокойным нравом Шэнь Куону не нравился, зато этот молодой мужчина был симпатичен мне. По крайней мере, он не попал в мой список возмездия.

Он был высоким, стройным, к сожалению, не владел оружием, что безмерно расстраивало Шэнь Куона, и не проявлял стремления к службе у императора.

– Как твоя госпожа? Никак не могу с ней встретиться. Скажи, что я приношу свои извинения.

– Обязательно передам, господин, – еще раз склонилась я.

– Она должна понимать, что обстановка в поместье угрюмая. Я почти потерял мать.

Ах, эта надоедливая совесть. Ван Чаосин – змеиная мегера, не достойная дышать одним воздухом со мной. Но не так давно я звалась сиротой, и я осознаю, как нелегко приходится Шэнь Мэнцзы.

– Вы ее не потеряли, – вырвалось у меня прежде чем я успела сообразить, что ляпнула. – Ой, господин, простите. Я неразумная, не подумала, что сказала.

Безродные служанки, будто козы. Они ходят по поместью, что-то делают, но их мнения никто не спрашивает. Вечно я забываюсь.

– Нет, говори, – позволил он мне поднять голову. – Что, значит, я ее не потерял.

Прикидывая в уме, чем мне это грозит, я все-таки произнесла:

– Потерять вы ее можете только, если ваша матушка покинет этот свет. Она жива, слава небу, здорова. Вам запретили видеться с ней?

– Н-нет, – сдвинул брови мужчина. – Но отец явно дал понять…

– Но и не запретил, пока нет прямого запрета, а вы вольны ходить туда, куда пожелаете, кто узнает, что вы навещали вашу мать?

Ох, кажется, я учила Шэнь Мэнцзы чему-то плохому. Но он ходил по поместью с таким потерянным видом, мне было так его жалко… Не совладала с собой.

– Хочешь сказать, что на меня никто не донесет?

– Обязательно донесут, – кивнула я, – потом, но ваш отец лишился близкого помощника. Он не будет следить за вами в эти дни.

Шэнь Мэнцзы лучезарно улыбнулся.

– А ты очень разумная. Как говоришь, тебя зовут?

– Лю Цяо, господин.

– Спасибо тебе, Лю Цяо, – вздохнул он. – Ты вселила в меня надежду. А теперь ступай, передай Шэнь Улан мои извинения.

Получив свободу, я буквально побежала в ту часть поместья, где нам выделили комнаты. Встреча с наследником быстро забылась, ведь в покоях бушевала моя служанка.

Лю Цяо не хватило моих утренних заверений. Пока я отсутствовала, она накрутила себя до предела, зная, что называться аристократкой преступно. За такой обман казнят и меня, и ее. Она, как и любая другая, боялась подобной участи.

– Госпожа, – бросилась она мне в ноги, – я больше не могу притворяться. Вы умная, придумаете чего. Дядя вас простит. Разве я могу выйти замуж за его сына?

Я жестом приказала ей сесть и взять себя в руки.

– Ума у меня много, – постучала по своей голове, – силенок не хватает. Чего напугалась, дурная?

Лю Цяо осела на пол, подползла…

– Сами знаете. Я за вас жизнь готова отдать, но этот обман…

Сразу прервала эту речь.

– Жизнь готова отдать, но просишь признаться. Полагаешь, Шэнь Куон нас помилует? Он не из тех, кто прощает позор. Мы его вместе обманули, вместе нам и разбираться. Не стоит тебе бояться. Обратного пути нет. Разве тебе не нравится быть госпожой, повелевать, не работать?

Я ведь не слепая. Ей нравилось. Нет-нет, но на обычных слуг, не личных, Лю Цяо прикрикнет, попросит поторопиться. На празднике ей было хорошо, она много смеялась, принимая внимание от молодых людей. Все сочли, что эта новоприбывшая «Шэнь Улан» не образована, но смирная, робкая и красивая. А еще у нее приданое хорошее и могущественный дядя в родстве.

Мне бы насторожиться – власть развращает, но в случае с Лю Цяо я о таком и не думала. Власть и темное колдовство развратили меня, а моей подруге такое не грозит. Она чуть ли не с рождения трудится, знает, как тяжко все дается.

Лю Цяо зарделась.

– Нравится.

– В самом худшем случае, в самом ужасном, – продолжала я, – мы просто оставим наши роли. Я уйду, а ты останешься госпожой.

– А ваша мать? – схватилась за сердце служанка. – Она очень ругается за этот обман.

– Что, думаешь моя мать мне смерти желает? – усмехнулась я. – Придется, назовет и тебя дочерью. К тому же, разве она не помогала тебя воспитывать? Не она тебя грамоте учила? Ты сама для нее как дочь. С твоей матерью она делила тяжести ссылки.

Подруга покраснела пуще прежнего. В образовании Лю Цяо ужасные пробелы, но сносно читать и писать она умела. Это все заслуги матушки, а для простой служанки такие знания – огромная ценность.

В общем, получилось ее опять успокоить, заверить, задобрить, что никаких жестокостей нас не ждет. А утром я получила известие, что в поместье приехал Чен Юфей. В это мгновение мы обе свободно выдохнули.

За несколько дней после нашего прибытия мы сдружились с парочкой горничных. Расщедрились, подарили им несколько украшений и попросили сообщать нам, кто приезжает в дом к Шэнь Куону.

Проси мы чего-то серьезнее, то служанки бы напряглись, обязательно бы донесли главе дома, но наша просьба была весьма распространенной. Даже если девушки и донесли, то дядя не счел это чем-то зловредным. Так все делали, все хотят спать в безопасности.

После завтрака, забирая грязное белье, одна из служанок проговорила, что в дядя принимает в кабинете известного повесу, богача и сплетника – Чен Юфея. Она кривилась, произнося его имя, а в глазах плескалось восхищение. Видно застала входившего мужчину.

Езоу был очень красив, но, на мой взгляд, излишне смазлив, хоть и владел боевыми искусствами.

Отбросив все насущные дела, я переоделась в темные одежды и накинула на голову шляпу с вуалью. Обратилась к внутренним силам, что плескались во мне. Сделала так, чтобы меня не заметили.

Лю Цяо ухаживала за мамой, Шэнь Мэнцзы отбыл якобы к другу, а на деле воспользовался моим советом и поехал к матери. Поместье почти пустовало, если не брать в расчет бесчисленное количество слуг.

Обходя их, заучив клятое расписание, забралась на крышу и разобрала часть черепицы, чтобы подслушать разговор.

С высоты видела одни их макушки: лысеющую, дядину и темноволосую, с украшением, Езоу. Принимал дядя Езоу сухо, даже чаю не предложил.

– Задержитесь со свадьбой, господин Шэнь, – уговаривал мой друг Шэнь Куона.

– Откуда вы и об этом прознали, Чен Юфей? – дивился дядюшка.

– Это моя работа, – сплел свои пальцы Езоу, – знать обо всем. Я вам настоятельно советую не торопиться.

– Как же мне не торопиться? Младший брат активно пытается меня сместить. Предала жена, Фу Кан в темнице шантажирует. Чтобы заткнуть всем рты, нужно новое событие в поместье… хорошее, благочестивое.

– И вы сделаете огромную ошибку. Все поймут, что вы пытаетесь замять предыдущее.

– Стараюсь относиться к вам с уважением, господин, – цедил сквозь зубы Шэнь Куон, – но в толк не возьму, к чему вы ведете.

– Я? – весело хохотнул глава игорного дома. – Называйте меня благотворителем. – Он пододвинулся поближе к столу и наклонился. – Но благотворителем с планами. Отложите свадьбу, толковую вам и денег не хватит сыграть, не секрет, что у вас средств на что-то масштабное не хватит.

Я сжала ладони в кулаки. Мерзавец Шэнь Куон на капризы Ван Чаосин спустил чуть ли не все средства клана Шэнь.

Тем временем Чен Юфей продолжал:

– Я поторопился, но, пожалуй, вы меня за такое поблагодарите. О вашем младшем брате со вчерашнего дня стали ходить слухи, что Шэнь Цзыжуй пользуется средствами для повышения потенции. Все рассказчики сегодня в ударе. А сколько было благодарной публики… А еще, – мой друг чуть ли не причмокивал от удовольствия, – о вашей жене будут судачить по-другому. Теперь она, бедняжка, околдованная жертва. Ее опоили любовным эликсиром, и она не смогла отказать позывам плоти. Как думаете, кто ее опоил?

– Шэнь Цзыжуй? – ошалел дядя.

– Да, он же был на празднике, – отмахнулся Езоу. – Возможностей было множество, ни один генерал бы не уследил, – подмигнул он Шэнь Куону.

Дядя только успевал разводить руками. Он никогда не был дружен с Чен Юфеем, но из-за поднявшегося авторитета последнего был вынужден позвать его на праздник. Сейчас он находился в шоке от того, сколько задач для него закрыл молодой, неаристократичный выскочка.

– А Фу Кан? Он-то расколется на допросе.

– Смотря кто будет проводить допрос, господин Шэнь. Это вы ведете род со времен становления Цянь, а я дружу с любым сбродом. Давеча мне донесли, что Фу Кан готов молчать просто за жизнь, а я уж прослежу, чтобы этот изменник не вернулся. Так что, вы остановите свадьбу?

Сидя наверху, я понимала, что Шэнь Куон так просто не согласится. С чего Чен Юфей противится нашему браку?

– Слуги, эй, – раскричался мой старший родственник. – Принести нам вина, да самого лучшего.

Как по мановению волшебства их уединение прервали. В помещение зашли две девушки, внося поднос с двумя пузатыми бутылками. Шэнь Куон, как хозяин, отпил первым, показывая, что в вино ничего не налили.

– Готов назвать вас верным другом, – обозначил дядя, – но не могу задаться вопросом, что вы имеете против свадьбы?

Все гадала, как Езоу выйдет из этого скользкого положения.

– На саму свадьбу мне плевать. Но я живу сплетнями. Сделай вы этот шаг, вашу репутацию я не обелю, а вы мне нужны.

– Зачем? – теперь и Шэнь Куон склонился над столом.

Чен Юфей хмыкнул.

– У меня есть деньги и возможности, но нет связей. У вас нет денег и возможностей, зато связей в избытке. Сложись судьба иначе, я бы обратился не к вам, но в данный момент вы уязвимы, без меня не справитесь.

– Чего же вы хотите? – он перешел чуть ли не на шепот. Я едва не читала по губам.

– В Ляонине мои люди нашли месторождение нефрита. Пещеру мы разрыли, вход обезопасили, но мне не хватает собственных средств.

Дядя прищурился.

– Нефрит? Император не в курсе?

– Стал бы я беседовать об этом с вами, сообщи об этом императору? – тихо рассмеялся Езоу. – Я все готов взять на себя, но мне нужен капитал. Пусть у вас его немного, – эти слова не понравились Шэнь Куону, но ему хватило терпения промолчать, –  но у вас есть хорошие и верные друзья.

В этот миг я зажала рот ладошкой, чтобы не вскрикнуть. Обрисовывая план Чен Юфею, я больше всего боялась, что Шэнь Куон откажется.

Нефрит – императорский камень, священный. Любые месторождения сразу становились достоянием императорской семьи. Все мечтали обладать этим камнем, все хотели добывать его. Добыча приносила много денег, но, увы, почти все забирала себе императорская служба.

Получалось, что Чен Юфей предлагал Шэнь Куону подпольное предприятие. А тот согласился. Да, мой дядя точно потерял и совесть, и мораль.

– Вы крепко дружны с семьей Лянь, а их глава столичный судья, – вещал Езоу. – Случись что, узнай кто, судья будет на нашей стороне.

– Ты очень умен, Чен Юфей, – дядя теперь смотрел на владельца игорного дома по-другому. – Видимо, небо зачем-то свело нас. Свело, чтобы мы все процветали.

– Выпьем же за это? – улыбнулся Езоу и посмотрел вверх, будто он знал, что я за ними наблюдаю.

Посчитав, что услышала достаточно, вернулась в наши комнаты.

Я осторожно прикрыла за собой резную дверь из красного дерева, убедившись, что узорчатая ширма полностью скрывает меня от посторонних глаз. Запах кипарисовых благовоний, тлеющих в бронзовой курильнице, смешивался с ароматом сушеных лекарственных трав, разложенных в углу комнаты. Сквозь полупрозрачные шелковые занавеси на окнах пробивался последний багряный свет заката, окрашивая стены в теплые янтарные тона.

Лю Цяо сидела на низком лаковом табурете у моей кровати, ее пальцы нервно перебирали бахрому на подоле нового платья из голубого шелка – подарка Лин Джиа. При моем появлении она вздрогнула, и тонкие брови ее дрогнули.

– Ну что? – прошептала она, хватая меня за рукав с такой силой, что шов на плече едва не разошелся. В ее карих глазах, обычно таких веселых, теперь плескалась настоящая паника. – Все прошло хорошо?

Я медленно сняла широкополую шляпу с густой черной вуалью, почувствовав, как по спине стекают капли пота. Пыль с чердака покрыла мои ресницы серым налетом, а в складках темного хакама застряли осколки черепицы.

– Не тереби, и это не твоего ума дело, – властно ответила я, проводя языком по пересохшим губам.  –  Все отлично, но это ненадолго. Нам всегда нужно быть готовыми ко всему.

 Лю Цяо кивнула, ее пухлые щеки побледнели, а на лбу выступили мелкие капельки пота, несмотря на вечернюю прохладу. В ее глазах читался немой вопрос: «А что, если не сработает? А что, если Чен Юфей не поможет»?

Я так от нее устала, что не стала ей отвечать. Вместо этого потрепала ее по плечу, как делала в детстве, когда гром гремел над нашей деревушкой, а она забивалась в угол, закрывая уши ладонями.

– Иди отдохни, – сказала ей, указывая взглядом на аккуратно застеленную постель с вышитыми пионами покрывалом. – Завтра тебе снова придется играть госпожу. И будь добра, не робей.

Может она и  хотела что-то сказать, но, тонко чувствуя мое настроение, просто вздохнула, и ее плечи опустились под тяжестью невидимой ноши. Когда она направилась к своей постели, я заметила, как дрожат ее пальцы, развязывая поясок на талии.

Надоело, не хочу наблюдать за трусихой Лю Цяо. Я отправилась к матери. Если верить заверениям, то и моя матушка не была лишена храбрости. Стойко выносила удары судьбы. В конце концов, она вырастила меня. А я никогда не смирялась с обстоятельствами. От кого бы я подобного набралась?

Матушка лежала на резной кровати, прикрыв глаза, но я знала – она не спала. Ее тонкие пальцы с синеватыми ногтями (уже почти вернувшими здоровый розовый оттенок) медленно перебирали край шелкового одеяла. На лакированном столике рядом стояла почти нетронутая фарфоровая чашка с отваром —знак, что она снова отказывалась от лекарств. Аромат горького корня женьшеня смешивался с тонким запахом ладана.

– Матушка, – тихо позвала я, опускаясь на край постели.

Подушка подо мной мягко зашуршала, набитая ароматными травами. Она открыла глаза – темные, как спелые сливы, но теперь потускневшие от болезни. В них отразилось тепло, от которого у меня сжалось горло.

– Мой цветочек, – прошептала она и протянула ко мне руку.

Я взяла ее ладонь в свои, ощущая, насколько она холодная, несмотря на душный вечерний воздух. Мои пальцы сами собой начали растирать ее кожу, пытаясь согреть, как когда-то она грела мои ручонки зимними вечерами.

– Просто хотела проведать тебя, – сказала я, глядя, как последние лучи солнца играют в седых прядях ее волос, уложенных в простую прическу.

– Вранье, – она слабо улыбнулась, и в уголках ее глаз собрались морщинки, которых раньше не было. – Ты всегда приходишь, когда тебе страшно. В пять лет – после кошмаров, в десять – когда Езоу рассказал про оборотня. Чего напугалась?

Я не стала спорить, лишь провела пальцем по вышитым журавлям на ее покрывале – символу долголетия, который теперь казался жестокой насмешкой.

– Здесь… все так странно, – призналась я, опуская взгляд на свои колени, где на темной ткани  выделялись серые пятна пыли с чердака. – Даже воздух кажется чужим. В деревне он пах дымом и сушеными травами, а здесь… – Святое небо, я аж всхлипнула, вдыхая смесь дорогих благовоний и чего-то затхлого, что пряталось в углах этого богатого дома.

Матушка вздохнула и попыталась приподняться. Я тут же подложила ей под спину подушку, вышитую серебряными нитями – подарок Ван Чаосин, который матушка ненавидела, но вынуждена была использовать.