Диалог Платона «Государство». Часть 4

Государство, пятая книга.

Аннотация к диалогу Платона «Государство»: Замысел, бифуркация и многоголосие трактовок.

Диалог Платона «Государство» (Πολιτεία) представляет собой не просто трактат о справедливости, но грандиозный синтез философии, охватывающий онтологию, гносеологию, этику, политику и эстетику. Комплексный замысел Платона заключается в демонстрации неразрывной связи между структурой человеческой души (микрокосмом) и устройством идеального полиса (макрокосмом). Ключевой тезис – справедливость есть гармония между разумной, яростной и вожделеющей частями души, которая находит свое точное отражение в иерархическом устройстве общества, где правители-философы, стражи и производители выполняют свои собственные функции.

V книга как точка бифуркации

Если первые четыре книги можно условно считать построением модели «здорового» государства, то V книга становится точкой бифуркации, резко повышающей уровень сложности диалога. В ответ на вызовы собеседников (Главкона и Адиманта) Сократ формулирует три «волны» парадоксальных идей:

Общность жен и детей (равенство мужчин и женщин в качестве стражей).

Отмена частной собственности для стражей.

Необходимость правления философов («пока философы не станут царями… государства не избавятся от зол»).

Именно третья «волна» является кульминацией бифуркации. Она переносит дискуссию из сферы социальной инженерии в метафизическую плоскость. Вопрос «Что такое справедливое государство?» трансформируется в вопрос «Что есть истинное Бытие и как его познать?». Это требует введения центральных онтологических концепций Платона: теории Идей, образа пещеры и аналогии с Солнцем. Таким образом, политический проект оказывается невозможен без фундаментального преобразования сознания человека, способного узреть мир вечных сущностей.

Альтернативные трактовки и развитие тем

Комплексность замысла Платона порождает множество интерпретаций, которые часто находятся в диалоге друг с другом:

Политическая утопия vs. Антиутопия:

Традиционная трактовка: «Государство» – проект идеального общества, основанного на разуме и справедливости.

Критическая трактовка (К. Поппер и др.): Диалог читается как тоталитарный манифест, оправдывающий жесткую цензуру, евгенику и подавление индивидуальности ради коллективного блага. Эта интерпретация акцентирует жесткость предложенных мер (например, «благородная ложь»).

Этико-психологический vs. Политический проект:

Интерпретация «Государства в душе»: Главная цель Платона – не описать реальное государство, а через его метафору проиллюстрировать внутренний строй справедливой личности. Полис – это проекция души, а не практическое руководство к действию.

Буквальная интерпретация: Платон (через Сократа) всерьез предлагал эту модель как цель для реформирования общества, что отчасти подтверждается его попытками повлиять на сиракузского тирана Дионисия.

Эпистемологический и онтологический поворот (после точки бифуркации V книги):

Тема познания, поднятая в образах Линии и Пещеры, развивает мысль о том, что подлинная политика должна быть основана на знании Абсолютного Блага, а не на мнениях. Это радикальный разрыв с софистической и демократической традициями.

Образ Пещеры можно трактовать не только как теорию познания, но и как притчу о миссии философа, который, узрев свет истины, обязан вернуться во тьму обыденного мира для его преобразования, даже ценой собственного страдания.

Заключение

«Государство» Платона – это живой, многоуровневый текст, чья структурная сложность намеренно отражает сложность поднимаемых им вопросов. Рассмотрение V книги как точки бифуркации позволяет увидеть внутреннюю динамику диалога: от относительно простого поиска определения справедливости – к построению целостной философской системы, где политика, этика и метафизика оказываются неразделимы. Многоголосие альтернативных трактовок лишь подтверждает глубину и провокационную силу этого фундаментального произведения западной мысли.

РАЗДЕЛ I: Перевод и анализ ключевого эпизода

Перевод с древнегреческого (начало Пятой книги, 449a-450a):

«– Ἀγαθὴν μὲν τοίνυν τὴν τοιαύτην πόλιν τε καὶ πολιτείαν καὶ ὀρθὴν καλῶ, καὶ ἄνδρα τὸν τοιοῦτον: κακὰς δὲ τὰς ἄλλας καὶ ἡμαρτημένας, εἴπερ αὕτη ὀρθή, περί τε πόλεων διοικήσεις καὶ περὶ ἰδιωτῶν ψυχῆς τρόπου κατασκευήν, ἐν τέτταρσι πονηρίας εἴδεσιν οὔσας.

("Такой город и государственный строй я называю хорошим и правильным, а такого человека – справедливым. Все же прочие государственные устройства считаю ошибочными и порочными, причем они сводятся к четырем видам порочности, что проявляется как в управлении городами, так и в устройстве душевного склада частных лиц.")

– Ποίας δὴ ταύτας; ἔφη.

("Каким же именно? – спросил он.")

καὶ ἐγὼ μὲν ᾖα τὰς ἐφεξῆς ἐρῶν, ὥς μοι ἐφαίνοντο ἕκασται ἐξ ἀλλήλων μεταβαίνειν: ὁ δὲ Πολέμαρχος – σμικρὸν γὰρ ἀπωτέρω τοῦ Ἀδειμάντου καθῆστο – ἐκτείνας τὴν χεῖρα καὶ λαβόμενος τοῦ ἱματίου ἄνωθεν αὐτοῦ παρὰ τὸν ὦμον, ἐκεῖνόν τε προσηγάγετο καὶ προτείνας ἑαυτὸν ἔλεγεν ἄττα προσκεκυφώς, ὧν ἄλλο μὲν οὐδὲν κατηκούσαμεν, τόδε δέ:

("Я уже собирался перечислить их по порядку, как они, по моему мнению, переходят один в другой, но тут Полемарх – он сидел немного поодаль от Адиманта – протянул руку, ухватил его плащ сверху у плеча, притянул к себе и, наклонившись, что-то сказал. Мы разобрали лишь следующее:")

– Ἀφήσομεν οὖν, ἔφη, ἢ τί δράσομεν;

("Так отпустим мы его, или что сделаем?")

– ἥκιστά γε, ἔφη ὁ Ἀδείμαντος μέγα ἤδη λέγων.

("Ни в коем случае! – громко ответил Адимант.")

καὶ ἐγώ, τί μάλιστα, ἔφην, ὑμεῖς οὐκ ἀφίετε;

("Я спросил: "Что именно вы не оставите в покое?"")

– σέ, ἦ δ᾽ ὅς.

("Тебя, – сказал он.")

– ὅτι, ἐγὼ εἶπον, τί μάλιστα;

("Но почему? – спросил я.")

– ἀπορρᾳθυμεῖν ἡμῖν δοκεῖς, ἔφη, καὶ εἶδος ὅλον οὐ τὸ ἐλάχιστον ἐκκλέπτειν τοῦ λόγου ἵνα μὴ διέλθῃς, καὶ λήσειν οἰηθῆναι εἰπὼν αὐτὸ φαύλως, ὡς ἄρα περὶ γυναικῶν τε καὶ παίδων παντὶ δῆλον ὅτι κοινὰ τὰ φίλων ἔσται.

("Ты, кажется, хочешь отделаться от нас, – ответил он, – и утаиваешь целый важный раздел рассуждения, чтобы не разбирать его. Ты думаешь, мы не заметим, если ты вскользь упомянешь, что, мол, "очевидно для всех, жены и дети у друзей будут общими"?"")

– οὐκοῦν ὀρθῶς, ἔφην, ὦ Ἀδείμαντε;

("Разве это не правильно, Адимант? – спросил я.")

– ναί, ἦ δ᾽ ὅς.

("Да, – ответил он.")

– ἀλλὰ τὸ ὀρθῶς τοῦτο, ὥσπερ τἆλλα, λόγου δεῖται τίς ὁ τρόπος τῆς κοινωνίας: πολλοὶ γὰρ ἂν γένοιντο. μὴ οὖν παρῇς ὅντινα σὺ λέγεις: ὡς ἡμεῖς πάλαι περιμένομεν οἰόμενοί σέ που μνησθήσεσθαι παιδοποιίας τε πέρι, πῶς παιδοποιήσονται, καὶ γενομένους πῶς θρέψουσιν, καὶ ὅλην ταύτην ἣν λέγεις κοινωνίαν γυναικῶν τε καὶ παίδων: μέγα γάρ τι οἰόμεθα φέρειν καὶ ὅλον εἰς πολιτείαν ὀρθῶς ἢ μὴ ὀρθῶς γιγνόμενον. νῦν οὖν, ἐπειδὴ ἄλλης ἐπιλαμβάνῃ πολιτείας πρὶν ταῦτα ἱκανῶς διελέσθαι, δέδοκται ἡμῖν τοῦτο ὃ σὺ ἤκουσας, τὸ σὲ μὴ μεθιέναι πρὶν ἂν ταῦτα πάντα ὥσπερ τἆλλα διέλθῃς.

("Но это "правильно", как и все остальное, требует разъяснения: каким именно образом осуществится общность? Ведь возможны разные варианты. Так не пропускай же тот, о котором ты говоришь! …Мы давно ждем, что ты скажешь о деторождении: как оно будет происходить, как будут воспитывать детей, и обо всей этой общности жен и детей, о которой ты говоришь. Мы полагаем, что это имеет огромное значение и определяет, будет ли государственный строй правильным или нет. А теперь ты собираешься перейти к обсуждению других форм правления, не разобрав как следует этот вопрос. Поэтому мы решили тебя не отпускать, пока ты не объяснишь все это так же подробно, как и остальное.")

Продолжение (450a-451b):

К Сократу присоединяются Главкон (καὶ ἐμὲ τοίνυν, ὁ Γλαύκων ἔφη, κοινωνὸν τῆς ψήφου ταύτης τίθετε) и Фрасимах (ἀμέλει, ἔφη ὁ Θρασύμαχος, πᾶσι ταῦτα δεδογμένα ἡμῖν νόμιζε, ὦ Σώκρατες), настаивая на том, чтобы он раскрыл эту тему.

Сократ, хотя и с некоторой неохотой, соглашается, предупреждая, что его предложения вызовут еще большее недоверие, чем предыдущие (πολλὰς γὰρ ἀπιστίας ἔχει ἔτι μᾶλλον τῶν ἔμπροσθεν), и что он рискует показаться мечтателем, строящим "воздушные замки" (μὴ εὐχὴ δοκῇ εἶναι ὁ λόγος – "чтобы моя речь не показалась [всего лишь] молитвой, пожеланием").

Часть 1. Философской стратегии Пятой книги.

Аналитический комментарий

Данный отрывок (449b-451b) является блестящим примером платоновского диалогического мастерства, где форма неразрывно связана с содержанием. Прерывание линейного изложения идеального государства служит нескольким фундаментальным целям:

1. Философско-риторическая стратегия: провокация как метод обоснования.

В начале Пятой книги Платон устами Адиманта использует провокационный прием. Его заявление о том, что предложения Сократа относительно общности жен и детей кажутся «очевидными для всех» (παντὶ δῆλον), является намеренно ироничным. Это отсылка к типичному софистическому приему апелляции к общепринятому мнению (δόξα), который настоящий Сократ всегда ставил под сомнение. Таким образом, Платон выполняет двойную задачу:

Провоцирует читателя: он заставляет усомниться в «естественности» традиционных институтов семьи и брака.

Демонстрирует философский принцип: даже (или особенно) то, что считается самоочевидным, требует самой тщательной рациональной проверки. Это не просто риторическая уловка, а воплощение фундаментального сократического метода: ничто не должно приниматься на веру.

Библиографическое дополнение (отечественное):

А.Ф. Лосев в комментариях к «Государству» подчеркивает, что вся конструкция идеального государства у Платона является «логическим упражнением» и «предельным случаем» для выявления справедливости. С этой точки зрения, провокативность предложений Пятой книги служит именно этой цели – заострению проблемы до предела, чтобы сделать ее суть максимально visible (Лосев А.Ф. Комментарии к диалогам Платона. – М., 1965).

Библиографическое дополнение (зарубежное):

Лео Штраус и его последователи (например, Аллан Блум) интерпретируют такие пассажи как часть «эзотерического» способа письма Платона. Провокационные заявления предназначены для того, чтобы отделить поверхностных читателей, которые возмутятся, от серьезных, которые увидят за провокацией призыв к самостоятельному философскому поиску (Strauss, L. The City and Man. Chicago, 1964; Bloom, A. Interpretive Essay in his translation of The Republic. Basic Books, 1968).

Риторическая стратегия Пятой книги многогранна и направлена на постоянное вовлечение читателя в глубокое философское исследование.

Альтернативные дополнения

Представим несколько альтернативных идей, которые также могут быть развиты в контексте анализа риторической и философской стратегии Пятой книги.

2. Стратегия «снижения накала»: от шока к аргументу.

После провокационного вступления Адиманта, Сократ не сразу переходит к защите, а выражает сомнение в собственных силах, называя поднятую тему «волной» большей, чем предыдущие. Это не просто скромность, а риторический прием:

Цель: снизить первоначальный шок и подготовить аудиторию (как внутри диалога, так и читателя) к серьезному, а не эмоциональному обсуждению. Сократ превращает потенциальный скандал в сложную, но рациональную проблему, требующую решения. Это переход от области мнения (δόξα) к области знания (ἐπιστήμη).

Библиографическое дополнение (зарубежное):

Джейн М. Дженсен в работе «Риторика и ирония в «Государстве» Платона» argues that Socrates' feigned hesitation is a key pedagogical tool. It models the philosophical attitude of intellectual caution and draws the interlocutors (and readers) into a collaborative search for truth, making them co-investigators rather than passive recipients of dogma (Jane M. Jensen. Rhetoric and Irony in Plato's Republic

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.