Средневековая философия: Диалог эпох

2. Джон Маренбон (род. 1955).

Маренбон – один из самых авторитетных и влиятельных медиевистов современности, чьи работы задают высокий стандарт научной строгости и философской глубины.

· Критика "нарратива прогресса" и "нарратива упадка":

o Маренбон последовательно борется с упрощенными историческими схемами. Он отвергает представление о том, что средневековая философия была единой "христианской философией", плавно развивавшейся к своему пику в XIII веке и затем пришедшей в упадок.

o Акцент на "ренессансах": Он подчеркивает значение отдельных периодов интеллектуального расцвета, таких как "Каролингский ренессанс" и особенно "Ренессанс XII века", который он рассматривает как самостоятельную и чрезвычайно важную эпоху, а не просто как подготовку к "веку университетов".

· Интерес к "маргинальным" фигурам и жанрам:

o В отличие от тех, кто фокусируется только на университетской схоластике, Маренбон уделяет большое внимание мыслителям, стоявшим вне этого мейнстрима. Его многолетнее изучение Петра Абеляра – блестящий пример этого. Абеляр творил до возникновения университетов, его метод и проблемы (этика интенции, философия языка) сильно отличались от зрелой схоластики, но были не менее глубоки.

· Ключевая работа: «Средневековая философия: историческое и философское введение»

o Это не хронологический учебник, а скорее методологический манифест. Книга построена вокруг ключевых проблем (например, "Вечность"), показывая, как разные мыслители в разные периоды подходили к их решению. Это позволяет читателю увидеть многообразие и сложность средневековой мысли, избегая упрощений.

3. Филипп Роземан (Philipp W. Rosemann, род. 1961).

Роземан, американский медиевист, известен своей способностью ясно и систематично излагать сложнейшие материи, делая их доступными для современного читателя.

· Синтез истории и философии:

o Его работы – это идеальный мост между континентальной историко-филологической традицией и англо-американским аналитическим подходом. Он мастерски объясняет внутреннюю логику схоластического метода и аргументации.

· Ключевая работа: «Понимание схоластической мысли» (Understanding Scholastic Thought):

o Это, возможно, лучший краткий путеводитель по ментальному миру схоластики. Роземан фокусируется на ключевых характеристиках:

1. Текст и комментарий: Показывает, как практика комментирования (на Священное Писание, "Сентенции" Петра Ломбардского, Аристотеля) была формой философского творчества.

2. Метод quaestio: Объясняет, как структура диспута (sic et non, "за" и "против") формировала тип мышления, ориентированный на рассмотрение проблемы со всех сторон.

3. Систематичность: Демонстрирует стремление схоластов к созданию всеобъемлющих, рационально упорядоченных картин мира.

4. Ален де Либера (Alain de Libera, род. 1948)

Хотя де Либера – француз, его влияние в англоязычном мире огромно, а его работы perfectly вписываются в аналитическую традицию с ее интересом к философии сознания и языка.

· Концепция "археологии субъекта" (Archéologie du sujet):

o Это его magnum opus, многотомный проект, перевернувший представления о истории понятия "субъект".

o Основной тезис: Современное понятие субъекта (как мыслящего "Я", центра сознания и самосознания) – не изобретение Декарта. Его генезис был долгим и сложным процессом, который происходил в недрах поздней схоластики XIII–XIV веков.

o Как он это показывает: Де Либера прослеживает, как в дискуссиях о природе интеллекта, воли, самопознания и индивидуальности у Фомы Аквинского, Дунса Скота, Мейстера Экхарта и других мыслителей постепенно кристаллизовались понятия, которые позже составят картезианский "субъект". Он показывает, что "рождение субъекта" – это не внезапный разрыв, а результат многовековой работы над понятиями внутри аристотелевской и августинианской парадигм.

· Исследование спора об универсалиях:

o Его книга «Спор об универсалиях» – это классика, которая досконально разбирает одну из центральных проблем средневековой философии, показывая ее непреходящее значение для философии языка и метафизики.

Значение Англо-американской школы.

Вклад этой школы носит не просто исторический, а методологически революционный характер. Она изменила сам статус средневековой философии в академическом мире.

1. Актуализация: От музея к философскому семинару.

До появления этой школы средневековая философия часто воспринималась как исторический курьёз, интересный лишь для узких специалистов-медиевистов.

· Разрыв с "гетто" истории философии: Аналитическая традиция, доминирующая в англоязычном мире, скептически относилась к "устаревшим" доктринам. Англо-американские медиевисты (такие как П.В. Спид, К. Норман, Э. Стомбауг) совершили прорыв, показав, что средневековые мыслители решали те же фундаментальные проблемы, что и современные аналитические философы:

o Спор об универсалиях – это не архаичный диспут, а классическая проблема философии языка и метафизики: что обозначают общие термины? Существуют ли абстрактные объекты? Это прямая предтеча спора номиналистов (У. Оккам) с реалистами (Дунс Скот) в XX веке.

o Теория suppositio (значения терминов в контексте) у Уильяма Оккама и его последователей – это сложнейшая и изощренная теория референции, которую можно напрямую сопоставить с работами Готтлоба Фреге, Бертрана Рассела или Уилларда Куайна.

o Проблема божественного всемогущества (может ли Бог создать камень, который не сможет поднять?) – это не схоластическая забава, а серьезное обсуждение природы логической возможности, модальностей и парадоксов.

· Средневековая философия как "полигон" для аргументов: Благодаря этой школе, тексты Фомы Аквинского, Дунса Скота и Оккама стали включать в учебные курсы по философии языка, логики и метафизики. Современный философ-аналитик, не будучи медиевистом, может изучать их аргументы как логические модели для отработки собственных позиций.

2. Реабилитация логики и языка: "Пустые слова" как высшая интеллектуальная техника.

Они нанесли сокрушительный удар по самому стойкому предрассудку о схоластике.

· От "спора об ангелах" к анализу понятий: Было показано, что знаменитые "схоластические тонкости" – это не бесплодное мудрствование, а высокоточная работа с концептами. Например, различение Фомой Аквинским сущности (essentia) и существования (existentia) – это не словесная игра, а глубокая метафизическая интуиция о природе бытия, повлиявшая на всю последующую философию.

· Схоластика как "золотой век" философии языка: Исследования показали, что в XIV веке в Оксфорде и Париже была развита логическая культура, не уступавшая по сложности некоторым разделам современной логики. Анализ интенциональных контекстов, модальных операторов, семантических парадоксов – все это было предметом живого обсуждения.

· Пример: Уильям Оккам. Его "бритва" – это не просто принцип экономии, а следствие его номиналистической семантики: если универсалии не существуют реально, а есть лишь имена в уме, то незачем без необходимости умножать сущности. Его философия – это целостная система, где онтология, эпистемология и философия языка неразрывно связаны.

3. Демистификация: Ясность вместо тумана.

Аналитический стиль, с его требованием ясности, точности и аргументативной прозрачности, стал мощным орудием против романтизированных и упрощенных образов Средневековья.

· Преодоление "картины Якоба Буркхардта": Швейцарский историк эпохи Возрождения создал образ Средневековья как "темных веков", где мысль была скована догмой. Англо-американские исследования показали, что внутри этой "схоластической" догмы кипела невероятная интеллектуальная свобода, критицизм и плюрализм. Философия XIV века – это не "упадок", а взрывная волна номинализма, критики причинности, дискуссий о пределах божественного всемогущества.

· Наука и схоластика: Работы А. Кромби, Э. Гранта и др. показали прямую связь между методологией оккамистской и парижской школ (гипотетико-дедуктивный метод, анализ интенсификации и ремиссии форм) и зарождением методологии современной науки у Галилея и Коперника. Миф о том, что наука родилась в борьбе с религиозным мракобесием, был серьезно поколеблен.

4. Междисциплинарность: Новая карта интеллектуального ландшафта.

Это, пожалуй, самый современный и перспективный аспект их вклада.

· "Археология субъекта" Алена де Либеры: Этот проект – блестящий пример междисциплинарного подхода. Чтобы проследить генезис субъекта, де Либера совмещает:

o Историю философии: Анализ текстов от Аристотеля до Оккама.

o Интеллектуальную историю: Изучение институционального контекста университетов, практик комментирования, сетей интеллектуального влияния.

o Историю понятий (Begriffsgeschichte): Прослеживание трансформации таких понятий, как "интеллект", "воля", "самосознание".

o Лингвистику: Анализ сдвигов в терминологии.

В результате рождается не просто история идей, а "история проблем", показывающая, как современное "Я" медленно кристаллизовывалось в горниле средневековых диспутов.

· Стирание граней: Благодаря такому подходу, исчезает искусственная граница между "философией", "богословием", "логикой" и "наукой" в Средние века. Мы начинаем видеть единое интеллектуальное поле, где все эти дисциплины были переплетены, и именно на их стыке рождались самые прорывные идеи.

Отечественная (русская/советская) медиевистика

Ее развитие было сильно обусловлено идеологическим контекстом.

А. Дореволюционный период (конец XIX – начало XX вв.).

Интеллектуальный контекст и характер.

· Полемика с Западом: Русская мысль этого периода находилась в интенсивном, часто критическом, диалоге с философией Европы. Средневековая философия Запада (схоластика) и Востока (византийская патристика) воспринимались как два разных пути развития христианской культуры.

· Поиск "цельности": Ключевая интуиция эпохи, наиболее ярко выраженная Вл. Соловьевым, – это реакция на "отвлеченные начала" западного рационализма (критицизм, позитивизм). Им противопоставлялся идеал "цельного знания" или "верующего разума", где вера, разум и опыт нераздельны. В средневековой мысли (особенно в мистике и патристике) они видели прообраз этого идеала.

· Интерес к платонизму и мистике: В центре внимания оказались не столько логико-метафизические конструкции Аристотеля-томистов, сколько неоплатоническая струя: Псевдо-Дионисий Ареопагит, Августин, Иоанн Скот Эриугена, немецкие мистики. Их учение о единстве бытия, о божественном свете и о символическом устройстве мира было гораздо ближе русским философам.

· Философия как "служанка богословия"? Нет, скорее как его соратник. Русские мыслители не проводили жесткой границы между богословием и философией, видя в них две стороны единого стремления к Истине.

Ключевые фигуры.

1. Владимир Соловьев (1853–1900).

Соловьев был систематизатором и задал основной вектор осмысления средневековья для всей последующей русской философии.

· Концепция "цельного знания":

o В своей работе «Философские начала цельного знания» Соловьев утверждал, что истинная философия должна синтезировать теологию, философию и науку. Эмпиризм, рационализм и мистицизм – это три неполных фрагмента, которые должны быть воссоединены в высшем единстве.

o Роль средневековой философии: Для Соловьева западное Средневековье (особенно схоластика) было этапом, где рациональная форма (аристотелевская логика и диалектика) была подчинена религиозному содержанию. Однако этот синтез, по его мнению, был внешним и формальным. Гораздо ближе ему была мистическая традиция, которая через неоплатонизм утверждала живое, внутреннее единство с Богом.

· Критика отвлеченного рационализма схоластики:

o В «Чтениях о Богочеловечестве» Соловьев дает глубокий анализ исторических форм христианской мысли. Он высоко ценил схоластику за попытку систематизации веры, но критиковал ее за излишний рационализм и формализм. По его мнению, томизм, строго разделяя веру и разум, привел к их последующему разводу в Новое время, что и породило кризис европейской культуры.

o Пример: Он видел в Фоме Аквинском великого систематизатора, но противопоставлял его "отвлеченному" аристотелизму – "конкретный" платонизм Августина и мистиков, который лучше выражает идею живого, всеединства сущего.

2. Сергей Николаевич Трубецкой (1862–1905).

Князь С.Н. Трубецкой, будучи профессиональным историком философии, сочетал в своих работах научную строгость с глубокой религиозной установкой.

· Историко-философский анализ патристики:

o Его магистерская диссертация «Учение о Логосе в его истории» (1900) – это фундаментальный труд, прослеживающий идею Логоса от Гераклита и Платона через всю патристику (Филон Александрийский, Ориген, каппадокийцы, Августин).

o Вклад: Трубецкой показал, как в патристике произошел грандиозный синтез библейского Откровения и греческой философской традиции. Он анализировал патристику не как догматический свод, а как живой, творческий философский процесс, в котором решались ключевые метафизические и гносеологические проблемы.

· Интерес к соборности (как категории познания):

o Его учение о "соборной природе сознания" напрямую перекликалось с его изучением патристики. Он полагал, что познание – это не индивидуальный акт (как у Декарта), а приобщение к всеобщему, соборному разуму. Эта идея была близка духу патристики, где истина принадлежит Церкви как коллективному органу познания, а не отдельному мыслителю.

3. Павел Александрович Флоренский (1882–1937).

Флоренский – самая яркая и парадоксальная фигура в этом ряду. Священник, ученый-энциклопедист и философ, он осуществил уникальный синтез средневековой мысли с современной ему наукой и философией.

· "Столп и утверждение Истины" (1914):

o Этот труд – не историческое исследование, а живой опыт мысли, построенный в форме писем к другу, где каждый шаг рассуждения проверяется и освещается ссылками на Отцов Церкви, схоластов и мистиков.

o Диалог со схоластической логикой: Флоренский, будучи математиком по образованию, видел в схоластической логике не мертвую формальность, а орудие борьбы с произволом мысли. Он глубоко анализирует антиномии (противоречия), которые, по его мнению, являются сердцевиной религиозного опыта. В этом он близок к диалектике Платона и Николая Кузанского.

o Платонизм и символизм: Вслед за Соловьевым, Флоренский – платоник. Весь мир для него – система символов и знаков, ведущих к Богу. Он видит в средневековом мировоззрении (особенно в учении Псевдо-Дионисия о "несходных подобиях") адекватное выражение этой символической онтологии.

· Концепция "антиномичности" веры:

o Флоренский утверждал, что догматы веры (например, о Троице) являются антиномиями – неразрешимыми для рассудка противоречиями. Рассудочная схоластика, пытаясь их "разрешить", обедняла их. Истина, по Флоренскому, постигается не через снятие антиномии, а через живое ее приятие на более высоком уровне сознания, что сближает его с мистической традицией.

Значение Дореволюционного периода.

Этот период нельзя рассматривать лишь как "пролог" к академической медиевистике. Его значение – в создании уникального философского этоса, определившего специфически русский путь взаимодействия с наследием Средневековья.

1. Самобытность: Оригинальная оптика восприятия.

Это не просто отличие, а сознательная методологическая позиция, противостоящая западным моделям.

· Синтез vs. Анализа:

o Западный подход (немецкий, французский): Стремился к дискретному изучению: издать текст, проанализировать аргумент, классифицировать доктрину. Это путь анализа и дистинкции (различения).

o Русский подход: Исходил из презумпции изначальной целостности Истины. Задача мыслителя – не разъять ее на части, а восстановить утраченные связи. Поэтому Соловьев ищет "цельное знание", а Флоренский строит свою книгу как единый, многоуровневый символ. Средневековье ценно для них как эпоха, дерзнувшая на великий синтез веры и разума, небесного и земного, хотя и не доведший его до совершенства.

· Мистика и онтологизм vs. Рационализма и логики:

o Западный интерес: Сфокусирован на категориях, логических операциях, доказательствах (как у Фомы Аквинского или Дунса Скота). Даже реабилитируя схоластику, западные ученые видели в ней вершину рационального богословия.

o Русский интерес: Притягивала мистика – не как иррационализм, а как высшая форма онтологического познания, где познающий не просто размышляет о Боге, а вступает с Ним в живой, опытный контакт. Псевдо-Дионисий Ареопагит, Мейстер Экхарт, Иоанн Скот Эриугена были важнее, чем Фома, потому что их учение – это философия преображенного бытия, а не только проанализированной идеи. Их интересовала не логика Бога, а жизнь в Боге.

Антиномичность и системность:

o Флоренский довел эту установку до предела. Если для западного томизма истина – это ясная, непротиворечивая система, то для Флоренского истина антиномична по своей природе. Средневековые догматы (Троица, Боговоплощение) – не формулы для усвоения, а живые раны рассудка, через которые прорывается иная, божественная реальность. Это не отрицание логики, а ее преодоление на путях верующего разума.

2. Философская актуализация: Средневековье как живой собеседник.

Здесь – ключевое отличие от "академической" медиевистики. Русские философы вели со Средневековьем интенциональный диалог, обращаясь к нему с экзистенциальными вопросами.

· Кризис западного рационализма: Они остро переживали тупик новоевропейского позитивизма и критицизма, которые, по их мнению, привели к распаду целостной человеческой личности и общества. В Средневековье они искали альтернативную модель единства.

o Вопрос веры и знания: Их мучил не абстрактный вопрос о соотношении теологии и философии, а личный: "Как мне, современному человеку, обрести целостное мировоззрение, где вера не будет стыдливым суеверием, а наука – безбожным техницизмом?" Ответ они искали в опыте Августина, Ансельма Кентерберийского ("верую, чтобы понимать").

· Проблема личности и соборности: Индивидуализм Запада, восходящий к Декартовскому "ego cogito", воспринимался как тупиковый. В патристике и соборном сознании Средневековья они видели иную модель: личность, реализующая себя не в противопоставлении общности, а в любовном единстве с ней (соборность). Учение о Троице как о единстве трех Лиц было для них не абстрактным догматом, а онтологической основой для подлинной социальности.

· Символ и реальность: В мире, где наука объявила символ "условностью", а религию – "мифом", русские философы отстаивали реалистический символизм Средневековья. Для Флоренского символ – не просто знак, а сама реальность, явленная в одной из своих граней. Готический собор – не просто здание, а образ Небесного Иерусалима; икона – не изображение, а окно в горний мир. Это был ответ на "разочарование" мира, которое несла с собой модернизация.

3. Заложение фундамента: Интеллектуальное наследие.

Несмотря на отсутствие школы критических изданий, их вклад оказался фундаментальным и долговременным.

· Создание "философского канона": Они не просто изучали историю, они сформировали рецепцию средневековой мысли в России. Благодаря им, в центре внимания оказались:

o Платонически-мистическая линия (Псевдо-Дионисий, Экхарт, Кузанец).

o Антропологическая и экзистенциальная проблематика (Августин).

o Проблема символа и антиномии.

Этот канон определил, что именно из Средневековья будет считаться в России ценным и актуальным.

· "Почва" для советского и постсоветского периода:

o В советское время, когда официальная наука клеймила схоластику, именно эта, заложенная до революции, глубинная традиция продолжала жить в "кухонных" спорах интеллигенции, в полузакрытых семинарах, в работах "опальных" ученых вроде А.Ф. Лосева, который, будучи вынужден писать в марксистском ключе, продолжал тайную линию платонизма и символизма.

o После 1991 года, когда появился доступ к западным исследованиям и методам, именно эта традиция не дала российской медиевистике превратиться в слепок с западных образцов. Она обеспечила внутренний стержень и собственную повестку: не просто описывать, а вступать в содержательный диалог, искать в Средневековье ответы на вызовы современности.

· Высокий стандарт философской глубины: Они задали высочайшую планку. Изучать средневековую философию в России – значит не просто комментировать тексты, а мыслить на уровне проблем, поднятых Соловьевым, Трубецким и Флоренским: проблема всеединства, природы личности, границ логики, реальности символического. Их наследие – это постоянный вызов к тому, чтобы история философии оставалась философией, а не превращалась в чистую историографию.

Дореволюционный период – это не "предыстория", а самостоятельная и мощная форма бытования средневековой философской традиции в России. Она была интериоризирована, пережита и творчески переосмыслена в контексте русских духовных исканий. Эта традиция стала тем герменевтическим ключом, с которым российская мысль, даже в самые трудные времена, подходила к диалогу с наследием Средневековья, видя в нем не объект исследования, а живой источник преодоления кризисов современности.

Б. Советский период.

· Характер: Резко негативный в официальной науке. Господствовала ленинская оценка религии как "мракобесия", а схоластики – как "служанки богословия" в самом негативном смысле. Средневековая философия часто представлялась как набор бесплодных и оторванных от жизни спекуляций.

· Марксистская схема периодизации: Деление на "реакционные" (идеалистические, религиозные) и "прогрессивные" (материалистические, связанные с наукой) течения. Внимание уделялось в основном "прогрессивным" фигурам (Сигер Брабантский, номиналисты, Роджер Бэкон).

· Ключевые фигуры и работы (прорывавшие идеологические рамки):

o Василий Васильевич Соколов: Один из немногих, кто пытался дать более объективный систематический обзор.

§ "Средневековая философия" (1979) – несмотря на обязательную марксистскую риторику, это был первый в СССР полноценный учебник по теме.

o Алексей Федорович Лосев: Глубоко изучал патристику и неоплатонизм, часто "маскируя" свои исследования под критику.

§ "История античной эстетики" (поздние тома, посвященные влиянию на патристику).

В. Постсоветский период (с 1990-х гг.)

· Характер: "Реабилитация" и активная интеграция в мировую науку. Освоение методологии зарубежной медиевистики, переводы первоисточников и классических исследований (Жильсона, Маритена и др.).

· Ключевые фигуры и работы:

o Сергей Сергеевич Неретина: Исследует проблему веры и разума, схоластический метод, философию языка.

§ "Верующий разум. К истории средневековой философии"

o Павел Владимирович Соколов: Занимается поздней схоластикой, историей университетов, рецепцией Аристотеля.

o Олег Эрнестович Душин: Специалист по византийской и латинской патристике.

Современные подходы: Светский и Духовный.

· После «реабилитации» средневековой философии возникли два основных русла ее изучения.

А) Подход в светских учебных заведениях (университетах):

· Академическое знание. Изучение средневековой философии как важного этапа в истории интеллектуальной культуры человечества, имеющего внутреннюю логику развития.

· Историко-философский и критический анализ. Преподаватели и исследователи стремятся к максимальной объективности и контекстуализации. Они анализируют аргументы, логические конструкции, источники влияния, социальный и институциональный контекст (роль университетов, заказчиков).

· Рассматривается как автономная дисциплина, хотя и тесно связанная с богословием. Спор об универсалиях анализируется как логико-гносеологическая проблема, а не только как богословский вопрос. Философия Фомы Аквинского изучается как грандиозная попытка синтеза веры и разума, а не как свод вечных истин.

· Ключевой вопрос: «Как они думали и почему?».

Б) Подход в духовных учебных заведениях (духовных академиях и семинариях):

· Формирование мировоззрения и богословское образование. Средневековая философия изучается не как исторический памятник, а как живой источник для развития христианской мысли и апологии веры.

· Богословско-систематическая. Акцент делается на «вечной актуальности» учений отцов Церкви и великих схоластов. Изучается не столько история, сколько доктрина.

· Философия рассматривается как «служанка богословия» (ancilla theologiae), но уже в позитивном, а не негативном ключе – как инструмент для прояснения, систематизации и защиты истин Откровения. Труды Фомы Аквинского имеют не просто историческую ценность, а являются основой неотомизма – действующей философско-богословской системы.