1000 тем для разговора

Предисловие

В этой книге основная часть – новые публикации. Немного добавлено из моей же книги «Вот так и живём…», Добавила то, что мне показалось интересным и не плохо написанным. Анекдоты и частушки – исключительно мои авторские. В книге я решила поделиться своим мнением, но ни в коем случае никому его не навязываю. Каждый волен ориентироваться на своё восприятие, свои убеждения. Конечно же, надеюсь на обратную связь со своими уважаемыми читателями, надеюсь, что среди читателей окажется большое количество друзей и единомышленников.

В этой книге нет никакой группировки произведений по темам. Только «рассказы», «анекдоты и частушки», «зарисовки», «комментарии». Сделано это не случайно, а абсолютно намеренно, чтобы было не скучно читать. Чтобы было и смешное и грустное вперемешку. Ведь и наша жизнь далеко не однотонная, полосами. Именно поэтому в заметках о фильмах я не углубляюсь в детали, поскольку и без меня эти кинокартины сотни раз дотошно обсуждались и обсуждаются на просторе интернета. Поэтому в книге написала именно о своём врсприятии.

Жизнь человеческая…

Под ноги с пожелтевших деревьев летит медленным, печальным дождём листва… Столько лет наблюдаю листопад, и не перестаю любоваться этим чарующим природным действом.

Пройдёт совсем немного времени, и вся эта опавшая золотая красота, смешавшись с землёй, превратится в грязно – бурое мокрое неприглядное месиво. Солнце надолго закроют тяжёлые седые тучи, с низкого неба польёт нудный, холодный частый дождь. Тогда и появится отчаянное желание вернуть назад тепло лета…

А пока стоят последние погожие дни, плавно отдавая права осени, на душе творится какое-то умиротворение. Земля в это время ещё щедра на дары, щедра на доброту…

Кажется, никогда больше не будет ни пронизывающего ветра, ни холода, ни злых метелей…

Неспеша иду по зелёному ещё ковру чУдного бабьего лета… Память назойливо снова и снова возвращает в прошлое… Давно известно, что по прошествии времени, всё пережитое когда-то, обычно, воспринимается по-другому. И это истина, от которой не так то просто отмахнуться. Бесполезно. Перед глазами снова и снова всплывают лица людей, с которыми так или иначе когда-то сталкивала судьба. Надолго ли, или наоборот, только на минуты… Некоторых из них, как говорится, сто лет уж не вспоминала… А в то давнее время казалось, что ничего не изменится, всё будет ещё долго – долго длиться, совсем забыв, что ничто не бывает вечно…

Шагаю неспеша, без суеты, и размышляю. Благо, безлюдно кругом, и ничто не отвлекает от этих размышлений.

Каждый человек в своей жизни постоянно что-то ожидает. С самого маленького возраста это всё начинается. Помню, как я ждала время пойти в первый класс! Ведь начиналось что-то новое в моей жизни, то, что поделит её на совершенно беззаботные игры с куклами, и первые обязательства: каждый день ходить в школу, аккуратно выполнять домашние задания… Правда, потом так же, даже сильнее, если честно, с большим нетерпением ожидала её окончания. Десять лет – достаточно большой срок… А потом ожидают свой первый рабочий день, первую зарплату… И это ещё один из этапов обычной человеческой жизни.

Навстречу мимо меня прошла симпатичная молодая пара с коляской, и я невольно подумала: с каким нетерпением, наверное, каждый ожидает найти именно свою вторую половинку! Кому-то удаётся раньше встретить, а кто-то ждёт, ищет долгие годы. Иногда и вовсе не встретит никого… Потом вместе ожидают свой знаменательный день бракосочетания, с нарядными машинами с куклой-невестой на капоте, торжественным маршем Мендельсона, криками «горько!» нарядных, улыбающихся гостей. А, может, и без торжества кто-то обходится, а то и вовсе так и живёт в одиночестве… Потом долгие месяцы с нетерпением ждут первенца… Дальше живут ожиданиями когда прорежется первый зубик, когда сделает первый свой шаг, скажет первое слово…

Проходит время, и начинают будоражить новые ожидания: появление первых внуков…

Вот уже седые волосы отчётливо заметны в отражении зеркала… С грустью ожидается первая пенсия… Не всем посчастливится дожить до старости, сохранив рассудок. Болезни не спрашивают ни у кого желания, хочет или нет человек принять их. Однако, тех, кто продолжает адекватно воспринимать окружающий мир, утешает то, что в этом возрасте бывает намного заметнее накопленный жизненный опыт. Груз, который не давит, а помогает человеку идти дальше по жизни, преодолеть остаток пути. Наступает первое своеобразное подведение итогов пройденного пути… Становится чего-то несказанно жаль, о чём-то вспоминать стыдно. Что-то хотелось бы сделать лучше, изменить, но невозможно вернуть прожитое, взять, и отредактировать, как книгу… Потому что это беспощадно строгий суд своей собственной совести. Становится больно осознавать, но, оказывается, есть время, потраченное впустую, на совершенно ненужную суету. Иногда появляется щемящее чувство, что прожил жизнь не так, как мог бы… Целыми днями был чем-то занят, выбивался, порой, из сил, а в результате – всё пустое…

Присела на скамейку. Посмотрела в потрясающую голубизну прозрачного неба, на отблески лучей ласкового солнышка.

Тут, как-будто специально мне в утешение, в ладонь опустился опавший листок с дерева. От охватившего какого-то непонятного чувства прослезилась. Прежние грустные мысли незаметно улетучились. Я тогда подумала: прошлое, каким бы ни было, остаётся позади, а впереди – будущее, которое можно ещё слепить так, как хочется, можно ещё что-то успеть изменить в жизни. Сама жизнь каждому из людей даёт шанс, и вселяет надежду достойно встретить старость… Так уж устроена человеческая жизнь…

Оперативка

В сравнительно небольшом кабинете начальника отдела УГРО города N проходила обычная утренняя оперативка. Во главе стола в довольно скромно убраном помещении сидел сам хозяин кабинета Стригунов Валерий Павлович, а оперативники ему по очереди озвучивали результаты своей работы на текущее время.

Валерий Павлович слушал доклады молча, нервно теребил в руках листки каких-то документов, недовольно поглядывая поверх очков на оперов, которые, доложив, теперь сидели притихшие, в ожидании от своего начальника очередной головомойки.

Наконец, Валерий Павлович начал сердито говорить, обращаясь к старшему оперу:

– Сергей Максимович, ну. и где же наш «любитель дач»? Как его там… «Дачник», кличка… У меня целых пять, пять заявлений по ограблению дачных участков! – и раздражённо потряс бумагами в воздухе. Судя по всему, это и были те самые упомянутые заявления. И продолжал отчитывать подчинённых:

– Раньше он просто грабил, а теперь и до убийства докатился! Не просто так к нам в отдел дело попало!

Старшмй опер опустил глаза вниз, тяжело вздохнул, и виновато пояснил:

– Ушёл опять, Ваплерий Павлович… Не успели задержать… Зато взяли его подельника Макарова, по кличке «Макар»…

Начальника такой ответ не удовлетворил. Будто порох вспыхнул:

– Вот что! Я больше не буду перед главком покрывать вашу нерасторопность! Это что за работа, если преступники опережают вас?! Я вас спрашиваю!

В диалог неожиданно вмешался Фазаиль Гулямов. В отделе его сразу доужно прозвали «Алибабаевич», за большое внешнее сходство с обаятельным героем из известного фильма. Он округлил чёрные глаза, стараясь таким видом показать, что сейчас собирается всем присутствующим поведать какую-то страшную тайну, и тут же заговорил:

– Валерий Павлович, зачем тут зря шибко ругаться, а? Этот очень нехороший челувек, «Дачник», прямо савсем как шайтан выскочил в окну, и очень сильно побежал. А потом он на свой машина сел, и уехал… Мы все стреляли по колёсам, а он всё равно нас не послушал, уехал…

– Вот оно что! Вы что, стрелять совсем не умеете?! – продолжил громко отчитывать оперов начальник.

Но Фазаиль не сдавался:

– Когда скоро поймаем «Дачника», я этого шайтана в наручники наряжу! Он будет сидеть на турма, а я буду радоваться, и плов кушать. В моей Казани такой жирный вкусный плов готовят! И я умею плов готовить! – и Фазаиль громко поцокал языком, выражая таким образом удовольствие. Лицо будто фонариком осветилось широкой улыбкой.

Но далеко не все были натроены столь оптимистично, как Гулямов.

– Та шо, Ваерий Павлович, в самом деле! Надо было зАраз на коня, шашку наг’оло, и бег’ом за им?! Так у нас пистолеты, на минутку, а машина давно в хороший ремонт просилась! Как чувствовал, шо хана будет! – не выдержал один из оперативников, крупный мужчина с большими пышными светлыми усами. Всем видом показывая своё негодование, резко откинулся на спинку стула, и отвернул хмурое лицо в сторону.

Валерий Павлович недовольно надул губы, энергично постучал указательным пальцем по столу, с упрёком высказал:

– Ты, Кулебяко, свои казацкие замашки брось! Какие вам ещё шашки?! Один только мечтает нарядить преступника в наручники, и поесть плов, другой в конную атаку на машину, понимаешь, собрался мне поскакать, как лихой будёновец… Только будёновку на голову надеть осталось…

Опера переглянулись, с трудом сдерживая смех. Но начальник всё равно это заметил, сердито пресёк, повысив голос:

– И нечего мне тут хихиканьки устраивать, понимаешь! Распустиились, дальше некуда!

Тут старший опер Сергей Максимович негромко напомнил недовольному начальнику:

– Валерий Павлович, но мы же, всё-таки, взяли подельника «Дачника» Макарова…

– Кто ж это из вас так отличился? – сразу оживился Стригунов.

– Фазаиль Гулямов и Виктор Кирилов. Это они молодцы, – с удовольствием доложил Сергей Максимович.

– Кирилов? – удивлённо переспросил Валерий Павлович, и невольно перевёл взгляд на, прямо сказать, скромной комплекции молодого парня, совсем недавно пришедшего в отдел.

Виктор даже разрумянился от внимания к себе, и скромно улыбался.

Фазаиль решил не молчать, немедленно внести ясность, рассказать, как всё было. Не даром его имя с татарского переводится как «совестливый»:

– Валерий Павлович, Кулебяко и Валетов за «Дачником» прбежали. Наша машина не завёлся. Я Макарова схватил. А он, шайтан, вырываться стал. Большой, тяжёлый. Меня сбиил с ног, стал сильно душить. Кирилов взял такой крепкий палка, и ударил Макарова по башка. Потом наручники на него надели…

Молодой парень-опер с улыбкой уточнил:

– Да не палкой… рукояткой пистолета я его приложил… – и весело хохотнул.

– Э-э, какой разница… – отмахнулся рукой Фазаиль.

Тут Валерий Павлович сразу как оттаял. С удыбкой сказал:

– Ну, что… Молодцы!

Тут же посерьёзнел, и добавил:

=А «Дачника» мне хоть из-под земли найдите! И как, Макаров даёт показания?

Старший опер с готовностью подтвердил:

– Дал показания, Валерий Павлович. Куда ему деваться, если с поличным задержали! Он до последнего не выпускал из рук старинный подсвечник. Будто намертво вцепился.

– Почему? – спросил с удивлением Валерий Павлович.

– Видимо, оценивал, за сколько сможет его «загнать», в тут мы появились… «-Здрасьте!» Подсвечник этот, явно, очень старинный, Антиквариат, вобщем. Можно, так сказать, произведение искусства. Он поначалу с ним и попытался скрыться. Отпечатки пальцев с подсвечника эксперт снял.

Начальник с серьёзным лицом покачал головой, и сказал негромко, простодушно удивляясь:

– Надо же, какая тяга к искусству у человека, понимаешь…

В этот раз оперативники не сдержались от смеха, а Валерий Павлович, тут же с напускной строгостью спросил:

– И что за смех? Что смешного? Работайте давайте, работайте! И «Дачника» мне найдите! Всё! Идите. Занимайтесь… как их… делами!

Как сон…

Встретились они совершенно случайно. Будто само провидение свело вместе. Начался разговор с пустякового повода в самое обычное утро на трамвайной остановке. Сейчас Павел уже и не вспомнит подробности за давностью лет. Как оказалось, мало того, что ехать им было по пути, так ещё и работали в одном учреждении! Удивлялись оба: как же так получилось, что раньше не виделись? Почему? Продолжили оживлённый разговор в трамвае.

А дальше… А дальше всё завертелось как в неожиданно налетевшем вихре. Павел день и ночь видел перед собой образ Светы. Её искристые карие глаза, полные жизни, нежный овал лица, с застенчивой улыбкой мягких губ. В ушах слышался её мелодичный голос, смех, похожий на звонкий колокольчик. Запах её духов сводил его с ума тонкой свежестью. Тёмнорусые волнистые волосы по плечи. Все движения девушки были такими мягкими, такими женственными…

Павел побоялся, что такая обаятельая девушка долго не останется без мужчины, и ясно дал понять, нахально заполнив собой всё её свободное время, что теперь не допустит к ней никакого своего соперника. Она его, и только его. А Света и не возражала против этого. Будто на самом деле всю жизнь только его ждала… Тем не менее, держала Павла «на расстоянии», не допускала совсем уж близких отношений, давала себе, всё-таки, время приглядеться к человеку.

Парень уже не мог хоть на минуту остаться без неё. Общение со Светой стало для него такой же потребностью как воздух, вода. Он изнывал от скуки и тоски не видя её. Всё валилось из рук. Павел ясно понял, что от чувства никуда теперь не деться, и вскоре решил сделать своей Свете официальное предложение. Она выслушала молча его признание. Первые секунды даже растерялась от его пылких слов. Обычно так и бывает. Женщина чувствует, что мужчина готов сделать ей предложение, но случается это, почему-то, почти всегда совсем неожиданно… Света сразу разрумянилась от назлынувшего волнения, смущённо опустила глаза, полные счастья, и негромко ответила согласием…

Какими прекрасными были дни перед свадьбой! Павел боялся выпустить невесту из своих цепких объятий, и они, словно два голубка, взялись за обустройство семейного гнёздышка. Парень с удивлением наблюдал, как постепенно его квартира, прежде похожая на абсолютно обыденный гостиничный номер своим минимализмом, быстро превращалась в уютный дом. На подоконике появились цветы, на плите – новые кастрюльки, с аппетитно пахнущей едой. Чистые полотенца, а не какие-то подручные тряпки… Павел был в восторге от перемен, и хвалил молодую жену за такую хозяйственность, за радость, которую она доставляла таким необходимым обновлением его жизни. Света на эту похвалу лишь молча застенчиво улыбалась, готовая к новым обновлениям, чтобы порадовать молодого мужа. Иногда, правда, наплывали сомнения, и спрашивала:

– Паша, тебе правда всё нравится?

Услышав от него в ответ бурный поток слов восхищения, на который не скупился, доверчиво успокаивалась, как ребёнок, уткнувшись светящимся от удовольствия лицом. в его тёплое мускулистое плечо…

Шло время… Казалось бы, всё хорошо, нечего желать большего, но Павел вдруг стал замечать, что его всё чаще стало тянуть уйти из дома. Из этой «полной чаши» со всеми удобствами… Причём. не важно даже куда именно уйти… Всё вдруг так ему на-до-е-ло! Даже предупредительная забота Светы стала теперь его раздражать. Она почувствовала эту перемену, но никак не могла понять, что же происходит, что в их нынешних отношегниях пошло не так? Попробовала прямо поговорить с мужем, но кроме сухого, досадного «-Да всё нормально!» не услышала ничего конкретного. От подобных вопросов Павел хмурился, и старался снова уйти от ответа. Он просто и сам не понимал, что происходит. А уж вопрос Светы не нашёл ли себе другую, его просто взбесил. Никакой другой женщины у него действительно не было. На самом деле причина была до смешного проста: Павла «заело» однообразие быта, отношений. Заботу Светы мужчина стал воспринимать просто как обыденность, а монотонность быта давила всё больше и больше. Даже не заметил, как прежде живые глаза Светы со временем потускнели, наполнились затаённой грустью. Она стала намного меньше смеяться, улыбаться. Просто вздыхала, и без укоров продолжала методично выполнять долг любящей жены. Часто с печалью подолгу смотрела в окно, в ожидании возвращения блудного мужа…

Однажды Павел пришёл домой, и вдруг уши резанула зловещая тишина в квартире. Не работал телевизор, которым Света обычно себя всегда развлекала, не пахло в доме свежеприготовленным ужином… Нехорошее предчувствие мелкими холодными мурашками пробежали у Павла по спине… Пробежала мысль, что Света собралась, и ушла от него… В кухне никого не было, а вот в комнате… Света лежала на диване. Лицо совершенно спокойно, только было неестественно бледное. Полуприкрытые глаза смотрели на комнатную дверь, будто ожидая кого-то…

– Света, ты чего? Что случилось? – спросил растерянно Павел, но Света молчала, всё продолжала смотреть, не мигая, застывшим взглядом на дверь…

Павел тронул руку жены, но она была уже холодной… Всё стало понятно без слов… Он молча бессильно опустился на пол у дивана, совершенно разбитым, не зная, что делать, будто видел кошмарный сон наяву, а потом вдруг впервые в жизни разрыдался в полный голос, завыл раненым зверем, не сдерживая накатившихся эмоций…

Простая история

Как ни прикидывай, не рассуждай, а в деревне не просто бывает прожить мужику одному без хозяйки в избе. Равно как и одной бабе без мужика в деревне тоже не просто жить. Даже если не обременять себя особо хозяйством. А если прямо сказать – просто тоскливо невмочь в одиночестве. Если кто-то из родственников рядом – ещё куда ни шло, есть с кем поговорить о делах, пособачиться чуток для разнообразия, а если немолод, да вырастил детей. которые повзрослели, и упорхнули безвозвратно обустроиться в городе, не найдя себе применение в родном месте, тут уж совсем тоска начинает давить камнем. Одичать можно.

– После долгих раздумий решил таки Семён жениться. Перебрал всех деревенских женщин по памяти, которые незамужние, подходящие по возрасту. Да только почти все они пьют, нисколько не уступая мужикам в количестве. Почти в каждой избе бражка или водка имеется. Да и крепкое словечко не смущаются сказать. Таким образом у Семёна осталась кандидаткой в жёны одна Людмила Гаврилова. Давненько без мужа. Дочка в городе учится на фельдшера. Правда, деревенские языки поговаривают, будто похаживает к Людмиле Митька Мельников. Ну, да это ничего, ведь у Митьки жена Наталья давно есть, дети, внук, и никакой, стало быть, Митька не соперник.

Принарядился Семён к вечерку, да и пошёл к избраннице. Специально по такому случаю шоколадину большую купил, шампанского бутылку. Вобщем, как положено, настоящий джентльменский набор жениха получился. В местной деревенской лавке была только водка, а из сладостей – простые карамельки на развес, да твёрдые, как сухари, пряники. Вот и пришлось Семёну съездить за гостинцем в райцентр, который неподалёку. А вот букет не стал нести. Постеснялся с ним идти по деревне. Букет то в карман никак не спрячешь от вездесущих любопытных глаз. Решил, что не молоденькие оба, цветами любоваться попусту, когда дело серьёзное надо решить.

Идёт Семён свататься, а сам в голове слова подбирает, с чего разговор с невестой начать. Когда со своей супружницей Татьяной по молодости сошлись, особо и не пришлось ничего говорить. Провели жаркую ночь на душистом сеновале после гулянки у кого-то из деревенских по случаю именин, теперь уж и не помнил у кого именно, а на другой день родители и без слов всё поняли. Поругали, конечно, что вот так, не сыграв прежде свадьбу, а потом смирились, поженили молодых, да и всё. Куда ж было деваться? А тут оба уже взрослые, у каждого давно свои привычки, нет уже и в помине той лёгкости, которая свойственна молодости. Вместо неё у каждого груз прошлого за спиной…

Чем ближе Семён подходил к небольшому дому невесты, тем больше волновался внутри. Ведь не галоши в лавке собрался покупать. А вдруг не согласится? Может, собирается замуж только за городского…

– ЗдорОво, Людмила… Я тута по делу к тебе зашёл… – нерешительно проговорил Семён, войдя в избу.

Людмила чистила картошку сварить на ужин. Остановилась, с удивлением глядя на Семёна.

– ЗдорОво. Чё за дело?

Семён прошёл, неторопясь достал из карманов шоколадку, бутылку шампанского, и выставил гостинец на свободную часть стола.

Людмила растерялась в первые секунды, совершенно не понимая, зачем это заявился Семён с таким непривычным подарком. Потом спокойно продолжила чистить картошку, и спросила простодушно:

– Ты чё это, Семён? Праздник какой у тебя, ли чё ли? …Батюшки… шампанское…. Прям, как интеллигент…

Семён помялся, подыскивая нужные слова, и, не найдя, прямо брякнул:

– Сватать пришёл!

Людмила опешила от неожиданности, прикрыла рот пухлой рукой, выпустив из ладони недочищенную картофелину. Та, громко булькнув, упала в кастрюлю, подняв фонтанчик брызг.

– И давно это надумал?

Тут Семён выдохнул, немного успокоился тем, что назвал, всё же, причину своего прихода, и теперь слово за Людмилой. Пожал плечами, и честно признался:

– Не знаю… Так то давно мне глянешься…

Людмила смущённо опустила глаза, но не смогла спрятать довольной улыбки.

– Ну, коль так… соберу на стол…

Семён осторожно присел на лавку у стены, чтобы не мешать хозяйке, и с удовольствием стал наблюдать, как Людмила мягко двигаясь, наставляла угощения: огурчики, помидоры, домашнюю сметану, варёные яйца, зелёный лук, консерву с рыбой открыла, выложила пирожки к чаю, варенье из чёрной смородины. Получился у неё очень красивый и вкусный натюрморт.

Хозяйка молчала, взбудораженная таким неожиданным приходом, боялась что-то забыть сделать. Мысли в голове скакали галопом. Семён же просто наблюдал, и всё больше убеждался, что лучшей жены ему, пожалуй, не найти. И внешне ещё довольно миловидная для своих лет, выглядит как сдобная булочка. Семён с большим трудом сдерживался, чтобы не сгрести её в охапку. Боялся, вдруг с треском прогонит, рассердит его нахальство. Женская логика – это сложная штука…

Но, наконец, Людмила закончила хлопоты, и, мягко указав рукой на собранное угощение, негромко сказала:

– Ну… проходи к столу… будем вечерить…

Потом вдруг вспомнила:

– Ой, Семён, а у меня и нету с чего пьют шампанское… Дочка привезла набор для сока… Стаканы под хрусталь, высокие…

– Ну, и ладно! – согласно кивнул Семён, и стал с опаской откупоривать бутылку. На Новый год только и доводилось открывать.

Семён не слишком разбирался в женских премудростях, но, встретившись с Людмилой глазами, без всяких разговоров понял, что она ответит на его предложение…

Чем же закончилось это дело между ними, можно без всякого труда догадаться… Вот такая получилась незатейливая, простая история…

Ах, Одесса…

Давайте мысленно вернёмся в беспечное время середины далёких семидесятых годов… Люди свободно переезжали жить по всему Советскому Союзу, предпочитая тёплое море, тёплый климат юга…

Деловитая жена Пал Палыча Петрова Полина Сергеевна после завтрака собралась делать генеральную уборку. К тому же ещё не все привезённые вещи были распакованы, и разложены по местам. Подумала немного, и решила так: поскольку действенной помощи от супруга в этом деле вряд ли можно дождаться, то пусть лучше отправляется на базар, и купит продукты. Только переехали, и холодильник был ещё почти пустой. Хоть какая-то польза будет от недотёпы мужа! Легче было самой сделать, чем тысячу раз ему объяснять, что требуется сделать. Вот и мешаться не будет. Список ему в руки, и всё, пусть идёт. Впрочем, помешать особо он и не мог, потому что имеет давнюю привычку проводить время на своём любимом диване, предаваясь чтению газет. Как говорится, где сел, там он обычно и найдётся.