Аплодисменты

«АПЛОДИСМЕНТЫ»

«Каждый театр – театр абсурда».

Глава 1.

Борисоглебский, в костюме Деда Мороза стоит возле двери в обыкновенную квартиру. Нажимает на кнопку дверного звонка. Дверь открывается, появляется толстая хозяйка квартиры.

Жена-толстуха: Наконец-то, заждались давно, так и в старом году остаться можно, где вас черти носили? Ребенок весь извелся. Ваааня! Иди, сыночка, смотри, кто к нам пришел.

Ребенок, весело подбегая и припрыгивая от возбуждения и радости, тянет за руку в красной рукавичке Деда Мороза в квартиру, где стоит длинный, худощавый отец семейства.

Ваня: Дед Мороз, Дед Мороз…борода из ваты, мне в подарок что принес? Старый, жид, пархатый.

Дед Мороз, бубнит себе под нос: …Хорошенькое начало.

Жена отвешивает отцу мальчика подзатыльник. Отец ухмыляется.

Жена: Чему ты, гад, ребенка учишь!? А если он в детском саду такое ляпнет? Нас к доске позора прибьют.

Отец: Не прибьют… на всех гвоздей не хватит.

Жена: Молчи, уж… сам без роду – без племени, а туда же еще, тявкаешь.

Отец мычит. Отходит к столу, пока жена смотрит на сына, наливает и опрокидывает рюмку водки.

Дед Мороз: Кто себя хорошо вел весь год? Кому подарок я принес, хотя и отморозил нос?

Отец, стоя возле стола, перекусывает колбасой. Ехидно наблюдает за Дед Морозом и сыном.

Отец: Красный нос от передоз.

Жена подходит к мужу и шикает на него.

Жена-толстуха: Угомонись, нехристь, опять тяпнул водки, так ты до курантов все выпьешь. Нечем будет Новый Год встречать.

Отец: Сначала «старый» проводить надо, а потом, уже, и о будущем думать. Знаю я, ты у меня баба запасливая, только прячешь все где-то, небось под подолом скрываешь, а? Дайка я тебя ощупаю.

Отец начинает заигрывать со своей женой-толстухой. Приставать. Она, смущается, хохочет, но не особо-то и сопротивляется, продолжает кокетничать.

Отлынь, озабоченный, что о нас гость подумает. – говорит Жена.

Дед Мороз ставит мальчика на табурет.

Дед Мороз: Кто прочтет нам всем стишок, тот залезет и в мой мешок… Давай, Ваня, прочти нам стихотворение и сможешь выбрать себе подарок.

Ваня делает серьезное лицо и воодушевленно начинает громко декламировать.

Ваня:

А когда ночью светит месяц,

Когда светит…черт знает как,

Я иду, головою свесясь,

Переулком в знакомый кабак.

Шум и гам в этом логове жутком,

Но всю ночь напролет, до зари.

Я читаю стихи проституткам

И с бандитами жарю спирт.

Жена стоит с выпученными глазами… Молчит, подходит к отцу отвешивает ему увесистую затрещину.

Жена: Вот баламут, чертов! Испортишь ребенка, я тебе сейчас за эту выходку горячий суп на голову вылью.

Отец скрывает довольную улыбку от удавшегося розыгрыша. Ваня заслуженно лезет рукой в мешок и достает себе подарок, радостно крича.

Ваня: Ура, очередная херняааа!

Жена хватает полотенце со стула и с яростью начинает носиться за отцом семейства по комнате.

Жена: За какие грехи, мне тебя Бог дал? Я сейчас из тебя беса выбью, запомнишь навсегда, как позорить нашу семью.

Дед Мороз в восторге, от происходящего, за бородой не видно, как он улыбается.

Отец: Нин, так смешно же получилось! И Ваня счастлив!

Жена с полотенцем выходит из комнаты. Отец с Ваней смотрят ей вслед.

* * *

На кухне появляется жена, держащая в руках полотенце. Она подходит к холодильнику, открывает его и достает из холодильника запотевшую бутылку водки. Начинает протирать бутылку полотенцем. Вернувшись в комнату с бутылкой водки в руках, вручает ее дед морозу.

Жена: С Новым Годом и Рождеством… Храни Вас Господь… Спасибо, что уважили дитятко и в штаны со страха не наложили от наших выкрутас.

Жена начинает смеяться. Дед мороз с радостью в голосе отшучивается.

Дед Мороз: Наложил не наложил, а вот замочить пришлось, но ничего на морозце просохнут.

Дед Мороз ухмыляется в бороду, забирает бутылку и выходит из комнаты, посмеиваясь.

* * *

Дед мороз выходит из подъезда на улицу, держа бутылку в руках. Целует ее, открывает мешок и кладет внутрь.

– 

Вот за что я люблю Новый Год, так это за приятные сюрпризы.

* * *

Борисоглебский, в костюме Деда Мороза, едет в стареньком полупустом автобусе. Отпускает бороду, открывает бутылку, прихлебывает из бутылки и занюхивает конфетой, напевая себе под нос.

Борисоглебский:

Бутылка вина, не болит голова, а болит у того, кто не пьет ничего. Бутылка вина, не болит голова, а болит у того, кто не пьет ничего. Эх, скорей бы новый год, а то я как конь в засранном стойле застоялся, мне бы в прерии к диким мустангам, чтобы ветер в морду, да стадо кобыл за тобой в табуне, что там стадо. мне бы одну кобылку, но верную, да такую чтоб «галопом по Европам» не стыдно было с ней проскакать. Вот только удачу дождусь и лови меня, как ветер в поле.

Дед Мороз замолкает, делает глоток из бутылки и продолжает запевать:

Бутылка вина, не болит голова, а болит у того, кто не пьет ничего.

* * *

Старенький автобус останавливается на остановке, открываются двери, изнутри выходит Борисоглебский с мешком и полупустой бутылкой. Автобус уезжает. Борисоглебский делает глоток и идет в сторону дач по чистому полю, закинув мешок за плечо и помахивая уже почти пустой бутылкой.

Он открывает дверь промерзшего дома. Включает свет, стряхивает снег с ног. Подходит к печи, начинает растапливать печь.

Положив бороду на журнальный столик, начинает снимать с себя костюм Деда Мороза. С журнального столика берет влажные салфетки, начинает стирать с лица грим. Открывает шкаф, достает старенький свой смокинг.

Одевшись в свой смокинг, он подходит к телевизору, включает, настраивает громкость. Она не работает, на экране идет поздравление президента. Борисоглебский садится за праздничный стол, накрытый магазинными салатами, консервами, посередине стоит новая бутылка водки. По телевизору показывают бой курантов, Борисоглебский опрокидывает рюмку водки.

– Ну, что, господа-товарищи, с наступившим вас Новым Годом! Всех прошу садиться за стол и приступать к закускам. И вы, леди, чувствуйте себя, как дома, кстати, прекрасно выглядите, Вам так идет это манто. Впрочем, я вижу, что дам нам сегодня не хватает, так что первый «белый» танец, чур, мой. Не откажите мне в любезности, красавицы. Кому шампанское?

Борисоглебский наливает себе еще рюмку водки и выпивает.

– Кому икры? Может быть, устриц прикажете подать? Они у меня свежие, только что спецрейсом доставлены из Парижа от шеф-повара Жуэля Блюмансе. Не изволите ли откушать? Пожааалуйста, ну пожааалуйста, господа, не в чем себе не отказывайте. Все исключительно для вас в лучшем виде. А то, может, черепахового субчика, для оттяжки? Приказывайте, исполню любое ваше желание, особенно Ваше, мадмуазель… лобстера желаете? Ай момент.

Борисоглебский изображает ухаживание за невидимой дамой, после берет рюмку наливает водку, выпивает и закусывает.

– Какое изысканное общество сегодня у меня в гостях, как я вам рад, милостивые государи и сударыни. А хотите я вам станцую и спою?.. Да? Ну, тогда щас сбацаю.

Борисоглебский наливает еще водки. Выпивает, на ходу закусывая килькой. Встает и включает старенький магнитофон. Раздается песня из разряда «шансон», под эту мелодию, он танцует с воображаемой дамой и подпевает охрипшим голосом.

Упав на стул, он закрывает голову руками и сидит молча, в магнитофоне продолжает играть мелодия. Борисоглебский наливает остатки водки в рюмку и выпивает все залпом, не закусывая. Мелодия в магнитофоне завершается.

* * *

Борисоглебский заходит в гримерную. Возле зеркала перебирает материалы – гример «Горыныч».

Борисоглебский: Привет, Василь Гаврилыч, сделай мне красиво, как ты умеешь, так чтобы не грим был, а произведение искусства.

Горыныч: На кой черт тебе это надо? Ты же знаешь, что «Акакий Акакиевич» тебя на сцену не выпустит. А ты каждый раз наряжаешься в костюм, будто не понимаешь, что это напрасно. «Акакий» всех, кто талантливей его, ненавидит, а на тебе ему отыграться «святое дело».

Борисоглебский: Настоящий профессионал, Горыныч, всегда должен быть во всеоружии. Я из принципа буду при параде, каждый раз, как только назначат репетицию. И хотя вся моя роль – это одна реплика жандарма в конце пьесы «Ревизор», я отыграю ее как «Гамлета». Пусть все утрутся.

Гример с сочувствием смотрит на Борисоглебского.

Горыныч: Ну, ну. Воля Ваша… Хотя я бы послал этот театр и худ. рука на три русских буквы и ушел бы куда глаза глядят… При таком отношении к твоему безусловному таланту нужна железная воля, чтобы выдержать этого «Покакия Покакиевича» и не закиснуть.

Борисоглебский надевает мундир.

Борисоглебский: «Горыныч», нам ли жить в печали? Что, из-за каждого холуя изменять своей профессии? Нет. Я упертый, я своего добьюсь. «Мы никогда не сдаемся и в этом точка». Ладно, Василь Гаврилыч, поскакал я на ристалище. Держи за меня пальчики крестиком…, а бровки домиком.

Горыныч машет на смеющиеся Борисоглебского рукой, но за спиной скрещивает пальцы.

* * *

В самом разгаре идет репетиция «Ревизора». Театральная труппа сидит в зале в костюмах и каждый ждет своего выхода на сцену. Режиссер орет на актеров со сцены, пытаясь добиться нужного ему результата.

Режиссер Башмачкин: Вы играете так, будто сами и написали эту чертову пьесу. Читайте классика и мотайте на ус… Хрен бы он стал распинаться для вас, если бы знал, что его будут играть такие бездари… И где были мои глаза, когда я назначал вас на роли?.. Я один бы сыграл лучше… чем вы все вместе взятые… Но как ты держишь голову, как?

Башмачкин обращается к актрисе Полонской, на вид ей лет 25, но реальный возраст уже за 30, она играет роль дочери городничего.

Башмачкин: Надо с наклоном, смущаясь. Тебя же скоро за жопу возьмут и увезут в Петербург, чуть ли не к самому царю. Ты должна вожделеть Хлестакова, таять, как снег на его глазах. Он даст тебе лучшую жизнь, которую хрен ты получишь в этой дыре провинциальной. Богатство и власть тебе может дать только этот залетный принц, так и относись к нему, как к своему последнему шансу. Будь готова раздвинуть ноги перед ним, не в прямом смысле, конечно, а то у тебя ума хватит. Лови эмоцию и в глазах больше, больше лукавой нежности. Включай свое обаяние, оно у тебя есть, когда хочешь.

Режиссер Башмачкин хлопает в ладоши.

Башмачкин: Ииии, сначала всю сцену, начали!

Он садится за свой рабочий столик, с лампой и лежащем на столе сценарием пьесы, поднимает руку, жестом полководца отдает команду к началу действия.

* * *

Молодой актер, играющего Хлестакова, и Полонская, в роли дочери городничего, проигрывают по тексту пьесы Гоголя «Ревизор».

Полонская: Ах!

Хлестаков: Отчего вы так испугались, сударыня?

Полонская: Нет, я не испугалась.

Хлестаков: Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены были идти?

Полонская: Право, я никуда не шла.

Хлестаков: Отчего же, например, вы никуда не шли?

Полонская: Я думала не здесь ли маменька…

Хлестаков: Нет мне хотелось бы знать, отчего вы никуда не шли?

Полонская: Я вам помешала. Вы занимались важными делами.

Хлестаков: А ваши глаза лучше, нежели важные дела… Вы никак не можете мне помешать, никаким образом не можете: напротив того, вы можете принесть удовольствие.

Полонская: Вы говорите по столичному.

Хлестаков: Для такой прекрасной особы, как вы. Осмелюсь ли быть так счастлив, чтобы предложить вам стул? Ну нет, вам должен не стул, а трон.

Полонская: Право я не знаю… мне так нужно было идти.

Она садится на стул.

Хлестаков: Какой у вас прекрасный платочек!

Полонская: Вы насмешники, лишь бы только посмеяться над провинциальными.

Молодой актер подходит ближе к Полонской.

Хлестаков: Как бы я желал, сударыня, быть вашим платочком, чтобы обнимать вашу лилейную шейку.

Полонская: Я совсем не понимаю, о чем вы говорите: какой-то платочек… Сегодня такая странная погода!

Хлестаков: А ваши губки, сударыня, лучше нежели всякая погода.

Полонская: Вы все эдакое говорите… Я бы вас попросила, чтобы вы написали лучше бы мне на память какие-нибудь стишки в альбом. Вы, верно, их знаете много.

* * *

Зал театра, кулисы.

Борисоглебский в мундире стоит в кулисе и любуется из-за них актрисой, играющей роль дочери городничего. Он ждет своего выхода на сцену.

* * *

Театральная сцена.

Сцена продолжается, молодой актер и Полонская находятся рядом друг с другом.

Хлестаков: Для вас, сударыня, все что хотите. Требуйте, какие стихи вам?

Полонская: Какие-нибудь эдакие – хорошие, новые.

Хлестаков: Да что стихи! Я много их знаю.

Полонская: Ну, скажите же, какие же вы мне напишите?

* * *

Борисоглебский ждет своего выхода на сцену, продолжает любоваться игрой актрисы.

* * *

Молодой актер в сцене показывает, как его персонаж Хлестаков увлечен персонажем Марьей Антоновной, играющая Полонская.

Хлестаков: Да к чему же говорить? Я и без того их знаю.

Полонская: Я очень люблю их.

Хлестаков: Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на Бога ропщешь человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить… Впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда…

Молодой актер придвигает стул ближе к Полонской.

* * *

Борисоглебский от волнения заламывает себе руки.

* * *

Полонская отодвигает стул от молодого актера.

Полонская: Любовь! Я не понимаю любовь… я никогда не знала, что за любовь…

Молодой актер придвигает стул ближе к Полонской.

Хлестаков: Отчего ж вы отодвигаете свой стул? Нам лучше будет сидеть близко друг к другу.

Полонская снова отодвигает стул от молодого актера.

Полонская: Для чего ж близко? Все равно и далеко.

Молодой актер придвигает свой стул еще ближе к Полонской.

Хлестаков: Отчего ж далеко? Все равно и близко.

Полонская снова отодвигает стул.

Полонская: Да к чему ж это?

* * *

Режиссер Башмачкин смотрит на актеров, внимательно изучает мизансцену, одновременно проверяя текст пьесы. На лице режиссера слегка проигрывается улыбка.

* * *

Молодой актер двигается ближе к Полонской.

Хлестаков: Да ведь это вам кажется только, что близко, а вы вообразите себе, что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня, если б мог прижать вас в свои объятия.

Полонская, сидя на стуле, отыгрывает, как будто смотрит в окно.

Полонская: Что это там как будто бы полетело? Сорока или какая другая птица?

Молодой актер целует Полонскую в плечо и начинает смотреть в ту же точку, куда смотрит Полонская.

Хлестаков: Это сорока.

Полонская встает резко со стула.

Полонская: Нет, это уж слишком… Наглость такая!

Молодой актер удерживает Полонскую.

Хлестаков: Простите, сударыня! Я это сделал от любви, точно от любви.

Полонская: Вы почитаете меня за такую провинциалку…

Полонская пытается уйти, молодой актер удерживает ее.

Хлестаков: Из любви, право, из любви. Я так только пошутил, Марья Антоновна, не сердитесь! Я готов на коленях у вас просить прощения.

Молодой актер падает на колени.

Хлестаков: Простите же, простите! Вы видите, я на коленях.

* * *

Режиссер Башмачкин улыбается, он доволен результатом репетиции.

Башмачкин: Все… молодцы, эту сцену мы прошли… Все свободны. Вечером на очередной спектакль, кто задействован, без опозданий, а то головы откручу и заставлю съесть.

* * *

Борисоглебский выходит на сцену. Режиссер поднимается с бумагами на сцену. В зале гаснет свет.

Борисоглебский: А мой выход?

Башмачкин: Иди на хрен… у тебя и играть то нечего… справишься, как-нибудь.

Борисоглебский смотрит вслед режиссеру, уходящего в кулису, за ним уходит со сцены Полонская и молодой актер. Борисоглебский остается один на сцене.

Борисоглебский: «Акакий Акакиевич … сука».

На сцене гаснет свет.

* * *

Гримерка.

Борисоглебский приоткрывает дверь гримерной, где переодевается Полонская. Она стоит спиной в одних трусиках, без лифчика и собирается надеть свое повседневное платье. Борисоглебский тихонечко закрывает дверь, чтобы это не увидели другие.

* * *

Борисоглебский стоит в фойе и разглядывает фотографии актеров, вывешенные в холле театра. Он любуется фотографией Полонской, внизу фотографии табличка с ее именем: «Полонская Вера Павловна – актриса».

* * *

Полонская в повседневном платье, волосы убраны наверх, достает из сумки маленькую икону Николая Чудотворца. Ставит ее перед зеркалом. Закрывает глаза.

Полонская: О, святителю Христов Николае! Услыши нас, грешных, молящуюся к тебе рабу Божью Веру и призывающую в помощь скорое предстательство твое. Милостива ко мне сотвори Бога нашего, да по Своей благости подаст встретить человека, который меня по-настоящему полюбит и я познаю истинную любовь. Избави меня, угодниче Христов, от зол, находящих на меня, и во всякой житейской нужде и потребе пошли нам свою помощь. Аминь.

Полонская перекрестилась, открывает глаза.

* * *

Борисоглебский ищет глазами свою фотографию, но ее на стенах нет, взгляд притягивает большая фотография режиссера Башмачкина. Полонская появляется в фойе театра. Она проходит мимо Борисоглебского. Он провожает взглядом, внимание все сфокусировано на виляющем заде актрисы.

Борисоглебский: Нефертити, не вертите…

Полонская оборачивается и кокетливо, очаровательно улыбается, обнадеживая Борисоглебского своим вниманием.

Полонская: Володенька, вертеть попой исключительно женская прерогатива и необходимость, подчеркивающая не только ее формы, но и содержание.

Борисоглебский: Это поэтому женщины норовят пойти в содержанки? Из-за своего содержания?

Полонская: Грубо. Не завидуйте, Володенька, Вам это не грозит и Вас это не красит. Просто нам женщинам хочется, чтобы о нас заботились и решали все наши проблемы. А попкой, ради этого, мы, так и быть, пожертвуем.

Полонская смеется.

Борисоглебский: Аааа, это и есть ваша жертвенная любовь?

Полонская: Нет, это наша медовая ловушка для мух, сладкая и притягательная. Порой, ты не поверишь, даже шершни в нее попадаются.

Борисоглебский: Хорошо, что я не шершень и не муха…

Полонская: А кто Вы, Володенька?

Борисоглебский: Я, Верочка, пасечник… У меня от меда попа слипается, а от сладкого уже подташнивает.

Полонская игриво отвечает Борисоглебскому: Что, и от меня тоже подташнивает, Володя?

Борисоглебский: С тобой, Вера Павловна, я готов нырнуть в целую бочку меда, да боюсь, что без ложки дегтя, все равно не обойдется. Куда без него?

Полонская доходит до входной двери.

Полонская: Может еще и нырнете, Владимир Семенович. Как знать, Володенька, как знать?!

Она машет ему рукой, открывает дверь и выходит на улицу. Борисоглебский остается в фойе один.

* * *

Затрапезный алкомаркет. За прилавком стоит продавщица, не лишенная привлекательности, но явная торгашка. Она в помещении одна. В это время в магазин вваливается Борисоглебский, широко улыбаясь.

Борисоглебский: Приветствую королеву ликероводочных амброзий. Любаша, как дела?

Любаша при виде Борисоглебского расплывается в улыбке. В магазин заходит невзрачный покупатель.

Продавщица Любаша: Была бы дурой, запила… а так не пью, все на других смотрю. Зачем пожаловал? Ко мне, или как всегда?

Борисоглебский: Конечно, к тебе, красавица …но и как всегда, конечно. Взвесь-ка мне вон ту, «беленькую». Почем за грамм, Любаша, возьмешь?

Продавщица берет бутылку водки и ставит ее на электронные весы и взвешивает.

Любаша: 550 грамм, по рублю, с полтиной, за каждый… А за горячий поцелуй так и даром отдам.

Продавщица смеется. Покупатель подслушивает разговор продавщицы и Борисоглебского, делая вид, что рассматривает продукты.

Борисоглебский: Нет, Любашенька. Тогда, как честный человек, я должен буду на тебе жениться.

Любаша: Так женись, в чем проблема?

Борисоглебский: А там дети пойдут, семейные скандалы, измены и что в результате? Разбитое, обливающееся кровью, сердце влюбленного мужчины, приятной наружности, еще не старого, но уже «брошенки».

Борисоглебский смеется, у продавщицы улыбка сходит с лица.

Борисоглебский: Нет. Давай, Люба, сохраним между нами товарно-денежные отношения. Рад бы в Рай, да грехи не пускают.

Любаша: А я тебе отпущу твои грехи, особенно если они у нас будут общие. Давай согрешим, Володенька?

Борисоглебский: Нет, тогда меня даже в ад не пустят.

Борисоглебский начинает еще громче смеется.

Борисоглебский: Пойду, лучше, залью душу «беленькой», чтобы погасить пожар, что разожгла во мне одна «нимфа».

Продавщица стоит глазки Борисоглебскому.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.