Взаперти

Глава 8 Яд сомнения

Хогвартс гудел как осиный улей. Не привычный, веселый гул предвкушения уроков или шепот сплетен, а тревожный, нервный рокот, пронизывающий каждый камень древнего замка. По коридорам, словно стая обезумевших сов, носились сотрудники Министерства Магии. Их строгие мантии мелькали в полумраке, их лица были напряжены, а глаза лихорадочно заглядывали в каждый угол, каждый пустой доспех, даже за каждую картину, словно ожидая увидеть там нечто ужасное.

У входа в гостиную Гриффиндора, где обычно царила атмосфера дружеского хаоса, теперь стояли два тролля – охранника. Их огромные, грубые фигуры загораживали проход, а недобрые морды, испещренные шрамами, внушали страх даже самым отважным первокурсникам. Ученики, еще вчера беззаботно носившиеся по замку, теперь передвигались группами, словно стадо испуганных овец, под бдительным надзором старост и преподавателей.

Но самым шокирующим, самым немыслимым событием, которое потрясло всех до глубины души, стало известие о том, что Сириус Блэк проник в спальню Гарри Поттера.

Эта новость разнеслась по замку с молниеносной скоростью, переходя из уст в уста, обрастая слухами и домыслами. Ученики, застывшие в своих гостиных, перешептывались, их глаза были полны ужаса и недоверия. Преподаватели, обычно спокойные и рассудительные, выглядели растерянными, их лица были бледны. Даже Дамблдор, чье присутствие всегда вселяло уверенность, казался обеспокоенным, его обычно лучистые глаза были омрачены тревогой.

В это время в кабинете Дамблдора разворачивалась своя драма. Министр Магии, Корнелиус Фадж, нервно расхаживал по комнате, его лицо было красным от гнева и страха.

– Это недопустимо, Дамблдор! – восклицал он, размахивая руками. – Как вы могли позволить этому случиться? Этот человек – убийца! Он опасен!

Дамблдор, спокойно сидя за своим столом, внимательно слушал.

– Корнелиус, я понимаю ваше беспокойство. Но мы должны действовать осторожно. Мы не знаем истинных мотивов Блэка.

– Мотивы? Его мотив – убить Поттера! – настаивал Фадж. – Мы должны немедленно начать поиски! Мы должны его поймать! – Фадж ударил кулаком по столу, заставив старинные артефакты на полках подпрыгнуть. – И я не потерплю, чтобы этот преступник свободно разгуливал по территории школы, где учатся наши дети!

Дамблдор поднял взгляд, его глаза сверкнули, но в них не было гнева, лишь глубокая печаль. «Корнелиус, я разделяю вашу обеспокоенность безопасностью учеников. Именно поэтому я и усилил меры предосторожности. Но спешка может сыграть нам на руку Блэку. Мы должны понять, почему он здесь. Если он действительно намерен причинить вред Гарри, то его появление в спальне мальчика было бы слишком очевидным и рискованным шагом.»

– Рискованным? Он сбежал из Азкабана! Это уже говорит о его безумии! – Фадж остановился, тяжело дыша. – Я требую, чтобы вы немедленно отдали приказ дающий право дементорам обыскать замок!

– Это уже чрезмерно, Корнелиус, – спокойно ответил Дамблдор. – Но я уже приказал своим преподавателям быть начеку и не предпринимать никаких действий без моего прямого указания. Мы не знаем, кто может быть союзником Блэка, и кто может быть его жертвой.

Фадж смотрел на Дамблдора, его лицо все еще было красным, но теперь в глазах мелькнуло сомнение. Он привык к тому, что Дамблдор всегда знает, что делать, но сейчас даже великий директор казался погруженным в раздумья, словно перед ним стояла задача, не имеющая простого решения. Директор медленно кивнул, его взгляд устремился куда – то вдаль, словно он видел не стены кабинета, а события, разворачивающиеся за его пределами.

– Корнелиус, я понимаю ваш страх. И я разделяю его. Но именно потому, что ставки так высоки, мы не можем позволить себе действовать опрометчиво. Подумайте сами. Если Сириус Блэк действительно убийца, и его цель – Гарри, то почему он не сделал этого раньше? Почему он ждал столько лет? И почему он выбрал именно Хогвартс, место, где Гарри находится под моей защитой?

Фадж замер, его губы приоткрылись, но он не находил слов. Слова Дамблдора, как всегда, были полны логики, но в них звучала и какая – то недосказанность, которая пугала министра еще больше.

– Я не говорю, что Блэк невиновен, – продолжил Дамблдор, его голос стал тише, но от этого не менее весомым. – Я говорю лишь о том, что мы должны собрать все факты, прежде чем делать выводы. Мы должны понять, что привело его сюда. Возможно, его появление – это не нападение, а предупреждение. Или, возможно, он ищет не Гарри, а что – то другое.

– Предупреждение? От хладнокровного убийцы? – Фадж недоверчиво покачал головой. – Дамблдор, вы слишком увлекаетесь чтением древних манускриптов. Это всего лишь преступник, вырвавшийся на свободу. Бывший соратник Сами – Знаете – Кого! И он должен быть возвращен за решетку.

– И он будет пойман, Корнелиус, – заверил Дамблдор, его глаза снова встретились с глазами министра. – Но мы поймаем его, когда будем уверены, что это именно тот человек, которого мы ищем, и что мы понимаем его истинные намерения. А пока… пока мы будем бдительны. Я уже распорядился усилить охрану школы. Преподаватели и ваши сотрудники будут патрулировать коридоры, а ученики будут находиться под присмотром круглые сутки. Мы сделаем все возможное, чтобы обеспечить их безопасность.

Фадж тяжело вздохнул, его плечи опустились. Он все еще был полон беспокойства, но в словах Дамблдора была та уверенность, которая всегда успокаивала его, даже когда он не до конца понимал ход мыслей директора.

– Хорошо, Дамблдор. Я верю вам. Но если что – то пойдет не так… В последний раз.

– Если что – то пойдет не так, Корнелиус, – прервал его Дамблдор, – мы будем действовать. Но сейчас нам нужно терпение. И мудрость.

Министр Магии еще раз оглядел кабинет, словно пытаясь найти в нем ответы на свои вопросы. Затем, кивнув Дамблдору, он повернулся и направился к двери. Каждый его шаг теперь звучал менее нервно, но в нем все еще чувствовалась тяжесть ответственности.

***

Прохладный воздух коридоров Хогвартса, обычно наполненный гулом голосов и звоном шагов, теперь казался напряженным, почти осязаемым. После недавнего нападения Сириуса Блэка на башню Гриффиндора, каждый шорох, каждый отблеск света в полумраке казался подозрительным. Римус Люпин, с его вечно усталым, но внимательным взглядом, и Кэтрин Кейм, целительница с мягкими, но решительными чертами лица, шли по опустевшему коридору третьего этажа, их шаги эхом отдавались от каменных стен.

– Неприятная неделя выдалась, – нарушил тишину Римус, его голос был низким и немного хриплым. Он поправил воротник своей потертой мантии. – Надеюсь, никто не пострадал серьезно.

Кэтрин кивнула, ее взгляд скользнул по темным окнам, за которыми чернело ночное небо.

– К счастью, обошлось без серьезных травм. Несколько ушибов, испуг – это максимум. Но сам факт того, что он смог проникнуть так далеко… – Она покачала головой. Это заставляет задуматься. И даже восхититься.

Они шли в молчании несколько мгновений, каждый погруженный в свои мысли.

– Вы очень печальны сегодня. Впервые вижу вас такой.

– Знаете, Римус, – начала Кэтрин, ее голос стал чуть тише, – эта ситуация… она заставила меня почувствовать себя немного… неуютно.

Она вздохнула, ее пальцы слегка сжали край ее мантии.

– Меня вызвали в кабинет директора сегодня утром. И.… они попросили меня выпить сыворотку правды. Они ведь так ничего и не нашли за эту неделю.

Римус остановился, его брови удивленно поднялись.

– Сыворотку правды? Но почему?

– Чтобы узнать, не помогаю ли я Блэку, – ответила Кэтрин, ее голос звучал ровно, но в нем проскальзывала нотка горечи. – Секретарь Министра Магии настояла. Поскольку я последний принятый сотрудник школы, и мои связи с внешним миром не так хорошо известны, как у других… они хотели убедиться, что я не являюсь каким – то… агентом.

Римус почувствовал, как внутри него поднимается волна возмущения. Он знал, как тяжело Кэтрин работала, чтобы заслужить свое место в Хогвартсе, как она посвятила себя заботе о студентах.

– Это… это возмутительно, Кэтрин. Вы же не сделали ничего подобного! И я так же, как и вы был принят одним из последних, но…

– Но ваших слов достаточно, чтобы убедить Министерство. «Я знаю», – тихо сказала она. – Сыворотка подтвердила мои слова, конечно. Я действительно уходу вечером домой. Покормить собаку и продолжить вязать свитер. Но сам факт того… Не думала, что Аврора столь мелочна. – Она снова покачала головой. – Это неприятно. Чувствовать, что тебе не доверяют, когда ты стараешься изо всех сил.

Римус подошел ближе, его рука легонько коснулась ее плеча. Кэтрин посмотрела на него, в ее глазах мелькнула благодарность. Она слегка улыбнулась. В их молчании всегда было гораздо больше, чем в любом наборе слов. Люпин вздохнул.

– К сожалению, Кэтрин, даже в самых светлых местах есть свои тени. И иногда эти тени заставляют людей поступать неразумно. – Он посмотрел в окно, на темный силуэт Запретного леса. – Но мы должны продолжать делать то, что считаем правильным. Продолжать бороться с этими тенями, чтобы свет мог восторжествовать.

Они снова зашагали по коридору, их шаги звучали чуть более уверенно, чем прежде. Слова Римуса, его поддержка, немного успокоили Кэтрин.

– Я и не знал, что у вас есть собака.

– Вам как – нибудь нужно выбраться ко мне в гости. Сразу предупреждаю, готовить совершенно не умею, зато разогреваю еду просто идеально.

Тихий смех сорвался с губ Люпина. Они вновь уперлись в мертво замкнутый проход на третьем этаже и, развернувшись, двинулись прочь, в лабиринт извилистых переходов, в надежде отыскать окольный путь к статуе одноглазой ведьмы. Люпин, казалось, вновь погрузился в свои мысли, взгляд его блуждал где-то за пределами замковых стен, словно он пытался разгадать хитроумную головоломку, сотканную из теней и полунамеков.

Кэт, напротив, всем своим существом ощущала напряженную атмосферу замка. Ее взгляд, острый и настороженный, скользил по пляшущим теням факелов, выхватывая из темноты мельчайшие детали. Она чувствовала присутствие людей в соседних коридорах, словно чужая энергия пульсировала в самом камне. Сотрудники Министерства, словно неутолимые гончие, прочесывали замок, сопровождаемые настороженными взглядами преподавателей. Утренний визит оставил неприятный осадок. Едва переступив порог Хогвартса, она почти под конвоем была доставлена в кабинет Дамблдора, под аккомпанемент ехидного цоканья каблучков Секретаря Министра.

Директор, как всегда, сохранял олимпийское спокойствие. Он незамедлительно выразил свое несогласие с подобной проверкой, однако неизбежности было не миновать. Как бы ни доверял Дамблдор Кэтрин, она не испытывала ни малейшего желания оставаться в замке. У нее был свой дом, вновь обретенный компаньон и ощущение личного пространства, которое она ни за что не променяла бы на мнимую безопасность закрытых стен Хогвартса.

Даже если каминная сеть оказалась перекрыта, а трансгрессировать придется под пристальным надзором бывших коллег из Министерства, Кэт готова к любым проверкам. Пусть хоть выворачивают все наизнанку, от ящиков с кружевным бельем до баночек с пряностями. Она знала, что им не удастся найти ничего компрометирующего. Ее жизнь была слишком безупречно организована, чтобы позволить каким-то нелепым подозрениям разрушить ее хрупкий мир.

Несколько часов спустя, утыкаясь носом в теплую макушку большого черного пса, Кэт дала волю слезам обиды. Бродяга слушал как могут слушать только собаки, молча, спокойно, в нужных моментах слизывая упавшие на ладони девушки слезы. Но никто, даже если бы заглянул в ту ночь в окно маленького дома не заметил бы, как большой лохматый черный пес чуть было не обнял лапами забившуюся в кресло девушку.

***

Дни сменялись неделями, и вместе с тающим снегом и первыми робкими подснежниками, на Хогвартс опустилась долгожданная весна. Режим тотальной паранойи, окутавший замок после последних тревожных событий, наконец-то смягчился, словно тяжелое одеяло, сброшенное с плеч. Воздух стал легче, смех студентов звучал без прежней нервозности, а тени, казалось, отступили, уступая место солнечному свету.

Кэтрин, чьи дни были наполнены кропотливой работой в лазарете, чувствовала это изменение каждой клеточкой своего существа. Закончив работу над тонизирующей микстурой, столь необходимой для восстановления сил профессора Люпина после его трансформаций, и одновременно пополнив общебольничный запас, она устало стянула с волос косынку. Шелковистая ткань, впитавшая запахи трав и зелий, упала на стол, давая ее непослушным кудрям рассыпаться по спине

– Мадам Помфри, я отлучусь ненадолго. – складывая аккуратно рабочий фартук, девушка погасила огонь под котлом и собрала на подставку несколько мензурок.

Мудрая целительница Хогвартса, чьи пальцы ловко перебирали пергамент с записями, окинула ее лукавым взглядом. В ее глазах, обычно строгих и сосредоточенных, мелькнул огонек понимания и, возможно, легкого одобрения. Она кивнула, не отрываясь от своих записей, но в этом кивке было больше, чем просто согласие. Как бы расстроилась мадам Помфри, узнав, что так бережно обсуждаемый ею и профессором Стебель возможный роман «Целительницы и Вервольфа» всего лишь плод их воображения. В ее мыслях, в тихих беседах с профессором Стебель, где они обсуждали не только медицинские и рабочие аспекты, но и тонкости человеческих отношений, уже давно сплеталась история, полная нежности и скрытых чувств.

Кэтрин поторопилась. Требовалось еще заглянуть на кухню, прежде чем уходить домой. Ужинать в Хогвартсе ей все так же не хотелось, а дома ждал верный Бродяга. Пес периодически исчезал, иногда на несколько дней, но дольше его отсутствие больше не длилось.

Принимая аконитовое зелье вместе с микстурами Кэтрин, профессор Люпин чувствовал себя гораздо лучше, чем осенью. Немного усовершенствовав состав и выдержку, девушка смогла добиться более концентрированной формы. Жаль, что обсудить с профессором Снейпом что – либо было не просто. Хотя в вопросах экстренных зелий Снейп проявлял поразительное великодушие, периодически пополняя запас особо хитроумных снадобий больничного крыла.

Возвращающиеся из Хогсмида студенты несли с собой запах сладостей и ярких радостных эмоций. Карамель, ириски, шоколад, лакричные палочки – каждый вдох был маленьким праздником, воспоминанием о теплых витринах «Сладкого королевства» и щедрых порциях сливочного пива в «Трех метлах».

Вместе с запахом в замок возвращались и яркие, радостные эмоции. Они витали в воздухе, словно крошечные искры, зажигая улыбки на лицах и заставляя глаза блестеть. Смех, приглушенные разговоры, обрывки шуток и споров – все это сплеталось в единую мелодию, гимн беззаботности и юности.

В руках несли пестрые пакеты и коробки, набитые до краев лакомствами. Некоторые были уже надкушены, другие – бережно спрятаны, чтобы растянуть удовольствие. Лица, разрумяненные от свежего воздуха и волнения, светились счастьем.

Каждый возвращающийся из Хогсмида приносил с собой частичку весны, частичку радости, частичку беззаботного волшебства, которое так щедро дарил этот маленький мир. И Хогвартс, пропитанный этими ароматами и эмоциями, казался еще более живым, еще более волшебным, еще более готовым к новым приключениям, которые неминуемо принесет с собой весна.

Кэтрин остановилась у дверей в кабинет Люпина и осторожно постучала. Горячая чашка и приятный разговор как добрая традиция внесла элемент теплоты в спокойный весенний день.

– Вы внимательны, как всегда, мисс Кейм. Спасибо – Люпин улыбнулся. – У вас есть минутка?

– Разве что одна, профессор. Мне нужно заглянуть к профессору Снейпу, я брала у него взаймы шкурки саламандр, нужно вернуть.

– Я готовлю кое-что для экзаменационный недели. Вот взгляните…

Пламя в очаге Люпина полыхнуло изумрудной зеленью и кабинет наполнился голосом профессора Снейпа «Люпин. Вы мне нужны. На пару слов. Это срочно».

– Ну вот и мне, оказывается надо. Срочно – с преувеличенной серьезностью отозвался Люпин.

Видеть его в столь приподнятом настроении было донельзя приятно. Он на секунду задержал взгляд на Кэтрин, и в его глазах мелькнула искорка чего-то рискованного. Прежде чем двинуться к двери, он быстро, почти по-заговорщицки, сказал:

– Мисс Кейм… Кэтрин… Я обнаружил в Хогсмиде небольшую лавку, где, кажется, продают тот самый Дарджилинг… Может, вы рискнете составить мне компанию и оценить его? В субботу, например.

Девушка улыбнулась, чувствуя, как неожиданно защемило сердце от этой внезапной смелости.

– Я полагаю, на такое заманчивое предложение можно ответить только согласием, профессор, – так же тихо парировала она.

– Отлично, – он кивнул, и уже обычным, деловым тоном добавил: – А сейчас, похоже, нам с вами путь лежит к Северусу. Не будем заставлять его ждать.

***

Полчаса спустя, выйдя из кабинета Снейпа и выведя за собой Гарри и Рона, Римус выглядел так, словно ему выдали приказ о собственной казни. Его обычно мягкие черты лица были напряжены, а в глазах, где еще полчаса назад плескалась беззаботная теплота и жила тень предвкушения субботы, теперь бушевала странная смесь разочарования и усталости. Сжимая в руках свиток пергамента, который, казалось, был тяжелее свинца, Люпин быстро зашагал по коридору в холл, его шаги звучали неестественно громко в пустеющем коридоре.

– Мисс Кейм, пожалуйста… проводите мистера Поттера и мистера Уизли в Гостиную. – Странное отчужденное выражение лица Люпина пугало. В его голосе не осталось и следа от того легкого, почти заговорщицкого тона, каким он приглашал ее в Хогсмид.

Люпин заговорил только в холле. Посмотрев на Гарри, он хотел было что-то сказать, но Гарри его опередил.

– Профессор, я…

– Мне не нужны объяснения, – резко оборвал его Люпин. Весь его вид, вся только что обретенная легкость рухнули, обнажив израненную душу. – Мне известно, что эта Карта много лет назад была конфискована Филчем, и я даже знаю, у кого. Да, я знаю, что это. И не хочу знать, каким образом она попала к тебе в руки. Меня поражает другое: карта осталась у тебя? Особенно после случая с паролями. Мы все видели, к чему приводит беспечное отношение к важной информации о замке. Мы все идем на огромные риски для твоей защиты, и что происходит, Гарри? Что ТЫ творишь?

– Но, сэр…

– Гарри… – Кэтрин мягко коснулась его плеча. – Профессор Люпин прав. Идем, я провожу вас.

– Почему профессор Снейп решил, что я знаю что-то об изготовителях карты? – Голос Гарри звенел от отчаяния.

– У профессора Снейпа есть основания полагать, что создатели этой вещицы пытаются выманить тебя из замка.

– Вы знаете их?

Голос Люпина был напряжен, каждый слог отдавался в воздухе, как удар молота. Кэтрин видела, как Гарри сжимает кулаки, его лицо пылало от стыда и обиды. В глазах плескалась такая глубокая горечь, что Кэтрин невольно пожелала обрушить двадцать проклятий и на Снейпа, и на этот проклятый пергамент в руках Римуса, разрушивший хрупкий мостик, только что протянувшийся между ними.

– Мы встречались. И не жди, Гарри, что я когда-либо еще приду тебе на помощь в подобной ситуации. Я не сумел внушить тебе, насколько опасен Сириус Блэк. Твои родители отдали жизни, чтобы спасти тебя. И как же ты отплатил им? Поставил на кон их великую жертву ради детской прихоти – посетить «Сладкое королевство» и лавку «Зонко»?

– Эта карта врет! – выкрикнул Гарри. – Она показала человека, который давно умер, профессор!

– Да? И кого же?

– Питера Петтигрю!