Искушение Безмолвия

Капитан Марк ждал их в том же штабе, освещённой трепещущим светом факелов. Его лицо светилось редкой улыбкой.

– Дозорные доложили. Давление Тени исчезло. Вы сделали невозможное. Церковь… – он запнулся, глядя на их усталые лица, – Церковь должна будет вас наградить.

– Церковь, возможно, сочтёт иначе, – тихо сказала Энид. Она выложила на грубый стол артефакт. Чёрный камень с серебристыми прожилками лёг с глухим стуком.

– Мы закрыли Разлом. Но мы принесли это.

Марк нахмурился, протянул руку, но не коснулся, почувствовав исходящий от камня холодный трепет.

– Что это?

– Осколок. Он… просто оказался у меня в руке, – объяснила Энид.

В этот момент из теней в углу отделилась высокая фигура. Инквизитор Теодор стоял там, по-видимому, уже некоторое время, сливаясь с мраком.

– Осколок скверны, капитан, – его голос прозвучал как удар хлыста. – Материальное доказательство безрассудства.

Он неспешно подошёл к столу.

–Нарушение цепи командования, контакт с сущностью Тени… и извлечение объекта тлетворной энергии.

– В нём нет скверны, – твёрдо заявила Энид. – Я чувствую это.

– Ваши чувства – не истина в последней инстанции, дитя, – холодно парировал Теодор. Он протянул руку, чтобы забрать артефакт.

В тот миг, когда его пальцы должны были сомкнуться на камне, произошло нечто. Серебристые прожилки вспыхнули ослепительным, холодным светом. Раздался тихий, но неприятный треск, и Теодор с коротким, сдавленным вскриком отдернул руку. На его пальцах выступили красные ожоги.

Артефакт лежал нетронутым, его свечение медленно угасало.

В доме воцарилась шоковая тишина. Все взгляды были прикованы к обожжённой руке инквизитора и спокойно лежащему камню.

Марк, до сих пор молча наблюдавший, тяжело вздохнул. Он смотрел на артефакт и на Энид, на её решительное лицо.

– Брат Теодор, – сказал он весомо, – мы только что избежали катастрофы благодаря её действиям. Насильное изъятие может быть опаснее самого объекта. Возможно, требуется не уничтожение, а изучение.

Он перевёл взгляд на Энид, и в его глазах она прочла не только поддержку, но и нечто большее – намёк.

– Сестра Энид, в столице, в Имперской Библиотеке Астранеум, хранятся фолианты, собранные со времён Первого Разлома. – Марк умышленно сделал паузу, подбирая слова.

– Церковь… тщательно отбирает, какие знания достойны изучения паствой. Но говорят, в её глубочайших архивах можно найти труды, которые не одобрены для всех. Трактаты о природе Тени, отличные от наших догматов. Возможно, именно там вы найдёте ответ, какой бы он ни был.

Энид замерла. Она понимала, что он говорит не просто о библиотеке, а о хранилище запретного знания. Он предлагал ей не просто изучить артефакт, а искать правду, даже если она противоречит учению Церкви.

– Капитан, вы намекаете на ересь? – голос Теодора прозвучал звеняще-опасно.

– Я намекаю на знание, брат инквизитор, – парировал Марк, не отводя взгляда от Энид. – Разве Свет не должен разгонять любую тьму, даже тьму невежества? Если этот артефакт – новый вызов, нам нужны новые ответы. Старые методы уже не работают, как мы все видели.

Энид сжала артефакт. Холод камня теперь казался не угрожающим, а… обещающим. Обещанием ответы.

– Я поеду, – заявила она, и в её голосе не было и тени сомнения. – Я найду эти ответы. В Астранеуме.

Теодор медленно разжал пальцы. Его лицо не выразило ярости, а стало похожим на маску холодного, научного интереса. Он смотрел на ожоги, потом на артефакт, и в его глазах вспыхнуло понимание, куда более страшное, чем гнев.

– Что ж, – произнёс он, и его голос обрёл опасную, почти шепчущую интонацию. – Вы правы, капитан. Этот феномен… превосходит наши текущие протоколы.

Он перевёл ледяной взгляд на Энид, рассматривая её как лекарь рассматривает редкий и опасный симптом.

– Инквизиции потребуется неопровержимое доказательство. Силовой захват ничего не докажет, кроме её одержимости. Но если она сама, добровольно, углубится в запретные знания… если этот артефакт проявит свою истинную природу в стенах самого Астранеума, на глазах у верховного жречества… вот тогда её ересь станет очевидной для всех.

Он сделал шаг вперёд, обращаясь напрямую к Энид, и каждый его звук был отточен, как бритва.

– Поезжайте, сестра Энид. Ищите свои ответы. Мы будем внимательно наблюдать. И когда вы докажете мою правоту своими же действиями, ни у кого не останется сомнений в необходимости… тотального очищения. – На его губах дрогнула тонкая, безжизненная улыбка.

– Иногда, чтобы выманить болезнь на поверхность, нужно дать ей проявиться.

Он развернулся и, не оглядываясь, вышел в сгущающиеся сумерки.

В доме повисла тяжёлая тишина, на этот раз нарушаемая лишь потрескиванием факелов. Энид сжала артефакт в ладони. Она добилась своего, но это не было победой. Это было вступлением в новую битву, где она сама, по своей воле, стала разменной монетой в игре, правил которой не знала.

– Он отпустил тебя, чтобы крепче затянуть петлю, – тихо сказал Леоран, подходя к ней.

– Я знаю, – так же тихо ответила Энид, не отпуская камень. – Но это единственный путь к правде. И я должна его пройти.

Она смотрела на дверь, где скрылся Теодор. Путь в столицу и вглубь запретных знаний был открыт. Но она отлично понимала, что её величайшее открытие может стать для неё последним.

Инквизитор Теодор не стал терять ни мгновения. Покинув Каменный Ручей, он не вернулся в свою карету, а приказал оседлать самого быстрого коня. Его путь лежал прямиком в столицу, в Главный Храм Сияющего Пути. Ему нужно было лично доложить Верховному Синоду об Энид Нокс и её «подарке из Бездны». Он должен был первым наложить на ситуацию нужный оттенок – не героическое спасение, а тревожную, растущую ересь, требующую наблюдения и контроля.

Тем временем, с дозволения капитана Марка, небольшой отряд готовился к выходу на рассвете. Энид, Леоран, Торрен, Каэлан и молчаливый могучий рыцарь из «когтя» Леорана, которого представили как Горма. Энид лишь кивнула ему, запоминал новое имя в длинном списке тревог.

Путь в столицу занял бы несколько дней. Первые сутки прошли на удивление спокойно. Давящее присутствие Тени действительно отступило, и дорога казалась безопасной.

Ночь застала их на опушке, вдали от дорог. Костер потрескивал, отбрасывая танцующие тени на стволы деревьев. Каэлан, достав свою вечную флейту, заиграл какую-то простую, задумчивую мелодию. Энид, сидя у огня, невольно прикрыла глаза. И перед ней вдруг встал не образ Тени или строгого лица отца, а запах. Сладкий, пьянящий запах яблочного пирога, который пекла старая кухарка в храме по большим праздникам.

Она так явственно вспомнила тот вкус – теплое тесто, кисло-сладкая начинка, тающая во рту. Вспомнила, как они с другими послушниками тайком пробирались на кухню, чтобы украсть еще по кусочку, и как их потом ругали, но не сильно. В уголках её губ дрогнула почти забытая улыбка. Это воспоминание было таким ярким, таким реальным на фоне всей этой бесконечной дороги и страха.

Леоран, сидевший рядом, заметил это изменение в её лице.

– О чем? – тихо спросил он.

– О яблочном пироге, – так же тихо ответила она, и им обоим стало смешно и грустно одновременно. На несколько мгновений война отступила, уступив место призраку простого человеческого счастья.

Но на вторые сутки, когда они углубились в холмистую, поросшую редким лесом местность, Торрен, шедший в голове колонны, внезапно поднял руку.

– Стой. Слишком тихо.

Он был прав. Тишина была неестественной, настороженной.

Из-за деревьев, без единого крика, вышли шестеро. Они не были похожи на бандитов или дикарей. Их одежда была тёмной и практичной, без опознавательных знаков. Доспехи – лёгкими, но закрывающими жизненно важные органы. В руках они держали не мечи, а тесаки и короткие копья – идеальное оружие для ближнего боя в лесу. Их движения были выверенными, синхронными. Это были профессионалы.

– Энид Нокс, – раздался спокойный, лишённый эмоций голос одного из них, явно лидера. – Ты и то, что ты несёшь, потребуются нашим нанимателям. Сопротивление бессмысленно.

Леоран мгновенно шагнул вперёд, закрывая Энид, его меч уже был в руке.

–Отступайте. У вас нет шансов.

– Ошибаешься, – парировал незнакомец. – У нас приказ взять её живой. Остальные… не имеют значения.

Он сделал едва заметный жест рукой. Нападавшие ринулись в атаку. Но это была не хаотичная свалка. Двое атаковали Леорана и Торрена, пытаясь сковать самых опасных бойцов. Ещё двое пошли на Каэлана и Горма. Оставшиеся двое чётко и безошибочно двинулись прямиком на Энид.

– Кольцо! К Энид! – закричал Леоран, отбивая яростные удары.

Но было поздно. Один из нападавших на Энид ловко парировал её попытку ударить светочом, а второй, пользуясь моментом, схватил её сзади за руку, в которой она сжимала артефакт. Его пальцы впились ей в запястье с такой силой, что она вскрикнула от боли.

В этот миг артефакт среагировал.

Холодная волна вырвалась из камня, не свет, а скорее гулкий удар беззвучного грома. Нападавший, державший Энид, отлетел назад, как отброшенный невидимой рукой. Он рухнул на землю, не двигаясь, его глаза были закачены, из носа и ушей сочилась кровь.

Все замерли на секунду, шокированные произошедшим. Даже другие нападавшие замедлились.

– Колдунья! – прохрипел их лидер, и в его голосе впервые прозвучала не расчетливая холодность, а животный ужас.

Этой секунды замешательства хватило Горму. Молчаливый великан, отбросив своего противника ударом кулака в забрало, развернулся и, с рёвом, полным ярости, обрушился на второго напавшего на Энид. Тот не успел даже поднять оружие.

Бой был жестоким, но коротким. Лишившись инициативы и столкнувшись с необъяснимым, наёмники дрогнули. Лидер, видя, что их задача провалена, свистнул. Выжившие, подхватив тело своего товарища, мгновенно отступили в лесную чащу, словно тени.

Отряд стоял, тяжело дыша, среди внезапно наступившей тишины.

– Кто… кто это были? – выдохнула Энид, всё ещё сжимая в болящей руке пылающий холодом артефакт.

– Не бандиты, – мрачно констатировал Торрен, осматривая клинок.

– Дисциплина. Чёткий приказ. Они знали, кого брать.

Каэлан, осматривая место стычки, поднял с земли небольшой стальной значок, выпавший у одного из нападавших. На нём был вырезан символ – закрытый глаз.

– Никогда не видел такой эмблемы. Наёмная гильдия? Или что-то похуже?

Леоран подошёл к Энид. Его взгляд был твёрд.

–Теодор был прав в одном. На тебя и на этот камень открыта охота. И теперь мы знаем, что враги бывают не только из Тени.

Энид посмотрела на артефакт. Он спас её, но какой ценой? Теперь она была мишенью не только для Инквизиции, но и для кого-то ещё, кто не брезговал наёмными убийцами. Дорога в столицу внезапно показалась ей не спасением, а самой опасной ловушкой из всех, что ей предстояло пройти.

Столица Этерии, Сияющий Град Аэтерия, обрушилась на Энид как лавина из камня, шума и чужих жизней. После тишины храма и убогой простоты деревенских лачуг город оглушал её: грохот сотен колёс по булыжным мостовым, крики торговцев, густая смесь запахов дорогих благовоний, пыли веков и чего-то кислого – запах тысяч жизней, сжатых в каменных тисках. Башни из белого камня и цветного стекла вздымались к небу, затмевая своим высокомерием даже горные пики. Здесь не было видно следов Тени, но и Свет здесь казался другим – не тёплым светом свечи, а холодным, ослепительным блеском позолоты на фасадах храмов и дворцов.

«Они живут, как будто войны не существует», – с горьким удивлением подумала Энид, глядя на разодетых горожан.

Но её спутники не разделяли этого впечатления. Леоран и Торрен шли, не выпуская рукоятей мечей, их взгляды метались по толпе, выискивая угрозу.

– Слишком много людей. Слишком много укрытий, – сквозь зубы процедил Торрен.

– Идеальное место для засады.

– Они здесь, – тихо подтвердил Леоран.

– Я чувствую их взгляды. Этот “Закрытый Глаз” не отступил.

Их первым и главным убежищем стала Библиотека Астранеум. Это была не просто постройка, а целый город в городе – гигантское сооружение из чёрного базальта и мрамора, чьи шпили терялись в облаках. Войдя внутрь, Энид на мгновение остолбенела. Бесконечные галереи, уходящие ввысь, были заставлены стеллажами с тысячами свитков и фолиантов. Воздух дрожал от магии и пах вековым опытом.

Их встретили Хранители – мужчины и женщины в строгих серых робах, с лицами, выражающими лишь вежливую, ледяную отстранённость. Энид, подобрав слова, попыталась описать артефакт, не показывая его, и спросить о подобных артефактах или природе “ядер” Тени.

Ответ был унизительно безразличен.

– Без точного названия, автора или классификационного кода мы ничем не можем помочь, сестра, – сказал один из них, даже не подняв глаз от своего каталога.

– Отдел экспериментальных богословских практик закрыт для послушниц вашего ранга, – заявила другая, уставившись на Энид с немым укором.

Час за часом они блуждали по лабиринту залов, натыкаясь на глухие стены десятков залов полных бюрократии и равнодушия. Надежда начинала угасать. И именно тогда, в самом дальнем крыле библиотеки, в зале, помеченном как “Архаичные космогонии”, где пыль лежала пушистым ковром, а свет едва пробивался через витражное окно, они нашли его.

Старик, похожий на ожившую статую, сидел за грубо сколоченным столом, заваленным разломанными свитками. Его лицо было изрыто морщинами, а глаза, бледно-голубые, горели живым, пронзительным огнём. Увидев Энид в одеянии жрицы и её спутников-рыцарей, он не выразил ни страха, ни почтения. Он удивился.

– О, – произнёс он, и его голос звучал как шелест пергамента.

– Новые лица. Да ещё и такие… неожиданные. Жрица, рыцари… в моём царстве праха и забытых богов. Вы ищете что-то, что не смогли найти в сияющих залах для первокурсников?

Энид, уже почти отчаявшись, сделала шаг вперёд.

– Мы ищем знания. О природе Тени. О… артефактах, которые могут с ней быть связаны.

Старик откинулся на спинку стула, сложив пальцы.

– Знания, которые Церковь либо отвергает, либо прячет под семью печатями. Интересно. Почему юная жрица, воспитанная в догматах Сияющего Пути, ищет именно их?

Его взгляд упал на сжатую руку Энид, будто он видел сквозь кожу и ткань спрятанный там артефакт.

– И что ты готова отдать за эти знания, дитя? Ибо ничто в стенах Астранеума не достаётся даром. Особенно – истина.

Леоран насторожился, но Энид не дрогнула. Она встретила взгляд старика.

– Я готова узнать её, какой бы она ни была. Даже если она сожжёт меня.

На губах хранителя дрогнула тень улыбки.

– Наконец-то кто-то, кто говорит на правильном языке. Я Архивариус Валторис. Полагаю, нам есть о чём поговорить. Присаживайтесь. И покажите мне, что вы принесли в мой дом из мира снов и кошмаров.

В самой глубине величайшего храма знаний, в окружении забытых истин, Энид, наконец, почувствовала, что сделала первый шаг к разгадке. Но старик с глазами, видевшими слишком много, напомнил ей, что за каждый шаг приходится платить.

Валторис внимательно, почти благоговейно, осмотрел артефакт, повертел в руках, но не стал пытаться его активировать. Он лишь тихо цокнул языком, положил камень обратно на стол и, опираясь на посох, поднялся.

– Интересно… Очень интересно. Я видел многое, но такое… Позвольте, я поищу в своих источниках.

С этими словами он скрылся в лабиринте стеллажей,оставив Энид и Леорана одних в тихом полумраке зала.

Энид вновь огляделась. Пыльные своды, груды свитков, и это странное, претенциозное название…

– «Архаичные космогонии»… – тихо проговорила она, обращаясь больше к самой себе.

– Почему так называется? Это же учение о происхождении мира, верно? Разве Церковь не дала нам единственно верный ответ?

Леоран пожал плечами, но ответил не он. Из-за стеллажа донёсся голос Валториса:

– Церковь дала нам тот ответ, который сочла нужным закрепить, дитя мое! – Старик появился с несколькими фолиантами в руках.

– «Архаичные» – не значит «ложные». Это значит «древние». Те, что были до. До нынешних догм, до единого канона, до того, как Сияющий Путь стал единственной дорогой. Здесь собраны теории, которые Церковь объявила устаревшими. А как известно, – он многозначительно посмотрел на Энид, – самая опасная правда часто маскируется под устаревшую ересь.

Пока старик снова скрылся в глубинах зала, Энид, движимая внезапным порывом, подошла к ближайшему стеллажу. Случайно её взгляд упал на толстый, кожаный том с выцветшим тиснением: «Генеалогии и Гербы: Знатные Дома Церкви Сияющего Пути». Сердце её ёкнуло. Она оглянулась – Леоран стоял на страже у входа, Валториса не было видно.

Дрожащей рукой она сняла книгу. Пыль столетий окутала её пальцы. Она листала страницы, пока не нашла его. «Нокс».

То, что она прочла, заставило её кровь стынуть в жилах.

· Основатели: Род Ноксов был среди тех, кто стоял у истоков Церкви. Не просто служителями, а Хранителями – особой кастой, в чьи обязанности входило сбережение всего массива знаний, собранных о мире, в том числе и тех, что были сочтены слишком опасными для широкой паствы.

· Сокрытое знание: В книге туманно намекалось, что Ноксы ведали тайнами, способными «переопределить природу конфликта Света и Тени» и содержащими «ключ к его окончательному разрешению».

· Падение в догму: Однако несколько поколений назад Ноксы резко изменили свою позицию. Из хранителей запретных истин они превратились в самых рьяных охранителей ортодоксальной доктрины, отрицающих всё, что выходило за её рамки.

Энид стояла, не в силах оторвать взгляд от строк. Её отец, преподобный Калеб Нокс, ярый догматик… был прямым потомком тех, кто скрывал правду? Вся её жизнь, её воспитание – всё это было построено на руинах какой-то страшной тайны?

В этот момент вернулся Валторис. На его лице была не радость открытия, а лёгкая досада.

– Нет. Ни в одном из известных мне каталогов нет ничего, что бы точно описывало ваш артефакт. Он либо абсолютно новый, либо… – он посмотрел на Энид, и его взгляд стал пронзительным, – …либо настолько древний, что упоминания о нём были целенаправленно стёрты.

Он заметил раскрытую книгу в её руках и её бледное лицо.

– А, – произнёс он мягко.

– Вы нашли кое-что о себе. Или о своей семье. – Он вздохнул.

– Книги рассказывают лишь официальную историю. Но настоящая причина их «переосмысления» лежит глубже. Мне попадался один свиток…

– Вы знали? – выдохнула Энид.

– Я знаю, что Ноксы из Хранителей превратились в Тюремщиков Знания, – ответил старик.

Старик снова нырнул в проход между стеллажами и вернулся с узким, почерневшим от времени кожаным свитком. Он развернул его на столе.

– Читайте, – сказал он просто.

Энид скользнула взглядом по выцветшим чернилам. Это был отрывок из дневника какого-то давно умершего инквизитора. В нём говорилось об Алистере Ноксе – её прямом предке, жившем чуть более ста лет назад. Там утверждалось, что Алистер, последний из Ноксов, кто оставался верен идеалам Хранителя, считал, что Тень можно не уничтожить, а понять и приручить. Он проводил запретные ритуалы, пытаясь установить связь с сущностью Тени. Официально, он сошёл с ума. В свитке же говорилось, что его последним экспериментом была попытка войти в контакт с «самым древним сердцем тьмы». Эксперимент не удался. То, что вернулось, было не Алистером.

– Его… не убили, – прошептала Энид, дочитав.

– Нет, – подтвердил Валторис.

– Его сочли слишком опасным даже для этого. Его заточили в фамильном склепе Ноксов, который после этого запечатали свинцом, серебром и молитвами. И с тех пор ваш род, охваченный ужасом и стыдом, поклялся искоренять любое инакомыслие, чтобы никто и никогда не повторил путь Алистера.

Он положил свою старую, высохшую руку на свиток.

– Вы ищете ответы о камне? Возможно, вам следует искать ответы о своей крови. Ибо иногда судьба артефакта и судьба рода неразрывно связаны. И запечатанный склеп это последний оплот их прежней миссии. Там, в тишине и забвении, могут храниться ключи, которые они когда-то спрятали даже от самих себя.

Леоран, не сводивший глаз с входа в зал, внезапно резко обернулся, его рука сжала эфес меча.

– Энид! Двигайтесь! – его голос, сдержанный, но острый как сталь, прорезал тишину.

– Что-то идёт. И это не любопытные библиотекари.

В ту же секунду дверь в «Архаичные космогонии» с грохотом распахнулась, и в проёме возникли двое. Они были облачены в чёрные одежды, а их лица скрывали глубокие капюшоны. Но видеть их было не нужно – от них исходила тяжёлая, осязаемая волна Тени. Это была не дикая энергия лесных тварей, а сконцентрированная, управляемая мощь, выверенная и холодная.

– Жрица. Артефакт. Передайте, и вам будет дарована жизнь, – прозвучал безжизненный голос.

Леоран, не раздумывая, ринулся вперёд. Его клинок, вспыхнув Светом, описал в воздухе ослепительную дугу. Но один из незнакомцев просто поднял руку. Из его ладони вырвался сгусток жидкой тьмы, который не рассеялся от удара, а обволок меч, словно чёрная смола. Свет на клинке померк, а самого Леорана отбросило к стеллажам с такой силой, что старые корешки посыпались на него градом. Он встал на одно колено, с трудом переводя дух. Его лицо вытянулось от шока.

– С этой Тенью… силы не равны, – выдохнул он, и в его глазах впервые мелькнуло нечто похожее на страх.

– Бежим! – крикнул Валторис. В его глазах не было паники, лишь яростная решимость. Он рванул Энид за руку. – За мной! Все!

Торрен и Каэлан, не медля ни секунды, схватили под руки оглушённого Леорана, и вся группа бросилась вглубь лабиринта стеллажей. За спиной у них слышался мерный, неспешный шаг преследователей. Они не бежали. Они шли, как хозяева, уверенные в своей добыче.

Старик вёл их по тайным, известным лишь ему тропам: через потайную дверь за свисающим гобеленом, по узкой винтовой лестнице, вниз, в самые нижние, затхлые уровни библиотеки. Воздух становился всё холоднее.

Наконец они выбежали в узкий коридор, в конце которого виднелась небольная, неприметная дверь, обитая железом.

– Выход на старую канализационную галерею, – отрывисто объяснил Валторис, запинаясь. – Она выведет вас за стены квартала.

Но тут шаги послышались совсем близко. Преследователи настигали.

Валторис резко остановился и развернулся к ним. Его старческое лицо стало неподвижным и странно спокойным.

– Бегите. Я их задержу.

– Нет! – вскрикнула Энид.

– Я не для того хранил эти знания всю жизнь, чтобы отдать их таким, как они! – отрезал старик с несвойственной ему силой в голосе. Он сунул ей в руку смятый клочок пергамента.

– Теперь ваша очередь хранить. И искать!

Он грубо толкнул её к двери, а сам, подняв посох, пошёл навстречу приближающимся шагам, что-то начитывая на древнем наречии. Воздух вокруг него задрожал.

Леоран, собравшись с силами, плечом вышибал железную дверь. Отряд вывалился в зловонный, тёмный тоннель. Последнее, что увидела Энид, оглянувшись, – это как сгущающаяся тьма окутывает одинокую, хрупкую фигуру Хранителя в просвете двери.

Дверь с грохотом захлопнулась. В почти полной темноте, при свете её едва теплящегося светоча, Энид разжала ладонь. На пергаменте было написано:

«Обитель Хроников»

А ниже, дрожащим, торопливым почерком:

«Ищите Лорда Каэлана. Он был последним, кто изучал природу Тени вне Церкви. И спросите его о Завете Ноксов.»

Энид сжала записку. Они были в бегах. Их старый союзник, вероятно, мёртв. Но у них появилось новое имя и новая зацепка, ведущая в самое сердце тайны, которая, казалось, была вписана в её собственную кровь.

Побег из Библиотеки Астранеум оставил отряд измождённым и на нервах. Они нашли приют в простеньком общежитии для странствующих послушников при скромном храме на окраине города.

Ночь в крошечной комнате выдалась долгой и тревожной. Они спали урывками, если это можно было назвать сном. Каждый скрип за дверью, каждый отдалённый оклик на улице заставлял Леорана вздрагивать и прислушиваться, а Торрен не выпускал меч из рук даже в полудрёме. Энид ворочалась на жёсткой кровати, перед глазами у которой стоял последний взгляд Валториса и плясали огненные буквы: «Завет Ноксов».

Утро принесло не облегчение, а тягучую, липкую тревогу. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь щели в ставнях, освещали не уютное убежище, а убогое пристанище беглецов. Пыль висела в воздухе неподвижно.