Искушение Безмолвия

– В полутора лигах отсюда открылось два Разлома. Не щели. Не Зевы. Глаза Бездны.

Леоран ахнул, будто получил удар в грудь. Энид почувствовала, как пол уходит из-под ног. «Глаз Бездны» – это было из учебников кошмаров. Разлом такого уровня мог породить атаку, которую даже не сравнить с той, что обрушилась на Каменный Ручей, в одиночку. Два…

– И это не всё, – голос Торрена стал совсем тихим.

– Разведчики говорят… они говорят, что Глаза… не просто открылись. Они… пульсируют. Словно сердце. И между ними… – он сглотнул,

– …они клянутся, что видели, как из леса поднимается тень, затмевающая оба Разлома разом. Что-то… большее.

В казарме воцарилась мёртвая тишина, которую разорвал пронзительный, леденящий душу звук боевого рога, трубящий тревогу, какой не слышали в этих стенах десятилетия.

Энид посмотрела на артефакт на своём поясе. Холодный, безмолвный, бесполезный. Вся их тайная война, их поиски правды, планы побега – всё это в одно мгновение стало смехотворно малым и незначительным перед лицом того, что надвигалось на форт. Теперь речь шла не о спасении их маленькой группы, а о выживании всех.

– Побег… – тихо начала она.

– Отменён, – коротко бросил Леоран, его лицо стало маской решимости.

– Никто никуда не уйдёт. Наша война только что стала другой. Все на стены!

Их путь к разгадке тайн снова был прерван. Но на этот раз ценой была не их свобода, а, возможно, жизнь каждого человека в «Сторожевой Заставе». И над всем этим нависла тень чего-то неизмеримо большего, о чём они могли только догадываться с леденящим душу ужасом.

Ад обрушился на форт «Сторожевая Застава». Из Глаз Бездны, пульсирующих кровавым багрянцем на горизонте, выплеснулась живая река Тени. Не просто «Слизни» и «Волки» – волна за волной накатывали массивные Охотники с бронированной хитиновой бронёй и Стражники, чьи костяные клинки с свистом рассекали воздух. Впервые со времён Каменного Ручья Энид увидела нечто новое – Безмолвных Скорпионов, тварей с длинными, ядовитыми хвостами, которые разряжались сгустками сгущённой тьмы.

Но защитники форта не дрогнули.

Это была не героическая ярость новобранцев, а холодная, отточенная годами рутина выживания. Ветераны на стенах двигались как детали одного механизма. Щиты смыкались в сплошную стену ещё до команды. Лучники Лиры били не в толпу, а в суставы, в глаза, в места сочленения брони. Залитые смолой участки стен поджигали ровно в тот момент, когда первая тварь пыталась на них взобраться.

Энид и её отряд стояли в самой гуще этого ада, и их уже никто не считал ссыльными. Они были просто частью стены. Леоран и Торрен, стоя плечом к плечу, отбивали яростные атаки Стражников, их клинки, вспыхивая, отсекали костяные лезвия. Каэлан и Горм прикрывали фланги, сбрасывая со стен тяжёлых Охотников. А Энид… Энид делала то, что умела. Её светоч пылал, исцеляя раны, её барьеры, хоть и не такие мощные, как в Каменном Ручье, закрывали самые опасные бреши, давая время заделать их балками и камнями.

Они сражались наравне с ветеранами. И ветераны, сквозь маску усталости и грязи, начали кивать им с молчаливым уважением.

В один из редких моментов передышки, когда очередная волна откатилась, Энид, вытирая пот со лба, оказалась рядом с Лирой. Лучница перевязывала порезанную о тетиву руку, её глаза были прищурены, взгляд устремлён в багровую мглу за стенами.

– Держимся, – выдохнула Энид, больше чтобы сказать что-то, чтобы разрядить напряжение.

Лира коротко, без юмора, усмехнулась.

– Держимся. Пока. – Она закончила с повязкой и посмотрела на Энид.

– Не обольщайся, жрица. Стена держится не только на твоём Свете и их стали. – Она кивнула в сторону группы мрачных наёмников, которые сражались с безжалостной, почти машинной эффективностью, но их взгляды порой скользили по своим же товарищам с таким же подозрением, как и по тварям Тени.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Энид, вспомнив её прошлые слова.

– Я имею в виду, что здесь есть те, кто сражается не за твой Сияющий Путь, – её голос упал до шёпота, едва слышного под грохотом битвы.

– Они держат стену, потому что за ней – их убежище. Их сделки. Их свобода от Церкви и её догм. Если стена падёт, они потеряют всё. И некоторые из них… – её взгляд стал острым, – …возможно, знают о Тени куда больше, чем твои учёные-еретики в подвалах. Они не молятся Свету. Они торгуют с Тенью. Или воюют с ней на её условиях.

Лира перевела взгляд с леса на свои руки, туго перетянутые повязкой.

– А я, вот, воюю за то, чтобы в моей глухой деревушке у племянника был шанс не стать ни солдатом, ни контрабандистом. Выживем – гонцу серебро, на обучение мальчишки плотнику. Не выживем… – она резко дернула плечом, – его хоть кормить перестану.

Она снова посмотрела на Энид, и в её глазах не было ни просьбы, ни оправдания. Лишь констатация факта, такого же неоспоримого, как зазубрина на её луке.

– Так что не строй иллюзий, жрица. Мы все тут держим стену не за твой Сияющий Путь. Мы держим её за тот клочок земли или мешок монет, что остался у нас за душой. И это – куда надежнее любой веры.

Прежде чем Энид успела что-то ответить, новый рёв, более пронзительный и властный, чем все предыдущие, пронзил воздух. Из клубящейся тьмы между двумя Глазами Бездны выползло нечто. Исполинское, бесформенное, состоящее из сгущённой ночи и множества шевелящихся щупалец. Оно не шло – оно плыло над землёй, и там, где оно проходило, камень трескался и чернел.

– Всем на главную башню! – заревел капитан Варг. – Это оно! Цель!

Защита не дрогнула. Но теперь ей предстояло выдержать удар не массы, не численности, а сущности. И пока лучники и боевые машины перенацеливались на нового врага, слова Лиры висели в сознании Энид. Они сражались плечом к плечу с людьми, для которых Тень была не абсолютным злом, а… частью жизни. И этот шокирующий факт вносил в её картину мира новую, тревожную и невероятно важную трещину. Возможно, правду о Тени искали не в библиотеках, а здесь, на стенах, среди тех, кто десятилетиями балансировал на острие ножа между Светом и Тенью, не принадлежа полностью ни тому, ни другой.

С приближением исполинской сущности воздух зарядился статикой безумия. Каждый волосок на руках Энид встал дыбом. И тут же её внимание, как и внимание всех защитников, привлёк новый, пугающий феномен.

Центральная башня форта, в которой горел его главный светоч – увеличенная, мощная версия тех, что защищали деревни, – вдруг вспыхнула не ослепительно-золотым, а глубоким, тревожным алым светом. Он пылал, как раскалённый уголёк, отбрасывая кровавые тени на лица сражающихся. От него исходила не привычная благодать, а волна густого, почти физического давления.

– Что с ним? – крикнул Каэлан, отбиваясь от очередного Охотника. – Почему он не отгоняет их?

– Он не отгоняет, он… привлекает! – с ужасом осознала Энид. – Он как факел для мотыльков! Тварей тянет к нему!

Их ряды, до этого державшиеся с железной дисциплиной, начали трещать по швам. Новые полчища Тени, ведомые багровым светом, обрушились на стены с удесятерённой яростью. Мечники, уже измотанные, с трудом сдерживали натиск, отступая шаг за шагом. Лучники выпускали тучи освящённых стрел в приближающуюся сущность, но они бесследно исчезали в её теле из чистой тьмы, не причиняя ни малейшего вреда. Она была подобна плывущей горе, неотвратимая и невосприимчивая к их атакам.

– Он нас не слышит! – проревел Леоран, парируя удар костяного клина. – Никакие молитвы не долетают!

В этот момент Энид почувствовала знакомый, леденящий укол в висках. Её дар, до этого приглушённый общим хаосом, сфокусировался. Она «увидела» не просто сущность, а энергетические нити, тянущиеся от неё к багровому светочу.

– Не он привлекает тварей! – закричала она, едва перекрывая грохот. – Это она! Сущность! Она его перекручивает! Она превращает наш свет в свой маяк!

Капитан Варг, стоявший неподалёку, услышал её. Его лицо исказилось яростью и бессилием.

– Значит, он стал нашим проклятием! Потушить его! Нужно потушить светоч!

– Если мы его потушим, стена останется без защиты! – возразил кто-то из офицеров.

– Она уже почти без защиты! – в ярости парировал Варг.

И тут Энид вспомнила слова Лиры. «Они сражаются не за твой Сияющий Путь». Она рванулась к лучнице, которую заметила на одном из зубцов.

– Лира! Твои… контакты! Те, кто торгует с Тенью! Они знают, как с этим бороться? У них есть оружие?

Лира, не отрывая взгляда от чудовища, натягивая тетиву, резко кивнула в сторону группы тех самых мрачных наёмников.

– Старый Гарт! Его отряд! Они используют какую-то алхимию! Но капитан никогда не разрешит…

Энид не стала слушать. Она развернулась к капитану.

– Капитан! Доверьтесь мне! Дай мне и моим людям прикрыть отряд Гарта! У них может быть способ ударить по этой твари!

Варг смерил её взглядом, полным ненависти ко всему миру. Секунда тянулась вечность. Грохот битвы, алое зарево светоча и тень надвигающейся гибели – всё это висело на волоске.

– Ладно! – проревел он. – Чёрт с вами! Гарт! К жрице! Попробуйте вашу ересь! Остальные – прикрыть их! ОТСТУПИТЬ ОТ ЮЖНОЙ СТЕНЫ!

Это был отчаянный шаг. Алая чаша светоча пылала, как сердце самого кошмара. Но теперь у них появился призрачный шанс. Не молиться Свету, а использовать против Тени её же оружие – оружие тех, кто десятилетиями учился выживать в серой зоне между мирами.

Пробиться к башне оказалось задачей не из лёгких. Казалось, сама Тень ополчилась на них, понимая их цель. Волны «Стражников» и «Охотников» бросались под клинки и стрелы, словно живой барьер. Отряд Гарта сражался с ледяной, молчаливой эффективностью, используя какие-то едкие дымовые шашки и кислотные фляги, которые шипели и разъедали плоть тварей – методы, за которые Церковь бы их сожгла в более спокойные времена.

– Видишь? – крикнул Гарт, коренастый мужчина со шрамом через глаз, отбивая голову «Волку» своим массивным топором. – Они защищают его! Эта тварь снаружи не просто так перекрутила светоч! Она сделала из него свой алтарь!

Наконец, они ворвались в основание башни, забаррикадировав за собой дверь. Внутри было ненамного безопаснее. Багровый свет, лившийся сверху, делал воздух густым и тяжёлым, как кровь. По лестнице, ведущей наверх, сползали чёрные, жидкие подтёки, в которых как будто шевелилось что-то.

Поднявшись на последний этаж, отряд замер на пороге. Помещение под самым куполом, где должна была находиться чаша светоча, было открытым. И там их ждал новый враг.

У самой раскалённой докрасна чаши, от которой исходил невыносимый жар, стояли двое в тёмных, аскетичных мантиях. Их руки двигались в сложных, ритуальных жестах, поддерживая багровое свечение и ту самую энергетическую нить, что связывала светоч с сущностью снаружи. Это были не солдаты. Это были жрецы или колдуны Тени.

А между ними и отрядом Энид, построившись в чёткий боевой порядок, стояли шестеро бойцов в чёрных, лишённых опознавательных знаков доспехах. Те самые, что напали на них в Библиотеке Астранеум. Их позы были такими же – безжизненными, профессиональными, смертоносными. Один из них, тот самый лидер, сделал шаг вперёд. Его капюшон был сброшен, открывая бледное, испещрённое шрамами лицо с пустыми глазами.

– Жрица Нокс, – его голос был таким же безразличным, как и тогда.

– Вы упорны. Но это конец. Вы не пройдёте.

– Они… не просто охраняют, – прошептала Энид, глядя на стоящих у чаши.

– Они питают её. Светоч – это не просто маяк… он как линза, усиливающая их силу!

Гарт плюнул.

– Ересь на ереси. Ладно. Мои ребята займутся этими. – Он крикнул своим людям: – Бросок! На заклинателей!

– Щиты! Вперёд! – скомандовал Леоран, и его рыцари, плечом к плечу с наёмниками Гарта, пошли на штурмовой отряд.

Началась битва в тесноте башни. Звон стали, крики, свист клинков. Энид попыталась было устремиться к чаше, но один из чёрных мечников преградил ей путь. Леоран бросился ему навстречу, и их клинки скрестились с сокрушительной силой.

– Энид, чаша! – закричал он, с трудом парируя удары.

– Пока мы их держим!

Энид рванулась вперёд, прикрываемая с флангов Торреном и Каэланом. Жрецы Тени, видя приближающуюся угрозу, ускорили свои заклинания. Багровый свет вспыхнул с новой силой, и из чаши вырвался сноп алых, похожих на молнии разрядов. Один из наёмников Гарта, попав под удар, закричал и рухнул, его доспехи почернели и сплавились.

Но Энид была уже близко. Она с силой оттолкнула одного из заклинателей, нарушив их концентрацию. Культист отлетел к стене, его ритуал прервался.

– Гарт, прикрой! – крикнула Энид.

Пока наёмники плотнее сомкнули строй, оттесняя чёрных мечников, Энид встала между чашей и оставшимся культистом. Она подняла руки, и из её пальцев вырвались золотые нити света, сплетаясь в плотный, сияющий барьер, который оградил чашу от тёмных жрецов.

– Я не дам вам осквернять его дальше! – крикнула она, чувствуя, как багровая энергия бьётся о её щит.

Лидер чёрных мечников, видя, что ритуал прерван, а светоч изолирован, издал короткий свист. Его люди, как по мановению руки, прекратили бой.

– Нас ждёт другая битва, – бросил он, и вся группа, включая культистов, скрылась в потаённом проходе, оставив их в башне одних.

– Трусливые крысы! – проворчал Торрен.

– Нет, – перевела дух Энид, опуская барьер.

– Они не трусы. Они выполнили свою задачу или просто сочли бой бессмысленным. Теперь наша очередь.

Она и Гарт подошли к чаше. Багровое свечение ещё исходило от неё, но теперь оно было неустойчивым.

– Как это погасить? – спросил Гарт. – Если разбить, может быть взрыв.

– Не гасить, – сказала Энид. – Очистить. – Она посмотрела на Гарта. – Твои люди используют алхимию. У тебя есть что-то… нейтрализующее?

Гарт мрачно усмехнулся.

– Для всего есть свой реагент. – Он достал из походной лаборатории ампулы с мутной жидкостью. – Это должно снять чужеродное заклятье. Но нужна сила, чтобы это провести.

Энид кивнула. Она вновь воздела руки над чашей, её свет был мягким, проникающим. Гарт разбил ампулы над раскалённым кристаллом. Жидкость, соприкоснувшись с багровой энергией, зашипела и испарилась белым дымом. Энид направляла свой свет, выжигая остатки скверны.

Свечение чаши начало меняться. Багровый оттенок слабел, тускнел… и наконец, с шипящим вздохом, полностью угас.

В башне воцарилась кромешная тьма, нарушаемая лишь слабым светом Энид и мерцающими факелами наёмников. От чаши тянулся вверх тонкий столб чёрного дыма. Никакого чистого, золотистого света. Никакого возрождения. Только пустота и запах гари.

– Он… погас, – голос Гарта прозвучал глухо в темноте. – Окончательно.

– Мы очистили его от скверны, – тихо сказала Энид, с трудом различая очертания мёртвого кристалла. – Но, кажется, сама его суть была сожжена. Он не выдержал.

За окном раздался оглушительный, яростный рёв. Но это был не крик боли. Это был триумфальный рык. Гигантская тень за стеной всё ещё была там, и теперь, лишившись своего «маяка», она, тем не менее, чувствовала, что её главное препятствие исчезло. Светоч, веками защищавший форт, был уничтожен. Мгла сгущалась, поглощая последние островки света.

– Что теперь? – проговорил кто-то из наёмников, и в его голосе впервые прозвучала неуверенность.

– Теперь, – Энид повернулась к ним, её собственный светоч в руке был теперь не просто оружием, а единственным источником надежды в надвигающейся тьме, – мы держим оборону в темноте. Без его света. Без его защиты. Только мы.

Она посмотрела на бледные, усталые лица своих товарищей.

– И мы должны сделать то, чего от нас никто не ждёт. Мы должны победить в темноте.

Битва за форт только что перешла в свою самую отчаянную фазу. Они выиграли схватку, но проиграли опорную точку в войне. И выживание каждого теперь зависело от их умения сражаться вслепую против врага, для которого ночь была родным домом.

Едва они вышли из башни, опьянённые мимолётной победой, как новый кошмар обрушился на форт. С лишённой света башни, ослабленной внутренним взрывом, посыпались массивные каменные блоки. Грохот почти оглушил их. Один из таких обломков, размером с повозку, рухнул прямо перед ними, отсекая их от основных сил капитана Варга.

В тот же миг, словно почувствовав слабину, новая, ещё более яростная волна Тени хлынула в образовавшийся прорыв. «Охотники» и «Стражники» кинулись в образовавшийся коридор, цепляясь когтями за щиты и доспехи.

– Назад! Отступаем! – закричал Леоран, понимая, что удержать позицию невозможно.

Хаос поглотил всё. Энид, Леоран, молчаливый Горм, Гарт и трое его наёмников оказались отброшены в сторону, противоположную главным силам. Они сражались в тесном кругу, отступая под натиском, пока не оказались в узком переулке между полуразрушенными казармами. Каменная стена с грохотом обрушилась за ними, окончательно отрезав путь к отступлению и к остальным.

Они стояли, тяжело дыша, в относительной тишине. Грохот основной битвы доносился приглушённо, словно из другого мира. Они были отрезаны. Вокруг – лишь руины, надвигающиеся тени и мёртвый светоч, чьё потухшее сердце они только что ощутили на себе.

– Великий Свет… – прошептал один из наёмников Гарта, оглядываясь. – Мы в ловушке.

– Нет, – резко парировал Гарт, его единственный глаз выискивал пути в полумраке.

– Мы не в ловушке. Мы в тылу у врага. И у нас нет выбора, кроме как пробиваться.

Леоран мрачно кивнул, прислушиваясь к звукам.

– Основные силы Варга оттянуты к главным воротам. Они даже не знают, что мы здесь. Нам рассчитывать не на кого.

Энид сжала свой светоч. Его скромный свет был теперь их единственным маяком в кромешной тьме, опустившейся на форт.

– Значит, пробиваться, – сказала она, и в её голосе не было страха, лишь холодная решимость. – Не к своим. А сквозь них. Мы хотели сбежать? Что ж, – она горько усмехнулась, – теперь у нас есть идеальный шанс. Только вместо тайного ухода – кровавый прорыв.

Они посмотрели друг на друга – жрица, рыцари, наёмники-еретики. Разные люди, объединённые необходимостью выжить в аду, который они больше не могли называть чужой войной. Их путь к спасению лежал не через стены, а через самое сердце вражеского наступления. И первый шаг нужно было сделать сейчас, пока твари не опомнились и не окружили их окончательно.

Отряд пробивался сквозь хаос, двигаясь от укрытия к укрытию. Руины форта создавали лабиринт, где за каждым углом могла поджидать смерть. Энид, прижимаясь к холодной каменной стене, пыталась «прислушаться» к потокам Тени, чтобы выбрать наименее опасный путь. В этот миг её дар сработал с леденящей ясностью – она почувствовала не просто угрозу, а сгусток чистейшей, сконцентрированной ненависти, летящий с пугающей скоростью.

Но понять – не значит успеть.

– Энид! – это был не крик, а сдавленный, полный ужаса выдох Леорана.

Она обернулась и увидела это: огромный, похожий на черный баллистный болт, сгусток тьмы, испускавший визг, разрывающий разум. Он летел прямо в неё, не оставляя времени на уклонение.

И тогда Леоран, находившийся в шаге от неё, действовал на чистом инстинкте. Он не раздумывал о долге или вере. Он просто рванулся.

Сильный толчок отбросил Энид в сторону, на груду обломков. Она успела увидеть, как Леоран, оттолкнув её, развернулся, и его клинок, вспыхнув последним, отчаянным светом, встретил летящую тьму.

Но силы были неравны. Свет на его мече погас, словно свеча на ветру. Болт из чистой Тени пронзил его доспехи ниже грудной клетки с глухим, влажным звуком.

Леоран не закричал. Его тело содрогнулось от удара, и он рухнул на колени. Его взгляд нашёл Энид. В его глазах не было страха или боли, лишь глубокая, бездонная грусть и тихое, невысказанное сожаление. Он смотрел на неё, словно пытаясь запомнить каждую черту, и его губы шевельнулись, выдыхая последнее, что она от него услышала:

«Я… не сдержал… обещания…»

Обещания вернуться с ней живыми. Обещания, которое он так и не дал словами, но которое висело между ними с самого начала.

– ЛЕОРАН! – её собственный крик сорвался с губ, полный такого отчаяния, от которого застыла кровь.

Горм с рёвом бросился вперёд, своим телом прикрывая их обоих, его гигантский топор рассекал воздух, отгоняя подбежавших тварей. Гарт схватил Энид за плащ и грубо рванул её назад.

– Он мёртв, девочка! Двигайся, если не хочешь последовать за ним! – его голос был жёстким, как сталь, но в нём слышалась и собственная ярость, и горечь.

Энид позволила оттащить себя, её взгляд был прикован к неподвижной фигуре Леорана, вокруг которой уже начала сгущаться тень, поглощая его. Она не чувствовала ничего, кроме ледяной пустоты и всепоглощающей вины. Он отдал за неё жизнь, а она даже не успела сказать ему…

Что? Что она его любит? Что он был её опорой? Он и так это знал. И его последний взгляд был красноречивее любых слов.

В этот миг, когда её собственное сердце разорвалось от боли, вины и отчаяния, артефакт на её поясе взорвался тишиной.

Не светом, не грохотом. Мир замер. Звуки битвы, крики, рык тварей – всё смолкло. Дым, пыль, осколки, падающие в воздухе – всё остановилось, как в гигантской прозрачной сфере. Подвижными оставались лишь Энид, её сознание и призрачная фигура Леорана, застывшая в момент падения.

В этой абсолютной тишине прозвучал Голос. Он был похож на её собственный, но искажённый – многоголосый, древний и безразличный, как шелест галактик.

«Чего ты желаешь?»

Вопрос повис в застывшем воздухе, врезаясь в её разум. И у неё не было ни секунды на раздумья, только первобытная, искренняя мольба, вырвавшаяся из самой глубины души.

– Спаси его! – выдохнула она, глядя на тело Леорана.

– Останови это! – её голос дрогнул, глядя на застывших тварей.

– Дай мне правду! – почти закричала она, сжимая артефакт, чувствуя тяжесть своей крови, тайн отца и наследия Ноксов.

Три желания. Три мольбы, рождённые в сердце самого отчаяния.

Артефакт погас. Сфера тишины схлопнулась.

Время продолжило свой ход.

Грохот битвы обрушился на её уши с новой силой. Но что-то изменилось. Нападавшие твари замерли в нерешительности, а затем, словно получив приказ, начали отступать, отползая в тени и растворяясь в них. Атака прекратилась так же внезапно, как и началась.

Но самое ужасное произошло рядом.

Тело Леорана, всё ещё пронзённое чёрным болтом, вдруг засветилось изнутри резким, неестественным фиолетовым пламенем. Оно не было священным или тёплым. Оно было холодным, пульсирующим, цвета гниющей магии и глубокой Тени.

Энид, Горм и Гарт застыли в ужасе.

Леоран поднялся. Его движения были механическими, чужими. Он выпрямился, и фиолетовое пламя охватило его полностью, пожирая его доспехи, его плоть, его сущность. На его месте теперь стояла искажённая, сияющая фиолетовым светом тень в очертаниях доспехов. От него веяло леденящим холодом и могучей, чужеродной силой. Он был жив. Но это был не Леоран. Это была пародия на него, воплощение её первого желания, искажённого природой артефакта.

И тогда в этой тени что-то дрогнуло. Искажённая фигура затрепетала, и на мгновение в пустоте её «лица» вспыхнули знакомые, ясные глаза Леорана, полные невыносимых мучений и последней, отчаянной ясности. Он собрал всю свою волю, всё, что осталось от него, в один хриплый, раздирающий душу крик:

«ЭНИД… УБЕГАЙ… ОТ… МЕНЯ!»

И померк. Живой свет в его глазах отступил под наплывом холодной фиолетовой дымки. Они стали тусклыми, как заброшенные монеты на дне колодца. Его сознание не было поглощено – оно было запечатано, сковано изнутри захватчиком, который теперь носил его тело, как доспехи. Где-то в самой глубине, за фиолетовой пеленой, его душа металась в немом крике, бессильная прорваться наружу.

Тень, которую он оставил после себя, больше не была пассивной. Она повернула свою безликую голову к Энид. Из её груди вырвался низкий, хищный рык, и она ринулась в атаку. Движения её были стремительными, смертоносными, полными слепой, уничтожающей ярости.

– Чёрт! – проревел Гарт, резко отталкивая оцепеневшую Энид за спину.

– Горм, прикрывай!

Горм с рёвом бросился навстречу тени, его топор с грохотом встретился с фиолетовым клинком энергии, который тень-Леоран материализовала из ничего. Удар был чудовищной силы, отбросившим великана на шаг назад.