Ридер

© Анна Арс, 2025

ISBN 978-5-0067-2363-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Говорят, что эволюция заботится о Человеке. Как только появляется необходимость в чем-то, как только меняются условия обитания, сразу же возникают особи, которые приспособлены к ним более других. Исчезли леса в Африке, и вуаля… ходим на двух ногах. Додумались завести первую корову, и пожалуйста… уже дружно перевариваем лактозу. А остальные неудачники теперь на обочине жизни. НО даже я не мог помыслить что эволюция в состоянии позаботиться об одном единственном человеке… при этом не теряя на бережную селекцию тысячи лет.

С чего начать-то? Все по порядку. Впервые после четырех (или трех) месяцев выдалась минутка чтобы просто сесть и подумать. Осталась старая привычка с сопливого и одинокого детства, записывать свои мысли. Зовут меня Ридер. Так сложилось. Для школы условной средне русской полосы так себе имечко. Моя маман весьма адекватная женщина в быту. Но будучи беременной мной, любимым, ударилась в эзотерику. Хотя и к эзотерике это имя не отнес бы. В общем, я – это 26летний, все еще студент, но уже безработный Ридер Маратович Савинов, находящийся посреди не пойми какого безобразия. Даже чистейший теплый терпкий воздух этого Мира с дымком от костра, даже деревья Укулеле (да, да, знаю), даже то, что в меня впервые за последнее время не тыкают острыми и тупыми предметами, считая законной добычей, не покроет той тоски к родненькому сибирскому городу. Потому что там, в сереньком и офигеть каком холодном зимой городе осталось всё и все. Семья, учеба, бывшая работа, друзья, намечавшаяся девушка. И Цивилизация!!! Закон и порядок. Не думал, что буду именно по этому поводу убиваться. Но смотря с чем сравнивать.

С моим не таким уж большим ростом (метр семьдесят девять), приправленным худобой, я смотрелся неоправданно высоким. Даже на фоне Тохи. Качка высотой метр девяносто и моего друга по совместительству. Выглядел я очкастой, нечесаной, брюнетистой, интеллигентной каланчей. Тоха, которого родители нарекли Антошей, именно по причине своего имени рано научился драться. Да еще был записан в секцию сердобольной бабушкой. Вот он то никогда не оказался бы на моем месте! Мое же странное имя Ридер не склонялось склочными одноклассниками с такой охотой, как имя Антон. Поэтому я тихо сидел за книгами. А, ставший моим другом в старших классах Тоха отрабатывал удары на снарядах и зазевавшихся хулиганах. Но не о нем история.

Глава 1. Начало. Как это было

В тот вечер ничего не предвещало. Слякотная осень, начинающийся дождь. Поздняя последняя пара. Оптимистично одетая утром не по погоде куртка. Все вместе тянуло весы настроения в сторону чудесной депрессии с ноткой грустинки. Однако, ситуация уравновешивалась обществом одной чрезмерно шустрой особы. Ритуля не была ангелом чистой красоты, но обаяние ее сокрушительно для такого парня как я. Средний рост, выразительные серые глаза, русые волосы собранные в хвостик и веснушки, круглогодично рассыпанные по мордашке.

– Редичка (только ей позволена подобная фривольность), а давай до остановки по дворам срежем. Дождь щас начнется. Нам бы ускориться. Я здесь уже всё знаю. Реально скорее будет, – зачастила моя Ритуля

– С тобой хоть на край света, моя королева, – выдал ей свое желание завернутое в шутку.

И понеслось. Сначала мы, родимые, понеслись в эту подворотню из классических американских триллеров. Потом был плохо поставленный ужастик. Три гопника, обрадовавшихся нам как первой получке, рванули навстречу.

– Эй, ты. На пиво деньги гони.

– Вам лучше уйти.

– Ты че сказал, бОрзый?!

«Действительно, что я только что сказал?» – ужаснулся про себя. И еще что-то там про слабый контроль над гневом.

Помню как застыло время и обострились чувства. Особенно зрение. Поворот головы на Риту и отпечатывается ее испуганное лицо с огромными потемневшими глазищами.

«Боже, ей бы немного косметики и она готовая модель для глянца» – проносится неуместная мысль. Поворот вправо и надвигается искаженное лицо гопника. Крупные поры носа, бледная дряблость кожи алкоголика со стажем по контрасту ударяют по моему чувству прекрасного. Вздох и подключаются рецепторы обоняния. Запах застарелого пота как сигнал об асоциальном образе жизни хозяина. Словно в замедленной съемке вижу замах обезьяноподобной руки с бутылкой. По ушам ударяет звуковая волна женского визга. «Неужели она и так умеет?!» – еле шевелится удивление в мозгу. И последняя мысль, перед выключением сознания, как заклинание или молитва, а вернее вопль в Мироздание: «КАК БЫ Я ХОТЕЛ УМЕТЬ ЗАЩИТИТЬ НАС». Все… Дзиньк, бульк. Ваше телепатограмма принята Мирозданием. Распишитесь в получении.

Пробуждение получилось своеобразным. Что не так определил не сразу. Все события ярко стояли перед внутренним взором, врезавшись в память накрепко. Ощущений болезненных не было. «Промазал что ли?» – понедоумевал я. И понял. Мне было жарко, солнце припекало. И вот этих звуков пасторального леса с щебетанием птичек и журчанием ручейка не должно быть. Это из другого мира. Мдя. Я оказался как никогда прав. Это и было единственным, чему можно порадоваться в кои-то веки. Глазоньки сами распахнулись, чтобы начать неумолимую передачу изображения на изумленные извилины моего мозга. А передавали они что, дескать, хозяин, так и так, в лесу мы. Перед нами деревья баобабовидного типа с некими плодами, откровенно похожими на бутылки. Бутылочное дерево, что ли? Тьфу ты, напасть. Травка зеленая, как в парке, солнышко нежно пригревает своими… слегка сиреневыми лучами… И это не слабо напрягло. Да о чем это я. Только ли это.

Лежи, не лежи… приключения сами себя не наприключают. Покряхтывая и вылезая из вороха опавших листьев одновременно переключал себя на деловой лад. Первое. Это выйти к людям. Второе… собственно все. С иными способами выживания за короткий век так и не познакомился. Да и то с попеременным успехом. Уволили же меня за ненадобностью. Блин. Вот о работе сейчас самое время. Из общения с дикой природой это только занимательное ползанье по бабушкиным грядкам с морковью. Морковочка. Не будем о еде.

Слева шумела вода. И, как основательно подготовленный к выживанию с помощью книг о попаданцах человек, туда и двинулся. Холмистая местность не помогала. Ботинки порою скользили по влажной от росы траве. Благо, хоть валежника не было. Деревья вели себя просто замечательно. Красивая, цвета бургунда кора была слегка шершавой, теплой и приятной на ощупь. Я так увлекся ощупыванием, что не сразу заметил ручей. Вполне широкий, чистый и плотно заросший по берегам густым кустарником. Пить захотелось неимоверно. Поэтому задавив внутреннего истерика-микробофоба, спустился, чтоб припасть к водам жизни. Припал полностью и сразу, не успев затормозить за прибрежные кусты. «Не те уже хватательные рефлексы. Ох, не те!»: пожаловался реке. Ну что ж. И попил и помылся. Кстати, особого дискомфорта не было. Все таки начинало припекать и влажная одежда не была первой проблемой. А вот желание контакта с аборигенами росло пропорционально ощущению голода.

Выбравшись из ручья и отжав одежду понял, что пойду вниз по течению. Пока отжимал брюки, косил одним глазом на те самые прибрежные кустики. Ягоды или что это. Маленькие плоды. По виду как очищенный гранат. Они весело поблескивали рубиновыми гранями на солнце. Завлекательно, конечно. Но может это наподобие волчьей ягоды. Такие же безжалостно ядовитые. Эдакая попаданская ягода, с помощью которой эффективно саморегулируется попаданское поголовье. Стремление увидеть людей всколыхнулось с новой силой.

Шел вдоль ручья долго и упорно. С частыми перерывами и студенческой одышкой типичного ботана. Испытание еще то. Но настоящее испытание для психики, после которой она взвизгнула и отключилась, случилось именно в момент долгожданной встречи с людьми.

Люди были… странными. Всего штук восемь. Сильно ниже меня, одетые в домотканые рубахи неопределенно застиранного цвета, густо заросшей неприветливой наружности. Вывалился на них внезапно. Поэтому долгих пять минут мы просто удивленно глазели друг на друга. Я, от культурного шока. Они же, как потом понял, от небыстрого процесса мышления.

– Васу кеше ко, – порадовал своим голосом ближайший.

– Ничего не понимаю, ребятки. Мне бы позвонить, – как идиот заулыбался, излучая дружелюбие.

– Ханнеш. Ханнеш, – пронеслось по рядам «ребяток». И только после этого, мое внимание высветило то, что они держали в лапах. Палки в виде рогатин, с искусной резьбой и с запачканными заостренными концами. Да и трудно не рассмотреть, когда все как один суют их тебе в физиономию.

– Спокойно. Спокойно, – поднял руки.

– Спакона! Спакона! – ахнули аборигены. Действия тут же начали неконтролируемо разворачиваться. Вот один замахивается тупым концом, целя в голову. Только чудом успеваю отшатнуться. Тут же слева прилетает удар в ребра. И все… Уютно валяюсь на травке хватая воздух от боли. Я не герой. Ёпт. Вселенная, я НЕ герой!!!

Что было потом, воспринималось сквозь пелену. Отстраненно понимаю, что конечности связывают самодельными веревками. Как по дороге выносятся еще люди на странных лошадках. Как они начинают азартно мутузить уже знакомых мужичков. И до того споро и ловко, что прямо залипаю на это действо, как на боевик. Все заканчивается быстро. Так же как и мое отстраненное настроение. Один из всадников, замечая меня, подходит ближе:

– Васу кеше. Ко васу кеше.

Да сдалась вам эта «кеше», начинаю свирепеть. И поэтому на следующий явный вопрос «Ханнинеш?», отвечаю утвердительно «Ханнинеш», для убедительности шипя не хуже змеи.

Всадники переглядываются. Но все таки ответ для меня верный, потому как привел к развязыванию веревок и чудесному явлению позднего ужина на костре. Так я попал к отряду Остоги.

Глава 2. Остога

Так звали тана отряда. Крепкого, сильного кареглазого мужчину лет сорока с суровым обветренным лицом воина. Про себя его сразу окрестил командиром.

Понятно было, что язык не знакомый. Поэтому необходимость его изучения принял сразу. Приняв, начал вести себя как самый любознательный ученик, приставая ко всем сразу и по очереди. Одета дружина Остоги получше древлян, которых знатно поколотили и отправили назад в деревню. В кожаные доспехи и прочную грубую ткань темного цвета. Уж что подумали всадники обо мне не ведомо. Хоть хмурились, но отвечали. А иногда и явно ржали надо мной, когда не знал элементарных вещей. Как было, например, при первом знакомстве с местными кониками. Меер, звали их ласково всадники. Эта животина с пакостным характером была для них милее детей родных. Чуть ниже земного коня, с неправильными пропорциями, с ехидным взглядом из под заросшей гривы и несколькими выростами на башке. У кого то их было два там, где полагается быть рожкам, а у кого то один на носу как у единорога.

И вся эта масса игривого шерстяного характера имела глубоко коричневый цвет. В целом смотрелось красиво, но характер…

В группе было пять всадников и восемь коней. Когда на следующее утро мы проснулись, выяснилось, что мы немедленно отправляемся. И ехать нам еще «сряб лям» (Дни? Расстояние?). Пока парни слажено паковали своих коняг всякими приблудами, пристегивая не опознаваемые приспособления к их бокам и головам, мне подвели одну такую под уздечку. И по мере ее приближения, чувство паники все больше овладевало мной. Вреднучая, но опытная скотинка смотрела в упор и считывала эмоции. Подойдя, она уже откровенно усмехалась мне в лицо. Оставив нас тет-а-тет парень ретировался по своим делам.

Это было незабываемое танго вдвоем!!! Моя робкий шаг навстречу и ее плавный уход вбок. Резкий выброс руки и я хватаю только воздух. Мое постыдное «Кыся. Кыся» и ее гордо вскинутая голова. В итоге, я, потный, охрипший, злой и шоколадный довольный злыдень, стояли в кругу полулежащих от смеха воинов. Наш номер настолько «зашел» публике, что некоторые уже почти беззвучно подвывали от восторга, содрогаясь всем телом. А другие издавали фальцетом высокие каркающие звуки.

– Ну хотя бы за шута сошел. Теперь не станут убивать… Не станут же? – мой мозг отказывался думать об отдаленном будущем.

Остога пришел в себя первым. Раздав отрезвляющих тычков подчиненным, по военному быстро разрулил ситуацию. Через минуту я сидел на смирной коняге. – Эшхе фади, – покачал головой тан, посмотрев на меня.

– Фади, так фади. У меня сейчас особого выбора нет, – согласился с ним.

И началась долгая и муторная экспедиция домой. Не ко мне домой, конечно, чего мне так сильно желалось бы. А в родной город отряда Хаш.

Все слилось в одно тягостное воспоминание. Помню свое бессилие от незнания элементарного. Наваливающаяся к полудню усталость, переходящая в отупение к вечеру. И просто невероятное желание ЗНАТЬ. Именно последнее держало на плаву. Я трепался не останавливаясь. Болтал по любому поводу, изучая слова, понятия и новый мир. Мне было плевать, что ребята развлекались за мой счет. Они находили забавным такое неведение. Однако, на вопросы и вопросительные жесты отвечали.

Гораздо позже, мне сказали, что это была самая радостная вылазка за все время существования подразделения. Что ж, мне не жалко.

Язык у вояк оказался не сложным и недели через две я вполне связно лопотал. И уяснял важные понятия. Как то, что Тан это командир отряда. Царь и бог, по совместительству. Его слова не обсуждают, а кидаются исполнять со рвением и искрами в глазах. Это первое, что понял, после пары вводных, но не сильных пинков. А я понятливый, ага.

«Бутылочное дерево», встречающееся на каждом шагу, называлось укулеле. И несмотря на название было лучшим, что видел в этом мире. Его плоды, похожие на бутылки по форме являлись основным рационом путешественников. Розовую мякоть ели сырой у зрелых плодов или запекали на костре. Ягода «попаданца», которую встретил у ручья, также росла повсеместно. Насыщенный вкус миксовал оттенки манго и малины. И при всем этом изобилии эти… парни умудрялись готовить до изумления плохо. Я сам не шеф-повар французского ресторана. Но отдельная жизнь от родителей обязывает уметь готовить хоть что-то. И особенно если нет денег на кухарку. К чему остановился на «съестной» теме так подробно. Да потому что это был ключ к сердцу отряда. Да, да. Совет для женщин помогает студентам в другом мире. Если б мог, поржал с вами. Но уж извините.

После первых двух дней похода и стольких же дней моего несварения, глядя на свежеубиенную птичку, решил, что хватит. Вероятно мою психику подстегнул вид недообщипанной и недопотрошёной тушки, которую тщательно запихивал Варн грязными ручищами в котелок.

А может я просто озверел от слегка исшоркавшейся пятой точки, страдающей сразу по двум пунктам. От коня и от кухонного беспредела.

Решительно направился к ручью. Устрою им пирушку. Пусть помнят Ридера! Опыт рыбалки есть, хоть и не богатый. Ручей превзошел ожидания. В этом мире рыбы были настолько непугаными, наглыми и ленивыми, что через полчаса тащил двоих представителей к костру.

– Нож. Дай. Готовить, – выдал прочувствованную речь Варну, одному из воинов. Тот, спросив тана взглядом и получив кивок, протянул маленький кинжальчик. Варн был пожалуй ближе остальных из отряда ко мне, после командира. Он отличался квадратнонакачаной фигурой, крупными чертами лица и неожиданно голубыми глазами. Самый сильный в коллективе, но и младше остальных. Он взял незримое шефство надо мной, бедолагой. Может у меня вид такой жалкий, что в обоих мирах рядом со мной, что Варн, что Тоха покровительствуют. Вот он рецепт выживания! Называется найди жалостливого качка и прояви свою натуру. Но это тоже талант, так тоже уметь надо!

Что и говорить. Запечённая рыба на углях и оладушки из укулеле имели оглушительный успех. Также, затевая, можно было догадаться, что стану бессменным дежурным по кухне. Только потом узнал, насколько мой порыв оказался верным. Меня приняли по одежде за одного из заблудившихся торговцев другого государства. Пользы особой от меня для подразделения и их Ноа (герцога, или, правильнее будет сказать, правителя) не было. Взяли с собой просто так. Главное в тот момент было показать крестьянам, кто тут главный и кому позволено грабить, согласно закона, а кому нет. Показался смешным и забавным. Однако, этого не достаточно, чтобы помогать. Только таланты кулинара, дали осознать, насколько я необходим команде. Прямо очень. И вот эти теплые чувства ко мне, возникшие у Тана, плавно превратились в многочисленные ссадины, синяки и кое-какие боевые навыки.

Моя жизнь приобрела стабильность и не лишенный шарма распорядок дня. Полдня мы конопатились по лесу с дружиной в одном, им известном направлении (грешен. Было подумал, что в этом мире только лес и мы будем блуждать вечно). Затем остановка на обед. Все расслабляются, а Ридер готовит очередной кулинарный шедевр. Спасибо, хоть помошников давали. Затем перерыв на быстрое поесть. И, пока все переваривают обед, с блаженством на лице, я бегаю от Тана или вокруг тана с деревяшкой, изображая воина. На самом деле, спасибо ему огромное. Остога давал базу для выживания. Благодаря моему росту и длине рук, у меня были некоторые преимущества в бою. На этом они и заканчивались.

К тому же добавились опасения за «мою прелесть». Предмет из прошлого с которым не хотел бы расстаться. Это были постоянно спадывающие очки. Не располагало средневековье к сохранности оптики. Регулярно ронял их в котел. Ребята стали воспринимать это за ритуал и норму. Про тренировки молчу. Что радовало, это медленное восстановление зрения. Отсутствие зубрежки, хорошая экология и животворящая лечебная ягода помогали.

– Шустрей, шустрей, Ридер, – любил погонять тан.

– Послушай, малый.– сказал он однажды, – Нет никаких правил и приемов. Кто сильней, тот и победил. Великого воина из тебя не выйдет. Ты стар для этого. Просто бей первым. А реакцию мы тебе сделаем.

И сделал таки. Гоняя меня до дрожи в коленях.

У нашего маленького войска жизнь проходила великолепно. Двигались не спеша. Обед по высшему разряду. Развлечение послеобеденное бесплатное. Что еще надо солдату? И как меня не заценить после этого?

Спустя две десятницы начали попадаться накатанные дороги и редкие деревни. Кстати, про десятницы. Когда им описал концепцию недели, где семь дней, они повеселились от души, потрясая передо мной грязными пятернями и предлагая пересчитать пальцы. Да так, что сам усомнился в рациональности такого подхода. А когда осторожно поинтересовался как измеряют время, Остога пожал плечами:

– Утро, солнце встало. Солнце над головой – пора есть. Солнца нет спим. Ты прямо как ребенок. Шихи что ли тебя заколдовали.

Было бы так приятно и легко обвинить неведомых Шихов в моих бедах.

Стало резко не до местного фольклора, когда перед отрядом замаячила высокая кладка не то крепости, не то города. Долгожданный Хаш оказался и тем и другим. В этом мире постоянно и беспорядочно воюющих княжеств и королевств иначе нельзя. Вы уже поняли, что здесь махровый феодализм и глубокое средневековье. Да только это было средневековье не МОЕГО Мира. Отсутствие луны, другие созвездия и приятный фиолетовый оттенок неба и дневного светила громко говорили мне: «Ты попаданец в светлое „непоймикуда“, Ридер.»

Моя стабильная жизнь снова переходила в полосу турбулентности. Вряд ли герцогский повар возжелает меня на свое место, а сам Ноа впечатлится моим умением издавать крики при битве на палках. Одного не избежать точно. Представления великому Ноа Тову. Только он решал, кто будет жить в его городе. И будет ли вообще жить.

Глава 3. На службе в Хаш

Расслабленность подразделения испарилась без следа. Все подобрались и стали угрюмее, заезжая в город. Остоги давал последние наставления:

– Сейчас пойдешь с Варном в казармы. Я встречусь с ноа. Доложу как съездили. Если будет не в таком паршивом настроении, как обычно, то замолвлю за тебя словечко.

Я усиленно кивал, изумленно таращась на первых виденных мною здесь женщин. Пышненькие девушки-крестьяночки уступая дорогу отряду, потеснились к стене ближайшего дома. И оттуда обстреливали отряд нарочито смущенными и заинтересованными взглядами. Румяные щечки, корзиночки в натруженых руках, длинные платья, хитро повязаные на головы платки. Молодости шло решительно все. Варн пихнул меня под локоть:

– Осторожнее пялься на уважаемых тей!

– Да что за раздолбаи мне попались! – рассвирепел Остога (скорая встреча с начальством, видимо, не радовала), – Буду просить тебя взять учеником в отряд. Если есть куда идти, так не держу.

Я мгновенно сделал виноватое лицо, которое всегда прокатывало с преподавателями. Прокатило и здесь. Остога немного отошел, но мрачности не утратил. Сведенные брови, напряженные мощные плечи, зажатые с силой в кулаке вожжи… Все говорило, что любовь к человечеству сейчас у парня на нуле. Да что там за ноа такой?

Удалось это выяснить часов через пять, когда уже смеркалось. Ребята ринулись в казарму, как к себе домой. Варн, поражая ответственностью, сначала определил меня на грубо сколоченную кровать с соломенным матрасом. Из последнего трогательно торчали отдельные острые соломинки и, возможно, что-то шевелилось. Садясь, я понадеялся что это мое воображение. Надежда погасла минут через двадцать. Да что такое-то! Чего у меня в этом мире страдает пятая точка! То от поездок, то от готовки соратников, то от поощрительных ударов тренера Остоги. Так теперь и приветственный кусь от местной фауны. Спас все тот же вернувшийся Варн, смущенно сунув мне пучок какой-то резко пахнущей травы.

– Деревенский я. Мы так детьми еще делали. Здесь Драпп квартировался. Его, почитай, шестой юн* с нами нет. Теперь, наверно, твое место будет.

С благодарностью приняв пучок, подробно его использовал для истосковавшихся по Драппу клопам.

Мое занимательное времяпрепровождение прервал Валио, – еще один воин из нашей компании. Как быстро, в мыслях, стал я называть этих людей своим отрядом! Пора было идти к самому Ноа Тову. Глянул на свою художественно уделанную рубашку, разгреб пятерней прическу. Я готов!

Аааа… Нет. Не готов я, оказался, не готов. Мы с Валио прошли анфиладу комнат, где ничего не омрачало их однообразную пустоту, и вошли в еще одну, освещенную только несколькими факелами. Наткнувшись взглядом на человека, сидевшего в кресле, захотелось перекреститься, по-старушечьи прошептав «Антихрист». Изумительно отмороженный взгляд маньячины со стажем и властью, глядел с лица жилистого высокого худющего мужчины лет сорока. Откуда-то пахнуло инфернальным холодом и мурашки забегали по всему телу, вопя и сталкиваясь друг с другом. Судя по довольной ухмылке визави, моя реакция была правильной и социально одобряемой.

– Ладно. Пусть попробуется. Явно же чакеши чей-нибудь, приблудный, – снисходительно отправили меня легким движением руки в новую жизнь. Так себе напутствие, но рад был неимоверно. И убраться оттуда и появившейся вновь стабильности. Все. Теперь я ученик отряда, что бы это не значило!

– Валио, – спросил я на обратном пути к казарме – а что за чакеши такие?

– Вааа… уф, – начал с междометий и так не красноречивый парень – это когда отец благородный, а мать из обычных.

– Ээээ, – перешел я на волну собеседника – а я то каким боком?

– Ха! Так ты выше других насколько! Ясно сразу. Чакеши!

А и правда, было какое‐то бросающееся в глаза отличие встреченных, обтрепанных, низких крестьян от подтянутых, рельефных, более высоких воинов. Ноа Тову вовсе выпадал из ряда. Пожалуй, он один из всех виденных людей мог сравниться со мной ростом. Других-то благородных, кроме него не видел. Прямо как разные породы лошадей некто выводил… Бррр… Чего только не подумается на голодный желудок. Сейчас доберусь до столовой и жизнь наладится!

В своем неисправимом оптимизме явно поспешил связывать налаживание жизни с казарменной столовой. В плане разнообразия блюд и их качества все было чуть лучше, чем в походе. Теперь я еще глубже понял радость сотоварищей от моей готовки. Только карьера короля кухни мне не грозила, как оказалось.

Сидя между вяло ковыряющимся в каше из укулеле Варном и профессиональным пофигистом Валио, решил обратиться к первому:

– Варн, а кто здесь готовит?

– Кто обычно. Тетушка Зея, – он еще больше погрустнел.

– А повкуснее если?

– Повкуснее это в трактир. Но это дорого. Или…

– Или?

– Или ищи папочку и он тебя посадит за стол ноа, – развеселился шутник, – А так-то, что можно ждать от этих шиховых женщин?!

– Ааа..

– Пф. Еще скажи, что мужчина может замарать себя готовкой, – скривил лицо парень.

– Вот тут я не понял.

– Только в походе! Может воин снизойти до дел женских.

– Какие еще дела чисто женские, – робко уточнил, начиная понимать глубину пропасти между нашими культурами.