Никто не забыт, ничто не забыто

Как-то летом я зашёл на балкон и на полу увидел трёх мёртвых мух и одну осу. Я подумал: «Господи, что тут произошло?»

Я расскажу вам историю, свидетельницей которой я стала сама – лично. Это произошло очень и очень давно, ещё в те времена, когда я была… совсем другой.

Был летний ясный денёк. Солнце с жаром выгуливала лучи сквозь громадные окна моего дома. Так называла я тамошнюю территорию. Своего рода одомашненную пустыню, внутри которой зачастую витает вонючий и прогорелый запах. В длину она составляла примерно очередь из трёх тысяч таких как я, в ширину поменьше – под тысячу. Поверхность её была очень ровная, и каждая стена, обозначавшая границу дома, отчётливо вырисовывалась на каждом из горизонтов. Высота нашего – домашнего – неба, была равна приблизительно длине дома, может, чутка поменьше. Что творится за границами дома я рассказывать вам не хочу, поскольку тот мир необхватен во всех смыслах слова, и жизнь на той стороне гораздо сложнее и опаснее чем здесь, оттого, наверное, и ярче в миллионы раз.

В тот день было довольно-таки душно, а спать мне не очень-то хотелось – в основном я бодрствую на закате – и потому я посиживала в своём логове – на границе земли и одной из стен дома, – прячась в теньке и оглядывая просторы. Детишки мои как раз спали…

Итак, полёживая у себя беззаботно, смотря на окраины нашего дома – нашего, потому что здесь обитаю не только я и мне подобные, здесь также живут и другие существа, например всевозможные виды аранеэ – хитрейшие твари с невероятно развитыми технологиями и охотничьим инстинктом. Кстати, они являются моими заклятыми врагами, потому что охотятся на меня, чтобы съесть. Вообще-то они являются так называемыми королями здешних просторов, поскольку едят всех обитателей дома, исключая некоторых гостей, которые уже сами могут полакомиться аранеэ. Одно из таких существ и будет фигурировать в этой невымышленной истории.

Так вот, сижу я, значит, беззаботно отдыхаю, как вдруг вижу: на землю – прямёхонько из огроменного открытого окна – опускается летающее существо – нелетающее вряд ли бы проникло сюда из окна – и с вожделённой трусцой приближается к блестящей корке – это всё что осталось от сладкого озёрца, ниспосланного накануне «с небес», день назад. Существо это называлось мюска-доместика. В простонародье мы кличем их мюскатиками. У них шесть лап, удерживающих коротенькое тёмное тельце, на спине которого располагаются по две пары прозрачных перепончатых с прожилками крыльев, те, что ближе к голове – большие, а те, что под ними – совсем малютки. Само тельце покрыто редкими длинными волосками. Глаза у мюскатиков очень большие и весьма наблюдательные. Остановившись у высохшего озёрца, на поверхности которого выступили кристаллики сладкого сакхарона, мюскатик не преминул остановиться и, похотливо играя своим ротовым хоботом – наподобие йо-йо, – осмотрелся по сторонам. Взгляд мюскатика прилип к стороне открытого окна, в которое безуспешно пытался проникнуть обратно его сородич. Он неустанно бился головой о стекло и издавал нелицеприятные возгласы.

– Стик! Лети сюда! Тебе всё равно не выбраться!.. Смотри, что я нашёл!

Так радостно кричал мюскатик по имени Джой. Второй мюскатик являлся ему родным братом. Я не впервой встречаю их здесь. С Джоем мы даже повстречались как-то лично. Они нередко заявлялись сюда, чтобы найти какую-нибудь вкусняшку. И сейчас как раз-таки нашли. Джой опустил хоботок к кристаллику сакхарона, отчего тот прилип к нему словно под воздействием вакуума, а потом втянулся вместе с хоботком в рот мюскатика. Джой с наслаждением закатил свои глазища. Хоботок со смаком двигался туда-сюда, разбрызгивая из себя слюну.

И это понятно, поскольку сакхарон любят почти все. Правда, я не особо увлекаюсь им, если только по особой нужде. А вот остальные с радостью бы пожелали оказаться на месте Джоя в данную минуту. К счастью для него, формициды – здешние малютки-жильцы, основавшие многочисленные колонии и являющиеся самыми настоящими почитателями сакхарона – не находились поблизости, иначе смели бы всей своей толпой залежь сакхарона вместе с Джоем в придачу, не оставив от них всех и следа.

Стик оставил свою безуспешную вылазку из окраин дома и приблизился вплотную к братцу.

– Мням-мням-мням, – игриво потягивал Джой, косясь на Стика.

– Мне хотя бы оставь! – недовольно проговорил Стик, оттолкнув Джоя. – Всё слюной свой обрызгал.

– Так ведь так даже вкуснее, – ответил ему брат.

И правда, согласился Стик и приник хоботом к сладкой куче. Два брата стояли у этой самой кучи и молча наслаждались трапезой, словно единый организм.

– Скажи, Стик, – подал голос Джой, уже насытившись сакхароном и отирая липкий хобот передними лапами, – а почему… – тут он принялся тереть друг о друга задние лапы, – скажи, почему ты – мой брат?

– Потому что у нас одна мать, идиот.

– А ты откуда знаешь? Ты её видел?

Стик решил не обращать внимания на Джоя и молча, но с недовольством, продолжал лакомиться сакхароном.

– Ты же её не видел.

– Мы с тобой из одной кучи эскскрима вышли, дурень!

– Но откуда ты знаешь, что у нас одна мама? – с трогательным любопытством интересовался Джой.

– Ладно, – раздражённо проворчал Стик, – я тебе не брат, всё, доволен?

Джой грустно опустил голову. Он выглядел очень расстроенным.

– И что тогда нам делать? – спросил он. – Мы не будем больше проводить время?

– От-ва-ли, – членораздельно ответил Стик.

– Ладно, мне без разницы: брат ты мне или не брат… – тоскливо проговорил Джой, – в любом случае ты мой друг.

Стик устало выдохнул.

Молчание поглотило обоих мюскатиков. Один продолжал неустанно наполнять своё брюхо сладким сакхароном, а второй стоял в сторонке и наблюдал за братом, а может и не братом, но точно другом, так по крайней мере считал Джой.

– Стик! – звонко воскликнул Джой.

Стик протяжённо выдохнул, но всё же спросил:

– Что?

– Ответь на загадку: что сказал барон, когда увидел сакхарон? – Стик даже и не пытался проявить какого бы то ни было интереса. – Ну Сти-и-ик… угадай, что он сказал?

– Что?

– Вот он! – Джой закружился в неудержимом хохоте. – Ты понял почему? А, понял? Ха-ха!

Стику уже явно стал не по душе сакхарон – брюхо мюскатика вздулось от такого обилия пищи – а вдобавок и братец не слабо-таки действовал на нервы.

– Вот он! Ха-ха! – не унимался в веселье Джой. – А вот ещё загадка: что сказал масон, когда увидел… – Джой сдержал едкий смешок, – сакхарон? – и снова закружился в визгливом танце.

Стик стоял без движения и держался лапой за живот. Спустя время он не выдержал и толкнул надоедливого братца, отчего тот успокоился, недоумённо застыв на месте. Стик облегчённо выдохнул – кажется, недомогание прошло – и принялся утирать лапы и хобот. Джой продолжал стоять, уперев глазища вдаль.