Война Взглядов

– Вот потому ты и остался жив, – бросила она, уходя к отряду.

Когда солнце поднялось выше, Искры были уже в пути. Десяток фигур двигались сквозь серую пустошь, похожую на шрам на теле планеты. Ветер гнал пепел и ржавую пыль, обжигал кожу. Далеко на горизонте мигали красные огни – башни связи Синода. Казалось, они дышат в такт шагам повстанцев.

Томни шёл позади, поддерживая Ивана. Тот хрипел, но держался стойко. Иногда шутил, срываясь на кашель:

– Ты, парень, из чего сделан? Как будто родился таскать раненых.

– Привычка, – коротко отвечал Томни. – Мир заставляет.

Эн шла впереди. Она двигалась уверенно, но с постоянным вниманием к окружающему. Её рука то и дело ложилась на рукоять пистолета, взгляд скользил по небу. Каждый шорох, каждый отблеск света она замечала мгновенно. Томни не мог отвести от неё глаз. В ней было нечто большее, чем просто сила – внутренняя дисциплина, которую он чувствовал кожей.

В какой-то момент они остановились на привал. Повстанцы расселись под обломками старой станции. Томни помог Ивану прислониться к стене, затем подошёл к Эн, которая что-то чертила палкой на земле.

– Это маршрут? – спросил он.

– Да. Мы идём вдоль старого канала, потом сворачиваем к реке. Там будет проход к базе. Главное – не попасть под дронов.

Она подняла взгляд, встретилась с его глазами.

– Ты идёшь уверенно, – сказала она. – Раньше воевал?

– Если вызывать взрывы и спасать людей – война, то да, – усмехнулся он. – Только один.

Эн ответила лёгкой улыбкой.

– Война всегда начинается с одного.

Они обменялись коротким взглядом – и этого оказалось достаточно, чтобы между ними возникло нечто едва ощутимое. Не доверие ещё, но интерес, словно две тени, идущие параллельно, впервые пересеклись.

Внутри базы воздух был тяжёлым, пахло железом, озоном и горячим металлом. Свет ламп пробивался сквозь облака пыли, висящей под потолком, и всё вокруг казалось будто живым – шумели вентиляторы, трещали старые провода, где-то в глубине кто-то смеялся, ругался, что-то чинил. Для Томни всё это звучало как музыка, которую он не слышал десять лет. Мир, в котором ещё были люди, не машины.

Эн шла впереди, уверенно, как будто не замечая шума. Её походка была быстрой, собранной, но в каждом движении чувствовалась усталость. Томни шёл за ней, чуть сзади, держа Ивана под руку. Остальные бойцы разошлись по своим делам: кто-то к оружейной, кто-то к медблоку. Только один остался – молодой паренёк с обмотанной рукой, он молча открыл перед ними массивную металлическую дверь и почтительно кивнул Эн.

Они вошли в просторный зал, заставленный столами и картами. По стенам висели схемы городов, маршруты патрулей, фотографии разрушенных станций связи. В центре стоял человек – высокий, крепкий, в выцветшей военной форме. Его лицо было жёстким, исчерченным морщинами, будто из камня. Короткие седые волосы и глаза цвета стали. Он не выглядел старым, но от него исходило чувство возраста – того, что приходит не с годами, а с тяжестью решений.

Он обернулся.

– Эн. – Его голос звучал низко, будто скрежет металла. – Вы вернулись. С опозданием.

– Был бой, – ответила она спокойно. – Разведка дала ложные данные. Сектор оказался под контролем Синода. Потери – двое. Иван ранен, но жив.

Её взгляд на мгновение потускнел, но она не дала себе слабости.

– Остальные?

– На базе.

Он кивнул, но не смягчился. Его глаза переместились на Томни. Долгий, холодный взгляд, оценивающий, будто он видел перед собой не человека, а возможную угрозу.

– Это кто? – спросил он.

Эн ответила без колебаний:

– Томни. Он помог нам вырваться. Без него я бы не стояла здесь.

Мужчина прищурился.

– Томни… слышал. Говорят, где-то в восточных секторах бродит одиночка, тень из пустошей. Вроде бы жив, вроде бы помогает нашим. Только вот никто его не видел. – Он сделал шаг вперёд, глаза сверкнули. – До сегодняшнего дня.

Томни выдержал взгляд.

– Теперь видите.

– Вижу, – сказал мужчина. – И не верю.

Повисла пауза. В зале стало тихо, только вентилятор гудел в углу. Эн напряглась.

– Командир…

– Тихо. – Он поднял руку. – У него нет глушителя СИНТЕЗа. Я не вижу на шее ни порта, ни следа. Такого не бывает. Ни один человек не живёт без чипа.

Он сделал шаг ближе, его тень легла на Томни.

– Либо ты врёшь, либо ты – приманка Синода.

Рука Командира скользнула к поясу. Щелчок – и в его ладони оказался пистолет.

– Покажи имплант. Сейчас.

Эн шагнула вперёд.

– Подожди! – в её голосе мелькнуло напряжение. – Он не один из них. Я видела, как он рисковал ради нас, как вернулся за Иваном. Он мог уйти, но не ушёл.

– Может быть, это и был его приказ, – отрезал Командир. – Мы слишком долго живём, чтобы верить словам.

Он повернулся к Томни.

– Последний раз. Или я стреляю.

Лерой почувствовал, как на него направлены взгляды. Ещё два бойца вошли в зал, подняв оружие. Всё внутри сжалось – не от страха, от холодной решимости. Он поднял руки, медленно, без резких движений.

– Меня не чипировали. Никогда.

– Врёшь, – процедил Командир. – Всем вживляют в младенчестве.

– Моим – не успели. Мой отец… он работал в лаборатории. Они пришли за нами, но он… – Томни выдохнул. – Он сказал: «Беги». И я побежал.

Командир молчал, потом резко нажал кнопку на браслете. Сирена взвыла, красный свет вспыхнул под потолком. В зал вбежали вооружённые Искры. Эн отшатнулась, поражённая.

– Командир, ты…

– Если он врёт, вся база под угрозой. – Его голос оставался ровным. – Мы не допустим утечки.

Томни стоял неподвижно. Внутри всё кричало, но снаружи он был каменным. Только глаза – серые, глубокие – смотрели прямо на Командира.

– Стреляй, если хочешь. Но тогда потеряешь шанс понять, как я выжил.

Эта фраза заставила Командира замереть. Несколько секунд он изучал его лицо, потом медленно опустил оружие.

– Эн, – сказал он, – веди его к Доку. Пусть проверит. Если там правда нет СИНТЕЗа, я хочу знать, как.

Он щёлкнул браслетом, сирена стихла. Люди опустили оружие, но напряжение не спало. Томни почувствовал, как холодный пот стекает по спине. Эн кивнула и подошла ближе.

– Пошли, – сказала тихо.

Он кивнул, и они вышли из зала, оставив Командира в тишине.

Коридоры базы были узкими, освещёнными холодными лампами. Вентиляция гудела, металлические стены отражали шаги. Эн шла быстро, не оборачиваясь, и Томни чувствовал, как в ней борются злость и страх.

– Не доверяет, – сказал он.

– Он никому не доверяет, – ответила она. – Особенно тем, кто появляется из ниоткуда.

– Значит, я не первый?

– Первый, кто выжил после допроса, – коротко бросила Эн.

Он усмехнулся, хотя внутри было пусто.

– Мне везёт.

– Или нет, – ответила она, не оборачиваясь.

Они свернули в боковой проход, ведущий к лаборатории. Воздух здесь был тяжелее, пах озоном и пылью. На стенах висели провода, где-то капала вода. Томни поймал себя на мысли, что этот подземный мир живёт по своим законам – здесь каждый шаг, каждое слово имеет цену.

Дверь лаборатории открылась с тихим скрипом. Внутри – свет, запах спирта и металла. За столом стоял мужчина лет тридцати, в белом халате поверх повстанческой формы. Светлые волосы, коротко подстриженные, глаза – карие, живые, внимательные. Он повернулся, и на лице появилась улыбка.

– Эн! Наконец-то! – сказал он. – А это кто у нас?

– Томни, – ответила она. – Командир хочет, чтобы ты проверил его. Без импланта.

Улыбка учёного погасла.

– Без СИНТЕЗа? Это шутка?

– Нет, – коротко сказала Эн. – Проверь.

Док – так звали его остальные – подошёл ближе.

– Ложись, парень. Это займёт пару минут.

Томни подчинился, лёг на металлический стол. Док включил сканер, закрепил вокруг его головы кольцо с датчиками. Машина зажужжала.

Пока шло сканирование, Эн стояла рядом, не отрывая взгляда. Её пальцы слегка дрожали, но она старалась не показывать. Томни чувствовал её тревогу почти физически.

– Если я ошиблась, – тихо сказала она, – мне этого не простят.

– А если нет? – спросил он.

– Тогда ты – чудо.

Док что-то бормотал, щёлкал клавишами. На мониторе мигали линии, графики, импульсы. Наконец он застыл, его глаза расширились.

– Невероятно, – прошептал он. – Ни следа импланта. Ни одного. Даже старого разъёма. Ничего.

Эн шагнула вперёд.

– Ты уверен?

– Абсолютно. – Док снял сканер. – Он чист. Полностью.

Томни сел, потерев шею.

– Говорил же.

– Но как? – Док смотрел на него, будто на чудо. – СИНТЕЗ ставят всем. Удалить невозможно. Это смертельно.

– Меня не ставили, – сказал Томни. – Отец успел. Он был в системе, работал на них. Что-то знал.

Эн медленно перевела взгляд с него на Дока.

– Командиру это нужно услышать.

– Он уже идёт, – ответил Док. И правда: дверь открылась, в проёме появился Командир.

Он вошёл медленно, оглядел троих.

– Ну?

Док кивнул.

– Чист.

Командир долго молчал. Потом подошёл ближе, глядя прямо в глаза Томни.

– Ты понимаешь, что это значит?

– Что я жив, – ответил тот.

– Что ты – угроза и надежда одновременно. Если Синод узнает о тебе, тебя будут преследовать. Если ты врёшь – погибнем мы.

Томни не отвёл взгляда.

– Я не враг. И не посланник. Я ищу родителей. Они живы.

– Откуда знаешь?

– Потому что Синод не убивает таких, как мой отец. Они используют их.

Эти слова заставили Командира нахмуриться. Док застыл. Эн подняла взгляд.

– Ты хочешь сказать, что он был одним из них?

– Да. Но он пытался бороться. Перед тем как я сбежал, я видел… – Томни закрыл глаза, вспоминая. – Он плакал. Под СИНТЕЗом. Плакал. А потом сказал бежать. И что-то сделал с приборами. После этого я смог скрываться.

Он достал из внутреннего кармана маленькое устройство, похожее на сросшийся из обломков коммуникатор и приёмник. Потрёпанное, но работающее.

– Это – его работа. Я доработал схему. Оно обманывает сигналы вышек. Делает вид, что я – носитель СИНТЕЗа.

Док взял прибор, глаза загорелись.

– Это… невозможно.

– Но работает, – сказал Томни. – Десять лет.

Командир смотрел на устройство, потом на Томни. В его взгляде впервые мелькнуло не недоверие, а интерес.

– Если ты говоришь правду, это оружие. Информационное. С помощью этого можно скрывать целые отряды.

Док кивнул.

– Я смогу разобраться в схеме. Если получится воспроизвести – это изменит всё.

Эн тихо сказала:

– А если Синод узнает – они уничтожат нас всех.

Командир выдохнул, провёл рукой по лицу.

– Хорошо. – Он посмотрел на Томни. – Пока остаёшься. Под наблюдением. Никаких самовольных действий. Если попытаешься уйти – тебя убьют.

Томни кивнул.

– Меня устраивает.

– И ещё. – Командир сделал паузу. – С этого момента ты – Искра. Неофициально. Пока не докажешь, что достоин.

Он повернулся к Эн.

– Он под твою ответственность. Если что-то пойдёт не так, отвечать будешь ты.

– Принято, – ответила она.

Командир ушёл, дверь закрылась за ним. В лаборатории повисла тишина. Док всё ещё держал прибор, словно святыню. Эн стояла неподвижно, глядя на Томни.

– Ты осознаёшь, что только что сделал? – спросила она наконец.

– Кажется, да. Теперь я в долгу у всех.

– Или все – у тебя, – сказала она, но в голосе звучала улыбка.

Они вышли из лаборатории. Коридор встретил их холодом и гулом воздуха. Томни чувствовал себя опустошённым, но странным образом – спокойным. Всё, что было скрыто, наконец стало явным. Теперь у него был шанс. И у них тоже.

Эн шла рядом, не глядя на него, но шаг в шаг.

– Не думала, что ты окажешься настоящим, – сказала она негромко.

– А я не думал, что останусь жив, – ответил он.

Она усмехнулась.

– Значит, у нас одинаково плохие ожидания.

Они остановились у развилки коридоров.

– Тебе дадут койку в секторе “Б”. Отдохни. Завтра покажу, как у нас всё устроено.

Он кивнул.

– Спасибо, Эн.

Она обернулась.

– Не благодари. Я просто не хочу, чтобы зря погиб ещё один человек.

Она ушла, растворившись в светящемся коридоре. Томни остался стоять, глядя ей вслед. Слова эхом ударялись о стены, но внутри у него уже всё решилось. Он не просто выжил. Он нашёл место, где начнётся новая война – и, возможно, конец старой.

К полудню жара стала невыносимой. Воздух дрожал, как раскалённое стекло. С запада слышался вой двигателей – разведдроны Синода. Эн подала знак остановиться.

– Все вниз, – прошептала она.

Повстанцы упали в сухую канаву, укрываясь под остатками арматуры. Томни, вжавшись в землю, чувствовал, как рядом напряглось тело Эн. Он слышал, как она медленно выдыхает, отслеживая звук.

Дрон пролетел прямо над ними, низко, его металлическое брюхо отразило солнечный луч. Томни зажал дыхание. Он знал, что одно неверное движение – и они все мертвы. Машина зависла, луч сканера прошёл по канаве, выхватывая лица, руки, обломки металла. Секунды тянулись вечностью. Потом дрон дернулся и полетел прочь, теряясь в дымке горизонта.

Эн поднялась, обвела всех взглядом.

– Живы? – шёпотом.

Кивки. Томни с облегчением выдохнул.

– Чисто, – сказал он.

– Пока да, – ответила Эн. – Но Синод усилил разведку. Значит, мы близко.

Вечером они добрались до холмов. Земля здесь была другой – плотной, каменистой. Среди скал торчали остовы зданий, едва различимые в дымке. Эн замедлила шаг, подавая знак остальным.

– Тихо. С этого места действуем по моему сигналу.

Томни заметил, как отряд стал собраннее. Никто не говорил, движения были чёткими, словно отрепетированными. Он понял, что эти люди привыкли выживать не только за счёт силы, но и дисциплины.

Через несколько минут Эн подняла руку.

– Мы на месте, – прошептала она.

Перед ними, среди камней и сухих деревьев, стоял покосившийся сарай. Крыша провалилась, стены облупились, а по доскам тянулся плющ, мёртвый и серый. Ничего особенного – просто руины, как тысячи других. Томни прищурился.

– Это шутка?

– Нет, – спокойно ответила Эн.

– Вы прячете базу в хлеву?

– Мы прячем базу в том, что никто не ищет, – сказала она и подошла к двери.

Она осмотрелась, провела пальцами по ржавой петле, затем ударила по стене дважды, пауза, один раз, снова два. Послышался глухой щелчок. Дверь приоткрылась, будто сама.

Томни непроизвольно шагнул ближе. Его сердце билось быстрее – не от страха, от любопытства. Эн обернулась к нему, её зелёные глаза вспыхнули в полумраке.

– Не пугайся, – сказала она. – Дальше – тишина и порядок.

Она первой вошла внутрь. Вслед за ней – Томни с Иваном, потом остальные.

Внутри пахло пылью и маслом. На первый взгляд – тот же заброшенный сарай: ящики, обломки станков, инструменты, покрытые ржавчиной. Но Томни почувствовал – под ногами вибрация. Лёгкая, едва ощутимая.

– Электропитание, – прошептал он.

Эн бросила взгляд через плечо.

– Вижу, ты не просто стрелять умеешь.

– Немного разбираюсь, – ответил он.

Она подошла к дальней стене и постучала в определённой последовательности. Доска отошла, открыв металлическую панель с рычагом. Эн потянула за него.

Глухой гул прошёл по полу, воздух дрогнул, и в центре помещения разошлись доски, открывая шахту лифта. Металлическая платформа медленно поднялась вверх. Повстанцы переглянулись – даже они каждый раз будто удивлялись этому зрелищу.

Эн обернулась к Томни:

– Добро пожаловать в место, которого не существует.

Он усмехнулся.

– Отличное описание.

Лифт опустился, и они шагнули внутрь. Платформа дрогнула, по краям загорелись слабые голубоватые лампы. Эн стояла впереди, за ней Томни и Иван. Остальные молчали, словно в церемонии, где нельзя произносить лишних слов.

Платформа начала спускаться. Стены шахты мелькали – сначала камень, потом металл, потом бетон. Чем ниже они спускались, тем холоднее становился воздух. Томни чувствовал, как напряжение в груди растёт. Он не знал, что ждёт внизу: ловушка или новая жизнь.

Эн стояла неподвижно, глядя в темноту. В её профиле – уверенность и усталость одновременно. Он смотрел на неё, и впервые за долгое время ему хотелось верить. Не просто выживать, а верить.

Когда лифт остановился, Эн повернулась к отряду.

– Готовы?

– Всегда, – ответили повстанцы хором.

Дверь открылась. Перед ними раскинулся просторный зал, залитый мягким белым светом. Воздух пах железом и машинным маслом, но здесь было нечто живое – шум, движение, голоса. Люди в лоскутной форме носили ящики, проверяли оружие, кто-то возился у мониторов. Томни шагнул вперёд и замер.

Подземная база Искр.

Он никогда не видел ничего подобного. Это был целый мир под землёй: коридоры, лампы, металлические стены, схемы и карты на стенах. На одном из экранов мерцала карта Центрального Сектора – сердце территорий Синода.

Эн выдохнула, впервые за день позволив себе усталость.

– Добро пожаловать домой, Томни.

Он не знал, что ответить. Слово «дом» застряло в горле. Последний раз оно имело смысл десять лет назад, до пожара, до СИНТЕЗа, до всего этого. Но сейчас, стоя здесь, он почувствовал что-то близкое – не покой, нет, но направление. Как будто снова появился путь.

Она посмотрела на него, словно уловила его мысль.

– Не привыкай быстро, – тихо сказала она. – Здесь нет стены, за которой можно спрятаться. Только фронт.

Он кивнул.

– Мне стены больше не нужны.

Эн впервые посмотрела на него не как командир, а как человек, разделяющий ту же боль.

– Тогда, возможно, ты здесь надолго.

Лифт поднялся обратно, скрываясь в потолке. За спиной остался мир пепла и выжженных городов. Внизу – холодный свет подземной войны, где искры надежды всё ещё горели.

Внутри базы воздух был тяжёлым, пахло железом, озоном и горячим металлом. Свет ламп пробивался сквозь облака пыли, висящей под потолком, и всё вокруг казалось будто живым – шумели вентиляторы, трещали старые провода, где-то в глубине кто-то смеялся, ругался, что-то чинил. Для Томни всё это звучало как музыка, которую он не слышал десять лет. Мир, в котором ещё были люди, не машины.

Эн шла впереди, уверенно, как будто не замечая шума. Её походка была быстрой, собранной, но в каждом движении чувствовалась усталость. Томни шёл за ней, чуть сзади, держа Ивана под руку. Остальные бойцы разошлись по своим делам: кто-то к оружейной, кто-то к медблоку. Только один остался – молодой паренёк с обмотанной рукой, он молча открыл перед ними массивную металлическую дверь и почтительно кивнул Эн.

Они вошли в просторный зал, заставленный столами и картами. По стенам висели схемы городов, маршруты патрулей, фотографии разрушенных станций связи. В центре стоял человек – высокий, крепкий, в выцветшей военной форме. Его лицо было жёстким, исчерченным морщинами, будто из камня. Короткие седые волосы и глаза цвета стали. Он не выглядел старым, но от него исходило чувство возраста – того, что приходит не с годами, а с тяжестью решений.

Он обернулся.

– Эн. – Его голос звучал низко, будто скрежет металла. – Вы вернулись. С опозданием.

– Был бой, – ответила она спокойно. – Разведка дала ложные данные. Сектор оказался под контролем Синода. Потери – двое. Иван ранен, но жив.

Её взгляд на мгновение потускнел, но она не дала себе слабости.

– Остальные?

– На базе.

Он кивнул, но не смягчился. Его глаза переместились на Томни. Долгий, холодный взгляд, оценивающий, будто он видел перед собой не человека, а возможную угрозу.

– Это кто? – спросил он.

Эн ответила без колебаний:

– Томни. Он помог нам вырваться. Без него я бы не стояла здесь.

Мужчина прищурился.

– Томни… слышал. Говорят, где-то в восточных секторах бродит одиночка, тень из пустошей. Вроде бы жив, вроде бы помогает нашим. Только вот никто его не видел. – Он сделал шаг вперёд, глаза сверкнули. – До сегодняшнего дня.

Томни выдержал взгляд.

– Теперь видите.

– Вижу, – сказал мужчина. – И не верю.

Повисла пауза. В зале стало тихо, только вентилятор гудел в углу. Эн напряглась.

– Командир…

– Тихо. – Он поднял руку. – У него нет глушителя СИНТЕЗа. Я не вижу на шее ни порта, ни следа. Такого не бывает. Ни один человек не живёт без чипа.

Он сделал шаг ближе, его тень легла на Томни.

– Либо ты врёшь, либо ты – приманка Синода.

Рука Командира скользнула к поясу. Щелчок – и в его ладони оказался пистолет.

– Покажи имплант. Сейчас.

Эн шагнула вперёд.

– Подожди! – в её голосе мелькнуло напряжение. – Он не один из них. Я видела, как он рисковал ради нас, как вернулся за Иваном. Он мог уйти, но не ушёл.

– Может быть, это и был его приказ, – отрезал Командир. – Мы слишком долго живём, чтобы верить словам.

Он повернулся к Томни.

– Последний раз. Или я стреляю.

Лерой почувствовал, как на него направлены взгляды. Ещё два бойца вошли в зал, подняв оружие. Всё внутри сжалось – не от страха, от холодной решимости. Он поднял руки, медленно, без резких движений.

– Меня не чипировали. Никогда.

– Врёшь, – процедил Командир. – Всем вживляют в младенчестве.

– Моим – не успели. Мой отец… он работал в лаборатории. Они пришли за нами, но он… – Томни выдохнул. – Он сказал: «Беги». И я побежал.

Командир молчал, потом резко нажал кнопку на браслете. Сирена взвыла, красный свет вспыхнул под потолком. В зал вбежали вооружённые Искры. Эн отшатнулась, поражённая.

– Командир, ты…

– Если он врёт, вся база под угрозой. – Его голос оставался ровным. – Мы не допустим утечки.

Томни стоял неподвижно. Внутри всё кричало, но снаружи он был каменным. Только глаза – серые, глубокие – смотрели прямо на Командира.

– Стреляй, если хочешь. Но тогда потеряешь шанс понять, как я выжил.

Эта фраза заставила Командира замереть. Несколько секунд он изучал его лицо, потом медленно опустил оружие.

– Эн, – сказал он, – веди его к Доку. Пусть проверит. Если там правда нет СИНТЕЗа, я хочу знать, как.

Он щёлкнул браслетом, сирена стихла. Люди опустили оружие, но напряжение не спало. Томни почувствовал, как холодный пот стекает по спине. Эн кивнула и подошла ближе.

– Пошли, – сказала тихо.

Он кивнул, и они вышли из зала, оставив Командира в тишине.

Коридоры базы были узкими, освещёнными холодными лампами. Вентиляция гудела, металлические стены отражали шаги. Эн шла быстро, не оборачиваясь, и Томни чувствовал, как в ней борются злость и страх.

– Не доверяет, – сказал он.

– Он никому не доверяет, – ответила она. – Особенно тем, кто появляется из ниоткуда.

– Значит, я не первый?

– Первый, кто выжил после допроса, – коротко бросила Эн.

Он усмехнулся, хотя внутри было пусто.

– Мне везёт.

– Или нет, – ответила она, не оборачиваясь.

Они свернули в боковой проход, ведущий к лаборатории. Воздух здесь был тяжелее, пах озоном и пылью. На стенах висели провода, где-то капала вода. Томни поймал себя на мысли, что этот подземный мир живёт по своим законам – здесь каждый шаг, каждое слово имеет цену.

Дверь лаборатории открылась с тихим скрипом. Внутри – свет, запах спирта и металла. За столом стоял мужчина лет тридцати, в белом халате поверх повстанческой формы. Светлые волосы, коротко подстриженные, глаза – карие, живые, внимательные. Он повернулся, и на лице появилась улыбка.

– Эн! Наконец-то! – сказал он. – А это кто у нас?

– Томни, – ответила она. – Командир хочет, чтобы ты проверил его. Без импланта.

Улыбка учёного погасла.

– Без СИНТЕЗа? Это шутка?

– Нет, – коротко сказала Эн. – Проверь.

Док – так звали его остальные – подошёл ближе.

– Ложись, парень. Это займёт пару минут.

Томни подчинился, лёг на металлический стол. Док включил сканер, закрепил вокруг его головы кольцо с датчиками. Машина зажужжала.

Пока шло сканирование, Эн стояла рядом, не отрывая взгляда. Её пальцы слегка дрожали, но она старалась не показывать. Томни чувствовал её тревогу почти физически.