Алекс Рейн

Глава 5. Газетные вырезки

Утро выдалось фальшивым.

Солнце вставало слишком быстро, будто кто-то проматывал кадры, а тени двигались не в ту сторону. Я стоял у окна дешёвого мотеля на окраине города и наблюдал, как мир делает вид, что снова нормален.

Лина спала, уткнувшись лицом в подушку. Наконец-то. Двое суток без сна – и даже у таких, как она, нервы сдаются. Я тихо подошёл к столику, где валялись остатки кофе, планшет и старые газеты, которые принёс ночью.

Всё выглядело обычно. Но если присмотреться – всё было не то.

Газеты разных лет. Десять, двадцать, тридцать лет назад. Разные эпохи, а заголовки – одинаковые.

“Восточный виадук. Таинственное убийство при невыясненных обстоятельствах”.

“Полиция не комментирует происшествие. Свидетели утверждают, что видели одного и того же человека дважды”.

Тот же текст. Те же слова. Только даты разные.

Я разложил страницы на кровати. Пожелтевшие, слипшиеся от влаги, но все хранили один и тот же узор.

– Каждые десять лет, – пробормотал я. – Один и тот же сценарий.

На одном снимке – размытая фигура под дождём. На другом – почти та же поза, только машины вокруг старее. И где-то между строк я чувствовал знакомый контур – как будто это всегда был я.

Внутри что-то кольнуло.

Если петля повторяется каждые десять лет… может, я – просто очередная итерация?

Я достал из внутреннего кармана браслет. Холодный металл блеснул в утреннем свете. Царапина на боковой панели – точно такая, как на том, что был у «него». Я попробовал снять – не получилось. Замок будто врос в кожу.

Лина зашевелилась, приподнялась на локтях.

– Уже утро? – спросила хрипло.

– Формально, да. Фактически – не уверен.

Она села, посмотрела на газеты.

– Что это?

– Хроника. Или предупреждение. Каждые десять лет – одно и то же убийство. Один и тот же виадук. Даже время совпадает.

– 23:40, – сказала она, устало улыбнувшись. – Это число теперь везде.

Я кивнул.

– Вопрос в том, кто начинал цикл раньше. Мы или они.

Она потянулась за планшетом, пролистала файлы, нашла архив полицейских отчётов.

– Здесь есть упоминание о деле 1984 года. Тогда в городе тоже зафиксировали “аномалии восприятия времени”. Камеры показывали несостыковки. Люди жаловались, что часы отстают или спешат на минуты.

– И чем всё закончилось?

– Закрыли лабораторию. На бумаге – «корпоративная утечка». На деле – проект “Отражение” заморозили. До следующего раза.

Я провёл рукой по лицу. Пульс бился в висках.

– Значит, всё повторяется. И всегда есть кто-то вроде меня.

Лина посмотрела внимательно.

– Алекс… ты ведь не помнишь, что было до увольнения? Ни подробностей, ни даты.

Я замер.

– К чему ты ведёшь?

– Что, если твоя “прошлая жизнь” – тоже результат цикла? Что, если каждый раз, когда город сбрасывает время, один из вас остаётся?

Я усмехнулся, но внутри похолодело.

– Получается, я – не первый. Просто следующий номер.

Она подошла ближе, положила ладонь мне на плечо.

– Может, наоборот. Может, ты – последний. И если мы разорвём цепь, больше никто не появится.

Я посмотрел в окно. На улице всё ещё шёл дождь. Люди двигались быстро, одинаково, как актёры, отыгрывающие сцену в сотый раз. Вдалеке, у перехода, стоял мужчина с зонтом. Я прищурился.

– Лина, – сказал я тихо. – Посмотри туда.

Она подошла, взглянула в ту же сторону.

Мужчина стоял, не двигаясь. Потом опустил зонт – и посмотрел прямо на нас.

Я почувствовал, как по спине пробежал холод.

Он был слишком похож на меня. Опять.

Только теперь – старше. Седеющие волосы, морщины, но тот же взгляд.

– Господи… – прошептала Лина. – Ещё один?

Я не ответил. Мы стояли у окна, а он просто смотрел, не моргая, пока неоновая вывеска напротив не мигнула и не погасла.

Когда свет снова зажёгся – его уже не было.

Лина отступила.

– Алекс, если он – из следующего цикла, значит, петля уже запущена.

– Или только готовится, – сказал я. – Но в любом случае… у нас мало времени.

Я взглянул на часы.

23:39.

Опять.

Виадук стоял над городом, как ржавое ребро старого мира.

Когда-то по нему шли поезда – теперь только ветер, дождь и редкие шаги тех, кто искал ответы в неправильных местах.

Мы с Линой поднялись по бетонной лестнице. Каждый шаг отзывался эхом, словно город слушал.

Часы на моём запястье показывали 23:39. Цифры будто светились изнутри, едва заметным пульсом.

– Осталась минута, – сказала Лина, – если всё повторяется, именно здесь произойдёт сбой.

– Именно здесь и началось десять лет назад, – ответил я. – И, возможно, не только тогда.

Площадка была пустой. Только фонари дрожали в ветре, и неоновый свет отражался в лужах. Где-то внизу шумел город – слишком ровно, как записанный звук.

Я присел, осмотрел место, где когда-то нашли тело. Куски бетона, ржавые перила, следы старой краски.

Лина включила сканер. На экране мелькнули волновые пики.

– Есть резонанс, – сказала она. – Пространство тут нестабильно. Время буквально тоньше, чем должно быть.

Я кивнул.

– Вопрос только – кто его порезал.

На земле что-то блеснуло. Маленький металлический круг. Я поднял – жетон, старый полицейский жетон.

Мой.

С обломанным номером и засохшей каплей крови.

– Алекс… – Лина посмотрела на находку. – Это невозможно. Ты потерял его в тот день, когда тебя уволили.

– Значит, я уже был здесь, – сказал я. – Может, именно сейчас и повторяю этот момент.

Она нахмурилась.

– Ты хочешь сказать, что через минуту случится то же убийство?

– Или тот же выбор.

Ветер усилился. Небо почернело, молния осветила дальний конец виадука. Там, в тумане, стоял человек.

Тень, но слишком узнаваемая, чтобы ошибиться.

– Опять он, – прошептала Лина.

Я вгляделся. Да, тот самый силуэт – длинное пальто, опущенная голова.

Он не двигался, просто стоял и ждал.

Я сделал шаг вперёд.

– Оставайся здесь.

– Алекс, подожди!

Но я уже шёл. Каждый шаг отдавался звоном в ушах. Фонари мигали, будто не выдерживали давления времени. Мир слегка дрожал – словно вся реальность балансировала на грани срыва.

Он стоял спиной ко мне. Дождь падал на плечи, стекал по вороту.

Я подошёл ближе.

– Кто ты? – спросил я. – Очередная копия? Следующий я? Или тот, кто всё это начал?

Он повернулся.

И я замер.

Лицо – моё. Но не просто старшее, не просто уставшее. Это было лицо человека, который прожил все мои ошибки до конца.

Глаза – тусклые, без жизни. Голос тихий, но в нём звучало что-то окончательное.

– Всё уже случилось, Алекс, – сказал он. – Ты просто ещё не догнал момент, когда поймёшь.

– Объясни.

– Петля – не наказание. Это система защиты. Город не хочет умирать. Он использует нас, чтобы перезаписать себя.

Я шагнул ближе.

– А кто запускает цикл?

Он посмотрел на меня, медленно, как человек, которому жаль говорить правду.

– Ты. Каждый раз.

Я почувствовал, как внутри всё холодеет.

– Ложь.

– Это не ложь. Каждый раз ты приходишь сюда, пытаешься остановить убийство, но именно это и запускает сброс. Ты стреляешь. Ты убиваешь.

Он посмотрел вниз, на ржавое покрытие, где оставалось тёмное пятно – то самое место преступления.

– Это всегда ты, – повторил он.

Я покачал головой.

– Нет. Не в этот раз.

Он усмехнулся.

– Каждый “не в этот раз” уже случался.

Лина подбежала, ветер рвал её волосы.

– Алекс! Не слушай его! Это ловушка!

Я поднял взгляд. Старший я стоял в двух шагах, руки опущены, но я знал – сейчас что-то произойдёт.

И в этот момент – выстрел.

Один.

Эхо ударило о бетон и исчезло в небе.

Я не понял, кто стрелял первым – он или я.

Только звук падения остался.

Фигура рухнула на колени, потом навзничь.

Лина закричала.

Я стоял с пистолетом в руке, дыхание сбивалось.

Подошёл.

На асфальте – я. Седой, безжизненный, с пробитой грудью.

И кто из нас теперь оригинал?

На запястье его руки – браслет, такой же, как мой. Только стрелки встроенного таймера начали отсчёт.

Секунды – назад.

23:40.

Мир вокруг меня начал рушиться – не физически, а по законам, которые никто не должен был видеть.

Воздух дрожал, как натянутая струна, и каждый звук отдавался эхом сразу в нескольких секундах. Фонари мигали с разным ритмом: один горел в прошлом, другой – в будущем.

Я стоял, глядя на своё тело, лежащее на холодном бетоне.

Старшая версия меня.

Его глаза были открыты.

И я почти поклялся бы, что зрачки двигались – будто он всё ещё видел.

– Алекс! – крикнула Лина, подбегая. – Нужно уходить!

Она схватила меня за руку, но я не шелохнулся.

Я смотрел на браслет мёртвого. Цифры на нём шли назад: 00:21, 00:20, 00:19…

Отсчёт шёл до нуля.

– Это сброс, – сказал я. – Новый цикл начинается отсюда.

Лина в ужасе посмотрела на таймер.

– Тогда мы должны выбраться отсюда до нуля!

– И куда, если город сбросит всё? – спросил я, хотя уже знал ответ.

Она не ответила.

Ветер усилился. Вдалеке послышался скрежет металла. Город стонал. Дома на горизонте будто начали плавиться, превращаясь в неоновые силуэты, которые шевелились и исчезали.

Всё повторялось, как плёнка, которую кто-то крутит назад.

– Алекс, пожалуйста! – Лина дёрнула меня сильнее. – Ты хочешь, чтобы всё началось снова? Чтобы ты снова убивал самого себя?

Я оторвал взгляд от тела.

– А если выбора нет? Если цикл держится только потому, что кто-то должен сделать этот выстрел?

Она покачала головой.

– Тогда сломай правило. Впервые. Не стреляй. Не запускай.

Я посмотрел на свои руки. Пистолет дрожал.

Металл казался горячим, будто в нём текло не электричество, а само время.

– Ноль приближается, – прошептал я.

00:08. 00:07. 00:06…

В этот момент воздух рядом разорвался светом. Вспышка – и прямо из трещины в пространстве вышла фигура.

Я сразу понял: ещё один я.

На этот раз – молодой, без шрама, в полицейской форме. Тот самый Алекс, каким я был до всего этого.

Он стоял с оружием наготове, глаза широко раскрыты.

– Замри! – крикнул он. – Вы оба под арестом!

Я усмехнулся.

– Вот и полный набор. Прошлое, настоящее и будущее.

Лина отступила, глядя то на одного, то на другого.

– Алекс, ты должен выбрать! Если все три линии пересекутся, пространство не выдержит!

00:03. 00:02.

Молодой я прицелился.

– Опусти оружие!

Я смотрел ему прямо в глаза.

– Послушай, если ты выстрелишь – всё начнётся заново. Если нет – может, впервые всё закончится.

Он замер, рука дрожала.

На мгновение наши взгляды совпали – и я понял, что он чувствует то же самое. Усталость. Цепь, которую никто не может разорвать.

00:01.

Я бросил оружие на бетон.

Мир затаил дыхание.

Цифры на браслете мигнули – и… остановились.

Лина выдохнула, но не успела улыбнуться.

Город вздрогнул. Тишина разорвалась звуком, похожим на хруст стекла.

Петля не запустилась. Она сломалась.

Вместо сброса – откат.

Всё пошло не назад и не вперёд – в стороны.

Лампы расплавились, улицы растянулись, небо раскололось, как зеркало.

– Алекс! – закричала Лина. – Уходи из линии разрыва!

Я схватил её, потянул к лестнице.

Позади гудело время – как водопад, который падает сразу во все стороны.

Молодой я остался стоять на месте, глядя на нас. И в его глазах было не осуждение – облегчение.

Потом свет поглотил его.

Мы выбежали вниз, по ступеням, в мокрый, переломанный город.

Позади виадук горел. Не огнём – временем.

Каждый метр, каждая секунда вспыхивали и исчезали, как старые киноплёнки.

Когда всё стихло, остался только дождь.

Мы стояли среди обломков. Я поднял взгляд – браслет на руке больше не тикал.

Стрелки остановились на 00:00.

Лина улыбнулась сквозь усталость.

– Кажется, ты сделал невозможное.

Я посмотрел на город.

В небе висели линии света, похожие на нити – оборванные, но ещё живые.

– Нет, – сказал я тихо. – Я просто разорвал одну петлю. А остальные… ещё ждут.

Когда всё закончилось, город будто выдохнул.

Дождь стих, фонари погасли, и на несколько минут небо стало полностью чёрным – без звёзд, без света, без времени.

Мы стояли среди руин, промокшие, ослеплённые вспышками недавнего отката.

Лина первой пришла в себя.

– Мы живы, – сказала она, но голос звучал так, будто сама не верила.

Я огляделся. Виадук исчез – остались только обломки и рваные тени, застывшие в воздухе, словно куски плёнки.

На мгновение я подумал, что мы попали в другую версию города. Но потом понял – нет. Это всё тот же. Только без циклов. Без хода. Время здесь остановилось.

– Смотри, – сказала Лина, указывая на землю.

Среди обломков валялся планшет. Старый, покрытый пеплом, но экран ещё горел.

На нём – логотип ХРОНОС и мигающее сообщение:

ДОСТУП: ОСНОВНОЙ СУБЪЕКТ. ИМЯ – РЕЙН, А.

ФАЙЛ: НАЧАЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ.

Я взял планшет, включил.

Экран дрогнул, и на нём появилось видео.

Комната – стерильная, лабораторная. Камера слегка дрожит. В кадре – мужчина в белом халате. Майкл Крейн, только моложе, лет на десять.

– Проект «Отражение». Протокол один. Субъект выбран. Имя – Алекс Рейн.

Испытуемый добровольно согласился участвовать в эксперименте по стабилизации временного сдвига.

Я замер.

– Цель проекта: создать автономного наблюдателя – человека, способного существовать между временными линиями и фиксировать аномалии, не теряя связи с исходной реальностью.

Но при первом испытании произошёл сбой. Субъект разделился.

На экране мелькнули снимки – мой профиль, медицинские данные, отметки: «Субъект жив», «Субъект нестабилен», «Отражение активировано».

– После разделения вторая копия утратила память о своём происхождении.

Мы решили позволить ей существовать самостоятельно, чтобы наблюдать за поведением.

Я почувствовал, как сердце сжимается.

Значит, они знали. С самого начала.

Лина стояла рядом, бледная, но сосредоточенная.

– Они не просто клонировали тебя. Они сделали тебя инструментом. Наблюдателем, который должен был видеть сбои.

– И не помнить, что сам их причина, – добавил я.

Видео продолжалось.

– В случае активации временной петли копия возвращается в исходную точку и перезапускает цикл.

Цель – стабилизировать город. Цена – повторение.

Пауза.

– Если ты это видишь, Алекс… значит, цикл нарушен.

И тогда у тебя осталась только одна задача.

Завершить наблюдение.

Изображение погасло.

Мы стояли молча. Только гул ветра где-то вдалеке.

Я держал планшет, и в груди медленно зарождалось то чувство, которого не было уже давно – не злость, не страх, а понимание.

– “Наблюдатель”. Вот кем я был. Не детективом. Не жертвой. Механизмом, который сам себя расследует.

Лина коснулась моего плеча.

– Тогда теперь ты свободен. Петля разрушена. Никто больше не заставит тебя начинать заново.

– Может быть. – Я посмотрел на браслет. Он был пуст, стрелки исчезли. Но металл оставался тёплым. – Или свобода – просто ещё одна форма наблюдения.

Вдруг планшет мигнул снова. На экране появилось новое сообщение – не от Крейна, не от системы.

Только одно предложение, без подписи:

“Если наблюдение завершено – кто наблюдает за тобой?”

Экран погас.

Мы переглянулись.

Лина выдохнула:

– Это не может быть…

– Может, – сказал я. – Потому что город жив. И, возможно, теперь он смотрит сам на себя.

Далеко за горизонтом что-то сверкнуло. Неоновые линии, пересекающиеся в форме спирали.

Новый свет. Новое время.

Я шагнул вперёд.

Впервые – не чтобы расследовать, не чтобы бежать. А просто идти.

Глава 6. Первая петля

Ночь снова пахла электричеством и дождём.

Только теперь город был другим – будто кто-то снял с него слой пыли, но под ним оказалось то же самое лицо.

Неон снова светился, улицы дышали, люди спешили, будто ничего не случилось. Но я чувствовал: время здесь не шло вперёд. Оно повторяло шаг, просто чуть тише.

Мы с Линой стояли на крыше старого отеля. Внизу мерцали вывески, машины скользили по мокрым дорогам, оставляя за собой следы света.

Я не мог отделаться от мысли, что всё это – не город, а проекция. Временная тень, застывшая между циклами.

– Сколько прошло с момента сброса? – спросил я.

Лина посмотрела на планшет.

– Если считать по показаниям датчиков – тридцать два часа. Но на обычных часах – всего десять минут.

Я усмехнулся.

– Время решило пошутить.

Она подняла глаза.

– Ты думаешь, цикл действительно разрушен?

– Нет, – ответил я. – Он просто сменил форму. Теперь мы не в петле. Мы до неё.

Лина нахмурилась.

– Как это “до”?

– Всё, что мы видели – последствия. Но должна быть исходная точка. Первая петля, когда всё началось. И если мы найдём её, может, поймём, кто нажал на кнопку в первый раз.

Я достал жетон – тот самый, что нашёл на виадуке. Старый, с обломанным номером.

На обратной стороне под слоем ржавчины проступили буквы: “D-1 ARCHIVE”.

– Архивный уровень, – сказала Лина. – Под городом, под старой центральной станцией. Его закрыли лет двадцать назад. Там хранились данные всех экспериментов Хроноса.

– Вот туда мы и пойдём.

Она кивнула, хотя я видел по глазам – ей страшно.

И мне тоже.

Станция “Центральная” встретила нас запахом пыли и масла. Эскалаторы не работали, свет мигал.

Подземелье жило своей жизнью – капли падали с потолка с идеальной периодичностью, как маятник, отсчитывающий чужое время.

Мы прошли через платформу, по туннелю, к старым служебным дверям.

На одной табличка почти стерлась, но я смог прочитать: ARCHIVE D-1.

Замок был механический, древний.

Лина достала набор инструментов, присела.

– Дай мне минуту.

Я стоял рядом, вслушиваясь в гул под землёй.

Там, в глубине, что-то двигалось. Не механика. Не люди.

Время само.

– Готово, – сказала она.

Дверь со скрипом открылась. Мы вошли.

Помещение встретило тьмой. Только когда я включил фонарь, луч выхватил ряды серверов, опутанных кабелями.

На полу – пыль, старые документы, обрывки лент.

Всё казалось мёртвым, пока не ожил один экран.

Тусклый, зелёный.

На нём – надпись:

ПРОТОКОЛ “ПЕРВАЯ ПЕТЛЯ”.

Я подошёл ближе.

– Вот она.

Лина включила запись.

Экран дрогнул, и на нём появилось видео.

Камера показывала знакомую лабораторию, только ещё целую, блестящую.

На переднем плане – человек в белом халате. Не Крейн. Старше, с сединой и усталым взглядом.

На табличке у него на груди: Доктор Р. Вейсман.

– Протокол “Первая петля”. Город подвержен хронологическим колебаниям. Временной континуум нестабилен.

Мы создаём первый “якорь” – живой субъект, способный удерживать структуру времени через личное восприятие.

– “Якорь”… – прошептала Лина. – То есть человек, который будет держать весь поток?

– Субъект выбран. Им станет сотрудник полиции, участвующий в расследовании убийства на Восточном виадуке. Имя: Алекс Рейн.

Я почувствовал, как всё внутри обрушивается.

– Нет…

Видео продолжалось.

– Мы должны запустить процесс, прежде чем город окончательно рассыплется. Если эксперимент успешен, время будет удерживаться искусственно, но каждые десять лет потребуется перезапуск.

Лина побледнела.

– Ты не просто часть эксперимента, Алекс. Ты – его начало.

Я стоял, не в силах дышать.

Я был якорем. Тем, кто должен был удерживать время, но сам стал его узником.

Видео оборвалось.

Экран мигнул, и на нём появились новые строки, уже без звука:

Сбой в системе. Протокол зациклился. Субъект потерял контроль. Первая петля активирована.

Я отступил, чувствуя, как гул усиливается. В воздухе запахло озоном.

– Мы пробудили то, что должно было остаться закрытым, – сказала Лина.

Я поднял взгляд.

На дальнем конце зала загорелись ещё экраны – десятки. На каждом – моё лицо. Разного возраста, с разными выражениями.

И под каждым надпись:

Субъект 1. Активен.

Субъект 1. Активен.

Субъект 1. Активен.

Экраны светились всё ярче, как будто архив просыпался после долгого сна.

Каждый из них показывал меня – разные версии, разных лет, разных миров. Одни сидели в тени, другие шли по коридору, кто-то стрелял, кто-то кричал, а кто-то просто смотрел прямо в камеру, молча.

Воздух дрожал от перегрузки. Я чувствовал запах пыли, электричества и чего-то ещё – как будто горело само время.

Лина шагнула ко мне.

– Алекс, это не просто запись. Это потоки. Каждая версия тебя всё ещё активна. Архив удерживает их как резервные линии.

– Значит, я… всё ещё множусь, – сказал я, глядя на десятки своих лиц. – Даже после того, как петля рухнула.