Наследие инквизитора
- -
- 100%
- +
Все его тело превратилось в натянутую струну. Паника, холодная и острая, вонзилась в солнечное сплетение. Он не дышал. В голове пронеслась тысяча мыслей. Бежать? Куда? Прятаться? Где? Дверь, усиленная стальным листом, не выдержит и десяти секунд.
Он метнулся к серверной стойке, выдергивая кабели питания. Нельзя оставлять им работающие машины. Жесткие диски были зашифрованы, но против «Эгиды» любая предосторожность была не лишней.
Дверь открылась. Бесшумно.
В дверном проеме стояла фигура. Не громила, не солдат в тяжелой броне. Силуэт был строгим, почти элегантным. Темный, идеально скроенный костюм из материала, который, казалось, поглощал свет. На лице – гладкая баллистическая маска без единого выреза, похожая на непроницаемое черное зеркало. В руке – пистолет с массивным глушителем.
Фигура сделала шаг внутрь. Движения были плавными, экономичными, как у хищника, уверенного в своем превосходстве. Вторая рука незнакомца поднялась, и Максим увидел в ней небольшой предмет. Инжектор.
Киллер не собирался устраивать перестрелку. Он пришел не убивать. По крайней мере, не сразу. Он пришел забрать украденное и допросить вора. Сыворотка, которая развяжет язык и превратит мозг в податливую глину. Для Максима это было страшнее смерти.
– Файлы, – голос, искаженный вокодером маски, был ровным и лишенным интонаций. Не вопрос, а констатация факта. – На стол. Медленно.
Максим судорожно сглотнул, отступая вглубь комнаты. Его мозг, разогнанный адреналином, лихорадочно искал выход. Окно. Четвертый этаж. Внизу – мощеный двор. Шансов выжить – почти ноль. Но это был шанс.
Он медленно поднял руки, показывая пустые ладони. Флешка, зажатая в кулаке, обжигала кожу.
– Я не знаю, о чем вы, – прохрипел он, понимая всю абсурдность своих слов.
Убийца не ответил. Он просто сделал еще один шаг. В его движениях не было угрозы, только неизбежность. Как у хирурга, подходящего к операционному столу.
Максиму нужна была доля секунды. Одно мгновение, чтобы нарушить этот гипнотический, смертельный танец. Его взгляд метнулся по комнате. Кресло на колесиках. Тяжелый внешний аккумулятор на полу. Кофемашина с почти полным кофейником горячей воды.
Он сделал это.
Резким движением ноги он пнул кресло в сторону киллера. Тот, не меняя выражения маски, легко шагнул в сторону, позволяя креслу врезаться в стену. Но это было лишь отвлечение. В то же мгновение Максим схватил тяжелый аккумулятор и швырнул его в нижнюю часть серверной стойки.
Раздался оглушительный треск и сноп синих искр. Аккумулятор пробил тонкий металл корпуса и замкнул что-то важное. Свет в комнате моргнул и погас. Аварийное освещение лестницы, пробивавшееся через дверной проем, выхватило из темноты лишь растерянные всполохи на стенах. Квартира погрузилась во тьму, нарушаемую лишь гудением и треском умирающей электроники.
Максим бросился в сторону кухни. Он не бежал к окну. Он знал, что не успеет. Он бежал за оружием. Единственным, что у него было.
Он схватил стеклянный кофейник. Горячая жидкость обожгла пальцы, но он почти не почувствовал. Он развернулся в тот самый момент, когда темный силуэт Паладина вырос прямо перед ним.
Максим без замаха выплеснул кипяток в сторону маски.
Незванный гость отреагировал с нечеловеческой скоростью. Он дернулся назад, но часть жидкости все же попала ему на грудь и плечо. Искаженный динамиком маски звук был похож на шипение статики. Он не закричал, не издал ни звука боли. Но он на мгновение потерял фокус.
Этого мгновения Максиму хватило. Он с силой обрушил кофейник на голову противника. Стекло разлетелось с глухим звоном. Удар был сильным, но баллистическая маска выдержала. Тот лишь качнулся.
Но этого было достаточно.
Максим рванулся мимо него, к спасительному окну в гостиной. Он уже чувствовал на спине ледяное дыхание погони. Он слышал тихое шипение глушителя. Пуля прожужжала у самого уха, выбив кусок штукатурки из стены рядом с оконной рамой.
Еще один выстрел. На этот раз Максим почувствовал удар. Не выстрел, а что-то острое и холодное. В пылу борьбы он не сразу понял, что произошло. Убийца, сократив дистанцию, нанес удар ножом. Лезвие вошло в левое плечо, в мышцу над ключицей. Боль была ослепительной, всепоглощающей. Рука мгновенно ослабела.
Но он уже был у цели.
Не раздумывая, не глядя вниз, он вышиб раму плечом и выбросился наружу, в холодную предрассветную мглу.
Мир на мгновение превратился в калейдоскоп смазанных огней и стремительно приближающегося камня. Он не целился. Он просто прыгал. И ему повезло. Его тело рухнуло на широкий брезентовый навес над входом в ресторанчик на первом этаже. Ткань затрещала и прорвалась, но самортизировала большую часть удара. Он скатился с рваного края навеса и тяжело рухнул на брусчатку двора с высоты трех метров.
Новая вспышка боли пронзила все тело. Левая лодыжка подвернулась неестественным образом. Кажется, сломана. Плечо горело огнем. Он лежал на холодных камнях, задыхаясь, пытаясь заставить легкие работать. В голове шумело, мир плыл перед глазами.
Он заставил себя поднять голову. В черном прямоугольнике его окна на четвертом этаже стоял силуэт. Он не стрелял. Он просто смотрел вниз, на свою искалеченную, но ускользнувшую добычу. В его неподвижности было что-то зловещее. Он не выглядел расстроенным. Он выглядел так, будто пересчитывал варианты.
Затем фигура исчезла.
Максим, превозмогая боль, попытался встать. Каждая мышца кричала от протеста. Кровь из плеча пропитала рубашку, текла по руке, капая на камни. Он оперся на стену, хромая, ковыляя к выходу из двора. Нужно было убираться. Немедленно.
И тут он увидел первое оранжевое мерцание в своем окне.
Сначала слабое, потом все ярче и ярче. Пламя. Оно жадно вырвалось наружу, облизывая оконную раму. Паладин не стал его преследовать. Он выбрал другой метод зачистки. Уничтожить все. Квартиру. Оборудование. Улики. Тело, которое, по его расчетам, должно было лежать разбитым во дворе. Идеальное преступление. Хакер-затворник заснул с сигаретой, его серверы перегрелись, короткое замыкание, пожар. Никто не будет копать глубоко.
Максим смотрел, как огонь пожирает его жизнь. Его дом. Его книги. Его прошлое. Всю его тщательно выстроенную цифровую крепость. Все, что у него было, превращалось в пепел.
Все, кроме маленького, твердого прямоугольника, который он все еще до боли сжимал в здоровой правой руке. Флешка.
Это уже не было трофеем. Это стало его проклятием. Его единственной причиной жить. И единственным оружием, которое у него осталось.
Пламя разгоралось, отбрасывая на стены двора пляшущие, чудовищные тени. Сирены, пока еще далекие, приближались.
Максим отвернулся. Опираясь на стену, волоча сломанную ногу, истекая кровью, он шагнул в темный проулок. В неизвестность. Он стал призраком, преследуемым по пятам еще более страшным призраком. Его жизнь была стерта. Остался только один путь – вперед, во тьму, сжимая в руке наследие инквизитора. Война только что стала для него личной.
Глава 3: Агония и код
Боль – это призма. Она преломляет реальность, дробит ее на мириады острых осколков. Для Максима Волкова в эти мгновения мир сузился до трех констант: ледяного холода бетона под щекой, металлического вкуса крови во рту и пульсирующего, невыносимого огня в левом плече. Адреналин, верный спутник бегства и борьбы, иссяк, оставив после себя выжженную пустыню нервных окончаний. Каждый удар сердца отдавался новой волной агонии, ввинчивающейся в раздробленную кость.
Он лежал на влажном полу заброшенного технического тоннеля берлинского U-Bahn. Сюда не добирался свет уличных фонарей, только тусклое, призрачное сияние аварийных ламп в дальнем конце коридора. Воздух был густым, спертым, пахнущим озоном, плесенью и десятилетиями забвения. Где-то далеко вверху с глухим рокотом проносились поезда, увозящие обычных людей в их обычные жизни. Эта вибрация, передававшаяся через толщу земли и бетона, была единственным напоминанием о том, что мир все еще существует. Для Максима он схлопнулся до этого подземелья – его убежища, его темницы, возможно, его могилы.
С титаническим усилием он перевернулся на спину. Звезды взорвались за закрытыми веками. Дыхание вырвалось из груди рваным хрипом. Левая рука безвольно лежала под неестественным углом, и даже сквозь плотную ткань куртки проступало темное, расползающееся пятно. Профессионал. Он не просто пытался убить – он стирал саму личность Максима, его цифровую и физическую жизнь, превращая ее в пепел. Квартира, серверы, вся его тщательно выстроенная анонимность – все сгорело.
Все, кроме маленького прямоугольника из титана и пластика, который сейчас жег карман джинсов, словно раскаленный уголь. Флешка. Его трофей и его проклятие. Причина, по которой он сейчас истекал кровью в этом забытом богом подземелье.
«Думай, – приказал он себе, борясь с подступающей тошнотой. – Думай или умри».
С невероятной осторожностью, двигая только правой рукой, он дотянулся до своего рюкзака. Прочный, видавший виды, теперь он был испачкан кровью и грязью. Внутри, в противоударном кейсе, лежал его главный инструмент, продолжение его разума – ноутбук. Dell повышенной прочности, предназначенный для работы в полевых условиях. Сейчас его полем боя был этот грязный пол.
Пальцы дрожали, оставляя кровавые мазки на сером корпусе. Открыть защелки, поднять крышку. Экран ожил, бросив на измученное лицо Максима холодный синий свет. Пароль. Двадцать четыре символа, мышечная память. В этот раз пришлось смотреть на клавиатуру, каждый удар по клавише отзывался тупой болью в кончиках пальцев.
Загрузка системы показалась вечностью. Он чувствовал, как утекает время, а вместе с ним – жизнь. Нужно было понять, что он украл. Нужно было узнать, стоила ли эта агония того. На рабочем столе было два файла.
WK_DOCTRINE_FINAL.pdf и огромный, поврежденный при скачивании файл-контейнер ARCHIVE_OMEGA.dat.
Двойной щелчок по первому файлу. PDF открылся. Никаких водяных знаков, никакой вычурной графики. Только строгий, почти академический шрифт. Заголовок гласил:
«Die Lehre von der gesellschaftlichen Reinigung. Eine methodische Untersuchung von Dr. Walter Künneth, 1943»
(«Доктрина социального очищения. Методологическое исследование доктора Вальтера Кюннета, 1943»)
Максим, «цифровой археолог», привык иметь дело с прошлым. Но это не было историческим артефактом. Это была инструкция. Действующая. Текст был написан сухим, безэмоциональным, почти медицинским языком. Кюннет не был безумным фанатиком. Он был хирургом, описывающим процедуру ампутации. Только вместо конечности – человеческая репутация, воля, сама душа. Максим впился взглядом в оглавление. Четыре этапа. Четыре шага к абсолютному уничтожению личности.
Максим откинулся назад, тяжело дыша. Голова кружилась. Это была не просто доктрина. Это был универсальный код для взлома общества. Четырехэтапный эксплойт для человеческой психологии. И корпорация «Эгида», респектабельный швейцарский фонд, хранила у себя на серверах этот нацистский трактат, чтобы использовать его.
Он закрыл файл. Холодный свет экрана больше не казался спасительным. Он был зловещим. Но самое страшное ждало его во втором файле.
ARCHIVE_OMEGA.dat. Контейнер. Максим знал, что прямое открытие бесполезно. Скачивание было прервано, файл был поврежден, его структура нарушена. Это была не запертая дверь, а груда кирпичей, из которых когда-то была сложена стена. Нужен был не ключ, а чертеж.
Он запустил консоль. Черное окно с мигающим курсором было его настоящей стихией. Здесь не было места боли, только чистой логике. Он написал несколько строк кода, запуская утилиту для «вырезания» данных – file carver. Программа не пыталась прочесть файловую систему. Она шла по сырому, бинарному коду, как слепец, наощупь ища знакомые сигнатуры. Это был цифровой аналог просеивания пепла в поисках уцелевших страниц.
Процесс был мучительно медленным. Процессор ноутбука взвыл вентилятором, пытаясь переварить гигабайт хаоса. А Максим чувствовал, как его собственная «система» дает сбой. Темные круги плыли перед глазами. Раненое плечо горело адом.
И тут появилось первое слово. Чистое, осмысленное, словно алмаз в горе угля.
…sanhedrin_protocol_alpha…
Максим замер. Синедрион? Высший иудейский суд времен Второго Храма? Какое отношение он имеет к нацистской доктрине и швейцарскому фонду? Силы покидали его. Экран ноутбука начал расплываться. Он украл их главный секрет. Но он умрет с ним здесь, на холодном полу этого тоннеля.
Правая рука нащупала мышь, но пальцы уже не слушались. Ноутбук выскользнул из ослабевшей хватки и с глухим стуком упал на бетон. Экран погас. Мир Максима Волкова погрузился во тьму.
Глава 4: Сигнал последней надежды
Сколько он здесь? Час? День? Дрожащими, окровавленными пальцами он достал из кармана смартфон. Экран, покрытый паутиной трещин, вспыхнул, озарив его измученное лицо мертвенным светом. Батарея – три процента. Это его последний шанс. Его единственный выстрел во тьму.
Он не мог передать файлы целиком, но мог отправить доказательство их существования. Скриншоты.
Два процента заряда. Времени на раздумья не было. Полиция? Спецслужбы? Бесполезно. «Эгида» наверняка уже там. Ему нужен был кто-то вне системы. Волк-одиночка, как и он сам. Тот, для кого правда важнее безопасности.
Журналист.
Его пальцы, оставляя на экране кровавые разводы, начали вбивать в поисковую строку ключевые слова: «расследования», «коррупция», «Германия», «транснациональные корпорации». И тут он увидел ее. Фотография женщины с серьезными, умными глазами. Прямой, бескомпромиссный взгляд. Алина Орлова. Он быстро пробежал по заголовкам ее статей. Она не боялась кусать. И она кусала больно.
Максим нашел ее статью о недавнем «несчастном случае» в архивах Ватикана. Пожилой архивариус, монсеньор Валерио. Орлова единственная поставила под сомнение официальную версию. Она писала о странных нестыковках, о том, что Валерио был ее неофициальным наставником и источником, и что за неделю до смерти он намекал на некое «историческое открытие, способное изменить современность».
Это она. Она поймет.
Один процент. Телефон издал пронзительный сигнал, экран потускнел. Времени не осталось. Совсем.
Быстро, на пределе возможностей, он открыл почтовый клиент. Создать новое письмо. Анонимный ящик. Кому: a.orlova@die-wahrheit.de. Адрес был указан в ее профиле.
Тема: Это не история. Это инструкция.
Да. Это должно сработать.
Они убили Валерио. Они почти убили меня.
Прилагаю то, за что они убивают.
Первое – их метод. Второе – их происхождение.
Не дайте этому умереть со мной.
Теперь вложения. Он сделал скриншот первой страницы «Доктрины Кюннета», где четко виден заголовок и первый этап «Патологизация». Затем переключился на поврежденный файл, поймал в кадр: Синедрион. Прикрепил оба изображения к письму.
Пальцы зависли над кнопкой «Отправить». Это был прыжок веры. Он отправлял сигнал бедствия в пустоту, надеясь, что на другом конце есть кто-то, кто его услышит.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.