Глава 1
Глава 1. Последний день свободы.
2884 год 3 эпохи. Земля. Эсфер — город-государство, столица региона ведьм.
Волнение не покидало меня с самого утра. Мама сказала, что у неё есть неоднозначная новость. Она не стала даже намекать, чего мне следует ожидать, но по её лицу было ясно, что дело серьёзное.
Она отложила разговор на потом, потому что не хотела портить мне выпускной. Однако, тревожные слухи распространялись быстрее ветра, и я знала, что будет непросто.
В голове скреблось назойливое чувство, что мной попытаются воспользоваться из-за того, кто я. Что не дадут абстрагироваться от всего, что происходит. Попробовать построить нормальную жизнь.
Обхватив голову руками, я сидела на берегу озера, к которому примыкал наш особняк, когда за спиной послышались шаги.
– Детка, ты совсем не рада своему выпускному?
Мне нечего было ответить. Ни «да», ни «нет» не отвечали правдиво на её вопрос.
– Извини, наверно, я не должна была предупреждать тебя заранее. Но ты же и сама догадывалась, верно?
Мама села рядом и приобняла меня, положив мою голову себе на плечо.
– Чувствую себя виноватой за то, что ты сидишь тут с грустным личиком совсем одна. Мы же заказали тебе такое красивое платье! Ты выглядишь в нём как принцесса!
Я грустно улыбнулась.
– Принцессы – пережиток прошлого, мам.
– Я знаю, но все сказки до сих пор рассказывают об их красоте.
Мы ещё немного посидели в тишине, искусно украшенной журчанием воды, шелестом травы и стрекотом сверчков.
Тёплое летнее солнышко обволакивало меня. Совсем скоро всё изменится: на смену лету придёт осень, а привычную понятную жизнь заволокут чёрные тучи.
– Как бы там ни было, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. В чём угодно. Я все планеты вверх дном переверну, если потребуется. Сделаю всё, что в моих силах.
Пожалуй, именно это мне нужно было услышать от неё. Почувствовать, что связь с домом не оборвётся, как бы далеко ни закинули меня обстоятельства. На душе стало немного легче.
– Спасибо.
Мама встала, потянув меня за собой.
– Идём наводить красоту. Сегодня я буду гордиться своей красавицей и отличницей!
– «Верно, сегодня последний день, когда я смогу побыть нормальной. Буду получать диплом и танцевать традиционный вальс в роскошном платье. Последний вечер проведу с друзьями. А что будет завтра?»
Я заставила себя улыбнуться.
– Конечно, идём.
***
В доме было необычайно оживлённо: прислужницы суетились, торопливо переходя из комнаты в комнату; о чём-то глухо переговаривались за закрытыми дверьми, то и дело что-то куда-то относили. Этот домашний уют грел моё сердце, и я пообещала себе отогнать тревожные мысли и насладиться последним днём свободы. Свободы от минувших лекций: интересных и нудных; от экзаменов, и, в то же время, от ещё не настигших меня проблем. Уникальный момент, подобного которому может больше в жизни не представиться. Не стоило омрачать его неприятными догадками.
Я поднялась в свою комнату, где на кровати своего часа уже ждало платье изумрудного цвета, а в шкатулке фамильные драгоценности, под которые оно и подбиралось. Выкроить время на примерку всего комплекта до сих пор не получалось, но я была уверена, что чувство стиля меня не подвело.
Устроившись за туалетным столиком, я принялась перебирать украшения, вспоминая последнее лето, проведённое с ребятами: за подготовкой к экзаменам и практикой днём, и шумными вечеринками ночью.
Из груди вырвался смешок от воспоминаний о дне, когда мы все чуть не завалили первый экзамен, решив накануне сбросить напряжение, с помощью нового варева Тода.
Хвала Богам, что шатающемуся Саймону удалось доковылять до лаборатории и выпросить несколько порций зелья от терзавшего нас похмелья. Проблема была лишь в том, что до начала оставалось десять минут, а наш великий медик не мог попасть в вену.
Мама не позволила разгореться скандалу, попросив медсестру живо привести нас в чувства.
В дверь постучали, заставляя отвлечься от весёлых воспоминаний и лениво повернуться на источник звука. В комнату вошла одна из прислужниц.
– Ну что, готова? Пора наряжаться и делать причёску!
Первая искренняя улыбка за день. Её непоколебимый оптимизм заражал и подбадривал даже в самых сложных ситуациях.
– Давай помогу.
Мариса сняла с меня блузку и юбку, оставив в одном белье. Я накинула халат и вернулась за столик.
– Не ты одна умеешь колдовать! Я тоже, но с помощью расчёски и невидимок!
Улыбка стала шире.
– Ты прелесть, Мариса. Не знаешь, во сколько они приедут?
– К трём часам. Но бабушка возможно немного опоздает.
Вся семья соберётся за столом, чтобы поздравить меня. Ещё один приятный момент этого дня. Я любила семейные посиделки, ведь без них в этом доме временами становилось невыносимо тоскливо. С тех пор, как ни стало папы…
***
Через пару часов мы закончили.
Кто-то из родственников уже был здесь, судя по звукам, доносящимся из приоткрытого окна. Мариса с довольным выражением окинула взглядом результаты своих трудов.
В желании скорее оценить её старания, я повернулась к зеркалу. Из него на меня восхищённо смотрело будущее украшение бала: лёгкий макияж с ровными стрелками и красивый небрежный пучок. Она знала, как меня порадовать: строго и лаконично, но в то же время роскошно.
– Это… великолепно!
– Спасибо.
***
Мама встречала и развлекала гостей внизу.
С дядей и двоюродными братьями я давно не виделась и была особенно рада предстоящей встрече.
Нетерпение и желание обнять их всех не давало усидеть на месте. Поэтому, как только последние приготовления были окончены, я поспешила в гостиную, насколько позволяли каблуки и путающийся в ногах подол платья-рыбки.
Присущий маме женственный стиль не был мне чужд, но комфортнее всего я ощущала себя в кожаных леггинсах, облегающем джемпере, кедах и косухе.
И хотя, она всегда неодобрительно качала головой, глядя на меня и старалась внушить, что мои попытки копировать папин рокерский стиль неуместны для девушки из аристократической семьи, я никогда не слышала прямого приказа снять всё это и облачиться в платье.
Широкая старинная лестница слегка поскрипывала от размеренных шагов, но шума от неё или от каблуков изящных туфель оказалось недостаточно, чтобы смутить доносящийся из просторного зала разговор:
– … на Ливу можно не рассчитывать, – голос принадлежал дедушке. – Они не первый год промывают мозги ей и её сыночку.
Его тон был крайне раздражённым. Я подошла немного ближе. Должно быть, они приняли звуки в холле за хлопоты прислуги и продолжили:
– Может у них есть план?
Мама редко показывала свои эмоции, но сейчас в её голосе сквозило беспокойство.
– Хочется верить, – пренебрежительно фыркнул дедушка. – Чем думает Асмаэль, что довёл до такого?! Мы почти потеряли Хинор!
– Не спеши разгонять панику, Манабу! – с укором процедила бабушка. – Ты не у дел уже много лет. Им лучше знать.
– Да, но всё началось тогда…
Точно отследить мысль разговора, не зная контекста не представлялось возможным. Но одно было понятно: они говорили о том, что обсуждают все уже несколько дней.
Как бы я ни пыталась скрыться от назойливой политики, она преследовала меня всюду. И даже ребята не оставляли происходящее без внимания, переходя на шёпот и собираясь в круг.
Они знали, что меня это нервирует и пугает, поэтому мгновенно замолкали, стоило мне появиться в поле зрения.
– Раньше надо было думать! И действовать жёстко! По крайней мере, в отношении лавиров. Их верхушка прогнила насквозь: все министры подкуплены, а сенатор и наследничек зомбированы.
Тяжёлый мамин вздох прервал задумчивую тишину:
– Если бы метисы имели своего лидера, как и чистокровные, было бы кому вправить Ливе мозги. Кажется, Асмаэль не сильно в этом заинтересован. Хотя должен: он же председатель сената.
– Амарис уже давно бьётся лбом в эту стену. Но как же, высокомерие аватаров никогда не позволит им принять смертную как равную себе. Я уже столько раз пытался поговорить с ними.
– Я попробую. Когда он явится за Геллой.
Сердце рухнуло в пятки, и, кажется, пробило пол, выбив опору из-под ног. Смысл предстоящего «важного разговора» потерял остатки интриги. Сенатор явится за мной, это и так было ясно. Призрачная и такая наивная надежда на то, что маме удастся как-то всё разрулить не оправдалась.
Хотелось головой о стену биться. Возможно, если бы я не избегала всех этих обсуждений, а приучала себя к мысли о неизбежном приближении чёрной дыры, в которую мы все катимся, то была бы лучше подготовлена к тому, что услышу завтра и уже знаю сегодня. К тому, чего не избежать.
В холл буквально ворвались братья со своими девушками и дядя под руку с женой, выдернув меня из мыслей так резко, что я немного растерялась, выпучив полные стыда глаза, будто была поймана голой в общественном месте.
– Что это за лицо? – рассмеялся Андреас, передразнив меня. – Обнимаются обычно с другим. Иди сюда.
С облегчённым выдохом я принялась обнимать всех, выслушивая поздравления и комплименты.
В дверном проёме показался силуэт, привлёкший моё внимание: желая обойтись без банальных букетов, они заказали скульптуру девушки с книжкой в руках из живых цветов в большом керамическом горшке, который лишил меня дара речи.
– Это… просто… вау!
– Красные цветы к красному диплому.
– Ради такого стоило дневать и ночевать за книжками.
В дом забежала давняя мамина подруга с подарочной коробкой в руках, привлекая всеобщее внимание.
В какофонии голосов родных и вышедшей в холл прислуги послышалось приглашение к столу, и я последовала за остальными, пообещав себе подумать обо всём плохом завтра.
***
Обед прошёл в приятной атмосфере за отвлечёнными беседами, улыбками, приятными пожеланиями, шутливыми перепалками братьев.
Я хотела пропитаться этим днём, запомнить каждую мелочь, сохранить в памяти, чтобы вспоминать в трудные минуты.
День, наполненный светом догорающего лета, повторявшим витиеватые узоры занавесок на стенах. А те были и не против, танцуя с залетающим через открытое окно лёгким ветерком. Игравшая на улице музыка всегда была одним из любимых атрибутов лета. Она захватывала всё внимание, смешивая поглаживающие со всех сторон голоса близких в единый ручей, дополняющий композицию.
Сосредоточившись на чувствах и ощущениях, я дышала полной грудью, фиксируя в душе запах прогретой древесины, невероятно вкусного яблочного пирога и смех родных, цепляясь за ускользающее спокойствие.
Всё это я собиралась сложить в сердце как в шкатулку и забрать с собой туда, где вскоре придётся оказаться.
***
Время пролетело совсем незаметно и легко. Было жаль прощаться, когда гости стали расходиться, но и нам пора было отправляться в академию.
Опаздывать было нельзя, ведь мама ректор и никогда не подавала плохой пример своим подчинённым и студентам, всячески поощряя дисциплину.
Во дворе ждала изящная кованная карета из серебра. В этот момент стало ясно, почему меня неделю не пускали в гараж.
Подобной красоты я прежде не видела: компактный круглый корпус целиком состоял из тонких, но прочных серебряных нитей, сплетённых в цветочные узоры.
Рядом, запряжённые и готовые к путешествию, переминались с ноги на ногу кони породы умирос. Эти невероятные создания отличались от обычных лошадей не только наличием крыльев и лёгким весом, но и обезоруживающе красивыми фиалковыми глазами, которые светились в темноте.
Тихонько фыркая, словно общаясь между собой, они томились в ожидании приказа.
– Ну как тебе?
Счастливо улыбающаяся мама была похожа на невесту в белоснежном кружевном платье, облегающем фигуру. В её причёску была вплетена крупная лилия. Такой сияющей изнутри и нарядной я видела её лишь на свадебном портрете.
– Мама… Это настолько красиво, что я даже стесняюсь ехать на таком. Я бы лучше полетела на метле.
– Не говори глупости. В таком платье и на метле?! Ты же леди.
Я закатила глаза.
– Ну мам…
С выведением этой породы лошадей передвижение в карете стало чрезвычайно популярным в привилегированном классе ведьм, а на мётлах у нас в академии летали практически только парни, не оценившие перспективу медленно и плавно тащиться в «девчачьих» каретах. Я им завидовала.
– Что? Сегодня моя единственная дочь заканчивает учёбу, и я не смогла удержаться от покупки этой красоты. Это новая модель, меня уверили, что она летит ещё ровнее, будто сама по воздуху плывёшь. Увидишь. Идём.
Она поправила мои волосы, и, взяв за руку, потянула за собой.
***
Одно небольшое заклинание и мы тронулись с места. Эти создания очень умные и не нуждаются в кучере.
Карета двигалась действительно плавно и неторопливо, отчего меня клонило в сон. Чтобы не поддаться сонливости, я стала рассматривать вид из окна.
Академия располагалась на возвышенности, посреди густого леса, недалеко от живописной речушки. Добраться туда по земле было проблематично, зато вид, открывающийся с воздуха, действительно впечатлял.
К замку со всех сторон слетались многочисленные кареты.
Пронзивший умиротворённую тишину стук в окно с моей стороны заставил подпрыгнуть на месте. В окне показалась широкая улыбка друга. Конечно же, он летел на метле.
– Саймон!
Он прижался лицом к стеклу, состроив смешную рожицу. Я закатила глаза и опустила стекло.
– Простите, госпожа Хаттодас, не мог не поздороваться с Вашей дочерью.
Мама пыталась сохранить лицо строгого консервативного учителя, но это ей плохо удавалось. Этот шут развеселит кого угодно.
– Надеюсь, ты когда-нибудь повзрослеешь.
– Ты меня чуть до сердечного приступа не довёл! Поговорим об этом, когда приземлимся!
– А ты догони меня, старушка!
С этими словами он рванул вперёд точно стрела, стремительно приближаясь к парковке.
Едва мы приземлились, как я выскочила из кареты и побежала к «скучающему» Саймону, который демонстративно разглядывал ногти, насвистывая какую-то песенку себе под нос.
Как только он увидел несущуюся к нему «леди», пустился в бегство от меня и моих попыток пнуть его.
Где-то вдалеке раздался крик мамы:
– Ну хватит! Вы можете веселиться культурно?!
Мы резко остановились. Успокаивая сбившееся дыхание, я стала поправлять платье.
– И правда, когда ты повзрослеешь?
Саймон тоже принялся деловито поправлять смокинг, передразнивая меня. Затем подошёл ближе и приобнял одной рукой за плечо.
– Расслабься, сестрёнка, на этой планете и так мало весёлых людей. И у меня осталось совсем немного времени, чтобы повеселиться, – он взглянул на наручные часы. – Ровно до рассвета, а потом… рутина поглотит меня: я найду скучную работу, скучную жену, мы с ней нарожаем скучных детей, и ты ещё будешь с любовью вспоминать старого доброго Саймона.
Я, с притворным недовольством, скинула с себя его руку. Но, на самом деле, он был прав: я буду скучать по нему, по Тоду, по Эрике, по Шандору.
– «Я уже скучаю».
Грустную мысль не дала развить приземлившаяся рядом карета. Мы с Саймоном узнали её.
– Я думал, он тоже прилетит на метле.
Двери распахнулись, явив миру нашего пухляша-Шандора, который был непривычно зализан, и буквально метал молнии взглядом в свою мать, которая вышла следом, бормоча что-то себе под нос и поправляя его. В то время как отец ворчал на неё.
Я помахала другу, и он ускорил шаг. Поравнявшись с нами, Шандор раздражённо бросил:
– Не надо так смотреть, я не смог выкрутиться.
Саймон будто очнулся и тут же переключился на него.
– Какой ты миленький, – он принялся шутливо поправлять Шандору галстук и одёргивать полы пиджака. – Ну прямо булочка.
– Только вы ещё не начинайте.
Саймон поднял руки в капитулирующем жесте.
– Молчу, молчу.
– Тод и Эрика уже приехали?
– Да, я видел их. Они уже внутри.
– Отлично, идём.
***
Величественный актовый зал был наполнен музыкой, исполняемой оркестром и гулом многочисленных разговоров.
Жемчужина академии, на которую не жалели денег. Ведь, учащиеся здесь студенты имели громкие фамилии и выпускные всегда проходили особенно торжественно. Нередко, с участием прессы.
Под высокими сводчатыми потолками, украшенными фресками на исторические темы, распускались розочки фейерверков. Разлетавшиеся холодные искры отражались в позолоченных пилястрах.
Мы быстро нашли в толпе воркующих голубков.
– Хоть бы на людях постеснялись.
Саймон, как всегда, заполнял собой всё пространство. Меньше всего мне хотелось вмешиваться в разговоры и подколы друзей друг над другом. Приятнее было просто наблюдать и стараться запомнить каждую деталь, каждую мелочь этого момента.
В груди снова кольнуло от горечи осознания, что уже завтра наши пути разойдутся. Но я старательно гнала эти мысли просто наслаждаясь. Думая о том, как я люблю этих оболтусов. Мама всегда старалась воспитывать меня как леди, но с ними я могла побыть весёлой безбашенной девчонкой. Когда мы были вместе, она почти не вмешивалась.
За спиной послышался неразборчивый голос незнакомого юноши. Он звал кого-то, и мне почему-то показалось, что именно меня. Я обернулась на звук, но обнаружила только спины других студентов, собравшихся в круг и ведущих беседы. Всё это было очень странно, и некоторое время не давало мне покоя.
Но совсем скоро мыслительный процесс был прерван щелчками пальцев перед моим лицом.
– Эй! Тебе пора вернуться на Землю! Начинается!
Мама прошла за кафедру, стоявшую на балкончике, к которому вели две широкие лестницы, чтобы начать официальную часть праздника, после которой последует вручение дипломов, а также наград за особые заслуги перед академией. Необходимое, но скучное и затянутое мероприятие.
Несмотря на её бодрый вдохновляющий настрой, я слушала вступительную речь вполуха и ждала, когда же наконец начнут вручать дипломы и прилагающиеся к ним сертификаты о прохождении курса светлой, тёмной или нейтральной магии.
В какой-то момент, Тод шёпотом позвал нас:
– Псс, ребята, – мы склонились к нему. – Когда эта нудятина закончится, предлагаю слетать в наше место. Попрощаться.
Отличная идея заставила нас переглянуться с хитрыми улыбками, но…
– У нас только две метлы.
Уже получивший свой диплом Саймон передал его мне.
– Подержи. В подсобке есть, я достану.
И скрылся в толпе.
Через некоторое время церемония уже подходила к концу. Мы все держали свои дипломы, которые решили оставить маме на хранение до утра.
Ведущий мероприятия объявил вальс, после которого родители отправятся на банкет, где будут приторно улыбаться и поздравлять друг друга, а мы все наверняка на время разбредёмся кто куда.
Музыка закружила множество пёстрых пар: парней в элегантных смокингах и девушек в платьях всех цветов и оттенков.
Я танцевала с Шандором, Тод с Эрикой, когда, посреди мелодии, у входа в зал показалась отчаянно жестикулирующая фигура Саймона. Сдержав смешок и ловко поймав танцевавшую мимо Эрику за руку, я указала на выход, и мы стали двигаться в его сторону.
***
Смеясь и переговариваясь, мы выбежали на парковку. Привычка прятаться от преподавателей, когда замышляешь нечто запрещённое не могла так легко и быстро отпустить, поэтому подозрительно довольный Тод оглянулся, прежде чем обмолвиться, что у него для нас кое-что есть. Он достал из внутреннего кармана фляжку и открыл её, распространяя горьковатый аромат.
– Это же, – Эрика опешила. – Предлагаешь нам летать под кайфом?!
Внутри был результат недавних экспериментов Тода – зелье, до предела обостряющее чувства и дарующее эйфорию, но значительно притупляющее концентрацию внимания.
– Если не переборщить, то всё будет в порядке.
Эрика с недоверием смотрела на флягу.
– Да брось, чего мы с тобой только не делали под этим зельем. – Тод игриво посмотрел на возлюбленную, она ткнула его локтем в бок.
Шандор усмехнулся.
– Не мог не упомянуть, какой ты самец.
Идея не казалась мне хорошей, но подслушанный разговор так и норовил отодвинуть всё приятное что было в этом дне и заполонить голову ненужными сейчас мрачными предположениями. Поэтому я была готова выпить что угодно, лишь бы максимально расслабиться.
– Дай сюда.
Выхватив флягу из рук Тода, я сделала большой глоток.
– Тише, тише, не переусердствуй.
Эрика уставилась на меня.
– Ты серьёзно?
– А что? Это же выпускной. От этого, в отличие от людского пойла, хотя бы не бывает похмелья. Вы идёте?
Я взяла метлу. Ребята быстро сделали по глотку, и мы взмыли над лесом.
Разум затуманило всепоглощающее чувство свободы. Цвета, медленно погружающегося в сумерки леса и закатного неба стали ярче. Звуки казались громче. Ветер словно загустел и гладил меня, точно руками. На замену страху и тревожности пришло счастье, от которого хотелось кричать и смеяться. Сладострастное томление разливало по крови жар.