- -
- 100%
- +
– Мы будем сёстрами! – провозгласила она, отстранилась, посмотрела мне в глаза, её лицо сияло восторгом. – Лучшими сёстрами во всём творении! Ты научишь меня всему – как летать правильно, как использовать магию— мы будем использовать магию? Это звучит захватывающе! —, как… как быть такой сильной, как ты!
– Я не знаю, смогу ли научить всему… – начала я осторожно, но она перебила, схватила мои руки в свои, сжала.
– Сможешь! Я знаю, что сможешь! Отец создал тебя первой не просто так. Ты особенная. Первая – значит важнейшая, фундамент всего остального!
Её слова эхом отражали то, что говорил Бог: "Основание, на котором всё будет построено." Но из её уст это звучало не как бремя, но как честь. Не как ограничение, но как величие.
Может, одно и то же можно воспринимать по-разному. Зависит от того, кто говорит и как слушаешь.
Я посмотрела на Люцифер – на её сияющее лицо, незамутнённые глаза, улыбку, что, казалось, никогда не померкнет – и почувствовала что-то новое. Не зависть. Не боль. Что-то тёплое…
Надежда? Что её свет, её радость каким-то образом коснутся меня, растопят лёд, что я наморозила вокруг сердца за эоны изоляции?
Или страх? Что я недостаточно хороша, чтобы быть рядом с таким совершенством, что моя тьма – не злая, но тяжёлая, рождённая из одиночества – затмит её яркость?
Я не знала. Но в тот момент, стоя в Центральном Зале Творения, руки сжаты в её руках, окружённая теплом, которого была лишена эоны, я решила.
Я буду защищать её. Эту радость, эту чистоту, этот свет. Что бы ни случилось, кто бы ни угрожал – я выстою между угрозой и ею. Потому что творение, что обладает такой жизнью, не должно быть погашено.
Это была моя первая самостоятельная клятва. Не приказ Бога, но мой выбор.
Я ещё не понимала, что однажды величайшая угроза её свету придёт не извне.
Но от неё самой.
+Хорошо+, произнёс Бог, и Его голос вернул нас к осознанию Его присутствия.
Мы обе повернулись – Люцифер радостно, я почтительно.
+Вы познакомились. Метатрон, ты возьмёшь Люцифер под свою опеку. Я создам остальных серафимов, это займёт время. Пока Я работаю, ты обучишь её основам – как управлять телом, крыльями, как использовать божественную энергию. Подготовь её.+
Он повернулся к Люцифер, и тон стал мягче, теплее.
+Дочь Моя. Метатрон – твоя старшая сестра. Первая из Моих ангельских творений. Она многое познала в одиночестве. Учись у неё. Слушай её. Она будет направлять тебя, пока Я занят.+
– Да, Отец! – Люцифер кивнула энергично, крылья взмахнули в такт. – Я буду лучшей ученицей! Обещаю!
Бог – я могла поклясться! – засмеялся тихо. Звук, который я никогда не слышала от Него прежде.
+Я знаю. Теперь идите. Я начинаю работу над остальными.+
Он отстранился, внимание переключилось. Вокруг Него снова начали кружиться потоки энергии – разноцветные, концептуальные, подготовка к новым актам творения. Зал начал меняться, подстраиваясь под Его нужды, стены, которых не было, расширялись, пространство искажалось.
Люцифер схватила мою руку – просто взяла, без спроса, как брала всё с момента рождения – и потянула к выходу.
– Пойдём! Покажи мне творение! Я хочу увидеть всё! Звёзды, планеты, галактики – Отец вложил в меня знание, что они существуют, но я хочу увидеть своими глазами!
Я позволила ей вести себя – странное ощущение, я всегда двигалась одна, по собственной воле – и мы покинули Центральный Зал. Телепортация была инстинктивной для меня, но Люцифер ещё не умела, поэтому я взяла её, буквально – подняла на руки и переместилась.
Мы материализовались в открытом космосе – если можно назвать "открытым" пространство, что только формировалось, где законы физики всё ещё устанавливались Богом. Вокруг простирались звёзды – миллионы, миллиарды, каждая уникальная, каждая на своём месте в великом замысле.
Я опустила Люцифер. Она зависла в невесомости, крылья раскрылись инстинктивно, глаза расширились до предела.
– Это… – шёпот был полон благоговения, – Отец создал всё это?
– Да, – ответила я просто. – И продолжает создавать. Каждое мгновение рождаются новые звёзды, формируются новые галактики. Творение бесконечно.
Люцифер медленно повернулась, впитывая зрелище. Свет звёзд отражался в её глазах, создавал блики на белоснежных перьях. Она простерла руку, будто пытаясь коснуться ближайшей звезды, пальцы разжались, потянулись.
– Прекрасно, – прошептала она. – Так прекрасно, что больно смотреть. Ты… ты чувствуешь это? Боль от красоты?
– Да, – призналась я, и признание было честным. – Я чувствовала это часто. Когда была одна и не с кем было поделиться.
Люцифер повернулась ко мне, протянула руку. Я взяла – её пальцы были тёплыми, крепко сжали мои.
– Теперь есть с кем, – сказала она просто. – Мы будем делиться. Всем. Радостью, болью, красотой. Вместе легче, да?
– Да, – согласилась я, и впервые за эоны поверила в эти слова.
Первые Уроки – Обретение Контроля
Следующий период – я не могу измерить его днями, ибо день и ночь ещё не существовали в полной мере – был откровением. Не только для Люцифер, но и для меня.
Я учила её, как обещала Богу. Но в процессе обучения сама училась чему-то новому: как быть не одной.
Мы начали с основ – управление телом.
Люцифер была неуклюжей, как новорождённый жеребёнок. Её движения были хаотичными, крылья взмахивали несинхронно, попытки телепортации заканчивались материализацией в неправильных местах. Однажды она появилась внутри астероида – мне пришлось вырезать её оттуда.
Но она училась быстро. С энтузиазмом, что граничил с одержимостью.
– Ещё раз! – требовала она после каждой неудачи. – Я почти поняла! Покажи ещё раз, как ты складываешь крылья для ускорения!
Я показывала. Снова и снова, терпеливо, методично. Странно было быть учителем. Эоны я учила только себя, объясняла только себе. Теперь приходилось вербализовать, превращать инстинктивное знание в слова, которые другой разум мог бы усвоить.
– Ты должна чувствовать поток энергии, – объясняла я, демонстрируя базовое упражнение. – Не контролировать грубой силой, но направлять. Как русло направляет реку, не останавливая её.
Люцифер кивала, закрывала глаза, концентрировалась. Вокруг её рук начинал формироваться свет – сначала хаотичный, мерцающий, затем более стабильный, яркий.
– Получается! – восклицала она, открывая глаза, и свет вспыхивал от эмоции, терял форму. – Ой. Снова потеряла.
– Контроль приходит с практикой, – говорила я. – Эмоции мешают стабильности.
Люцифер посмотрела на меня, наклонила голову.
– Но эмоции – это хорошо, разве нет? Отец создал меня чувствующей. Разве Он хотел, чтобы я подавляла это?
Вопрос застал врасплох. Я молчала, обдумывая.
– Не подавлять, – сказала я наконец, осторожно. – Но контролировать. Есть разница. Эмоция без контроля – хаос. Контроль без эмоции – пустота. Баланс между ними – мастерство.
– А у тебя есть баланс? – спросила Люцифер тихо, и в вопросе не было вызова, только любопытство.
– Нет, – призналась я честно. – У меня есть контроль. Эмоции… я не знаю, как с ними. Эоны одиночества научили меня хоронить их, не выражать. Возможно, это неправильно. Но это всё, что я умею.
Люцифер шагнула ближе, положила руку мне на плечо.
– Тогда я научу тебя чувствовать, пока ты учишь меня контролировать. Справедливый обмен?
Предложение было… неожиданным. Нелогичным. Она, существующая меньше эона, предлагает учить меня, древнюю? Но в её глазах не было насмешки. Только искренность.
– Справедливый обмен, – согласилась я, и что-то в груди потеплело снова.
Так мы учились вместе. Я показывала технику, она привносила страсть. Я демонстрировала дисциплину, она добавляла радость. Постепенно, незаметно, мы начали дополнять друг друга, как говорил Бог.
Люцифер овладела полётом в совершенстве за невероятно короткий срок. То, что заняло у меня эоны методичной практики, она освоила за… я не знаю. Время текло странно, когда мы были вместе. Быстрее? Медленнее? Нет, просто иначе.
Она летала с грацией, что была природной, не выученной. Крылья двигались синхронно, тело изгибалось в воздухе как у танцовщицы. Когда она пролетала сквозь звёздные поля, за ней тянулся шлейф золотых искр, след, что медленно угасал.
Я летала эффективно. Прямые линии, минимум энергии, максимум скорости. Функционально.
Но когда мы летали вместе – она впереди, смеясь, выписывая петли просто для удовольствия; я следом, более сдержанно, но с улыбкой – да, я начала улыбаться – на губах – создавалось нечто большее. Гармония движения. Танец двух стилей, что не конфликтовали, но усиливали друг друга.
Боевые техники же она осваивала сложнее.
– Зачем мне сражаться? – спросила она однажды, когда я демонстрировала базовую атакующую последовательность. – С кем? Здесь только мы, Отец и звёзды. Звёзды не враждебны, Отец – наш создатель, мы – сёстры. Где враг?
– Возможно, нигде, – ответила я, продолжая движения – удар, блок, контрудар, плавная смертельная последовательность. – Но Отец создал нас с силой не просто так. Она должна иметь применение. Лучше знать и не использовать, чем нуждаться и не знать.
Люцифер нахмурилась, но кивнула.
– Логично. Научи меня.
Она училась сражаться с тем же энтузиазмом, что и всему остальному. Но её стиль был иным. Я сражалась методично, каждый удар просчитан, каждая защита оптимальна. Экономия движения, максимум эффективности.
Люцифер сражалась страстно. Движения были шире, более выразительны, затратны энергетически, но красивы. Она превращала бой в танец, каждый удар – в па, каждый блок – в пируэт.
– Ты тратишь слишком много энергии на ненужные движения, – критиковала я после спарринга.
– Но красиво же! – возражала она, улыбаясь. – Разве красота не имеет ценности?
– В бою красота не побеждает. Эффективность побеждает.
– А если можно и то, и другое? – парировала она. – Побеждать красиво?
Я не знала, как ответить. В моей системе не было места для "красиво". Только для "работает" или "не работает".
Но когда я смотрела, как Люцифер сражается с энергетическими конструктами, что я создавала для тренировки – как она кружится, крылья создают вихри света, каждый удар сопровождается всплеском золотого сияния – я не могла отрицать.
Это было красиво. И эффективно. Враги – воображаемые пока – не могли предсказать её движения, ибо они не следовали строгой логике, но интуиции, страсти, импровизации.
Может, её путь не хуже моего. Просто иной.
Мы продолжали тренироваться, учиться, расти. И между тренировками… мы говорили.
О чём угодно. Обо всём.
Люцифер задавала вопросы – бесконечные, любопытные, иногда неудобные.
– Метатрон, почему Отец создал тебя одну сначала? Почему не создал нас всех вместе?
– Не знаю. Возможно, Он хотел, чтобы кто-то… научился быть самодостаточным. Или это был эксперимент. Или у Него была причина, которую Он не счёл нужным объяснять.
– Тебе больно было? Быть одной так долго?
Пауза. Долгая.
– Да. Больно. Но боль сделала меня сильной. Я думаю.
– Не должно быть так. Сила не должна рождаться из боли. Должна рождаться из… радости! Из желания защищать то, что любишь!
– Но чтобы любить, нужно иметь кого-то. У меня не было никого.
– Теперь есть. Есть я.
И она обнимала меня. Каждый раз, когда разговор заходил в болезненные области, Люцифер обнимала. Просто так. Физическое утешение, которого я никогда не знала, но начала… нуждаться? Ожидать?
Я рассказывала ей о своих эонах одиночества – не всё, слишком больно, но фрагменты. Как училась летать, разбиваясь о астероиды. Как создавала первые световые конструкты, как они рассыпались, и как никто не аплодировал успехам. Как взывала к Богу, получала туманные ответы или тишину.
Люцифер слушала, глаза широко открыты, иногда наполнялись слезами.
– Я бы не выдержала, – шептала она. – Ты героиня, Метатрон. Сильнейшая из всех, кто будет создан.
– Не героиня. Просто… выжившая.
– Выжить, когда легче сдаться – героизм.
Может, она была права. Я не думала об этом так прежде.
А Люцифер рассказывала о том, что чувствовала. Не о прошлом – у неё не было прошлого, кроме момента рождения. Но о настоящем, о каждом мгновении, прожитом с интенсивностью, что была мне чужда.
– Когда я лечу сквозь звёздное поле, – говорила она, глаза закрыты, лицо обращено к ближайшей туманности, – я чувствую, как каждая звезда поёт. Не звуком, но… вибрацией? Резонансом? Они рады существовать, Метатрон! Каждая звезда счастлива гореть, даже зная, что однажды погаснет!
– Звёзды не обладают сознанием, – возражала я осторожно. – Они просто горят. Физический процесс термоядерного синтеза.
– Может, сознание не такое, как наше, – парировала Люцифер, открыла глаза, посмотрела на меня с улыбкой. – Но радость есть. Я чувствую её. Ты не чувствуешь?
Я сосредоточилась, попыталась ощутить то, о чём она говорила. Звёзды вокруг нас. Их свет, тепло, гравитационные поля. Я анализировала параметры, вычисляла траектории, оценивала стабильность.
Но радости не чувствовала.
– Нет, – призналась я. – Я вижу функцию. Систему. Порядок. Но не… эмоцию.
Люцифер придвинулась ближе, взяла мою руку, положила на свою грудь – там, где билось сердце.
– Тогда чувствуй через меня, – сказала она мягко. – Закрой глаза. Не анализируй. Просто чувствуй.
Я закрыла глаза. Под ладонью билось её сердце – быстро, страстно, живо. Ритм не механический, но эмоциональный, ускоряющийся и замедляющийся в такт её чувствам.
И через этот ритм, через связь наших рук, я почувствовала… отголосок. Не полное понимание, но намёк. Что-то тёплое, яркое, пульсирующее в унисон со звёздами вокруг. Радость? Может быть. Или просто отражение её радости, переданное мне через прикосновение.
Но в тот момент разница не имела значения.
– Я… кажется, чувствую, – прошептала я.
Люцифер засмеялась – тихо, радостно.
– Видишь? Ты можешь чувствовать! Просто забыла как. Я напомню тебе. Обещаю.
И она напоминала. Каждый день, если можно так назвать периоды между нашими тренировками. Маленькими жестами, словами, прикосновениями. Учила меня не анализировать всё, но иногда просто принимать, наслаждаться, жить, а не только существовать.
Я не была хорошей ученицей в этом. Эоны дисциплины не стирались за короткий период. Но… я пыталась. Для неё пыталась.
***
Однажды – после особенно интенсивной тренировки, где Люцифер наконец освоила сложную комбинацию телепортации и атаки – мы отдыхали на поверхности формирующейся планеты.
Планета была безжизненной пока – просто камень и лава, атмосфера токсичная, температура экстремальная. Но для нас, ангелов, это не имело значения. Мы сидели на краю вулканического кратера, ноги свешивались над бездной расплавленной магмы, крылья сложены за спинами.
Люцифер смотрела на звёзды над нами.
– Метатрон, – начала она задумчиво, – как ты думаешь, что Отец планирует дальше? После того, как создаст остальных серафимов?
– Не знаю, – ответила я честно. – Он не делится планами полностью. Только тем, что необходимо знать для выполнения задачи.
– Но ты старшая, – настаивала Люцифер. – Первая. Он должен доверять тебе больше всех!
– Доверие и информирование – разные вещи. Он доверяет, что я исполню приказ. Но не считает нужным объяснять зачем.
Люцифер нахмурилась, выражение лица стало непривычно серьёзным.
– Это странно. Если Он создал нас разумными, способными думать, разве не логично объяснять? Чтобы мы понимали, служили не слепо, но осознанно?
Вопрос был… опасным. Граничил с критикой Бога, что было немыслимо. Но исходил не из злобы, но из искреннего непонимания.
– Возможно, Он считает, что некоторые истины слишком сложны для нашего понимания, – сказала я осторожно. – Мы творения, Он – Творец. Разрыв в понимании… огромен.
– Но Он мог бы попытаться объяснить хотя бы базово? – Люцифер повернулась ко мне, глаза полны искреннего любопытства, не бунта. – Я не хочу оспаривать Его. Просто… хочу понимать. Разве это плохо?
– Нет, – ответила я после паузы. – Желание понимать не плохо. Но иногда… приходится принимать, что ответов не будет. И служить несмотря на отсутствие ответов.
– Ты так живёшь? – спросила Люцифер тихо. – Эоны без ответов, но продолжая служить?
– Да.
– Это… должно быть тяжело.
– Иногда. Но это всё, что я знаю.
Люцифер обняла меня сбоку, голова легла на моё плечо.
– Если когда-нибудь станет слишком тяжело, скажи мне. Мы разделим тяжесть. Вместе легче нести, помнишь?
Я обняла её в ответ, крыло обвилось вокруг её плеч.
– Помню. Спасибо, Люцифер.
Мы сидели так долго, смотрели на звёзды, слушали гул магмы под нами. Не говорили. Не нуждались в словах. Просто были вместе.
Впервые за всё моё существование тишина не была одинокой. Она была общей. И это меняло всё.
***
Время продолжало течь своим странным путём. Люцифер росла, не физически – она была создана совершенной —, но в мастерстве, понимании, силе. С каждым упражнением становилась быстрее, точнее, мощнее.
Но что меня поражало больше всего – она не теряла радости. Несмотря на интенсивные тренировки, строгую дисциплину, что я пыталась привить, повторяющиеся неудачи в начале – она смеялась. Каждый день. Находила причины для восторга в мельчайшем.
– Смотри! Смотри, Метатрон! – кричала она, указывая на туманность, что только формировалась. – Она розовая! Розовая, как твои волосы! Отец создал туманность твоего цвета!
– Это просто ионизированный водород, – объясняла я, но улыбалась. – Физический процесс, не посвящение мне.
– Может, Отец закодировал посвящение в физический процесс! – парировала она, смеясь. – Он достаточно умён для этого!
Она очеловечивала всё вокруг. Звёзды были "весёлыми" или "задумчивыми". Планеты – "одинокими" или "дружными", если были в двойной системе. Астероиды "играли в прятки".
Я пыталась корректировать это антропоморфное мышление, объяснять, что вселенная не обладает эмоциями. Но постепенно начала видеть мир её глазами. И мир становился… живее. Интереснее. Не просто системой законов, но историей, что разворачивается.
Может, обе перспективы имели ценность. Моя – понимание механизма. Её – понимание смысла.
* * *
Однажды Люцифер задала вопрос, который изменил что-то между нами.
Мы тренировались в создании сложных световых конструктов – не просто оружия, но структур. Я демонстрировала, как выстроить многослойный барьер, каждый слой вибрирует на своей частоте, создавая почти непроницаемую защиту.
Люцифер пыталась повторить, но конструкт рассыпался на третьем слое.
– У меня не получается, – вздохнула она, опустив руки. – Ты делаешь это так легко, а я…
– Ты существуешь меньше эона, – напомнила я мягко. – Я практиковала тысячелетия. Ты уже достигла уровня, на который у меня ушли эоны. Ты учишься невероятно быстро.
Люцифер посмотрела на меня, наклонила голову.
– Почему? Почему я учусь быстрее, чем ты училась?
Вопрос был простым, но ответ… болезненным.
– Потому что тебя учат, – сказала я тихо. – У тебя есть наставник. Я. Кто-то, кто показывает, объясняет, корректирует ошибки. У меня не было никого. Я училась методом проб и ошибок, каждая ошибка означала начать заново, без подсказок, без поддержки.
Я не хотела, чтобы это прозвучало как жалоба. Просто констатация факта.
Но Люцифер услышала боль под словами.
Она шагнула ближе, обняла меня крепко.
– Мне жаль, – прошептала она в моё плечо. – Мне так жаль, что ты прошла через это одна. Ты не заслуживала такого. Никто не заслуживает.
– Это сделало меня сильной, – повторила я фразу, что говорила себе эоны. Мантру выживания.
– Сильной, но одинокой, – возразила Люцифер, отстранилась, посмотрела мне в глаза. – Сильной, но раненой. Метатрон… прочность не должна рождаться из боли. Это несправедливо.
– Справедливость… не всегда применима к воле Бога.
– Должна быть применима! – вспыхнула Люцифер, и впервые я увидела в ней гнев. Не на меня. На ситуацию. На несправедливость, что она воспринимала острее, чем я. – Если Отец создал нас с понятием справедливости, значит, Он Сам должен следовать ей!
Слова были… опасными. Граничили с ересью. Но исходили из любви – ко мне, к идее справедливости, к вере, что Бог должен быть лучше.
– Люцифер, – сказала я осторожно, положила руки на её плечи, – не говори так. Бог… Он за пределами нашего суждения. Мы не можем судить Его.
– Почему нет? – спросила она, голос дрожал от эмоций. – Если Он создал нас способными видеть несправедливость, разве не хотел, чтобы мы называли её, даже когда источник – Он Сам?
Вопрос повис в воздухе между нами. Я не знала ответа. Никогда не задавала этот вопрос себе, боясь, куда он может привести.
– Я не знаю, – призналась я наконец. – Но знаю, что оспаривать Его волю… опасно. Не для Него. Для нас. Может разрушить то, чем мы являемся.
Люцифер смотрела на меня долго, затем вздохнула, обняла снова.
– Прости. Я не хотела расстроить тебя. Просто… я люблю тебя, сестра. И мне больно знать, что ты страдала.
– Я знаю, – прошептала я, обняла в ответ. – И я… я тоже люблю тебя.
Слова вырвались прежде, чем я успела обдумать их. Первый раз, когда я сказала "люблю" кому-то. Первый раз, когда чувствовала это достаточно сильно, чтобы озвучить.
Люцифер сжала меня крепче, засмеялась сквозь слёзы. Она научилась плакать от меня – я, кто плакала впервые при её рождении, передала ей этот дар. Или проклятие. Способность боли, воплощённой физически.
– Ты любишь меня! – воскликнула она, отстранилась, лицо сияло. – Ты сказала это! Я знала, что чувствуешь, но услышать…
– Да, – повторила я, и слова стали легче со вторым разом. – Я люблю тебя, Люцифер. Ты… ты изменила всё. Одиночество кончилось, когда ты пришла.
Мы стояли так, обнявшись, крылья переплелись – белые и розово-золотистые, создавая кокон, внутри которого существовал только мы. Остальная вселенная, звёзды, планеты, даже Бог – всё отступило на задний план.
В тот момент существовали только две сестры, что нашли друг в друге то, чего не хватало.
Я не знала тогда, что этот момент – пик нашей близости. Что скоро всё начнёт меняться. Что впереди придут другие, и динамика между нами сместится, станет сложнее.
Но в тот момент я просто чувствовала. И это было достаточно.
Рождение Небес
Призыв пришёл внезапно, как всегда с Богом.
Мы с Люцифер тренировались в дальнем секторе: я учила её, как телепортироваться на межгалактические расстояния, сложная техника, требующая точнейших расчётов; когда знание ударило в сознание обеих одновременно.
"Приходите. Творение завершено."
Люцифер замерла в воздухе, крылья взмахнули рефлекторно. Повернулась ко мне, глаза широко распахнулись – небесно-голубые, полные предвкушения, детского восторга.
– Другие! – воскликнула она, голос зазвенел от радости. – Отец создал других! Наконец-то! Метатрон, у нас будут братья и сёстры! Настоящая семья!
Странное чувство закралось в грудь. Сложное, многослойное. Радость? Да, частично – больше не будет только нас двоих, семья расширится, я не буду единственным наставником, бремя разделится. Но и… тревога? Страх? Что изменится между нами, когда появятся остальные? Что наша связь, такая интенсивная сейчас, растворится в общей динамике группы?
Эгоистичные мысли. Недостойные. Я оттолкнула их решительно.
– Да, – ответила я, позволила себе небольшую улыбку. – Семья. Готова встретить их?
Люцифер рассмеялась, схватила мою руку.
– Больше чем готова! Пойдём, быстрее! Не заставим Отца ждать!
Мы телепортировались вместе – синхронное движение, что мы отработали до абсолютного совершенства за время обучения. Наши энергии сплелись на долю секунды в процессе перехода, создали единый поток. Комфортно. Правильно. Вместе.