Теизм и атеизм: поиск метапозиции атеистов. Виртуальные диалоги ученых

Во-вторых, пространство для метапозиции, так как сама форма переписки способствует формированию метапозиции – особого интеллектуального состояния, которое позволяет человеку выйти за пределы своей сиюминутной ситуации и субъективных переживаний. Метапозиция по своей сути является более высоким уровнем абстракции. Она дает возможность субъекту дистанцироваться от своих эмоций, бездействовать, но при этом оценивать и контролировать ситуацию. В процессе переписки, где каждый вынужден не просто высказаться, но и внимательно проанализировать аргументы оппонента, и формируется эта способность к самодистанцированию и надситуативности. Такой жанр демонстрирует, как через диалог сознание ученых поднимается над конкретными мнениями, создавая динамическую модель объектного уровня, что является сутью метапознания и контроля.

В-третьих, роль безымянных хранителей. Серия подчеркивает важность не только самих авторов идей, но и их безымянных хранителей и распространителей. Это напоминание о том, что даже самые высокие философские мысли существуют не в вакууме, а в живой цепи человеческой деятельности, где каждый участник – от автора до переносчика или переводчика – играет свою роль в формировании коллективного разума.

В конечном счёте, эта серия переписок – это больше, чем исторический документ. Это философский манифест, утверждающий, что истина рождается в диалоге, что самопознание возможно через конфронтацию идей, и что метапозиция – способность видеть целое, не теряя из виду деталей, что является высшей целью любого интеллектуального поиска.

§2. Характеристика предмета и технологий философского анализа (тт. I, II, III). В данной серии мы попытались выстроить нашу переписку через e-mail, касательно актуальных на наш взгляд вопросов науки, медицины, национальной идеологии, государственного устройства, морали, этики, философии. Из всех рассмотренных вопросов мы остановились на публикацию пока двух тем: 1) «Философия осознания происходящего: поиск метапозиции», в которой речь идет о философском анализе экспертных мнений по вопросам национального развития (I том). 2) «Философия понимания парадоксов и противоречий: поиск метапозиции», в которой речь идет о философской интерпретации парадоксальных и противоречивых пословиц, поговорок, афоризмов и высказываний известных ученых, философов, мудрецов (II том). При этом мы преследовали лишь одну цель – обосновать общую метапозицию по отношению к вышеуказанным тематикам, провести некий «анализ-синтез» философского их потенциала.

«Метапозиция» – это позиция «над» чем-либо, что считается позицией. Неоднозначность термина заключается в том, что первая часть – «мета», имеет значения «вслед», «за», «после», «через», «над», «выход за пределы чего-либо». Вторая часть слова «позиция», свидетельствует о некоторой зависимости (от предмета, контекста, аспекта). Метапозиция в философии – это способность философствующего обратить внимание на свой философский акт и осмыслить его, а вот в теории креативности – это не только способность рассматривать реальность с иной точки зрения, но и возможность увидеть, что множественные точки зрения существуют. Таким образом, занимать метапозицию – равно заниматься возможным. Такое понятие особенно важно при таком контексте, как трудная жизненная ситуация.

Для реализации вышеуказанной цели, а именно формирования нашей метапозиции, мы использовали три исследовательских метода – анализ, синтез, комментарии. Причем, анализ и синтез в кантовском их понимании: «анализ – как прояснения» и «синтез – как расширения знания». Что касается комментарий, то это метод интерпретации, позволяющий нам выйти за границы комментируемого, то есть обеспечивающий реальную невозможность пересечения этих границ. Согласно наивной трактовки: анализ – это суждение, предикат которого либо дублирует, либо проясняет содержание субъекта, а синтез – это суждение, предикат которого увеличивает, расширяет содержание субъекта, тогда как комментарии – это обеспечение повторяемости смысла суждения. Согласно критической трактовке: анализ – это реальное разложение целого на части, разрушающее отношения между ними, а синтез – это реальное восстановление этих отношений. Соответственно, мысленный анализ есть мысленное разложение целого на части, а мысленный синтез – мысленное восстановление отношений между ними.

Без таких технологий разве можно разобраться в таких парадоксальных высказываний, как У Ф. Ницще: «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем.» А ведь лишь при глубоком размышлении можно понять, что речь идет о предостережении от того, что борьба с негативными явлениями может привести к усвоению их черт. Или другое высказывание автора: «Познавший самого себя – собственный палач». Можно понять, что познание себя необходимо для личностного роста и развития, но не так-то просто понять, что самоанализ может привести к болезненным открытиям о себе, которые могут причинять страдания. К такой же категории сложности можно отнести аристотелевский афоризм: «Мы работаем, чтобы иметь свободное время, и воюем, чтобы жить мирно».

С точки зрения обобщенной теории анализа и синтеза: предмет анализа – это части целого, а предмет синтеза – те отношения между ними, которые образуют структуру целого. Следовательно, «часть целого» – это «носитель отношения», а «отношение между частями целого» – это «отношение вообще». Но различив эти две процедуры, мы оказываемся перед новыми вопросами: как они связаны с акцентами проблем? Каковы позиции автора в понимании и разрешении проблем? Вот тут и возникает необходимость в комментировании, как одного из методов научной верификации: во-первых, согласование характеристик выделенных частей, а также согласование обобщений их в единое целое, а, во-вторых, позиционирование освещаемых проблем, а также позиционирование хода авторской мысли.

По словарю С.И.Ожегова, «комментарий» имеет два значения: во-первых, объяснение, толкование к какому-нибудь тексту, а, во-вторых, рассуждения, пояснения и критические замечания о чем-нибудь. По сути, комментарий – это перевод произведения с языка автора на тот язык, который комментатор считает релевантным для своей аудитории. В целях выравнивания фоновых знаний (автора и адресата), автором комментариев могут быть и сами авторы произведений. Основные намерения комментария, как оценочно-императивного жанра, направлены на выражение своего мнения, своего отношения, своих оценок. Многие афоризмы загадочны и необъяснимы, как только пытаешься ее разгадать и объяснить. Поначалу люди влюбляются в загадочную неизвестность, а после комментарий, проясняющие суть афоризма, разочаровываются в ее банальности и простоте.

На наш взгляд, существенной особенностью комментариев является их полемичность, так как автор комментария апеллирует к мнению читателя. В нашей книге, комментируя высказывания друг друга, стороны не только реагируют на предмет суждения, с которым они не всегда согласны, но и выявляют логические нестыковки в них, а с другой стороны, восстанавливают справедливость в цитировании. Нужно отметить, что монологи построены не просто на анализе-синтезе, но и с учетом мнения комментирующего ученого по поводу прочитанного, это грамотные его логико-философские рассуждения о затрагиваемых вопросах, его замечания и размышления по существу мыслей, идей и концепций. По комментарию можно сделать вывод о том, как нужно понимать: во-первых, саму проблему и сущность той или иной истины; во-вторых, траекторию авторской мысли по ходу его суждения; в-третьих, механизмы и прогнозную линию формирования метапозиции.

Нужно отметить, что логико-философский анализ и комментарий – это всегда концептуальные, по сути. Так или иначе важно понимание того, что мало просто логически проанализировать и прокомментировать новые знания, категории и понятия, что нужно написать размышления об их смысле и прогнозных последствиях, которую еще нужно правильно донести читателям, чтобы они поняли их суть. Нужно изложить и то, в каких фразах и деталях текста прослеживаются авторские мысли, что пытается подчеркнуть автор, рассматривая эту проблему, к каким умозаключением он подводит своего читателя. Безусловно, при написании логико-философского комментария нужно опираться на контекст, связывать свои формулировки с авторской позицией, отразить ход мыслей и позицию автора и приводить примеры из текста, возможно цитирование.

Хайдеггер М. (2003) считает, что логико-философский комментарий («разъяснение», «толкованием») – это диалог философского мышления (разъясняющий) и научного творчества (неясного). Ведь не всегда текст теории признается самодостаточным для ориентации смысла. В этом плане, для философского комментария характерно оперирование с текстом научной теории как с единым понятием, что позволяет отказаться от пословной интерпретации. Важно понимание того, что философ дешифрует невольно закодированный авторский текст, моделируя категории и понятия именем феномена, опознаваемой как философская мысль. То есть задача философа – это конструкция сущности теории как объекта мысли. Это дает возможность философу в ходе дальнейшего текста пользоваться: во-первых, семантическим комплексом «парадоксальное, противоречивое, спорное»; во-вторых, идейной базой и стратегией лежащих в основе формирования той или иной метапозиции в отношении восприятия парадоксальных, противоречивых, спорных высказываний.

Логико-философский комментарий, как и любой философский текст, инкорпорируя научный текст, стремится избавиться от роли метатекста. Авторы маркируют новые категории и понятия кавычками, однако в процессе логико-философского комментария происходит постепенное «раскавычивание» их. Так как логико-философский комментарий не ставит задачей полное декодирование научного текста и создает параллельный, равноположенный текст, философам необязательно выходить за рамки отдельного феномена или категории и обращаться к научному творчеству ученого в целом.

В Кыргызстане уже давно сложился высококлассный экспертный корпус, представители которых (Ж. Сааданбеков, Д.А.Акималиев, З. Курманов, Ж. Урманбетова, И. Даиров, А. Мамбеталиев, Э. Битикчи, С. Абдрасулов, О. Ибраимов, М. Мусабаев, У. Дуйшеналы, К. Маликов, Б. Эркимбаев, А. Кыпчаков, И. Курманов, И. Раимбердиева, Б. Игамбердиев, А. Атаханов, А. Айдосов, А. Мамат и др.) активно выступают в прессе со своими мнениями, формируя ту саму метапозицию в отношении многих вопросов жизнедеятельности Кыргызстана, реально позиционируя место и роль страны в мировой системе, высказывая актуальные предложения для развития различных отраслей науки и практики, поднимая злободневные вопросы отечественной истории, философии, социологии, психологии, этнографии, этнофилософии, кыргызоведения.

По сути, наш труд во многом является философским анализом мнений этих великолепных экспертов касательно прошлого, настоящего и будущего Кыргызстана. Логика книги такова, что Каракулов и Токтошев не только выражают мнение вышеприведенных экспертов, но и обобщают их на философском уровне. У кыргызов есть мудрое изречение: «Бодонону сойсо да – касап сойсун», что в переводе звучит так: «Если и разделывать тушу перепелки, пусть это сделает мясник». В этом аспекте, каждый из экспертов являются знатоками проблемы и их слова всегда весомы и правдивы. Однако, к сожалению, даже они не могут выразить «общую позицию», ибо, «обнять необъятного – не возможно», уж слишком обширна и многозначна сама обсуждаемая ими проблема.

Следует подчеркнуть, что цитирование экспертов с комментариями – это продуманный стиль изложения письма. Иначе говоря вышеуказанные эксперты выговаривают «недосказанное» уже словами главных персонажей – Каракулова и Токтошева. А с другой стороны, нужно учесть, что они являются в той или иной степени прототипами самих авторов, которые через них высказывают свои философские заключения. Признаем, что иногда они высказывают критику, но философия без критики и критического анализа не бывает.

Хотелось бы обратить внимание на то, что недавно республиканское телевидение начал примечательную программу «Кыргыз-таануу» (Изучение кыргызов). В одной из телепередач в студию собрали ведущих ученых из среды философов, историков, этнографов. Однако, к сожалению, обсуждение сразу же скатилось в пафосное русло: «Мы – кыргызы – лучшие потому что это – мы – кыргызы!». Заговорили об этнофилософии кыргызов, которая оказывается опередила по времени даже греческую и европейскую философию. Участники грешили высказываясь о том, что наши кыргызские мудрецы чуть ли оперировали такими же философскими понятиями и категориями, как у Сократа, Платона, Аристотеля. Человек со стороны, наслышавшийся этих слов невольно задастся вопросом – где же все это? Ответа не будет. Да. Кыргызы всегда были духовно богатыми, но если под философией понимать онтологический уровень мышления, то, разумеется, его не было у кыргызов не только в древности, но и до недавнего времени.

В основе этнофилософии кыргызов лежит тенгиранство – поклонение Тенгри, олицетворяющего тесную взаимосвязь народа с природой. В этом контексте это даже не протофилософия, основанная на логике. Это нужно было осмыслить и понять, а затем всячески впитывать классическую философию, литературу, искусство, чтобы обогатить свою этнофилософию «примечательными узорами» настоящей философии. Но нет же, кыргызы, будучи довольно архаичным народом в прошлом, даже сегодня показывают себя в свете еще более архаичного – полушаманизм. Теперь для него протомодерн – это мусульманство. Практически каждый участник того самого круглого стола философов, историков и этнографов, так или иначе проявляли себя приверженцами ислама. Разумеется в их суждениях был в той или иной степени онтический уровень – в мифах, в жизни, в ритуалистике, в самом Бытии, которое в онтическом еще не падает в оптику сущего, следовательно не рождает того, что принято понимать под философией.

Естественно, существуют разные взгляды на факт наличия смысла в момент выбора стратегии поведения и в действиях человека в общем. Согласно одному взгляду – смысл есть априори, его просто нужно найти (Франкл В.), когда как согласно другому взгляду – не все формы обращения с тяжелыми жизненными ситуациями изначально осмыслены (В.А.Петровский). Нашим рассуждениям в рамках данной работы максимально близка позиция, в которой априорная осмысленность ставится под сомнение. Более того, мы разовьем эту мысль и кроме спорности наличия смысла в выборе истины и стратегии поведения, также обратим внимание на неоднозначность самого выбора как истины, так и поведения, поступка.

Так или иначе первый круглый стол получился неадекватным, иначе и не могло быть, ибо картина напоминала крыловскую басню «Рак, лебедь и щука». Историки невольно втянули в свою тему философов, юристов, этнографов и разговор пошел в русле возеличивания кыргызского народа, его мудрости, стойкости, историчности. Историки убеждали всех, в том числе и телезрителей о том, что в историческом плане киргизы – самый древний народ, под его могуществом которого в свое время был чуть ли не половина Азии, что Атилла, Чингисхан и даже некоторые китайские императоры являются предками кыргызов.

Помнится, наши сатирики и юмористы пародируя такую ситуацию с возвеличиванием кыргызов говорили о том, что в давние времена кыргызы даже покорили Америку и якобы название южноамериканской страны Парагвай произошло от имени одного из кыргызских завоевателей Баракбая, а название другой страны по соседству Уругвай – от Урукбая. Но, что не отнять у кыргызов, это то, что за свою долгую историческую судьбу кыргызский народ накопил огромный опыт выживания предков и их жизненную мудрость. У нас создалось впечатление, что сохраняется неоднозначность в подобных толкованиях. Причем, в том смысле, что участники круглого стола как деятельные субъекты, находясь в осознанном состоянии, не могут в полной мере быть уверен, что выбрали правильный путь философского комментария нашего прошлого, настоящего и будущего. Кстати, об этом иногда грешат и некоторые эксперты.

Вторая тема, которую мы поднимаем, это кыргызские пословицы как короткие выразительные фразы, содержащие эту мудрость веков, передают ценные уроки и наставления, ставшее народным наследием. Да. Они учат нас смотреть на мир и жизнь с умением и мудростью, которые приходят с опытом и временем, но среди них есть парадоксальные и противоречивые, суть которых до сих пор остается спорной и загадочной. В.И.Даль писал: «…пословицы не сочиняются, а вынуждаются силою обстоятельств, как крик или возглас, невольно сорвавшейся с души. Это целые изречения, сбитые в один ком, в одно междометье». Но при прочтении и осмыслении любой читатель убедится в том, что противоречия в них сохраняются – какая часть пословиц и поговорок более понятная и правдивая, а какая – непонятной, загадочной и не соответствующей здравому смыслу. Очевидно, что линейное рассмотрение этих пословиц и поговорок приводит их в тупик – есть личностный смысл, который может противоречить жизненному (здравому) смыслу и наоборот. Поэтому, для разрешения данного противоречия между этими смыслами необходимо вводить новое измерение – метапозицию.

Приступая к философской интерпретации мнений экспертного корпуса страны, а также парадоксальных и противоречивых выражений (афоризмы, пословицы, поговорки) мы понимаем, что «на каждую умную загогулину одного философа есть не менее умная загогулина второго философа, противоположная по смыслу», о чем будет судить третий философ со своей, не менее умной загогулиной. Вновь напоминаем о том, что электронная переписка предрасполагает к разнотемью, многожанровости, стилистической подвижности, конкретности адресации. Безусловно, такое письмо представляет запасы тематической и стилевой свободы, а их публикация в виде сборника сохраняют на будущее. Всеми этими возможностями мы и попытались воспользоваться.

Мы применили такой подход к тому, как можно было бы искать такие афоризмы, и какие критерии могли бы быть использованы: во-первых, поиск афоризмов, выражающих противоположные идеи, когда, к примеру, один афоризм говорит о важности коллективизма, а другой – о значимости индивидуальности; во-вторых, афоризмы с двойным смыслом, которые на первый взгляд кажутся простыми, но при более глубоком осмыслении открывают неожиданные или противоположные толкования; в-третьих, афоризмы, противоречащие общепринятой логике, когда высказывания, которые на первый взгляд кажутся бессмысленными или абсурдными, но при этом несут глубокий смысл; в-четвертых, афоризмы, отражающие амбивалентность человеческой природы или бытия. К примеру, о том, как добро может порождать зло, или как слабость может обернуться силой.

В указанном аспекте, позиция «над ситуацией» – это возможность для внутреннего наблюдателя особым образом взглянуть на ситуацию со стороны. С помощью такого «особого» взгляда можно максимально адекватно осмыслить сущность афоризма, а также попробовать разрешить на этой основе противоречие между личностным и жизненным смыслами. Процесс осмысления требует непредвзятого взгляда, схожего с оценкой ситуации экспертом. Но, экспертом в данном случае будет сам субъект, находящийся в метапозиции по отношению к ситуации.

Итак, метапознание – это процесс более высокого уровня абстракции по отношению к процессу познания. При этом метапознание разделяется на: метакогнитивное знание – понимание о знаниях и мышлении (например, знание о том, что раньше знал, но забыл); метакогнитивный опыт – чувственные переживания о том, что мы знаем (например, ощущение, что слово находится «на кончике языка»). Мы в своей книге сделали так, что все эти моменты подвластны нашим персонажам, которые выступают в качестве исследователей, интеграторов, экспертов, аналитиков в одном лице. В их письмах-монологах мы намеренно опустили приветствия, реплики, сконцентрировав внимание лишь на содержания.

Метапозиция по своей сути не является функциональным состоянием, то есть субъект, находящийся в метапозиции не может совершать каких-то действий. Кроме этого, в метапозиции субъект не испытывает никаких эмоций, но может оценить их. Из вышесказанного получаем два свойств метапозиции – бездейственность и безэмоциональность. С точки зрения оценки дистанций между Я и Объектом, а также расстояния между точкой взгляда и ситуацией, можно выделить еще два свойства метапозиции – самодистанцирование (Франкл В.) и надситуативность (Петровский В. А.). С точки зрения уровней абстракции всё, что происходит в метапозиции – это более высокий уровень по сравнению с самой ситуацией, с самим объектом. Итак, на наш взгляд, метапознание позволяет создавать на метауровне динамическую модель объектного уровня. Метауровень не только располагает информацией о том, что происходит на объектном уровне, но также, с помощью имеющейся модели, имеет возможность изменять состояние нижнего уровня – этот механизм и есть контроль.

Таким образом, ключевые цели и аспекты серии состоят в следующем: Во-первых, речь идет о новом жанре. Электронная переписка рассматривается как новый научно-философский жанр. Она сохраняет мысли, идеи, развитие теорий и личные отношения видных учёных и философов, подобно традиционным письмам. Во-вторых, речь идет о важности публикации переписок ученых. В этом аспекте, наша серия призвана публиковать электронные переписки в виде сборников, чтобы они стали источником для понимания идей и теорий учёных. В-третьих, речь идет о поиске истины и метапозиции. Цель серии – поиск истины и формирование «метапозиции» по отношению к спорным вопросам в науке, познании, мировоззрении и культуре. Метапозиция – это позиция «над» чем-либо, позволяющая выйти за пределы привычного восприятия и перейти на другой уровень сознания. В-четвертых, речь идет о значимости диалога. Серия подчёркивает, что истина рождается в диалоге. Она возвращает к первоначальному смыслу обмена мыслями, где письма связывали умы и эпохи. В-пятых, речь идет о роли безымянных помощников. Серия обращает внимание на важность не только самих авторов идей, но и их безымянных хранителей и распространителей. В-шестых, речь идет о философских технологиях. Для формирования метапозиции авторы используют три исследовательских метода: анализ, синтез и комментарий. Используется кантовское понимание анализа («прояснение») и синтеза («расширение знания»). Анализ – это мысленное разложение целого на части, а синтез – мысленное восстановление отношений между ними. Комментарий рассматривается как метод интерпретации, который позволяет выйти за границы комментируемого текста. Его основная цель – выражение собственного мнения, отношения и оценок. Он позволяет не только реагировать на предмет суждения, но и выявлять логические нестыковки, а также восстанавливать справедливость цитирования.

В чем заключаются свойства метапозиции? Во-первых, бездейственность и безэмоциональность, когда субъект в метапозиции не может совершать действий и не испытывает эмоций, но может их оценивать. Во-вторых, самодистанцирование и надситуативность, когда оценивание ситуации со стороны предстает как высший уровень абстрагирования – метапознание, которое создаёт динамическую модель на метауровне, позволяюая не только получать информацию о происходящем на объектном уровне, но и изменять его состояние, что и является механизмом контроля.