Сын льва

Глава первая

Это было хорошо знакомое чувство – за три года выступлений она десятки раз его испытывала, проходя по длинному темному коридору, который цирковые бойцы называли Путем Обреченных. Чтобы пройти его неспешным шагом, походкой воина, готовящегося к битве, требовалась пара минут – достаточно времени для того, чтобы предаться воспоминаниям и прочувствовать, какой же великой ценностью является жизнь и как она неразумно поступает, подвергая ее смертельному риску. Особенно теперь, когда она больше не рабыня, не цирковое мясо, предназначенное для кровавого зрелища. Но Путь Обреченных выводил в конце концов к Воротам Рока – огромным дубовым воротам, за которыми были яркий дневной свет и арена. Место, которое манило храбрецов, которое рождало их и питалось их кровью. За воротами ждали победа и слава – или смерть. До нее здесь проходили многие, и многие пройдут этим путем после того, как ее не станет. Но пока героиня дня – она, Каста-Воительница, Каста-Амазонка, лучший боец Большой арены Дарната. Сегодня пришел час еще раз доказать, что она достойна своей славы.

Ее противник уже там, на арене. И зрители ждут ее появления. Старый ланиста Дерак сказал ей, что сегодня цирк просто забит народом – это значит, что схватку увидят больше семидесяти тысяч человек. Семьдесят тысяч пар глаз будут не отрываясь следить за каждым взмахом оружия, за каждым движением бойцов, ожидая кровавой развязки поединка. Семьдесят тысяч граждан благословенного богами города Дарнат будут делать ставки, кто же победит в этом бою, и кто-то сегодня уйдет из цирка богачом, а кто-то потеряет все, поставив на побежденного. Потому что с арены сегодня уйдет живым только один. Таково условие поединка, которое поставил ей Шабак, секретарь Абнуна, хозяина Большого Цирка. Таково условие каждого поединка в честь богов Дарната.

Каста дошла до конца коридора, выпрямилась, встала перед воротами, дожидаясь, когда привратники, наряженные демонами смерти, откроют их. Она еще не видела арены, но могла слышать рев многотысячной толпы на трибунах цирка и была спокойна. За три года своей карьеры циркового бойца Каста участвовала в ста тридцати пяти схватках, и почти всегда боги ее отцов были благосклонны к ней – лишь дважды она получала серьезные ранения, опасные для жизни. Она сражалась в парных и групповых боях: ее противниками были легкие и быстрые копьеносцы-ретиарии и тяжеловооруженные меченосцы, секироносцы и латники, всадники и колесничие, люди, звери и злобные чудища, доставленные в Дарнат из далеких земель отважными охотниками. Она убивала всех. Однако сегодня она встретится с необычным противником. Никогда еще на арене Большого цирка не встречались в рукопашной схватке человек и орк.

Тяжелые барабаны с надрывным скрипом наматывали на себя мощные железные цепи, створки начали расходиться, и в лицо Касты ударил яркий солнечный свет, особенно желанный после тьмы кубикул и коридора, которым она шла к арене. А потом она увидела арену – девственно-чистую, белоснежную от покрывающего ее чистейшего морского песка. Она шагнула вперед, двинулась к центру арены пружинистой легкой походкой, и волна восторженных воплей и рукоплесканий накрыла ее. Каста обожала эти секунды – ради них стоило рисковать жизнью. Она увидела глаза зрителей; тысячи мужчин смотрели на нее с вожделением, тысячи женщин – с завистью. Уже давно она была для этих людей героиней, воплощением силы и отваги, и осталась ею до сих пор. Про ее красоту, отвагу и жестокость слагают стихи, и самые высокопоставленные мужчины царства домогаются ее любви. Ее встречают так, как, быть может, не встречают на улицах Дарната самого шофета – Тень богов на Земле, правителя этого города. И только потом, оторвав взгляд от переполненных трибун, Каста увидела в самом центре арены своего врага.

Орк был огромен. Он был на локоть выше девушки и раза в два шире. Густо заросшая черными волосами грудь орка бугрилась железными мускулами, кривые ноги видом и крепостью напоминали дубовые сучья, жесткая грива торчала дыбом. Когда Каста шагнула к противнику, глаза орка полыхнули алым пламенем, а верхняя губа поползла вверх в усмешке презрения, открыв острые желтые клыки. Орк был вооружен большим овальным щитом и тяжелым обоюдоострым топором-лаброй на рукояти в полторы сажени длиной, который, однако, в его могучих ручищах смотрелся как игрушка.

– Ха, женщина! – хрипло крикнул орк. – Тулькан ждать, когда женщина идти с ним драться. Тулькан уважать женщина. Тулькан быстро убивать женщина. Он показывать голову женщина свои дети по праздникам! Красивый голова, Тулькан долго его хранить.

Каста ничего не ответила. Нет смысла разводить политесы с этим чудищем. Странно, однако, что эта тварь вообще умеет говорить. Она с удовлетворением подумала, что для этого поединка подобрала правильное оружие. Дерак предлагал выбрать копье, но Каста решила взять оружие, которое опробовала и на людях, и на зверях. Когда-то она сама придумала, как превратить обычный стальной пехотный меч в жестокое оружие убийства; оставив одно из лезвий таким, какое оно есть, Каста при помощи циркового кузнеца превратила второе лезвие в острейшую пилу, удар которой неминуемо вызывал сильное кровотечение и шок. Зазубренный клинок, который окрестили Живодером (сама Каста называла его Лаской Шантэ), немедленно вошел у бойцов в моду, сделав сражения в цирке еще более кровавыми и жестокими, но она-то была первой! И этот орк сейчас почувствует на себе, каково это – пропустить даже случайный удар Живодера. Тем более что доспехов на орке почти нет, только широкая юбка из вареной кожи, защищающая низ живота и бедра. Несколько режущих ударов Живодером по рукам и ногам, и исход боя будет решен.

Каста подняла глаза к трибуне, где сидел шофет, но с удивлением увидела, что правитель сегодня не соизволил посетить цирк. Это было неожиданно, божественный шофет никогда не пропускал схватки с ее участием. Место правителя занимала его молодая жена, прелестная Куати, дочь царя Саиса Зураппы и красивейшая женщина Дарната, облаченная в пурпур и виссон, сверкающая драгоценностями великой цены. Касте показалось, что в изумрудных глазах красавицы она увидела нечто большее, чем просто интерес к ней. Жена правителя смотрела на нее с восхищением. Но почему Куати в одиночестве? Однако странно, что сам правитель пропускает такой необычный бой. Божественный Рас-Наван, шофет Дарната – великий любитель ратных забав, это все знают. Может быть, правитель занемог? Или такое равнодушие к поединку – тревожный сигнал для самой Касты, знак монаршей немилости?

– Женщина трусить! – рявкнул орк, выводя Касту из раздумий. – Тогда Тулькан нападать первый!

Сказал – и прыгнул под дружный рев трибун. Тяжелая острозаточенная лабра сверкнула в воздухе, и Каста лишь в последний миг успела подставить щит. Даже скользящий удар лабры заставил ее покачнуться. Но она быстро пришла в себя. В быстром пируэте отскочила вправо и резанула мечом по руке с секирой, но не рассчитала расстояния. Орк втянул косматую голову в плечи, заревел и нанес новый удар. На этот раз Каста без труда ушла из-под удара, кокетливо улыбнулась орку – она хорошо знала, что такая улыбка бесит ее противников.

– Ну давай, урод, чего встал? – крикнула она. – Или уже вымахался?

Орк попытался достать девушку боковым секущим ударом, но лезвие лабры лишь задело край щита, и Каста усмехнулась. Если боги не попустят ей пропустить случайный удар, то этот поединок за ней. Орк слишком медлителен, неуклюж и прямолинеен, да и секира совсем не то оружие, с которым удобно драться против меченосца. Сейчас она его пощекочет…

Тулькан разгадал атаку противницы и искусно ушел вбок – зазубренный клинок с противным скрежетом царапнул по щиту орка. Потом они какое-то время кружили по арене, сверля друг друга свирепыми взглядами. Цирк притих – все, затаив дыхание, ждали новой атаки, стремились не пропустить момент, когда наконец-то прольется первая кровь.

Каста продолжала улыбаться. После того, как орк вновь попытался достать ее размашистым боковым ударом лабры, она послала ему воздушный поцелуй, вызвав смешки на трибунах. Орк атаковал вновь. Девушка легко уклонилась от удара, пробежала мимо Тулькана на цыпочках и встала, выставив перед собой щит и отведя руку с Живодером назад, как бы приглашая орка атаковать.

– Хочешь меня поиметь? – крикнула она. – Попробуй, красавец. Я залюблю тебя до смерти.

На трибунах захохотали. Тулькан оскалил клыки и внезапно прыгнул вперед. На этот раз он не рубил, а просто ударил тычком, попав в середину щита. Касту отбросило назад, будто ее ударили тараном. Орк взревел, повторил атаку, усилив удар в щит девушки яростным прыжком. Трибуны взревели – лучший боец Дарната, непобедимая амазонка Каста, упала навзничь. Трибуны услышали ее пронзительный крик. Но орк сделал то, чего никто не ожидал. Подняв секиру, Тулькан отошел на шаг и прохрипел:

– Вставать, женщина! Тулькан не бить лежачий!

Каста, выплевывая набившийся в рот песок, поднялась на ноги. Тысячи глаз с недоумением смотрели на нее, а она смотрела на орка. Тулькан спокойно стоял, положив лабру на плечо, и ждал, когда девушка придет в себя. И Каста увидела его взгляд. Странный взгляд – в глазах орка не было ни ярости, ни жажды крови. Орк смотрел на Касту с интересом, будто старался получше ее рассмотреть.

– Ха! – крикнул он. – Вставать, драться! Ты красивый женщина, и Тулькан хочет убивать тебя красиво.

А он тщеславен, в замешательстве подумала Каста. И благороден, прах его забери – цирк совсем не то место, где следует соблюдать кодекс воина, но этот орк, видать, следует правилам честного боя даже тут. Однако таких ударов пропускать больше нельзя. После удара секирой левая рука онемела, щит сильно погнулся, но ран она не получила. Касте показалось, что на безобразном лице орка появилась торжествующая ухмылка. Видать, этот урод решил, что она всего лишь слабая девка, которую можно прихлопнуть, как надоедливую мушку. Самое время убрать ухмылку с его физиономии!

Каста бросилась вперед. Реакция у нее всегда была хорошая, она-то ее и спасала в поединке со зверями и монстрами. То, как Живодер распорол шкуру орка, Каста не увидела, а почувствовала всем телом. Она отскочила назад, закрываясь помятым щитом, и со злой радостью увидела, что лицо орка исказила боль, а песок под его ногами на глазах напитывается темной кровью. Зазубренное лезвие Живодера все-таки нашло жилу на бедре Тулькана.

– Нет, это я убью тебя красиво, – злорадно произнесла она.

Тулькан опомнился, пошел вперед. Каста сразу заметила, что ее противник заметно припадает на раненую ногу. Орк начал наносить мощные размашистые удары секирой, хэкая, будто мясник, но все они не попадали в цель – Каста уворачивалась от них с грацией, вызвавшей на трибунах рев восторга и гром аплодисментов. Потом, улучив момент, девушка сама атаковала, и снова Живодер попал в цель. На этот раз удар пришелся в бок, разорвав кожу и мышцы.

Трибуны заходились в криках восхищения. Теперь мало кто сомневался, что победа за человеком. Песок на арене покрывали все новые и новые багровые пятна, и вместе с кровью орк терял силы и надежду. Даже столь выносливое и сильное существо не сможет долго сражаться с таким кровотечением. Воистину, боги любят Касту-Дикарку! Опять она победила. Вот она снова пошла вперед, теснит орка, наносит удар за ударом. Эка, глядите, она в третий раз ранила этого урода! Слава Касте! Слава Непобедимой!

– Добей! – неслось с трибун. – Добей!

Орк уже с трудом отбивал виртуозные атаки Касты. На его руках и ногах появилось еще несколько рваных кровоточащих ран, лицо стало совсем серым, дыхание – прерывистым. Каста не торопилась; победа от нее никуда не денется, лучше поберечься и не подставиться ненароком под удар страшной лабры, одного точного удара которой довольно, чтобы оставить от нее мокрое место. Орк ранен, истекает кровью, но глаза его по-прежнему горят боевым огнем, и сил у него еще достаточно.

– Женщина тянуть время. Женщина жалеть, – вдруг прохрипел орк. – Пора заканчивать. Тулькан готов умирать.

Каста поняла. Тулькан признал поражение, и все, чего он хочет, так это умереть быстро и достойно. Кивнув орку, она молниеносно прыгнула вперед и ударом щита сбила противника с ног. Рев семидесятитысячной толпы оглушил ее.

– Убей! Убей орка! – кричали ей со всех сторон. – Прикончи эту падаль! Кас-та! Кас-та!

Тулькан лежал без движения и тяжело дышал. Кровавая лужа все больше растекалась под ним, но Каста вдруг поняла, что орк в схватке не получил ни одной смертельной раны. Кровь из ран орка была темной и вытекала медленно, хоть и обильно – Живодер не перерезал ни одной артерии. Тулькану повезло. С такими ранами выживают. Хотя о каком везении речь, если жить храброму орку осталось всего несколько мгновений?

– Убей! – гремело в ушах девушки. – Добей!

Внезапно Каста вспомнила о жене шофета, красавице Куати. Интересно, она тоже требует смерти этого орка? Она подняла глаза – Куати продолжала сидеть на резной скамеечке и смотрела на нее. В ее огромных ясных глазах было отвращение, а бледность, покрывшую ее лицо, не мог скрыть даже слой тональной пудры. Бой не доставил ей удовольствия, обилие пролитой на арене крови напугало красавицу, а предстоящий финал схватки вызывал у нее только страх и омерзение.

Каста отвела глаза от трибуны шофета и занесла меч. Тулькан кивнул ей и запрокинул голову, чтобы открыть горло.

– Женщина победить, – сказал он устало. – Убить быстро.

– Нет! – Каста лишь спустя какое-то время сообразила, что это говорит она сама. – Хотите его смерти? Клянусь Гаваном, никогда! Я боец, а не мясник. Если кто хочет, пусть сам выйдет сюда и добьет раненого. Он сражался честно и храбро. Я не хочу убивать!

Крики смолкли, над огромным цирком повисла тишина. Еще никогда боец не шел наперекор воле публики. Более того, пощада была дарована не человеку – свирепому чудовищу, уродливой твари. Но Каста смотрела не на этих людей, ожидавших зрелища смерти и разочарованных непонятной и неожиданной развязкой. Она снова перевела взгляд на царицу Куати, будто только ее решение могло сейчас спасти или погубить раненого орка.

Куати медленно поднялась со скамеечки. Глаза ее были холодны и пусты. Но прежде чем покинуть трибуну, правительница Дарната сняла с пальца перстень и бросила на арену, к ногам Касте. Зрители встретили этот царственный жест торжествующим ревом.

– Долго думать, – сказал орк, и в его желтых глазах мелькнуло удивление. – Убивать!

– Нет. – Каста подняла с песка сверкнувший алым огоньком перстень и поклонилась в ту сторону, куда под гром оваций удалились супруга шофета и ее свита. – Пусть кто-нибудь другой выпустит тебе кишки. Я не хочу.

– Ты спятила! – сказал ей старый Дерак, когда она вышла в Ворота Победителей и смогла наконец-то напиться и вытереть пот с лица. – Почему ты не убила эту тварь? Устроители игр страшно недовольны. Смотри, как бы не пожалеть!

– Ты угрожаешь мне, старик? – спокойно спросила Каста, зачерпнув ковшиком новую порцию воды из ведра.

– Ах, дочка, ну почему ты не хочешь послушать мудрого совета! Орка специально доставили в цирк, чтобы его убить, как ты не понимаешь? Все хотели видеть, как отважная Каста прикончит чудовище. Ведь это был всего лишь орк. Тупая жестокая тварь. Говорят, они человечину едят. А ты обманула их надежды. Теперь публика отвернется от тебя. Твоя слава померкла, дочка. Из-за глупого непонятного мне сострадания.

– Глупого? – сощурилась Каста. – А ты видел, как в начале боя, когда я потеряла равновесие и упала, это чудовище позволило мне встать на ноги? Да ни один из тех псов, с которыми я дралась на этой арене, не вел себя так же благородно, как этот орк! Кстати, пусть лекари поспешат его перевязать. Если он не истечет кровью, то поправится и проломит на арене еще немало человеческих голов на радость этим кровожадным скотам.

Старый ланиста не ответил девушке и ушел, сокрушенно покачивая головой. Однако Каста о нем уже не думала – к ней подошел помощник распорядителя игр Шабак, моложавый человек в хорошей шелковой тунике и с золотым ожерельем на шее.

– Раскисаешь, героиня, – сказал Шабак с презрительной усмешкой. – Раньше ты убивала, не раздумывая.

– Раньше я была глупой, теперь поумнела. Ты принес деньги?

– Вот они. – Шабак подал девушке мешочек с золотом. Каста заглянула в него.

– Здесь только десять саккаров, – сказал она, тяжело посмотрев на Шабака. – Мы договаривались на двадцать пять.

– Когда благородный Абнун заключал с тобой договор, селтонка, он рассчитывал увидеть на арене Касту-Воительницу, Касту-Убийцу. Ты же сегодня заслужила прозвище Касты-Плаксы.

– Ты думаешь, я сейчас кинусь бить твою смазливую рожу, Шабак? – спокойно сказала девушка, хотя в душе у нее все кипело. – Как бы не так, сволочь! Я знаю, что закон защищает такую мелкую мразь, как ты и твой хозяин. Но погоди, придет день, и ты сам приползешь ко мне и будешь умолять выступить на этой трижды засратой арене! А пока проваливай отсюда, а то ведь я могу и про законы забыть.

– Глупая шлюха! – Шабак улыбнулся, но в глазах его был страх. – Смотри, как бы твои безумные речи не передали наверх, в Дом Солнца.

– Сегодня Солнце из Дома Солнца была на представлении, и в ее глазах я прочла просьбу быть милосердной, – ответила Каста, – хотя подобное тебе шакалье требовало крови этого бедняги. Я знаю, каким богам молиться. Пятнадцать саккаров остаются за тобой, Шабак, и за толстопузой жабой по имени Абнун. Однажды я приду, чтобы потребовать их обратно.

– Придешь, как же! – Шабак сделал отвращающий жест в сторону Касты. – Скорее небо упадет на землю или ты свой варварский зад поцелуешь. Дорога в цирк теперь закрыта для тебя, жалкая селтонка. Навсегда.

Много городов на подносе Вселенной, и каждый из них по-своему любим бессмертными богами, но нет города богаче и прекраснее, чем Столица Семи Морей, Священный город Игерабала, славный Дарнат!

Молодой шофет Рас-Наван, Хранитель Солнца, смотрел с балкона своего дворца на огромную бухту Дарната, и сердце его наполняла гордость. Еще бы, в каком еще городе мира есть такой порт? Быстроходные триремы и громадные пятипалубные торговые гептаресы с Золотой Горы кажутся игрушками, зажатыми в Ладони Игерабала – так дарнатцы называли свою бухту. И все эти суда в его власти. И весь этот город, где храмы, дворцы и сады так прекрасны, что даже неотесанные варвары замирают от восторга, попадая на улицы Дарната. К услугам шофета пятидесятитысячная армия из наемников и огромный флот в тысячу кораблей, готовый сокрушить любого врага. Для шофета нет ничего невозможного. Одно слово – и дарнатские купцы бросят к его ногам несметные сокровища, накопленные многими поколениями. Один намек – и тайные убийцы избавят его от врага, если даже им придется отправиться за его головой на край земли. Одно высказанное желание – и придворные маги сумеют пробудить тайные неназываемые силы, чтобы исполнить волю шофета. Воистину, только избранный Высшими силами в неполные двадцать лет может обладать такой великой властью! Однако почему на его сердце тяжесть и отчего так часто приходят к нему печальные мысли? Не потому ли, что все боги к нему расположены, и только одна капризная богиня обходит его своей милостью?

Одна-единственная богиня. Прекрасная Куа, дарующая смертным любовь.

– Луккар! – негромко позвал шофет.

Один из двух роскошно разодетых придворных, вошедших в покой несколько мгновений назад и нерешительно застывших за спиной правителя, вздрогнул, мелкими торопливыми шажками подкрался к шофету, упал к его ногам.

– Ты доставил мои подарки? – спросил шофет.

– Да, о Лучезарный!

– Прекрасная Шеммер-Та-Нат приняла их?

– Она не вышла ко мне, о Лучезарный. Твои подарки я вручил домоправителю Узмая, и он поклялся, что несравненная Шеммер-Та-Нат сегодня же оценит их богатство и красоту.

– Ты сказал о моем приглашении?

– Конечно, о Лучезарный. Домоправитель заверил меня, что все передаст своей госпоже.

– Хорошо, Луккар, я тобой доволен. – Шофет протянул руку для поцелуя, и Луккар тут же приник к ней губами.

– Ты хочешь что-то сказать, Гаваор? – спросил шофет, не оборачиваясь, второго придворного.

– Государь, прибыл ваш дядя, Верховный жрец Шат-Цебу. Он сказал, что повелитель назначил ему аудиенцию на полдень.

– Верно, я совсем о нем забыл… Пригласи его сюда, Гаваор. А вы оба можете идти.

Придворные, кланяясь и обметая мраморный пол своими широченными рукавами, выскользнули из покоя. Шофет перевел взгляд на бухту. Вода в свете солнца казалась то прозрачно-зеленой, то густо-синей. У его жены Куати глаза зеленые. А у Шеммер – синие. И почему-то в последнее время он стал отдавать предпочтение синему цвету.

Визит Верховного жреца Рас-Наван воспринял с воодушевлением. Владыка Ашран – единственный при дворе, если не считать Луккара и Гаваора, кто знает о его тайной страсти. К удивлению шофета, Ашран воспринял исповедь юного правителя с пониманием. И может быть, сегодня Рас-Наван услышит от главы жреческой коллегии Шат-Цебу дельный совет. У любящего дяди всегда найдется хорошая идея для любимого племянника.

Жрец, роскошно одетый и благоухающий дорогими ароматами, вошел неторопливой и важной походкой – его власть в Дарнате почти равна власти шофета, так что не стоит во время встречи родичей с глазу на глаз обременять себя ненужными церемониями. Обменявшись с шофетом поцелуем – единственное требование придворного этикета, который владыка Ашран всегда соблюдал, – жрец осторожно, чтобы не помять складки своей роскошной мантии, опустился на скамью. Рас-Наван продолжал стоять.

– Здесь можно говорить спокойно, – сказал шофет. – Нам никто не помешает.

– Рад видеть тебя в добром здравии, племянник. Кое-кого удивило, что ты сегодня не был на Играх. Такое невнимание к цирковому представлению сочли даже за признак твоего нездоровья.

– Мне не хотелось смотреть на эту бойню. Но уж если ты об этом заговорил, так расскажи – было ли сегодня на арене что-нибудь стоящее?

– В первом отделении было много крови. Абнун не обманул наших ожиданий. Звери были великолепны.

– А во втором отделении?

– Твоя любимица Каста победила орка, однако оставила ему жизнь, хотя весь цирк требовал прирезать его.

– Это похоже на Касту, – усмехнулся шофет. – Она как дикая кошка, ее нельзя приручить. Только поэтому я до сих пор не взял ее в свой дом. Сделаю ее своей наложницей, а она меня зарежет, ха-ха-ха! Абнун, похоже, был в ярости?

– Еще бы! Думаю, толстяк до сих пор в страхе обливается кровавым потом. Ведь он обещал тебе, что Каста прикончит орка.

– Я не могу гневаться на Касту. Она своенравна, как необъезженная кобыла, но… красива. Красивой женщине многое прощается.

– Если позволишь, племянник, такое своеволие недопустимо. Бои в цирке не только зрелище, но и подношение жертвы богам. Бои должны заканчиваться смертью участников.

– Меня все это мало заботит. Я думаю о другом, дядя.

– О делах государственных? Или же о синеглазой деве из Храмового квартала?

– Надеюсь, ты сохранил в тайне наш разговор.

– Можешь не беспокоиться, жрецы умеют молчать. Если хочешь знать мое мнение, тебе не стоит давать волю чувствам. Твоя жена Куати прелестна, и я бы посоветовал тебе больше обращать внимания на нее, а не на дочку купца.

– Дядя, это сильнее меня. Я вторую неделю пытаюсь обуздать свою страсть, но от этого она разгорается все сильнее и сильнее.

– Это потому, что ты молод. В твоем возрасте любовь похожа на безумие – она поглощает нас целиком и заставляет совершать глупые и непонятные поступки. В конце концов, ты шофет, Воплощение Солнца на Земле. Ты волен взять на свое ложе любую женщину, какую пожелаешь. Возьми себе Шеммер-Та-Нат, и никто не посмеет тебя осудить.

– А отец Куати? Ты забываешь, дядя, что я женат всего четыре месяца. Этот мир устроен так, что мою связь с Шеммер-Та-Нат не получится скрывать от людских глаз. Слухи и сплетни разлетаются быстрее стрел. Царь Зураппа будет оскорблен, если узнает, что я делю ложе не только с его дочерью. А мне кажется, что я не люблю Куати и никогда не любил.