Расплата

Пролог

2000 год. Испания, Парла

Хмурое весеннее небо словно свинцовым куполом давило на голову. Мрак утра наползал на город, оловянными облаками затягивая небо, казалось бы, только недавно переболевшее коротким ливнем. Непривычно промозглое и серое утро для весны в Испании. Тучи нависали над полосой города, и угрожающе надвигались на угрюмые дома – точно лапы дождевого зверя.

Свод кованных створок усыпальницы венчает высеченный из камня феникс – символ семьи Аларкон, что неустанно бережет живых и хранит покой умерших членов рода.

Сквозь кованую решетку усыпальницы просматривались ряды мраморных плит, уходящих в полумрак. Холодный, безжизненный камень, хранящий в себе прах ушедших. Это было место тишины и скорби, место, где время замирало, а эхо шагов звучало как зловещее напоминание о бренности бытия.

Утро не предвещало ничего хорошего. Серость давила, сырость проникала под кожу, а запах земли и гнили щекотал ноздри. Даже каменный феникс, символ возрождения, казался усталым и измученным, словно разделял скорбь тех, кто был похоронен в этой усыпальнице.

Лакированный гроб, отливающий холодным блеском в полумраке усыпальницы, медленно и плавно плыл над головами свиты. Мужчины, облаченные в строгие черные костюмы, с лицами, высеченными из камня, несли на своих плечах усопшего главу семьи Аларкон. Каждый их шаг был выверен и тих, как того требовала церемония.

Девятилетний Себастьян, сжимая до боли ладонь матери, не отходил от нее ни на шаг. Он впервые оказался на кладбище, в этом мрачном и пугающем месте, где обитали лишь тени и скорбь. Трудно объяснить ребенку, почему его отец больше не дышит, почему не просыпается, не открывает глаза в ответ на его зов. Почему теперь он будет жить в холодном склепе, а не в теплом доме. Трудно объяснить, что такое смерть ребенку, что такое смерть.

Трудно объяснить все это ребенку, у которого первым сознательным воспоминанием из детства будет вид жестокой расправы над его отцом. Вид растерзанной души его матери, отчаянно бившейся в руках чужака, пытаясь спасти мужа. Его младшей сестре повезло больше. Маленькую Аделаиду успела спрятать нянька. Но Себастьяну не нужны объяснения. События той ночи едко въелись в радужку глаз, постоянно мелькая в подсознании, каждый раз рисуя события в более темных красках.

Долорес была бледна и молчалива, ее взгляд был устремлен вперед, в пустоту. В ее глазах плескалась бездонная печаль, но не было слез. Она была сильной женщиной, и знала, что сейчас ей нужно быть опорой для своих детей.

Тяжелый ком подступает к горлу женщины, и Долорес закрывает глаза не позволяя слезам покатится по щекам. Много сил приходится прикладывать, чтобы не впасть в истерику. Долорес Аларкон и представить не могла, что сука-судьба настигнет их семью именно в это время. Потеря мужа, сейчас, когда все стало налаживаться, была сильнейшим ударом для нее.

Она помнила слова мужа, его заверения о том, что синдикат не посмеет их тронуть, что они защищены, что им больше ничего не угрожает. Но все это оказалось лишь пустыми словами, прахом, развеянным ветром. Его обещания оказались ложью. Синдикат добрался до них, вырвав из ее жизни самого дорогого человека.

И теперь, стоя у гроба своего мужа, Долорес чувствовала себя опустошенной и беззащитной. Она понимала, что впереди ее ждет тяжелая борьба, что ей придется взять на себя ответственность за все, что оставил ей муж.

Себастьян шмыгает носом не сдерживая слез. Он ребенок и ему позволено многое. Теперь же, пока он не подрастет, Долорес будет вести дела их семьи. Вести сына за собой, обучая и прокладывая дорогу. Она должна сделать все, чтобы защитить хотя бы сына, раз не смогла мужа.

Гроб с глухим стуком опустился на предназначенный для него пьедестал. Торжественно и медленно его накрыли толстым полотном с изображением феникса – символа возрождения и вечной жизни, вытканного золотыми нитями на черном фоне. Ирония ситуации резанула сердце Долорес, но она сохранила невозмутимость.

Маленький Себастьян, не отрывая взгляда от гроба, сделал несколько неуверенных шагов вперед. Рукой он потянулись к нему, и неосознанно коснулся прохладной, лакированной поверхности крышки. От нее веяло замогильным холодом и пугающей пустотой, словно в ней заключалась вся скорбь и безысходность этого мира. Себастьян знал, что за этой холодной гладью – его отец. Там, где больше нет тепла, улыбок и объятий.

Власт Аларкон всегда понимал, что когда-то придет время, когда он уйдет на покой, и его сын унаследует его дело, станет во главе семьи. Он воспитывал Себастьяна как будущего лидера, готовил его к трудностям и опасностям этого мира. Но, как показало время, к этому “когда-то” не был готов никто. Ни Власт, ни Долорес, ни, тем более, их дети. Все произошло слишком рано, слишком неожиданно, слишком жестоко.

– Миссис Аларкон, – низкий и тихий голос обращается к Долорес.

Она лишь кивает и гроб укладывают в нишу. Пьедестал, на котором стоял гроб, был словно последним бастионом и удушающим осознанием. Себастьян внимательно наблюдает за тем, как блеск лака меркнет в темноте нового отцовского обиталища. «Все мы будет там», так он говорил.

– Оставьте нас. – голос Долорес нарушает тишину.

Люди отца слегка склоняют головы в знак своего уважения и уходят.

Теперь в жизни этих людей поклонов станет еще больше. Льстивых улыбок и слащавых речей. Теперь, когда Власт ушел, вокруг них начнут виться стервятники, жаждущие урвать кусок от его империи, проверить их на прочность, выявить слабые места. Подобострастные поклоны и лицемерные соболезнования будут лишь маской, скрывающей корыстные намерения и зависть. Долорес это знала, и ее сердце сжималось от боли и тревоги.

Она коротко, почти невесомо, погладила маленького Себастьяна по голове, ощущая под своей рукой мягкость его волос. Ее взгляд, полный материнской любви и беспокойства, устремился в его серые глаза. В этих глазах, таких же, как у Власта, она увидела отражение своего страха, но и увидела искорку решимости, которая вселяла в нее надежду.

Долорес знала, что теперь Себастьян станет мишенью. Он – наследник, продолжатель рода Аларкон, и многие захотят избавиться от него, чтобы захватить власть и богатство семьи. Ей нужно защитить его, оградить от опасности, научить выживать в этом жестоком мире.

– Все будет хорошо, вытри слезы. – Долоре берет сына за руку. Они направляются к выходу. – Во всяком случае, у тебя будет все, для того, чтобы стать счастливым. Но только если ты сумеешь этим воспользоваться. – Долорес выпрямилась и лишь взглядом подозвала к себе молодую женщину. – Проводите Себастьяна в машину, я приду следом. – Долорес стискивает зубы, чтобы не дать слабину в присутствии сына.

Но стоит только Себастьяну вместе с няней удалиться, как Долорес овладевает нестерпимая боль. Боль – глубокие раны, которым она никогда не позволит затянуться, намеренно сдирая свежую корку. Боль о которой не можешь забыть, не хочешь. То самое чувство, которое будет с тобой на протяжении долгого времени. Горло сдавливает жгучая боль, а глаза щиплет от желания кричать во все горло. Но единственное, что сейчас может себе позволить Долорес – это задыхаться от плача, надрывисто втягивать обжигающий воздух. Пугающий хриплый голос, кажущийся омерзительно чужим.

И в этот момент, в полумраке усыпальницы, среди мраморных плит и тяжелого запаха земли и скорби, рождается новая Долорес Аларкон – сильная, решительная и беспощадная. Женщина, готовая на все, чтобы защитить свою семью и отомстить за смерть своего мужа. И синдикат скоро узнает, что разбудил в ней зверя, с которым лучше не связываться. Война только начинается.

Глава 1

Испания, Хетафе. 2023 год, 1 августа

Габриэла определенно была тем ребенком, который здоровался абсолютно с каждым, когда находилась на публике. С любым человеком, с которым взаимодействовали ее родители, она так же заводила разговоры на интересующие ее темы. Многие девочки в дошкольном и школьном возрасте заинтересованы темой нарядов или куклами, но Аделаиде и Гуго постоянно приходиться бросать на людей извиняющиеся взгляды, когда маленькая Габриэла занимала очередного взрослого историей о происхождении дорогих камней, и недоумевала, почему, к примеру, леди с крупным алмазами на шее не испытывала такого же бурного восторга по этому поводу, как она сама. Габриэла не могла не увидеть в ушах матери новые сережки, крупный камень которых так и манил ее. Гуго подарил их своей супруге на двадцать шестые ее именины. С того момента, Габриэла не могла спокойно пройти мимо двух вещей, чудесных украшений с камнями, коих у нее было уже предостаточно, и красивых мальчиков.

Но того же не скажешь о ее брате – Даниэле. Серьезный и хмурый, он часами мог сидеть за книгой. И это отнюдь были не сказки, как по началу думала бабушка – Долорес, заваливая внука детскими книжками про медвежат и машинки. Его куда больше интересовала тема шахмат. Увидев не так давно, как дядя Себастьян играет с мамой в шахматы, Даниэлю сильно захотелось узнать, что же это за фигурки такие, и каким же правилам они подвластны. Но что их с сестрой точно объединяло, так это то, что в свои шесть лет они терпеть не могли когда другие дети трогали их вещи.

По лицу прилетело одной девочке, которая решила подшутить над Габриэлой, спрятав пуанты, когда она была на занятиях по балету. Тогда раздули большой скандал и Габриэлу даже хотели выгнать из группы за нарушение дисциплины, если кончено она не принесет свои извинения пострадавшей. На что Габриэла улыбнулась и еще раз проехалась по лицу девочки, но на этот раз уже сумкой. Теперь она посещает частные уроки по балету, что ее несомненно устраивало куда больше. Ведь теперь просто некому над ней подшучивать.

– Даниэль, Габриэла! – по дому, в поисках детей, заглядывая в каждую комнату вышагивала молодая девушка. – Сейчас не время для пряток, все уже ждут вас.

Она обнаруживает их в гостиной. Дети распаковывали подарки. Их было много, очень много. Подарочная упаковка была повсюду, ленточки, блестки, пакеты.

– Вот вы где. – девушка подперла руками бока. -Все ждут вас в саду, пора задувать свечи и разрезать торт. Огромная восковая шестерка уже начала плавиться. Вы же не хотите есть торт со вкусом воска?

– Они справятся и без нас, Кристина. – увлечённо крутя в руках не большую коробку, Габриэла ее потрясла возле самого уха. – Как же тебя открыть, – пробубнила девочка уже себе под нос.

Кристина усмехнулась и шумно выдохнув опустилась на пол возле детей.

– Да у вас тут просто гора подарков. – девушка удивленно прошлась глазами по вещам разбросанным вокруг ребят. – А тебе что подарили, Даниэль?

Мальчик зашуршал руками среди оберточной бумаги, отбрасывая ее в сторону. На полу оказалась большая шахматная доска, которую Даниэль попытался водрузить на стеклянный кофейный столик.

– Какая большая и тяжелая, давай я тебе помогу. – Кристина расчистила место на столике и установила шахматную доску.

– А вот фигурки. – Даниэль начал расставлять их по шахматному полю. – Ты будешь со мной играть?

– Конечно буду. – Кристина тепло улыбнулась и убрала волосы с лица мальчика, что настырно лезли ему в глаза. – Но сейчас вас, ребята, ждут на вашем дне рождении.

– Нам и тут хорошо. – сквозь зубы проговорила Габриэла и поджав губы с силой потянула крышку коробки на себя. Поддавшись манипуляции, крышка все же открылась. – Так, – опустив любопытный носик внутрь, Габриэла просияла. – Какие чудесные! – тут же вытащив из коробки белые туфельки девочка не секунды не раздумывая сняла свои и надела только что распакованные. – Правда красивые? – Габриэла покрутилась перед Кристиной.

– Они прекрасны. – похвалила подарок девушка.

– Дети, я обещаю, что все ваши подарки мы откроем и все оценим, но сейчас нам нужно быть в саду. – Кристина поднялась с пола, но не увидев ожидаемой реакции, решила использовать козырь. – В саду вас кое-кто ждет.

Габриэла словно по щелчку подняла взгляд на няню.

– Дядя приехал? – Даниэль переглянулся с сестрой.

– Узнаете, когда явитесь в сад. – Кристина хитро улыбнулась.

Детям хватила и пол секунды, чтобы побросать то, чем они занимались и сорваться с места.

Сад блистал, и преимущественно от дорогих украшений, часов, запонок и оценивающих взглядов. Дети бегающие по двору, таскали пирожные и играли в игры. Это для детей был праздник, а для взрослых повод продемонстрировать уровень богатства, лоска и статуса. Жизнь через призму роскоши. Воздушные пирожные с кремом, тихий звон бокалов, свежие гортензии украшавшие сад и сладкий гнет жаркого полудня августа месяца. Сад полнился от гостей.

В этот торжественный день – день рождения своих детей, Гуго Васкес радушно встречал гостей на пороге своего особняка в Хетафе; со многими он был в хороших отношениях и даже дружил, кто-то был приглашен для налаживая отношений и связей. Посол Испании в сопровождении супруги явились одни из первых. Радушный Гуго крепко пожал руку Хавьера де ла Торре, и не обделил вниманием его жену – Изабеллу. С послом они старые знакомые и много дел провернули в молодости, благодаря которым Хавьер теперь занимает одну из высокопоставленных должностей при правительстве, а женой посла стала утонченная, потомственная аристократка. Судья Маккаллистер и его малолетний сын Кристоф, прибыли следом. И этот человек был приглашен именно с той целью, чтобы обзавестись друзьями еще и в судебной системе. Среди прочих, начальник полиции – Фредерик Гарсия и его супруга – Флорес, их дети; Мадлен двенадцати лет. Не погодам взрослая девочка, не отлипала от своего смартфона и постоянно жевала жевачку. Роберт девяти лет, мальчик неуклюже поправляющий то и дело сползавшие очки. И Роза, самый младший и поздний ребенок. Розе было всего пять лет. Высокий и немного толстоватый Фредерик явился на мероприятие по одной лишь причине, он знал чьими племянниками являются именинники. Это хорошо знали все присутствующие.

За несколько месяцев до празднования всем гостям приходят фирменные приглашения в красивых конвертах с серебряными печатями в форме герба семьи. В письме с приглашением указаны цвет, на приемах такого рода всегда строгий дресс-код. Но каждый получив такое письмо читал меж строк, и видел фамилию Аларкон, а не Васкес. Что несомненно не могло не задевать самого Гуго.

– Где дети? – мужчина в черном смокинге поравнялся с женой, опаляя ее шею горячим дыханием и запечатлел на щеке Аделаиды легкий поцелуй.

Оставаясь в желанной тени дома, Гуго прищурившись скользил взглядом по гостям. Он словно уже представлял, как выгодны для него будут новые знакомства, и видел для себя открытые горизонты.

– Не знаю, – безразлично ответила Аделаида на выдохе. Идеально выпрямленная спина, острые ключицы и выверенный взгляд. Каждый раз смотря на свою жену, Гуго словно видел в ней ее брата, которого он не особо и любил. Более правдивым будет выражение – не переваривал.

Гуго косит глаза на руки жены, замечая платиновое кольцо с неприлично большим брильянтом на пальце. Облизнув губы, мужчина улыбнулся лишь уголками губ.

– Рад, что ты вновь надела мой подарок.

Упустить столь шикарный шанс продемонстрировать всю состоятельность и богатство своего дома Гуго просто не мог упустить.

Аделаида медленно переводит взгляд сначала на кольцо, а затем на мужа и с секунду изучает его профиль.

Идеально выпрямленная спина, быстро брошенный оценивающий взгляд, платиновое кольцо с неприлично большим брильянтом на пальце, широко улыбаться в обществе и тщательно отрепетированные фразы, все это было составляющим каждого мероприятия.

Гуго был старше нее. Легкая седина на его висках, и зачёсанные назад светлые волосы отлично дополняли его образ. Они познакомились в галереи, когда ей было двадцать один, а ему тридцать четыре. Ее никогда не смущала эта разница в возрасте, ей даже нравилось, что избранник ее уже состоялся в жизни. Ведя политическую карьеру, Гуго раздвигал себе дорогу наверх локтями и был готов на все, лишь бы его имя не покидало список Forbes. Аделаиду он покорил элегантностью и своими познаниями в искусстве. И шесть лет брака, кажется, не остудили его пыла. Или же остальным так только казалось. Блеснув своими серыми глазами Аделаида отвела взгляд и вовремя. Черная машина плавно припарковалась у самого выезда и минуту спустя из нее показалось знакомая фигура брата.

Этого человека, Аделаида была рада видеть всегда. Улыбка касается ее губ, а в душе все начинает трепетать и она решает пойти к нему на встречу. Но внезапно почувствовав на своем локте холодные пальцы, женщина обернулась.

– Не растрачивай свой пыл, дорогая. – Гуго ласково посмотрел на жену изображая заботу.

Едва качнув головой Аделаида зашагала к брату освобождаясь от цепких пальцев мужа.

– Чудесно выглядишь, Ада. – Себастьян крепко обнимает сестру и целует ее в щеку. – Я немного опоздал, прости. – сожаление трогает его лицо.

– Спасибо, Себ. – встреча с братом заставляет Аделаиду просиять, а заботы и волнения покидают ее. – Не волнуйся, твои племянники скорее всего где-то дербанят подарки. Их сейчас больше ничего не волнует.

– Тогда они несомненно будут рады этому, – Себастьян оборачивается. Двое высоких парней несли от машины с десяток пакетов, и около пяти больших коробок покоились возле машины, ожидая своей очереди.

– Себ, ты их разбалуешь. Для подарков уже и так выделена целая комната. – Аделаида смеется и взяв брата под руку утягивает к дому. – Мама будет рада тебя видеть. – Аделаида всегда скучала по брату, когда долго его не видела. Будь ее воля, так она бы осталась жить с ним и с мамой в одном большом доме, как когда-то в детстве.

– Конечно будет рада.

Сияющие кудри Долорес сияли так же, как золото на изящной шее. Женщина неспешно шла к ним. Долорес всегда считала своих детей самодовольными, высокомерными, но не считала, что это недостатки. Скорее отличительной семейной чертой. Долорес положила всю жизнь, чтобы эти двое всегда шли рука об руку, всегда поддерживали друг друга. В детстве их называли одаренными и невыносимыми, и теперь эти двое навеки застряли с непомерно завышенными стандартами. Долорес была требовательным родителем, и именно поэтому каждый из них знал по несколько языков, умел идеально преподнести себя публике и не менее умело и элегантно послать неугодных им.

– Ваша мама ехала из Бельмонте чуть ли не через всю Испанию два часа, только с одной целью. – Долорес гладит сына по спине обнимая его. – Увидеть своих детей и внуков. А не твоего поганца мужа. – Долорес усмехается и многозначительно косится на дочь. – Один его вид портит мне настроение.

– Мама. – Аделаида вздыхает и бегло осматривается в поисках Гуго. Она хорошо знала, как мама относилась к ее браку, к ее выбору супруга. «Этот скользкий мужчина мне никогда не нравился. Его личина скрыта за особняком и ехидным оскалом». Такие слова она услышала в день бракосочетания и естественно отнеслась к этому скептически.

– Ладно, – Долорес вскинула ладони. – Я больше и слова не скажу.

– Каждый раз начинаете и заканчивается с одного и того же места. – Себастьян тихо смеется и приобнимает сестру. – Вы точно не репетируете пока меня нет?

– Если бы, я вижу маму не чаще тебя, – Аделаида пожимает плечами и грустно улыбается. – Я много раз предлагала ей переехать к нам. Дом большой, всем бы хватило места и дети будут рады тебя чаще видеть.

– Кстати о детях. – Долорес сводит тему переезда к минимуму, оглядываясь в поисках внуков.

Долорес безмерно любила своих детей и уже тем более внуков, но еще она любила свою свободу, тишину и уединение. Ей больше по душе было видеть детей во время уикендов, праздников или просто когда соскучилась по ним. Воспитав двух детей сама, она до сих пор хорошо помнила какой это тяжкий труд. Но Долорес успокаивала себя тем, что Аделаиде проще справляться, ведь рядом с ней какой никакой муж, да и целый штат персонала ей во всем помогает, облегчая ее жизнь.

Из-за закрытого окна угловой комнаты своего кабинета, Гуго наблюдал за весельем в нарядном, праздничном саду. Позади него вдоль стен тянулись полки, сплошь заставленные книгами по уголовному праву и юриспруденции. Негромко хмыкнув Гуго поднес хрустальный бокал к губам и отпил обжигающей жидкости.

– Семейка в сборе. – едко заметил мужчина, наблюдая за своей женой, ее братом и матерью.

Он не долго разбирался в их иерархии, кто во что вовлечен, кто за что отвечает и чем руководит. Гуго точно знал, что в их семейке всем верховодит именно Себастьян. Владение сетью крупных вип банков по всему миру, немалое состояние в виде недвижимости, здесь, в Испании и всем этим руководит исключительно Себастьян. Хотя может он так только думал, что разобрался во всем. Но что он точно знал, так то, что его женушка оставалась в стороне, не касаясь дел брата. То ли по собственной воле, то ли потому, что так решил Себастьян. В поле зрения Гуго появляется еще одно знакомое лицо. Вот, пожалуй, его он не мог терпеть даже больше, чем Себастьяна. Кас Каплан только что подъехал ко дому, оставляя машину у ворот среди прочих иномарок. И покинув авто присоединился к Аделаиде, Себастьяну и Долорес.

– Идиллия. – прошипел Гуго и скривил губы.

Кас являлся чем-то вроде консильери Себастьяна, а так же – самым верным и близким другом, второй головой. Именно Кас Каплан сопровождал Себастьяна во время всех важных деловых поездок, совещаниях, советовал ему. Касу было известно все или почти все то же, что знал Себастьян, все до последней ячейки в структуре власти.

В сад выбегают дети. Габриэла и Даниэль без труда находят того, кого ждали еще с прошлого вечера. Ноги несут их сами навстречу к Себастьяну.

– Дядя! – детский звонкий голос Габриэлы слышно издалека, стоит ей только выбежать из под свод дома.

Себастьян вовремя оборачивается, для того чтобы присесть и поймать летящих к нему племянников. Сгребая детей в охапку он отрывает их от земли. Радостные улыбки детей заставляют и самого Себастьяна просиять. Пожалуй эти двое единственные, кто мог заставить его улыбаться искренне.

– Кто эти два взрослых представителя общества? – он смеется и крепче сжимает их в объятьях. -Неделю назад вы небыли такими большими. Чем вас здесь кормят?

– Мне кажется, эти сорванцы растут по часам. – слегка с хрипотцой голос Каса раздается со стороны, и мужчина перехватывает с рук Себастьяна Даниэля. – Ну что, сколько вам сегодня, напомните мне, шестнадцать, верно?

Ответом ему служит озорной смех Габриэлы. Девочка застенчиво хлопает глазками и смотрит на маму.

– Твои расчеты не верны. – Даниэль скрупулёзно загибает пальцы на руках Каса отсчитывая шесть. – Сегодня нам шесть.

– Шесть? – сквозь смех переспрашивает Себастьян. —Ты слышал, твои расчеты не верны. – обращаясь к Касу Себастьян хлопает его по плечу. – Ну раз вам сегодня уже шесть лет, у меня для вас есть особенные подарки.

Себастьян аккуратно спускает племянницу с рук. Кас следует его примеру. Дети переминались с ноги на ногу, в ожидании пока дядя достанет подарок. Увидев как Себастьян достал откуда-то из внутреннего кармана пиджака небольшую, темную коробочку глаза Габриэлы заблестели. От нетерпение и предвкушения девочка запрыгала на месте хлопая в ладоши. Даниэль, в отличии от сестры был более скуп на эмоции. Чем сильно отличался от Габриэлы. Его сильными сторонами были вдумчивость и остроумие, и эти качества довольно явно проглядывались в его шесть лет. Это замечали и подмечали все, кто провел с детьми дольше десяти минут. Габриэла была ребенком, которому палец в рот не клади, откусит. Она схватывала все на лету и могла убедить взрослого в чем угодно, если этого хотела. Ее отличительной чертой было искусное манипулирование и изумительная красота. Себастьян не раз подмечал, что Габриэла будет искусной разбивательницей мужских сердец. Габриэла раз за разом удивляла его своими речами. Когда племянники гостили у него, Габриэла поздно вечером вышла из комнаты и пришла к нему с Касом в гостиную. Сев напротив Каса в кресло и сложив руки в замок на коленях, Габриэла сказала, что не может уснуть. А на вопрос почему, ответила, что ее мучает вопрос о том, если у Каса возлюбленная. Себастьян тогда чуть виски не подавился. А получив на свой вопрос отрицательный ответ, Габриэла с тех пор Касу глазки строит.

– Это то о чем я думаю. – Габриэла приподнялась на носочках, стараясь разглядеть что же там у дяди.

Себастьян осторожно открыл коробочку. На подушечке красовались две украшения в виде птицы – феникса. Два идентичных украшения выполненных вручную и на заказ переливались в лучах солнца.

– Этот медальон твой. – Себастьян указывает на феникса, что прикреплен к цепочке. – А этот значок-фрачник твой Даниэль. Его ты прикрепишь к лацкану пиджака.