Свадебный Армагеддон

В этом плане Ангелине повезло! Папа будущей невесты работал в магазине «Стройматериалы» и считался на уровне небожителя! К нему на «поклон» шли многие, кто за сантехникой, кто за досками для ремонта и строительства. В то время всё было в дефиците, и чтобы достать что-то стоящее и импортное, нужен был блат, другими словами – связи! Алексей Павлович на своем месте был человеком сильно уважаемым. К нему приходили люди разной величины и статуса. А мотивацией за желанный дефицит были либо услуга за услугу, либо бартер (я тебе дрова, а ты мне колбасу), либо переплата в денежном эквиваленте. Последнее Алексей Павлович предпочитал больше всего. Приходили к нему и «звезды эстрадного разлива». Восторга это у него никакого не вызывало, и относился к этому он совершенно равнодушно. «Это он в телевизоре звезда! Но я, увы, не поклонник его таланта!» – шутил Алексей Павлович, вспоминая однажды произошедшую историю с одним популярным певцом. – «И звёздам нужны финские унитазы! А мне вот гитара с его автографом совсем не нужна! Я и играть-то не умею!» У Алексея Павловича от таких предложений, как подарить автограф и гитару, жутко портилось настроение, и только «рубль животворящий» мог улучшить его. А звездные гости – тоже люди, и им тоже нужны финские унитазы. Вот и приходили они преклоняться перед «коронованной особой» сантехники и дров.

В начале 90-х годов папа Ангелины так и продолжал трудиться в магазине «Стройматериалы» в Люберцах. Однако с наступлением времён «перестройки и гласности» появились и новые возможности. Алексей Павлович, будучи человеком с активной жизненной позицией и глубоко уважающим «рубль животворящий», не мог остаться в стороне от развивающегося капитализма на русской земле. В это время он уже успел полюбить и валютный эквивалент, который только-только вывели из-под запрета в нашей стране. В то время в стране был расцвет предпринимательства и бандитизма. И каждый выбирал для себя свой путь: ты или коммерсант, или рэкетир, или милиционер, или просто голодаешь. Время было сложное, но Алексей Павлович быстро адаптировался к новым условиям. Он тут же открыл коммерческую палатку у станции метро. Эти стихийные магазины-ларьки росли как грибы. В удачных локациях, таких как станции метрополитена, иногда насчитывалось до десятка таких ларьков. Бывшие киоски «Мороженое», «Союзпечать», «Квас» и прочие теперь продавались в частные руки и преобразовывались в коммерческую торговую точку, где теперь можно было приобрести разнообразные иностранные товары. «Железный занавес» пал, и в нашу страну хлынули желанные заграничные «чудеса». А вот в магазинах продукты стали исчезать с прилавков, а на многое ввели талоны. И иностранные «чудеса» всё заполняли и заполняли просторы СССР. Как и почему это произошло? Простому народу об этом не сообщили. Но теперь витрины коммерческих палаток пестрили всевозможной иностранной алкогольной продукцией, жвачками, шоколадками, газировкой и многим другим. Яркие пачки сигарет разнообразных иностранных марок привлекали народ своей необычностью. Кажется, в то время даже те, кто не курил, начали. Эту красочную коробочку сигарет заветного «Dunhill», «Rothmans», «Camel» и других иностранных марок было так приятно держать в руках! Многие подростки начинали курить с достаточно юного возраста – это было просто круто – курить и казаться взрослыми.

Отец будущей невесты преуспел не только в «коммерческом буме» ларьков. В стране начали появляться первые иномарки – автомобили западных брендов, которые привозили из Германии и перепродавали на Родине. В Советский Союз словно вихрь ворвался западный и японский автопром поддержанных машин. Алексей Павлович быстро освоился и в этой новой коммерческой сфере. В его гараже всегда было две или три машины немецкого производства, которые он планировал продать.

А что же мама Ангелины? Ну, тут всё было стабильно во все времена. Молодая красивая женщина, не отставая от своего мужа, тоже всегда мечтала о достатке в семейном «гнёздышке». Окончив медицинский институт и поработав несколько лет по профессии, Татьяна Владимировна поняла, что, хотя к ней и относятся с уважением, однако денег это не прибавит. И уже в начале 80-х годов она устроилась работать в новый, недавно открывшийся аэропорт «Шереметьево-2». В стране, где царили идеалы социализма, равенства и братства, само здание аэропорта было «восьмым чудом света». Среди обыденных серых зданий за городом появился новейший аэропорт, и это была сенсация. Одни только двери на фотоэлементах создавали эффект волшебства. Татьяна Владимировна работала в месте, которое можно было назвать «волшебным миром». Каждое утро, приходя на работу, она проходила пограничный контроль, как будто пересекая границу нашей Родины и попадая в транзитную зону аэропорта. Там она сталкивалась с бесконечным потоком командировочных иностранцев и дипломатических работников. В то время иностранная валюта была запрещена на территории нашей страны, и за её хранение можно было получить реальный тюремный срок. Но в транзитной зоне эти правила не действовали. Здесь иностранцы могли свободно расплачиваться валютой в магазинах Duty Free и в ресторане «Лайнер», где Татьяна Владимировна и работала. Работа в этом месте была очень престижной и высокооплачиваемой. Попасть туда можно было только по знакомству и после тщательной проверки специальными органами. Таким образом она и устроилась: знакомый помог, а проверку она прошла успешно.

Мама Ангелины была яркой и привлекательной женщиной. Иностранные мужчины восхищались её красотой, а женщины, наоборот, раздражались. Пока мужчины, очарованные её обаянием, делали ей подарки, дамы нервничали и придирались к её работе. Однако Татьяну Владимировну это не расстраивало. Она давно привыкла не обращать внимания на недовольство окружающих, особенно иностранных женщин. А вот подарки от мужчин она принимала с удовольствием и со всей русской душой. Ей дарили французские духи, сигареты, алкоголь, шоколад, жвачки, игрушки для дочки и многое другое, что можно было купить в Duty Free или привезти с собой.

Был у неё и свой транзитный «Ромео». Один не очень юный мужчина с высокопоставленным чином из Федеративной Республики Германии влюбился как мальчишка в стройную, светловолосую, голубоглазую и приветливую русскую красавицу Татьяну. По надобности долга и работе он часто приезжал в СССР или пересаживался с рейса на рейс в транзитной зоне «Шереметьево-2». Каждый свой прилёт он осыпал подарками предмет своего воздыхания – Татьяну. Всегда он что-то специально привозил с собой для русской красавицы или забегал в Duty Free и покупал всё по-максимуму для неё и для её маленькой дочки. На ничего не понимающую молодую женщину сыпались разные заграничные шмотки, парфюм, сумки и многое, многое другое. А в то советское время французские парфюм – это была экзотика, иностранный шоколад – чудо, а джинсы – мечта всех людей за «железным занавесом» просторов СССР.

Но однажды он прилетел и, не скрывая своих чувств, предложил Татьяне Владимировне «руку и сердце». Он был готов жениться на ней и перевести её и маленькую Ангелину в Германию, обещая полностью их обеспечивать там. Мужчина прекрасно понимал по-русски, но говорил достаточно ломано, но тем не менее объясниться смог. Однако Татьяна Владимировна ответила отказом. Во-первых, она была уже замужем, а во-вторых, она просто пребывала в шоке от услышанного. Бедный «транзитный Ромео» приуныл от безнадёжности ситуации, однако написал на клочке бумаги номер своего телефона и сказал: «Таня, прошу тебя, подумай! Здесь тебе и твоему ребёнку ничего не светит, а в Германии я вас полностью обеспечу. Ты же потом будешь жалеть, что не уехала со мной!». Затем он попытался произнести русскую пословицу «Близок локоток, да не укусишь», но у него получилось это как-то не очень, и он жестами продемонстрировал, что имел в виду. Татьяна Владимировна на всю жизнь запомнила, как мужчина с грустью смотрел ей в глаза и просил ещё раз всё обдумать и позвонить ему по номеру, который он написал на бумаге. «Я тут же прилечу за тобой и дочкой», – произнёс он и успел сунуть ей в карман синюю бархатную коробочку. Но прежде чем молодая женщина успела ответить ему хоть что-то, к ним подошли люди из спецслужбы и развели их в разные стороны. Интерес «транзитного Ромео» к сотруднице аэропорта уже давно привлекло внимание специальных органов, но до этого момента в его поведении не было ничего, что вызывало бы тревогу. Однако сегодня что-то явно изменилось. С Татьяной Владимировной провели беседу о любви к Родине и даже пригрозили уволить, если Родину будет любить недостаточно. А иностранного «Ромео» изолировали от её общества. Теперь он не мог видеть Татьяну по прилёту или вылету из СССР. Через какое-то время он и вовсе пропал с поля видимости просторов аэропорта «Шереметьево-2». Видимо, с разбитым сердцем. А придя в тот день домой, Татьяна Владимировна открыла бархатную коробочку и увидела колье. Она даже и не сразу поняла, что это была платина с сапфирами и бриллиантами. Лишь спустя некоторое время ей подсказали умные люди, что это за украшение и сколько оно может стоить. Вот такой вот красивый «транзитный роман» произошёл на работе у Татьяны Владимировны. И понятное дело, что Ангелина выросла избалованная с детства разными сладостями, куклами и прочими детскими иностранными безделушками. Достаточно долгое время этот влюбленный воздыхатель её мамы обрушивал буквально шквал подарков и на маленькую девочку тоже. Чем очень радовал и баловал ребёнка.

А что же семья жениха? У Романа в семье тоже было всё в полном порядке. Тут даже и рассказывать особо не о чем. В отличие от Ангелины, он был вторым ребёнком в семье. Старшей была сестра Марина. Разница в возрасте между братом и сестрой составляла шесть лет. Марина уже была замужем и даже успела родить ребёнка. Папа будущего жениха работал во внешнеторговой организации и постоянно летал в командировки за границу на длительный срок. Если командировка длилась более полугода, работник должен был брать с собой и семью. Роман практически провёл большую часть своего детства за пределами нашей Родины, и в школу он пошёл, будучи с семьёй в Германии. Нет, он не учился именно в немецкой школе. В каждой стране, где имелось посольство Советского Союза, функционировали русские школы, в которых обучались дети сотрудников посольства.

Финансовое положение семей будущих супругов было примерно одинаковым, и их социальный статус устраивал обе стороны. Против союза и бракосочетания ребят не было серьёзных возражений, за исключением того, что родители считали их слишком молодыми для такого серьёзного шага. Тем не менее, в каждой семье активно готовились к сватовству. В целом, всё всех устраивало!

В доме у Ангелины родители встали пораньше и с волнением уже начали первые приготовления. Татьяна Владимировна бегала и суетилась по квартире, попутно прихорашивалась и что-то готовила на кухне. Алексей Павлович проснулся и помогал жене привести квартиру в идеальный порядок. Ангелина тоже уже не спала. Она лежала и совершенно не торопилась вылезать из постели. В комнату прибежала мама и попутно доставая из серванта комнатного гарнитура «стенка» посуду, скомандовала дочери:

– Ангелинка, вставай! Давай собирайся! Надо ещё на стол накрыть!

Девушка не спеша встала и побрела на кухню выпить чашечку кофе. Секундой позднее к ней присоединился и Алексей Павлович. Мама Ангелины порхала мотыльком по квартире, крутила кудри, красила губы и попутно отдавала указания мужу. Алексей Павлович сидел пил кофе, жевал бутерброды, кивал головой в знак согласия и периодически осыпал жену комплиментами.

Прихорашиваясь в ванной, Татьяна Владимировна крикнула:

– Ангелинка, ты подумала, какое платье хочешь?

Девушка, недолго думая, объяснила маме, что желает платье как у соседки Ольги, которая месяц назад выходила замуж. Когда жених выводил соседку из подъезда и помогал ей сесть в свадебный картеж, ожидавший у дома, Ангелина с завистью разглядывала её белоснежное платье и думала: «Вот бы мне такое!»

Но Татьяна Владимировна тут же прервала дочь и воскликнула:

– Да ты обалдела! У Ольги жених ростом 180 см. А Ромка твой до 170 см еле дотянул.

– И шляпу! – добавила Ангелина.

– С ума сошла! – возмутилась мама. – Так-жениха-то тогда где искать? Его вообще не видно будет за твоим платьем.

– Девочки, не ссорьтесь! – вмешался Алексей Павлович. – Выберем день, поедем в магазин и всё померяем и посмотрим.

– Ой, ну ладно! – ответила Ангелина и пошла в ванную комнату, которую наконец освободила Татьяна Владимировна.

Она умылась, почистила зубы и начала старательно укладывать волосы. Девушка начесала чёлку и щедро зафиксировала причёску лаком для волос, затем приступила к макияжу. В квартире стоял стойкий аромат лака, словно кто-то пролил целое ведро этого средства. Отец начал выносить складной стол-книжку с балкона в комнату. В те годы такие столы были почти в каждом доме. Так как полезная площадь квартир в советское время была не очень большой – сильно не разбежишься. Поэтому складной стол был отличным решением проблемы экономии пространства. Кухни в квартирах тех времен планировались от 5 до 10 метров. Вот и приходилось по мере надобности выносить стол в зал, раскладывать и принимать гостей.

Мама Ангелины быстро прибежала с тряпкой, протёрла стол и достала праздничную скатерть. Она аккуратно расстелила её на столе, разгладила руками, отошла на несколько шагов назад и посмотрела, всё ли ровно. Полностью удовлетворившись результатом, она снова упорхнула на кухню, позвав с собой мужа. Через несколько минут Алексей Павлович уже вальяжно возвращался обратно в зал держа в руках тарелки с закусками. Ангелина с старательно занималась сервировкой стола: расставляла тарелки, раскладывала приборы, льняные салфетки. Затем она подошла к серванту, чтобы достать рюмки и бокалы, и на мгновение задумалась. Обернувшись, девушка окликнула отца, который в это время направлялся снова на кухню за очередными закусками:

– Пап! Какие рюмки поставить? Хрустальные или «Богема»?

«Богема» – так в те времена называли посуду, рюмки и стаканы из богемского, или чешского, стекла. Тогда это было настоящей роскошью, поскольку таких вещей было очень мало, их трудно было достать, и стоили они недешево. Но у Алексея Павловича никогда не было проблем с приобретением чего-то подобного. Он мог достать всё, ну или почти всё.

– Ну конечно, «Богему» ставь. Я же дочку единственную замуж отдаю! Сватов же ждём! – восторженно ответил отец.

Постепенно стол наполнялся разнообразными закусками: солёной красной и белой рыбой, сыром, сырокопчёной колбасой, которая красовалась на тарелке в виде густого веера, разделяя место с сыром. В то время эти продукты были настоящим дефицитом. И, конечно, нельзя было не упомянуть салат «Оливье», который всегда готовили на любой праздник. Это блюдо хоть и получило своё название от французского кулинарного шедевра, однако на этом его сходство с Францией заканчивалось. Красная икра и маслины в креманках – популярные продукты в то время, украшали стол, изящно возвышаясь над тарелками с закусками. В магазине купить такие деликатесы было практически невозможно. Однако семья Ангелины не испытывала трудностей в этом, что было очевидно. Алексей Павлович успешно обеспечивал свою семью продовольствием благодаря своим связям в торговле и природной смекалке. Татьяна Владимировна вихрем вбежала в зал, окинула стол своим хозяйским взглядом, поправила то, что не удовлетворяло её эстетический вкус, и водрузила в центре стола вазу с цветами.

– Здрасте-мордасти! – воскликнул Алексей Палыч, в изумление оглядывая вазу с цветами. – А куда я водку и шампанское-то поставлю?

– Ой! Подумаешь, беда какая! Ну поставь вот сюда! – возразила ему жена и показала на журнальный столик. – Ну красиво же так, с цветами?

– Ага! Ща! – продолжал возмущаться Алексей Павлович. – Вот ваза твоя пусть там и постоит. А то мы и друг друга не увидим за этими зарослями.

Татьяна Владимировна не стала долго спорить и снова удалилась на кухню. Алексей Павлович принёс водку «Absolut», шампанское «Spumante» – последний модный напиток того времени, и болгарский апельсиновый ликёр. Эти изысканные иностранные напитки он поставил в центре стола, тем самым завершив праздничную сервировку, а вазу с цветами переставил на журнальный столик.

Все основные приготовления были завершены, женская половина полностью привела себя в порядок, и все с облегчением вздохнули. Теперь семья с нетерпением ждала гостей! Точнее, сватов – так будет правильно!

В семье Романа тоже царила суматоха: собирались свататься. Особенно волновался отец будущего жениха, Александр Александрович, или просто – Сан Саныч. Он, словно вихрь, метался по квартире, стараясь подобрать себе праздничный наряд. Так ничего не подобрав, он окликнул жену:

– Рая, где мои брюки, которые я из Лаоса привёз? Ты их погладила? И сыну дай поприличней что-то надеть. А то ходит в трику́шках, не снимая.

В те времена у молодых людей был в тренде такой необычный предмет одежды, как «трику́шки». Так называли брюки от спортивного костюма. Все мальчишки носили спортивные штаны, и особенно ценились такие, на которых были три полоски от бренда «Adidas». Те, у кого не было возможности приобрести такой костюм, носили что-то похожее. Летом эти брюки одевали с футболкой и олимпийкой, а осенью образ довершала чёрная кожаная куртка.

Мама Романа, Раиса Григорьевна, очаровательная милая женщина, как всегда спокойно собиралась сама и помогала собраться мужу и сыну. Её вид всегда был настолько безмятежным и уравновешенным, что порой казалось: этой женщине всё «по барабану»! Будучи девушкой из провинции, Раиса Григорьевна никак не могла полностью изжить из себя этот факт. С годами столичной жизни она стала настоящей москвичкой, а проведенные годы с мужем в разных зарубежных странах добавили ей шарма и лоска. А как иначе? Ведь она должна была соответствовать статусу своего супруга! Однако, несмотря на это, провинция внутри поселилась в ней навсегда. Иногда Сан Саныча раздражал её провинциальный подход к жизни и мышление, однако любил он эту женщину больше и уже привык бороться с её причудами собственными силами. Неизвестно почему, Сан Саныч вдруг вспомнил свадьбу своей дочери, браком которой был крайне недоволен. Возможно, причиной стало волнение, а может быть, он до сих пор не мог смириться с тем, что его дочка, умница-красавица, вышла замуж за парня из глубинки. Конечно, он никогда бы не одобрил этот брак, но узнал об этом слишком поздно. Марина уже была беременна, и взбешенному отцу семейства ничего не оставалось, как выдать дочь замуж за её избранника. После она благополучно родила отцу внука, и, конечно же, Сан Саныч радовался рождению мальчика. Всё-таки его кровь! Но осадок от брака дочери всё-таки остался.

Надевая на себя белую рубаху, он пробормотал себе под нос.

– Хоть у сына будет свадьба нормальная! По всем правилам!

Раиса Григорьевна специально не прислушивалась, однако расслышала слова мужа великолепно. Она, конечно, чувствовала за собой вину, что дочь выходила замуж в интересном положении, но тем не менее возразила мужу:

– А чем же это у Маринке-то плохая свадьба была? Хорошую, весёлую свадьбу отгуляли!

Сан Саныч хмыкнул с надменной ухмылкой и ответил:

– Хорошо и весело – это когда свадьба раньше, чем живот!

– Да ладно тебе, Саш, – снова попыталась возразить Раиса Григорьевна. – Ну поженились же они!

Разгорячённый Сан Саныч закипал уже подобно чайнику и на повышенных тонах вступил в словесную перебранку с женой, ответив ей снова:

– Это не поженились! А бегом бежали в ЗАГС! Позор прикрыть бумажкой! Долазилась она в окно у тебя! Куда глаза твои смотрели, мать!

Семья Романа жила на первом этаже, и случались прецеденты, когда отец не пускал неразумную дочь к жениху. Тогда Марина выбиралась из окна и бежала к своему возлюбленному в деревню под Бородино. Конечно, это было в прошлом, но сейчас воспоминания о тех временах почему-то нахлынули на отца.

– Ой, Саш, ну что ты вот вспомнил? Да дело-то молодое! Себя забыл в таком возрасте? – пыталась оправдаться Раиса Григорьевна сама и оправдать дочь и зятя.

Но Сан Саныч только ещё больше злился и повышал тон разговора:

– Да-я-то хорошо себя помню! Поэтому и говорю, что смотреть надо было лучше! Я же на даче просил тебя проследить, когда она домой приходит! А ты всё: «Да ладно, спи! Пусть гуляет! Придёт, на терраске ляжет! Лето же!» Ну вот и долежалась! Видимо, на свет в окошке ночной мотылёк туда регулярно залетал. Стасиком зовут.

Роман вышел из ванной комнаты и услышал раздражённую речь отца и решил вмешаться:

– Пап, не переживай, я не беременный!

– Ну слава богу! Вот бы я удивился! Если бы ты ещё забеременел! – засмеялся Сан Саныч над словами сына.

Однако вскоре атмосфера чуть разрядилась, и сборы продолжились. Роман уже был одет, но всё ещё бродил по комнате в поисках ремня, перебирая все вещи на полках. Однако он так и не смог его найти. Время стремительно уходило, и нужно было уже отправляться к дому будущих родственников. Мама протянула сыну подтяжки и сказала: «Сынок, надень это, а то брюки потеряешь по дороге». Парню ничего не оставалось, кроме как согласиться с таким вариантом завершения своего торжественного образа.

Из комнаты вышла Марина, оглядела брата и заботливо поправила ему ворот на рубашке. Затем, возможно, в отместку за то, что отец снова поднял тему её свадьбы, она добавила.

– А мне тоже, может, не нравится, на ком Ромка жениться собирается. Не для него эта принцесса! Наплачется он с ней ещё!

Отец взглянул на дочь и по его взгляду было понятно, что в его душе бушевала опасная буря.

– Ну вот тебя не спросили! Иди сына лучше причеши́! – снова вспылил он и скомандовал жене и Роману выходить уже на улицу.

Делегация со стороны жениха, возглавляемая Сан Санычем, вот уже уверенно шагала к дому будущих родственников свататься.

В назначенный час в квартире будущей невесты раздался звонок в дверь. Татьяна Владимировна подошла к зеркалу в прихожей, взбила на голове руками причёску и окликнула дочь.

– Пришли! Ангелинка, иди открывай дверь!

– А чё я-то? – возразила Ангелина.

– Так не я же замуж собираюсь! – настаивала мама.

– Да ладно! Я открою! – вмешался отец и направился к двери.

Ох, ещё минута-другая, и знакомство сватов состоится.

В прихожую вошли по очереди Роман, Сан Са́ныч и замыкала делегацию Раиса Григорьевна. Напротив, массивной и плотной фигуры Алексея Павловича, которую особенно подчеркивала белая футболка и спортивные брюки бренда «Adidas» с символикой хоккейного клуба Канады, очутился невысокий мужчина плотного телосложения со слегка выпирающим животиком. Однако назвать его полным было сложно. Его рост примерно составлял 167 см, на голове уже виднелась седина и признаки облысения, особенно на макушке. Но большинство мужчин тех времён не хотели мириться с лысеющей головой и упорно отращивали длинную чёлку или волосы с одного бока, а затем перекидывали этот отросший чуб на лысеющую часть, таким образом закрывали лысину. В народе такая причёска называлась «петля Нестерова». Именно такая вот «петля» красовалась на голове Сан Са́ныча. На уже не юной фигуре стильно смотрелись бежевые брюки, слегка расклешённые к низу, белая праздничная рубашка с коротким рукавом и погончиками на плечах. Раиса Григорьевна, казалось, хотела спрятаться за спиной своего мужа, но это ей не очень удавалось, поскольку она была чуть выше его. Её темно-русые волнистые волосы были аккуратно уложены в причёску «каре». Она почти не пользовалась косметикой, но выглядела очень мило. Её пухлые губы придавали ей пикантный шарм, который не требовал дополнительного объема или блеска. Строгий серо-голубой костюм подчёркивал её стройную фигуру, а белая блузка с бантом освежала весь образ. На эту женщину было просто приятно смотреть. Роман замешкался на пороге, и отец слегка подтолкнул его вперед. Вид у парня был растерянный, но праздничный, на что тут же обратила внимание Ангелина. Девушка как-то неодобрительно сверкнула глазками, будто разбирая его наряд на составные части. На нём были светлые брюки, точно такие же, как у отца, но на полтона светлее. Однако из-за разницы в телосложении они сидели на Романе чуть иначе. Завершала праздничный образ жениха белая рубашка с погончиками, коротким рукавом и с черными подтяжками на плечах. Последний аксессуар окончательно добил будущую невесту.

Ангелина подошла к Роману, чуть наклонила голову и буквально прошипела ему на ухо:

– Что ты вырядился, как Лоха́ндер?

Парень мило улыбнулся и не обращая на недовольство любимой никакого внимание так же на ухо ответил ей:

– Мама так одела!

Девушка окинула парня взглядом пытаясь понять, издевается он или шутит. Затем снова прошипела ему на ухо:

– И подтяжки?

–Особенно подтяжки! —все так же улыбаясь отвечал Роман.

Ангелина закатила глаза, причмокнула губами и произнесла, словно в воздух: «Капец!»