Бал
– Стеллочка, кто этот красавчик возле ректора? Кажется, какой-то военный.
– Не знаю, но точно дракон. Выправка и фигура – загляденье.
– Хочу-хочу-хочу такого!
– Эллочка, я тоже хочу! Посмотри, какой у него костюм. Стоит, как половина чугунного моста. Значит, богатый.
Зимний бал в Магической имперской академии шумел и переливался, как штормовое море. Грохотал музыкой и голосами артистов. Шуршал платьями и цокал каблучками дамских туфель.
Но назойливый, словно комариное жужжание разговор известных в академии сплетниц с курса старше, врезался в мозг, как сверло ранним воскресным утром. Не давал насладиться праздником.
– Как бы узнать, свободен он или нет?
– Вроде бы кольца на пальце нет. Только кто их сейчас носит эти кольца?
– Это точно, Стеллочка. А татуировки истинности на балу разглядеть не дадут. Даже если она у него на лице, за маской увидеть не получится.
У меня начинала болеть голова от пустой болтовни. Надо было сбегать от говорливых девиц. Осмотревшись по сторонам, я чуть не застонала от отчаянья. Стоя в первой линии от кружащихся в танце пар, не могла никуда деться.
С боков меня зажали гости благотворительного бала. Сзади, едва ли не вплотную стояли наши болтушки. Они всё время пытались выглянуть из-за меня, чтобы разглядеть потенциального жениха.
– Что же делать, Эллочка? Благотворительный бал с приглашёнными высшими чинами – лучшее время, чтобы найти себе перспективного жениха. Времени мало. Чуть зазеваешься, и его кто-то другой сцапает. А хочу этого красавчика!
– Стеллочка, не тарахти. Может быть, Амалия Ройш знает? У неё всюду связи. Она ведёт учёт всех завидных женихов империи. А этот точно завидный, если не женат.
Жужжание назойливых студенток настолько опротивело, что я была готова на крайние меры. Например, заткнуть рот болтушек пирожными. Я скользнула взглядом сквозь танцующие пары в ту сторону, куда смотрели девицы.
Оглядела парящую в воздухе, светящуюся, словно люстра огромную конструкцию с подарками в виде ёлочного шара. Посмотрела правее. На возвышении возле магических светильников увидела ректора, разговаривающего с гостем.
Молодой мужчина и вправду был высоким и статным. В его горделивой осанке, жестах, полных достоинства, сквозила не только сила и уверенность. За ними стояло воспитание и прекрасная выучка.
Ректор Джейден Эванс стоял ко мне лицом в полоборота. Я видела, что он доволен разговором. Гость в чёрном костюме стоял ко мне так же в полоборота, но спиной.
Я не видела его лица, наполовину закрытом маской. Но в груди тоскливо заныло предчувствие скорого узнавания. Ректор что-то сказал, гость сдержанно засмеялся. Ответил. Теперь уже улыбнулся Джейден Эванс.
Мужчины пожали друг другу руки, и я охнула. Для меня шум праздника резко стих. Свет магических светильников стал тусклым, словно направив большую часть лучей на единственную фигуру возле ректора.
Гость медленно повернулся в мою сторону и наши взгляды встретились. Я не могла видеть цвет глаз, но могла поспорить на всё своё наследство, что он был серым или голубым, в зависимости от освещения, с тёмными вкраплениями.
Я вздрогнула. От осознания, что это Он, сердце ухнуло к пяткам и забилось в груди, как перепуганный кролик. Я хотела сейчас только одного – сбежать подальше, от этого до боли знакомого дракона.
Не отрывая взгляд, я резко шагнула вперёд, прямо под ноги вальсирующей паре. Девушка вскрикнула. Парень, ведущий её в танце, постарался крутануть её в другую сторону, но не успел.
Качнувшись вбок, чтобы избежать столкновения, я не удержала равновесие и рухнула на пол. Сверху приземлилась девица в розовом платье.
Стараясь поскорее скрыться из вида, я встала на коленки и собиралась отползти под прикрытием танцующих, но мне на плечи легла крепкая мужская ладонь.
А до боли знакомый голос произнёс, – Лиззи, тебя нельзя оставлять одну. Только отвернёшься, ты уже на полу.
И мне захотелось завыть от отчаянья.
Мне уже не 5 лет!
Сильные мужские руки выудили меня из-под розовых рюшечек чужого платья. Подняли в воздух легко, словно пушинку, и, лавируя между гостями, вынесли в холл.
Мужчина, державший меня за талию, галантно извинившись, аккуратно поставил меня на пол, повернул к себе. В прорезях маски сверкали льдистые голубые глаза с тёмными вкраплениями.
Прежде чем я успела сказать хоть слово, нас накрыл плотный иллюзорный полог. Значит, дело плохо и мне предстоит выволочка. Как и всю жизнь! Сколько можно?
Я поёжилась.
– Здравствуй, Стив. Извини, что отвлекла тебя от разговора с ректором. Я не хотела и всё такое. Можешь вернуться в зал, а я пока немного подышу.
– Ничего страшного, Лиззи. Мы с Джейденом уже заканчивали. Извини, что немного не успел к тебе.
– А ты собирался? Ты вообще откуда здесь взялся? Тебя же в столицу назначили? Или я снова чего-то не поняла?
Разговор накалялся, как клинок в печи: резко и неотвратимо.
– Меня пригласил на благотворительный бал уважаемый человек. Тебя что-то смущает?
Стив нахмурился и упрямо заложил руки за спину. Словно обозначал свою железную, несгибаемую позицию. Ну начинаааается!
– И кто же тебя пригласил, Стив? Папенька? Как обычно, попросил приглядеть за неразумной дочуркой? А я, между прочим, уже выросла. Через несколько дней буду совершеннолетней, и папеньке не будет надобности меня опекать. Так что можешь расслабиться и веселиться с дамами, которые тебе нравятся больше, а не стой, которую навязали. Я уже взрослая!
Дракон даже бровью не повёл. Пронзал своими ледяными глазами, словно стрелами, без перерыва. Но ответил спокойно.
– Ты ошибаешься, Лиззи. Господин Элиадор Грин не имеет к моему прибыванию здесь никакого отношения. Но я рад, что оказался на балу. Благотворительность – хороший повод устроить праздник. А уж помочь соседке с платьем, и вовсе прекрасный повод для визита.
– Какой соседке? С каким платьем? – не поняла я.
– Тебе, Лиззи. Не знаю, что у тебя случилось, но оно треснуло прямо посередине, и теперь видно всё, аж до самого пояса. Не представляю, как мадам Вайолет так плохо пришила декор, да ещё и спереди, что он облетел ещё до начала бала. Ты же голая.
Я посмотрела на вырез платья, и в груди заклокотало от обиды. Фасон, который я подбирала целый месяц, так жестоко осудили. И кто? Стивен! Мой сосед Стивен! Стивен, который никогда не будет моим!
Но я постаралась ответить спокойно.
– Ты ошибаешься. Вырез и наполовину не доходит до пояса. Только до нижнего края рёбер. Если ты не разбираешься в моде, скажу тебе, что это писк сезона. И мой вырез гораздо мельче и приличнее, чем у половины здешних модниц. Так что можешь не беспокоиться и идти веселиться. Мадам Вайолет сделала свою работу хорошо.
– Как же хорошо, если нет ни бретелек, ни плечиков? Лиф, того и гляди свалиться вниз. Лиззи, мне нет никакого дела до других девиц, но ты выглядишь так, что я беспокоюсь каждую секунду.
Беспокоится он! Куда там! Следит по просьбе отца, а не потому, что обо мне печётся. Я ему совершенно безразлична.
А вот он мне – нет. Разве можно было влюбиться в дракона на 10 лет старше? В соседа, который смотрит на меня, как на соседскую малявку, не более. Выбирая платье, я мечтала, чтобы он увидел меня в нём.
Чтобы он заметил, что я выросла, похорошела, стала прелестной белокурой девушкой с пышной копной вьющихся волос и такими же голубыми глазами.
Горло сдавили непрошеные рыдания. Сколько можно безответно его любить, этого бесчувственного истукана?
– А ты не беспокойся, Стивен, – стараясь прогнать горючие слёзы, ответила я. – Я тебе никто, всего лишь соседка. К тому же в платье так много заклинаний, что оно никуда не денется, даже если его дёрнут руками. Посмотри вокруг. У других же не падает! Да и иди уже, куда шёл. Не трать время на малявку. Тем более что тут полно женщин постарше. Думаешь, я ничего не понимаю? Тебе такие как я не нравятся. Веселись с другими.
Я махнула рукой в сторону бального зала. Взгляд дракона стал ещё холодней. Он сжал губы в тонкую полосочку и выпятил вперёд нижнюю челюсть с волевым подбородком.
– Знаешь, Лиззи, хорошо, что я тут оказался. Ты выросла годами, но повзрослеть тебе ещё предстоит. Видимо, придётся сделать всё самому.
Дракон взмахнул рукой, беззвучно шевеля губами, сплёл заклинание. Я почувствовала щекотку в области декольте. Опустила голову и охнула. Расстояние между краями выреза платья плотно заполнилось цветами.
Декор точно повторял узоры на лифе и закрыл кожу, соединив края декольте. Пока я ощупывала его, не веря своим глазам, на плечах появились лямки из атласных лент, завязанных бантами.
– Ты что наделал? Это что такое? – зашипела я, приподнимая тесёмки руками. – Я тебе что? Пятилетка? Или может, я тебе коробка с пирожными?
– Ты дорогой мне человек и теперь выглядишь прилично, а не как…
– Как кто? Как гулящая? – Я топнула ногой и стёрла со щёк набежавшие слёзы. – А тебе какая разница? Ты же как собака на сене. Сам не ухаживаешь и другим не даёшь!
– У нас говорят, как дракон над сокровищем.
– Да как хочешь говори! Только теперь я выгляжу как малолетняя! Ты же изуродовал мой наряд! – Я ещё раз взялась двумя пальцами за атласные лямки и топнула ногой. – Ненавижу, ненавижу тебя, Стивен Хайфлайн! Лучше бы ты не приезжал!
Не в силах больше сдерживать слёзы, я бросилась сквозь иллюзорный полог, он хлёстко стеганул меня откатом по лицу и голым плечам. Ноги уже несли меня в сторону дамской комнаты, когда вслед донеслось – а я рад, что приехал, Лиззи. Очень рад.
Из-за кого слёзы?
Я рыдала в дамской комнате, пытаясь развязать уродские атласные ленты на плечах. Но у меня это совершенно не выходило. Было ощущение, что их уже сразу изготовили в виде бантов цельноткаными, без швов.
Скрючившись на банкетке в дальнем от входа углу, я дёргала как заведённая ненавистный голубой атлас, но ничего не могла сделать. Вдруг лента под моими руками ожила.
Атласная полоска встала дыбом, а потом, вытянувшись в струнку, легла идеальными изгибами мне на плечи. И мокрые разводы слёз стёр ласковый тёплый ветерок.
– И о чём рыдания, Элизабет? Кто-то умер? Хотя, на похоронах надо тем более быть идеальной.
– Почему? – опешила я?
Первая красавица преподавательского состава, и, судя по всему, всего двухлунного мира, безупречная Ламелия Легри встала рядом, отгородив меня от остальных девушек собой, а потом и иллюзорным пологом.
– Потому что на похороны съезжаются многие, и выбор, с кем утешится в своём горе, максимальный.
Я сглотнула от неожиданности. Ламелия повела плечом, словно сбрасывая с него чью-то невидимую руку. Продолжила с той же загадочной, едва обозначенной улыбкой, что и всегда.
– Так какой мужчина стал причиной слёз такого наивного создания?
– Никакой, – огрызнулась я, отвернувшись к стене. – Просто платье испортили, и я расстроилась.
– Ммм, – задумчиво протянула Ламелия. На её безупречном лице не дрогнул ни один мускул. – Ну а выбирали вы это платье, думая о каком мужчине? Из-за кого весь этот побег из зала? Не из-за того ли, который потом выносил вас наружу? Не из-за блондинистого ли дракона, пришедшего по специальному приглашению?
– Не из-за него! Этот бесчувственный чурбан не достоин ни единой моей слезинки!
– Ммм, – мурлыкнула Ламелия. – Становится интересно.
Она затянула под иллюзорный полог ещё одну банкетку и изящно уселась напротив меня. С одной стороны, мне не хотелось кому-то доверять свои сердечные тайны, а с другой, они рвались именно к тому человеку, который никогда не сплетничал.
И я не удержалась от соблазна разделить с кем-то свою печаль.
– Ничего интересного. Старая, как мир история. Я влюбилась в соседа, который старше меня на большую часть жизни.
– Ммм. А конкретнее?
– На 10 лет! – выпалила я, всплеснув руками.
Ответом мне стало едва заметное приподнимание плеча.
– Да не в возрасте дело. Вернее, не именно в нём! Дело в презрении Стива. Он относится ко мне, как к навязанной младшей сестре. Да, по сути, это так и есть. Ему всегда папенька меня вручал, как другу. «Погуляй с Лиззи», «отвези Лиззи к Питерсам, только тебе могу доверить», «проследи за Лиззи, чтобы не простыла на катке». Сначала я радовалась, что буду с ним вместе. А потом стала сторониться встреч. Потому что Стив вёл себя, как папаша. Шапку нахлобучивал по самые плечи, усаживал в самый дальний край стола, а сам располагался исключительно напротив. Но хуже всего, конечно, были балы.
– Ммм? – пропела своим мелодичным голосом Ламелия, и мне показалось, что в её серо-голубых глазах заплясали золотистые искры веселья.
– Ничего смешного там не было! Я наряжалась, выбирала платье, бесконечно утягивала корсет. Доводила модистку до исступления, требуя нашить больше кружев и сильнее оголить плечи. И всё без толку!
– Ммм? – Теперь губы Ламелии подрагивали от еле сдерживаемого смеха.
– Зря веселитесь! Это было ужасно! Он танцевал со всеми на свете, а со мной – ни разу. С маменькой, хромой тётушкой Мэри, даже с бабулей по 5 туров вальса. А мне дарил плюшевого медведя и больше ничего! И даже не смотрел в мою сторону лишний раз: во время приветствия, если случайно сталкивались, ну и когда прощались. – К горлу снова подкатывали рыдания. – А когда мы поехали на бал к Нильсам, уговорил старуху Урсиваль дать ему свою шаль и закрыл мои плечи! Как малолетке! А я уже выезжала, как дебютантка. Как девушка! Как будущая невеста!
Ламелия засмеялась своим переливчатым нежным смехом. Им можно было заслушаться в другой момент. Но сейчас я готова была её стукнуть чем-то тяжёлым.
– А сегодня? Явился незваным! Испортил моё привлекательное платье. Вот посмотрите! Что это? – Я оттянула вперёд цветочки на лифе. Приподняла двумя пальцами безупречные для шляпной коробки банты, лежащие на моих плечах. – Это платье девушки почти в 18 лет? Скажите же мне? Разве это оно?
Ламелия удовлетворённо улыбнулась.
– Ммм… Это отличное платье.
– Для кого? Для младшей сестрёнки? Ну уж никак не для девушки на выданье! Отвратительное платье!
Со злостью я хлопнула ладонью по обивке банкетки. Ламелия чуть склонила голову вбок. Обозначила удивление, но брови не приподняла.
– Вы не о том думаете, Элизабет. У каждого платья своя цель. Иногда что-то прикрыть, выделить, сделать важным. Иногда привлечь внимание конкретного человека. И мне кажется, что вы достигли цели. Он вами заинтересовался и даже внёс свой вклад в его декорирование. А это лучший способ привязать к себе человека.
– Чем? Испорченным платьем?
Мне казалось, что Ламелия специально надо мной издевается. Но она говорила совершенно спокойно.
– Нет, своим вкладом в вас. Ведь всегда говорят «я столько для него сделал, а он». Так что, его забота, лучший способ привязать мужчину. Пусть думает, что вы без него пропадёте.
– Но он испортил платье, сделал похожей на ребёнка!
– Ммм… Это не худший вид отношений. В каждой спаленке свои пододеяльники.
Ламелия усмехнулась, а мне стало так обидно, что снова захотелось плакать.
– Ненавижу этого бесчувственного остолопа!
– Ммм… Бесчувственного? Разве? – А потом, словно спохватившись. – Это не моё дело. Но я могла бы поспорить с вами, что на этом балу ваш Стивен будет танцевать исключительно с вами. Поэтому пойдёмте в зал.
– А если я не хочу с ним танцевать?
– Будете вальсировать с кем-то другим и найдёте с кем утешиться. Но если я всё верно поняла, этого не будет никогда. Пойдёмте.
Она встала с банкетки, обмахнула моё лицо магической пуховкой, стирая с него следы печали. Поманив меня пальцем, пошла к выходу. У самой двери притормозила так, чтобы мы поравнялись, и шепнула, – я запишу вас ко мне на интенсивный факультатив по иллюзорной магии. В следующие годы она вам будет нужна больше, чем всё остальное.