Защищая золото знаковой души

Пролог

Ты дышал выше космической линии Солнца и его тени спадали на необъяснимое противоречие грёз. В них ты сам ощущал себя то ли гуманоидом, то ли человеком – пришельцем из многогалактического созвездия миров, лишённых проблем и прочей мути. Образ странствующего всадника без имени в чёрной одежде, которую ты обрамляешь в тяжёлое пальто – наводит внутри собственное переживание о вечном. О том, что было бы в тебе готического сегодня и может стало бы внутренне негодным, но также мужским в твоих глазах ожидания чуда во Вселенной. И ты ждёшь его сегодня: на Марсе, на Венере, а может на Меркурии, но твоя фантазия восходит на философский уровень переживания прошлого и смотрит на меня как бы вниз. Я не знаю, что сказать, что сделал бы автор этого мира, чтобы увидеть знаковое золото в руках и внутри уже прирученной надежды – образовать новую, чтобы двигаться всё дальше и дальше по галактической пустыне. Она так задевает твоё самолюбие, что ты не дышишь, а смотришь мне вслед, как всадник и образ непроявленного движения личности в чёрном. Когда и так темно, что ничего не видно, но твои глаза горят внутри космической дымки – светящимися шарами и напоминают мне о предстоящем свидании внутри соприкосновения с мудростью веков.

Когда-то ты проживал их сам, а теперь ты несёшься навстречу личности Вселенной необдуманно, а может очень непроявленно, чтобы твой серый квант времени не видел твоих оплошностей впереди тебя самого. Так ты контролируешь свои возможности человеческой сущности, а быть может, уже модернизировался в сущий пустяк этой Вселенной, где образуешь просто дорогу из космических звёзд. Она, как новоявленный модерн ведёт твои мысли и мечты, которые ты воплощаешь в поэмах и сможешь увидеть там всю сущность психологии вечного или новое отражение дрожащего гротеска мифов космоса. Чтобы они стали помогать тебе в будущем и уселись также на коня внутри галактической впадины мирских желаний живого во Вселенной. Млечный Путь, он на то и смотрит тебе вослед, чтобы стать каким-то другим отражением психики или фантасмагорией на блюдце твоих идеалов, а потом убрать надоедливый квант межвременного схождения энергии вглубь космоса, чтобы образовать личную утопию. Ты смотришь на неё не своими глазами, но видишь не только человеческое, но и планетное, а за каждым символом прячется знаковая душа, чтобы увидеть свою аутентичность. Где бы и ты смог понять прицельный смысл символизма времени и достигнуть ментального личного апокалипсиса на другой ветке времени, ведущей в никуда.

На первой полосе Марса ты защищал одно великодушие вверенной тебе души, но быстро понял, что комичный образ человека слишком мал и не сможет дотронуться до космоса вручную. Ты взял меч в свои руки и предпринял попытку найти золото души или внутренний антагонизм в своей ментальной несостоятельности в жизни человека. Образ так быстро застрял в твоей голове, что возвращаться на планету Земля стало проблематично. Ты быстро уставал и менял одежды из мнений, а потом и вовсе превратился в старика, которому ничего не нужно на свете. Но твой свет ещё не загорелся на полную, он только вышел на несколько планет галактики Млечный Путь и завёл там новых знакомых, чтобы по прилёту на Землю создать своё фантастическое лобби увлечённых псевдо гуманоидов, которые будут создавать аутентичную моду для жителей Земли. Так быстро ты ещё не шёл, но всё собранное золото стало работать тебе на пользу и высохло внутри твоей души, чтобы та мгновенно пересобралась и создала что-то поистине великолепное в жизни.

На второй полосе ты вошёл на Венеру и стало как-то зыбко в душе от того, что не все люди могут тебе доверять, а быть может, видеть тебя уникальным и почтенным для своего возраста человеком. Ты опять создал внутреннего гуманоида и совершил переход во времени, чтобы найти там свою потайную комнату желаний и развить её до уникальной формы космической готики или вечного желания человека. Оно начало подавлять тебя и включило множественный хаос в самой душе, но то золото, что ты сам создал стало помогать сильнее и растворяло мнимые космические привилегии, над которыми сможет нынче пройти не каждый человек во Вселенной. Однажды в такой смущённой ситуации вокруг необычайного мёртвого цветка желаний – ты наткнулся на белое облако внутри венерианского тыла сознания и обрёл ещё одну надежду времени. Так на второй полосе желаний ты спустил на тормоза всю склочность психологии землян и то, чем они одухотворяют мнительное сумасшествие на своей планете. Потом ты стал менять огонь внутри своего сознания и обрёл новый вид модерн мышления. Он так тебе понравился, что заставил написать множество поэм для книги, чтобы в них подчеркнуть всю эпичность и утопическое мышление надсмотрщиков Вселенной, коими себя считают земляне. Также понять, что на другом месте в том же космосе происходит совсем иное полнолуние и светит другая космическая масса квантов, которые отражают уже планетные миры иной знаковой пользы души.

На третьей полосе ты вышел к Юпитеру и он обрадовал тебя своим неспокойным течением морей, а также конъектурой всевластия ментального образования космоса на планете. Там, между звёздным небом и облаком мысленного соприкосновения со своим желанием – ты вычеркнул собственный вид ханжества человека. Ты стал немного фэнтезийным, как игрушка, впустившая в своё сознание мирскую часть эмоций из космоса, чтобы придать немного удивления человеческому сознанию. Чтобы попробовать испытать юпитерианский мир правдоподобия этики пользы и вреда, а также вымостить аутентичный пролог для стихии новых изобретений в смыслах поколения времени людей. На третьей полосе всё складывалось довольно божественно и твоя душа быстро приспособилась, а также дала свой сок из золотой короны времени прямо в руках. Ты не смутился, а продолжил свой путь гротескного воина в чёрном, который наполняет мир элегантностью и божественной энергией мифа внутри сознания человеческой сущности. Она стала помогать тебе следом и вычеркнула астральный свет из под неблагополучия твоего мира жизни. Она, как бы стала феей из постоянного вида космической одежды, которую ты надеваешь сквозь квантовое время и лечишь свою душу вниманием, как тонкой пользой быть благороднее для самого себя. Иметь пределы для странствий, а также путешествовать на коне из космической сбруи, за которой ты сам смог бы говорить себе только правду и личное негодование на смыслы этой Вселенной.

До Галактики Андромеды ты не долетел, но был очень обескуражен, что когда сам прилетел к землянам, то они стали какими-то другими. Они почему-то не увидели яркости твоих глаз и их внимание поглотил местный смысл пребывания на планете. Жизнь ведь не течёт спонтанно, а постоянно меняется, так и ты стал меняться на глазах и создал свою аутентичную культуру современности. Ты выжег в сердце землян такое слово, что фантастика заиграла новыми красками на поворотной линии после третьей полосы вселенского прохождения между планетами. Однако, ты не стал гуманоидом и между смыслового рупора мнительного тона идеалов – ты нашёл всё же своё пристанище в этом мире и счёл его поворотным эхо на блуждании людей между планетами нашей Вселенной. Пока она ещё горит и издаёт собственные звуки, пока планеты внутри неё тащат килопарсеки и выжимают на собственном лице времени – неимоверно важную гримасу личности, чтобы понравиться всему живому. Как будто бы нет такой сильной защиты внутри времени, о которой можно только мечтать, но ты с предубеждением знаешь наверняка, что сможешь принять эту космическую таблетку хаоса мира и вынуть нужное золото из души, чтобы потом обратиться просто в героя своего времени.

Так ты путешествовал на дороге из нелинейного вида материи и выглядел, то как робкий космонавт, то как скульптура из непроходимой маски существования мира людей. Которые постоянно норовят прижаться коллективно к твоему стилю обращения в будущее, чтобы узнать общий смысл поведения или увидеть золотую канитель на основании космического равноденствия мира собственных желаний. Они несут тебя на ветре преждевременного старения, но ты повелеваешь им и не смотришь в пути отражаемым мирам, как на открытое окно, ты стоишь и шепчешь о том, что можно сделать любовь защищающей. А окно времени превратить в пульс космического образа трансцендентального мирообращения всего живого к уюту и смыслу, где бы они хотели жить. Там, за этим окном мирообращаемой пользы ты не видел больше странного вокруг утопии Вселенной, но стал химерой в глазах некоторых людей. Теперь они ждут психологического подвоха из собственного модерна личного поведения, пока ты читаешь им современную поэзию. А поэмы, как листья космического лотоса располагаются на предварительном поле желаний, где мир не крутит краеугольной маской вожделений быть откровенным, но машет тебе на последнем плато устройства этого бытия.

Над паром железной руды из людей

Мне было внутри нелегко – сознавать,

Как пар расстояния льётся – в мой мозг,

Ведь вижу я небо Юпитера – здесь —

И дальше живу, чтобы областью – смерть

Меня не затронула в призраке – ран,

Ведь Руди я только из личности, но —

Играю в том призраке счастья – давно,

Чтоб встретить там женщину – между очей,

Ведь были мне ранее дамы – под страсть,

Что ночи в кону элегантности – пасти,

То с виду чумные, но в воле – под роком —

От наглости близкие к лени – быть Богом

И там мне садиться на шею, откуда —

Я вижу под ссученность – каждое чувство

И мой обнаглевший проём – от причуды —

Играет мне странное общество – к мести,

Но взял я свой мир – от такой вот печали,

Ведь – Руди, и может работаю – скромно

Внутри – на такой вот преемственной казни,

Где камни дроблю и мечтаю там – скоро —

Понять обналиченность низменной – боли,

Закрыть бы фатальности стены – немого,

Мне общества странного сыска, что – люди

Бы стали – рудой от потёмок над кровью,

И вышли мне также по – каменоломне,

Где много часов провожу, чтобы сдаться

Под этой стареющей сказкой – быть завтра —

Тем утром внутри Господина – возмездия.

А сам я ищу в этом милую – шутку,

Чтоб завтра бы Глоссоп там мне – притворялся,

И может игрался, где городом – шумно

Идут светофоры и памяти – взгляды,

А словом потом я увижу там – леди,

Где станет одна мне приятна – та дева,

И яркий сигнал – словно личности стерва

Раскроет ту оторопь взглядов – под мерку,

Но Стивен казал мне, как было – неплохо

Ему – покориться от дамы по сердцу

И он – не отпрял за такое пороком,

А просто сам выманил личностью – первый,

Ей брак и довольство, но стало – по грусти

Ему – безразлично то счастье на мерке,

И воздух поник в этой низменной – части,

Прибитой под разумом странного – эго,

Я слушал его и немного – смеялся,

Там ждал идеального тождества – или —

Пытался достать до такой вот – потери

Над смыслом своим, что немного – поверив,

Я сложно сказал бы родителям – в слове,

Как сам не могу познакомиться – в тоне

Там с девушкой может моей – и под ленью

Сегодня прогнусь для работы – за тенью,

А тень по каморке крадётся – за взглядом,

И я пропадаю под миг – между сердцем,

Иль ползая в чувствах искания – рядом —

Камней из руды, чтобы сделать – примерно

Там новый откол или скважину – к року,

От счастья потом, не приевшись, что – эхо

Моё пропадает в тоннеле – под меркой —

Такой вот прелюдии сделать там – первым

И днём предложение женщине – или —

Простить этим чувство упадка, что сам я

Уже не могу для себя лишь – поверить,

Что был я за каменной ношей – от завтра

И словом семья моя будет – под тихой

Там снова работой внутри – пригибаться,

Как род, чтобы каменщик – был эталоном,

Где мог он космический образ – пытаться

Уже дособрать, чтобы эго – под чувством

Моё притворилось бы – старой химерой,

Внутри поговоркой и обществом, если —

Ты стал мне упорным и обликом – сложным,

Но дух от друзей отводил этот – ужас,

Мне Тайлер сказал, что украл бы – природу

От женского поля чутья – будто завтра

Там днём переехала в важность – дорога

Ему лишь – собачку под нишей из чести,

Внутри от машины – за разницей чувства,

Что снова попав под колёса – не видишь —

Ты обликом сложно знакомое – чудо,

Но стал бы внутри притворяться, что это

Немного похоже на женское – лобби,

Под тайной и меркой обратного – слоя —

Жить в первой любви, эталонной – утопии

И страхом тому выделять бы – картину,

Где ты, словно мальчик – не ищешь покровы

Над нежностью бодрого духа, что – эго

Твоё – в современности скажет бы Богу,

Где мы не оставили странное – чувство,

Не замертво выяснив мелкий – проблемы,

Там день – или мнимый пролог идиота,

Что будем беседовать вновь – на Юпитере

И ветры тому по руде мне – железной

Споют упрочнение в квази – дородной

Скабрёзности сложного мира – пригрезить

За тонкостью сердца у мнимого – Бога.

Я слушал и снова смеялся, что – старый

Там блик равновесия стал бы – химерой

Иль снова понятным мне в друге, что завтра

Увижу тому страстно женские – груди

И буду ласкать этим счастье – свободно,

Как облик мужского пристрастия – или —

Пройду в закадычный проём – между входа

Той редкостью слова набитой – гордыни

И мне никогда не поймёт – это поле —

Ту разницу выжимки грусти – на манне,

Где космос в глазах утопичности – пустит

Всё только хорошее к чести – программе,

Я думал так долго, что камни – по весу

Мне стали смыкаться внутри – непреложно,

Когда золотую руду – между Богом —

Нашёл я там сам и немило – под кожу —

Вогнал бы себе этот страх – понарошку —

В душе притвориться – отдавшимся к чести

И спрятать то заново низменно – в кожу —

Опять обязательство думать – о ближнем,

Я стал там богатым, но мне – одиноко —

Идти – по конечности страсти на верхе

Циничности жизни, чтоб ждать – на уловке

Свою обозначенной гордости – ковку.

Я там основал снова фирму – под мастью

Уже поколений усидчивой – сказки —

Тогда бы – за древностью мании дела,

Чтоб люди внутри от работы – за ленью

Мне смысл прикрывали, но думали, если

Я стану тому обещать этот – ужас —

То выйду психологом в каждом – раздоре,

Что буду внушению скажем, как – ужин,

И так по конечности выжимки – тела —

Я стал подниматься уже – между маской,

Я стал там профессором, чтобы – умело

Опять на семью по чутью – обижаться,

Что мне горняки стали низкой – оплатой,

Что камнем в руде заострили бы – смертью

То поле старения, чтобы быть – ближе

К Юпитеру древности или же – ленью —

Пытались найти там у города – силы,

Где Глоссоп – не водит свою теорему,

Не носит чулки из заточенной – схемы,

Но также не водит пространство – в ответе

Забытой практичности – быть неумелым,

Но точным по кальке такой вот – задумки,

Где ты приобщился бы – около смерти

В одну обывателя странную – маску.

Надел эту маску и стало мне – сложно,

Играясь – корить снова мир между рода,

Увидел я Тиффани, чтобы – пространство

Во мне поимело бы численно – моду,

Где стали мы редкой семьёй – от уморы,

Что видно нам этим завидно – по телу

Опять проходили бы будни, но – тише

Внутри я не видел подставы – на первой

Ступени градации нежности – пользы,

Моей априори фатальности – думать,

Что Тиффани сможет уладить – проблемы

В моей обалденной на том – теореме,

В той фирме, что я основал бы – сегодня,

Но всё-таки сложно умом бы – придумал

Ей маски в затерянной искорке – крови,

Чтоб видеть легенду на крене – невзгоды,

И мне необычно так стало, что – первый

Я сам рассказал предысторию – чувства,

Как сам я нашёл золотое – искусство,

А словом точнее руду – под условной —

Той волей проблем на строительной – ковке,

На каменоломне, где выжил – под креном

Той входом пути обывателя – страсти,

В тоннеле из личности – между обиды,

Где видел друзей, но один я – уладил

Бы этот конфуз, что упрятал – за телом

Я словом внутри золотое – довольство

И вышел профессором в сказанном – слове,

И там – мне уже нелегко притворяться,

Что воля семьи не такая уж – тётка,

Что можно и мне для такого – подняться,

Где будем мы редкостью – только смеяться

И жить от довольства на образе – чуда

Богатого сказкой в наглядном – примере,

Что сам бы сковал эту рознь – за другого,

Но мне повезло всё же больше – по мере

И я не могу в том пророчество – выше,

Уже – дособрать, но увижу – под благом

Свои расстояния глаз – между нервом

И стилем Юпитера жизни – за платой.

Мне было за тридцать, но Тиффани – всё же

Была меня старше, и вижу – по маске,

Что что-то задумала в этом – покрове

Она приготовить уже – без подсказки,

Как всё рассказала родителям – или —

Отец мой так долго внутри – притворялся,

Что выпалил сам идиотское – в чувстве

На том откровение, чтобы – держаться

Моей заострённой химеры там – дальше,

Что стали мы редко общаться и – поздно

Он стал приходить или думать, что мало

Мне цели внутри с ним уже – пререкаться,

И вот, под крылом на общине – раздора

Я вижу, как камни летят там – на голову —

Ему, что видение стало – меняться,

Но сон мой при свете уже – повторялся,

И там лишь по кругу инертности – вальса,

Он видом своим мне движением – выжег,

Где новостью облика – стало нарядом —

Моё покорённое слово – под видимость,

Я стал говорить это бледно – под роком —

Отцу, но и Сэм – неминуемо в память

Мне также смеялся в лицо – между риском

И статностью боли в забытом – пространстве,

И всё же работал внутри – между эго

И точечной ковкой в такой же – проблеме,

На каменоломне, где выгнутым – эхо

Спускаются редкие каверзы – в склоне

И мне одиноко в том чувстве, что стаю

Я сам – в обывательском поле от цели,

Но буду себе потакать – безопасно,

Где сам не пророк, но отбыл бы – на сказке,

Как новое чудо – быть принцем у рока.

В тот день было всё для лица – объективно,

Спадало сомнение в сложности – ласки,

А жёлтые листья сквозь синее – небо

В усидчивой каверзе думали – сказкой,

Что можно уже приготовить – проблему,

Как раненый зверь по такому – отсчёту,

Где видишь ты смерти людей, но изменой

Не сможешь понять этим опытом – маску,

А ветром она не спадает, но в – страхе —

Уже притворилась Юпитером – в склоне

Той ревности бледной принцессы – на грани,

Где грань – неотрывная склока у чуда,

А ты не увидишь там поздние – тени,

Но выключишь свет над одним – привидением,

Чтоб стало уже мне приятнее – к рискам,

Пришла только мать или – вышла по верху

Такого ужасного вечера – к страсти,

Что мне сообщила в тот день – на повесу

О смерти отца или в казни – пространства,

Что видел тот ужас я сам – между розни,

Ни разу в душе не обидчивой – дамы,

Но юмором славно томил бы – природу,

Уже разыграв там себя – между казнью

И новой любовью от ревности – смыслов,

Что бросил я Тиффани или – под блеском

Одним разыграл бы трагедию, чтобы —

Меня обнимали бы страшные – розни,

А славная Тиффани между – неделей —

Решила и мне отомстить – по утратам,

И всё рассказала там Стивену – если —

Он смог бы и мне указать – этим завтра,

Как редкие тени под важностью – бродят

В глазах одиноких созвездий – под нами,

Но мир промолчал и теперь – по соседству

Живу я с – завистником или программой

Уже – идеального тона быть меркой

Для лиц не друзей, но врагов – накануне,

Что вечером страшно ходить – по утрате

Такого вот редкого образа – счастья.

Я жил бы и жил, но спустилась – на нерве

Мне Шерон, как ласточка или – преграда

Для смерти моей, чтобы утренним – эго

В себе открывала бы ревностью – мало

Однажды она – то забытое чувство,

Как молод был сам и работал – потерей

На каменоломне и вовсе – не верил,

Что стану богатым на ровном – отвесе,

Но Шерон была лишь уплатой – от боли,

Она всё старалась искать – оправдание

И ветер в глазах мне увидел – по нерву —

То общество грусти и медленный – шанс

Быть только себе обращением – в чудо

И выть от такой пустоты – между риском,

Что космос в глазах облекает – изысканно

Мне душу, а словом и вовсе – снедает —

В тени благородство, как каждое – имя

И нет в том породы быть мне – идиотом,

Но есть лишь иллюзия выше – пустой,

Внутри ограниченной рамки – для завтра.

Я быстро старел, но не видел – потёмков,

А сложная нервом жена – не сдавалась,

Она обнимала бы степенью – ловко

Мой мир от профессорской боли – и нежно

Искала пути для предателей – в жаждах,

Где были они мне повсюду, что – даже

Обрёл я известность и власть – на упоре

В том городе Глоссоп, что мне – безоружен,

Что видит предательский облик – морали,

Но всё затихает, как времени – паром —

Тот облик людей – между разной приметой

Железного стиля от рудного – завтра,

От медленной страсти быть этому – рано,

Уже лишь – старением или пометкой,

Где ты – не сближаешься, только от дамы