Журнал «Логос» №1/2025

Издается с 1991 года, выходит 6 раз в год Учредитель – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Публикуемые материалы прошли процедуру рецензирования и экспертного отбора. Журнал входит в перечень рецензируемых научных изданий ВАК по специальностям 5.2.1, 5.7.1, 5.7.2, 5.7.4, 5.7.6, 5.7.7, 5.7.8

© HSE University, 2025 (https://www.hse.ru/en/)

Экономика мертвых душ
Андрей Белых

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), Москва, Россия, abelykh@inbox.ru.

Ключевые слова: Николай Гоголь; Павел Чичиков; «Мертвые души»; хронотоп; бизнес-план.

Работа посвящена экономическим вопросам романа «Мертвые души». Используется понятие прагматической триады, компонентами которой являются автор – текст – читатель. Читатель, исследователь может воспринимать текст самостоятельно, изучать действия героев книги так же, как и происходящее в действительности. Деятельность Чичикова по покупкам мертвых душ рассматривается как инвестиционный проект – его можно проанализировать стандартным образом. Гоголь не ставил задачи описать конкретный город и определенное время, но в самом тексте книги содержится достаточно информации, позволяющей сделать вывод о том, что действие происходит в Пскове в начале 1830-х годов в течение трех недель. Цель Чичикова – сформировать залоговую массу для получения кредита в Сохранной казне. В промежутках между переписями умершие крестьяне по документам считались живыми, а банки работали с документами. Чичиков собирался по дешевке купить мертвых душ, заложить их в банке и получить кредит в размере 200 руб. за душу.

Всего Чичиков стал собственником почти 400 душ (по нашей оценке – 395). Манилов души подарил, Коробочке было заплачено 16 руб., Собакевичу – 187 руб. 50 коп. (по нашей оценке), Плюшкину – 24 руб. 96 коп. Общие затраты на покупку составили около 228 руб. Средняя цена за одну душу – 58 коп. Издержки, связанные с регистрацией, составили около 412 руб., а с учетом взятки, которую пришлось дать чиновнику, – 437 руб. Это было больше, чем ушло на сами покупки. Всего было затрачено около 665 руб. С учетом взимаемой Сохранной казной комиссии в 1,5 % от суммы кредита Чичиков мог получить 77 815 руб. – прекрасный результат. Но Чичиков совершил серьезные ошибки. Его маркетинг был слишком агрессивен – не нужно было связываться с Коробочкой и Ноздревым и не стоило после регистрации сделок задерживаться в городе. В результате правда о покупке мертвых душ стала известной всем и Чичикову пришлось спешно уехать. Судя по сохранившимся главам второго тома, проект получения кредита так и не был завершен.

Мы успели сорок тысяч всяких книжек прочитать и узнали, что к чему и что почем, и очень точно.

Булат Окуджава

Введение

В 1846 году, готовя второе издание романа «Мертвые души», Николай Гоголь добавил в текст предисловие «К читателю от сочинителя», в котором сделал неожиданное признание:

В книге этой многое описано неверно, не так как есть, и как действительно происходит в русской земле, потому что я не мог узнать всего… Притом от моей собственной оплошности, незрелости и поспешности произошло множество всяких ошибок и промахов, так что на всякой странице есть что поправить: я прошу тебя, читатель, поправить меня^[1].

Он призывал читателя присылать ему жалобы на неточности:

… не лиши меня твоих замечаний: не может быть, чтобы ты не нашелся чего-нибудь сказать на какое-нибудь место во всей книге, если только внимательно прочтешь ее^[2].

Он также просил давать предложения о том, что должно было бы случиться с героями книги в дальнейшем, а также присылать описание жизни самих читателей. Все это должно было быть использовано в следующих, исправленных и улучшенных изданиях. Откликов Гоголь, по-видимому, не получил и, к счастью, никаких исправлений в свою великую книгу не внес.

Целью настоящей статьи является внимательное прочтение романа глазами экономиста. Да, в книге обнаружена небольшая экономическая неточность, о которой будет написано ниже. Но главное в нашей работе – экономический анализ событий, лежащих в основе сюжета. Бруна Инграо, профессор Римского университета Ла Сапиенца, в важной и интересной статье «Экономика и литература» писала: «В ряде знаменитых романов, созданных в XIX веке, экономические события были доминантой поэтического ландшафта»^[3]. Первым таким романом она называет «Мертвые души», затем упоминаются произведения Федора Достоевского, Оноре де Бальзака, Энтони Троллопа. При этом Инграо отметила, что

… экономика в литературе, художественное изображение экономических процессов и экономического поведения в литературных произведениях… известное направление в литературоведении и не столь популярное – в истории экономических учений^[4].

С этим утверждением нельзя не согласиться. Существует немало интересных исследований о связи литературы и экономики, написанных с позиций литературоведения^[5], в конце XX века появилось отдельное исследовательское направление – «новая экономическая критика»^[6]. А вот историки экономики и экономической мысли действительно не часто обращались к анализу литературных произведений или экономической деятельности писателей. Если речь идет о России, то есть публикации об Александре Пушкине, Николае Некрасове, Федоре Достоевском, Владимире Маяковском^[7]. Гоголь же оказался незаслуженно обделен вниманием исследователей. В нашей работе мы стараемся исправить эту ситуацию. Начало было положено публикацией небольшой заметки о бизнес-плане Чичикова, вышедшей в 2009 году, когда праздновалось 200 лет со дня рождения Гоголя^[8]. Как отмечалось в литературе, эта статья

… неоднократно перепечатывалась в связи с гоголевским юбилеем уже в неспециализированных изданиях (например, в «Комсомольской правде» от 6 августа 2009 года)^[9].

 

В настоящей статье рассмотрено возникновение сюжета о мертвых душах, обоснован хронотоп происходящих событий, произведены расчеты эффективности инвестиционного проекта Чичикова.

Происхождение сюжета

Основная идея романа «Мертвые души» хорошо известна. Чиновник, коллежский советник Павел Чичиков приезжает в город NN, знакомится с местными помещиками и покупает у них мертвые души. Сведения о крестьянах находились в ревизских сказках – переписях населения. В промежутках между переписями умершие крестьяне по документам считались живыми, а банки работали только с документами. Поэтому умерших крестьян можно было купить, заложить в банке и получить под такой залог солидный кредит.

Принято считать, что к мысли о написании такого романа Гоголь пришел под влиянием Пушкина. Об этом в «Авторской исповеди» писал сам Гоголь:

Пушкин заставил меня взглянуть на дело серьезно <…> и в заключенье всего отдал мне свой собственный сюжет, из которого он хотел сделать сам что-то вроде поэмы и которого, по словам его, он бы не отдал другому никому. Это был сюжет «Мертвых душ». (Мысль «Ревизора» принадлежит также ему.) Пушкин находил, что сюжет М[ертвых] д[уш] хорош для меня тем, что дает полную свободу изъездить вместе с героем всю Россию и вывести множество самых разнообразных характеров^[10].

В этом высказывании важно и то, что сюжет придумал Пушкин, и то, что он добровольно отдал его Гоголю.

На самом деле ситуация была не столь очевидной. Начнем с более простого, с «Ревизора». Сюжет этой комедии Гоголя известен. Менее известно, что у Пушкина есть набросок произведения с этим сюжетом:

Криспин приезжает в губернию на ярмонку – его принимают за ambassadeur. Губернатор честный дурак. – Губернаторша с ним кокетничает – Криспин сватается за дочь^[11].

У Пушкина был и собственный опыт. Осенью 1833 года он ездил по местам пугачевского восстания и собирал материалы для своей книги. При посещении Нижнего Новгорода Пушкин встретился с военным губернатором города Михаилом Бутурлиным. После этого тот отправил письмо губернатору Оренбурга Василию Перовскому, в котором говорилось:

У нас недавно проезжал Пушкин. Я, зная, кто он, обласкал его, но должно признаться, никак не верю, чтобы он разъезжал за документами об Пугачевском бунте, должно быть, ему дано тайное поручение собирать сведения о неисправностях^[12].

Перовский получил это письмо как раз тогда, когда у него гостил Пушкин, и рассказал ему об этом.

Пушкин познакомился с Гоголем 20 мая 1831 года в доме Плетнева, и с тех пор они часто встречались. О своей истории Пушкин мог рассказать ему вскоре после возвращения из путешествия, осенью 1833 года. Но еще в 1827 году украинский писатель Григорий Квитка-Основьяненко написал комедию «Приезжий из столицы, или Суматоха в уездном городе». В пьесе за важную особу принимают актера гастролирующего в городе театра. Цензурное разрешение на ее публикацию было получено в 1828 году, рукопись была послана в Петербург и ходила по рукам. Впрочем, публикация пьесы состоялась только в 1840 году. Знал ли Гоголь о содержании пьесы Квитки, точно неизвестно – сам он на этот вопрос ответил, что «слышал о ней, но не читал». Считается, что анекдотический сюжет о ревизорах был в России широко распространен^[13].

7 октября 1835 года Гоголь писал Пушкину:

Сделайте милость, дайте какой-нибудь сюжет, хоть какой-нибудь, смешной или не смешной, но русский чисто анекдот. Рука дрожит написать тем временем комедию. Если ж сего не случится, то у меня пропадет даром время, и я не знаю, что делать тогда с моими обстоятельствами. Я, кроме моего скверного жалованья университетского 600 рублей, никаких не имею теперь мест. Сделайте милость, дайте сюжет, духом будет комедия из пяти актов, и, клянусь, будет смешнее чорта. Ради Бога. <…> Обнимаю вас и целую и желаю обнять скорее лично^[14].

К этому письму Гоголя мы еще вернемся в связи с сюжетом «Мертвых душ», здесь же стоит обратить внимание на дату. Леон Стилман отметил, что 7 октября Пушкин был в Михайловском и вернулся в Петербург только 23 октября. Исследователь справедливо считал невероятным, что Пушкин сообщил сюжет «Ревизора» в письме, следовательно, он рассказал его Гоголю при личной встрече. Уже 6 декабря Гоголь пишет Погодину: «Так я был озабочен это время, что едва только успел третьего дни окончить эту пиесу»^[15]. Стилман с некоторым подтекстом пишет: «Это настоящий подвиг – написать пятиактную комедию за месяц с небольшим!»^[16]

Вопрос о происхождении сюжета «Мертвых душ» сложнее, чем с «Ревизором». В литературе встречаются утверждения, что идея сюжета возникла у Пушкина после посещения молдавского уездного города Бендеры во время южной ссылки. В Бендерах смертные случаи часто не регистрировали, а документы умерших отдавали беглым и приехавшим в город. В воспоминаниях Ивана Липранди говорится: «Бендерское население не иначе было известно, как под названием „бессмертного общества“. Александр Сергеевич все это слышал»^[17]. Бендеры как источник идеи мертвых душ упоминаются даже в Википедии. Пушкин, как известно, действительно посетил Бендеры, однако эта версия происхождения сюжета «Мертвых душ» совершенно неубедительна. У Пушкина и Гоголя мертвые души выступают как живые, и их можно пускать в хозяйственный оборот. В Бендерах ситуация была ровно противоположной – реальные живые люди получали документы умерших.

Гораздо логичнее предположить, что идея сюжета о залоге мертвых душ возникла у Пушкина в ходе собственной операции по получению кредита в Ссудной казне в 1830–1831 годах. Сотрудники Казны рассматривали заявки на кредит, используя данные ревизий, а не сведения о реально существующих крестьянах. Отец Пушкина, Сергей Львович, предоставил ему 200 крестьянских душ в селении Кистенево. Всего в Кистенево, по данным седьмой ревизии, было более 474 душ, 200 уже были заложены отцом под два ранее полученных кредита. Седьмая ревизия проводилась в Российской империи с 1815 по 1826 год. К началу 1831 года, когда решался вопрос о кредите Пушкину, число крестьян в Кистеневе должно было измениться^[18]. Можно быть уверенным, что в ходе общения Пушкин поделился с Гоголем историей своих взаимоотношений с банком.

Первое документальное свидетельство о работе над «Мертвыми душами» содержится в письме Гоголя Пушкину, помеченном 7 октября 1835 года:

Начал писать Мертвых душ. Сюжет растянулся на предлинный роман и кажется будет сильно смешон. <…> Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь^[19].

Юрий Манн считал, и с ним нужно согласиться, что разговор Пушкина с Гоголем о мертвых душах состоялся в 1835 году^[20].

Но, как и в случае с «Ревизором», есть и альтернативные версии происхождения рассматриваемого сюжета. Так, Владимир Гиляровский приводит рассказ дальней родственницы Гоголя Марьи Анисимо-Яновской о ее дяде, помещике Харлампии Пивинском, чья деревня Федунки была в 17 верстах от Яновки, где родился Гоголь. У Пивинского была большая семья и всего 30 крепостных. Основной доход ему давало винокурение. После внезапного распоряжения о том, что этим могут заниматься только помещики, имеющие больше 50 крепостных крестьян, Пивинский нагрузил бричку горилкой, поехал по окрестным селам, обменял мертвых душ на горилку и записал их на себя. Он

… до смерти курил вино и дал этим тему Гоголю, который часто бывал в Федунках, да, кроме того, и вся миргородчина знала про мертвые души Пивинского^[21].

Стилман отметил, что Гоголь вполне мог встречаться с Пивинским, когда приезжал в 1832 и 1835 годах в свое имение Васильевку^[22].

Иначе к вопросу об истоках сюжета с мертвыми душами подошел крупный историк банковского дела в России Саул Боровой. Он отметил, что попытки взять кредит под залог несуществующих крестьян возникли с первых дней существования банков – в 1754 году смоленский помещик Путята просил в только что созданном Дворянском банке ссуду в 300 руб. под залог имения, в котором якобы было 38 душ. При проверке выяснилось, что у него не было ни имения, ни крепостных^[23]. Боровой был убежден, что Пушкин и Гоголь

… не только знали о широко практиковавшейся в те годы торговле «мертвыми душами», но и были достаточно полно осведомлены в различных деталях, связанных с этой операцией^[24].

Полагаю, что с этим мнением следует согласиться.

В вопросе о добровольности передачи Пушкиным сюжета «Мертвых душ» существует три варианта ответа. Первый описан самим Гоголем (см. выше). Второй: Пушкин отдал сюжет действительно добровольно, но иногда сожалел, что историей о мертвых душах воспользовался не он, а Гоголь. Первый биограф Пушкина Павел Анненков в своих воспоминаниях сообщил:

Известно, что Гоголь взял у Пушкина мысль «Ревизора» и «Мертвых душ», но менее известно, что Пушкин не совсем охотно уступил ему свое достояние. Однако в кругу своих домашних Пушкин говорил, смеясь: «С этим малороссом надо быть осторожнее: он обирает меня так, что и кричать нельзя»^[25].

Примечания к этому разделу воспоминаний Анненкова были подготовлены Манном, который вполне логично предположил, что

… эту реплику передала мемуаристу вдова поэта Наталья Николаевна в начале 1850-х годов, когда Анненков собирал материалы для подготавливаемых им сочинений и биографии Пушкина^[26].

Отметим, что Анненков издал свои воспоминания в 1857 году.

Третий вариант: Гоголь обокрал Пушкина, но впоследствии тот его простил. Эта версия принадлежит Льву Николаевичу Павлищеву, племяннику Пушкина. 19 января 1872 года Павлищев сообщил редакции журнала «Русская старина» рассказ его матери, Ольги Сергеевны Павлищевой, старшей сестры Пушкина. По ее словам, в 1832–1833 годах Пушкин сблизился с Гоголем. В одной из бесед Пушкин рассказал Гоголю, что какой-то господин, живший в Псковской губернии неподалеку от Михайловского, занимаясь покупкою мертвых ревизских душ, был пойман властями. Рассказав об этом, он прибавил, что это отличный материал и что он им займется. Гоголь выслушал рассказ совершенно равнодушно, а сам начал писать.

Александр Сергеевич показывал своей сестре самую программу повести, или романа, на сюжет похождений скупщика мертвых душ.

Но Гоголь опередил его. Узнав об этом, Пушкин был «крайне недоволен».

«Язык мой – враг мой, – говорил он жене своей. – Гоголь, хитрый малоросс, воспользовался моим сюжетом. Историю N.N., которую я ему рассказывал, он как будто пропустил мимо ушей… Впрочем, – прибавил он, – я не написал бы лучше. В Гоголе бездна юмору и наблюдательности, которых во мне нет». Чтение самим Гоголем первых глав его «Мертвых душ» Пушкину не только примирило великого поэта с похитителем его идеи, но заставило еще более прежнего поощрять Николая Васильевича к его литературным трудам^[27].

Эта версия вызывает большие сомнения. Прежде всего, ни в каких источниках не зафиксировано, что Пушкин обсуждал свои литературные планы с сестрой. Трудно представить, что Пушкин мог признаться, даже жене, что у него отсутствуют юмор и наблюдательность. Важный факт: Павлищев при публикации воспоминаний о Пушкине не решился включить в них этот рассказ. Можно согласиться с мнением Манна о том, что «апокрифичность версии Павлищева несомненна»^[28]. Наиболее логичной выглядит версия Анненкова.

Каков итог? По нашему мнению, важно не то, насколько детальными были советы Пушкина Гоголю. Сама по себе идея об использовании мертвых душ интересна, но и только. Важно то, что Гоголь смог сделать с этим сюжетом: на основе анекдота о мертвых душах он создал великий роман.

В семиотике существует понятие прагматической триады, компонентами которой являются автор – текст – читатель. Когда текст опубликован, читатель может воспринимать его самостоятельно, исследовать, давать интерпретации. Действия героев книги, описываемые события могут анализироваться так же, как и происходящее в действительности. Текст «Мертвых душ» будет рассматриваться нами именно с этой позиции. Описывая обитателей города NN и приезд Чичикова, Гоголь, конечно, не ставил целью изобразить какой-то конкретный город в Российской империи в определенный год. Однако текст книги позволяет сделать достаточно обоснованные предположения, когда и где все это могло происходить.

Хронотоп «Мертвых душ»

Сюжет любого литературного произведения разворачивается во времени и пространстве. Не случайно, что в одной из книг Манна о Гоголе содержится раздел «Где и когда? (Из комментариев к „Мертвым душам“)». С самого начала Манн формулирует проблему: если Гоголь последовательный реалист, от него нужно ждать точного указания места и времени действий. Если же он

… приверженец (и в значительной степени создатель) особого иррационального и алогичного стиля, то такие ожидания не оправданы и неуместны^[29].

Начнем с вопроса о времени действия. По мнению Манна, Гоголь как будто идет навстречу первой точке зрения, локализуя время действия:

Мол, «все это происходило вскоре после достославного изгнания французов», то есть в период, наступивший сразу же после завершения войны 1812 года. Однако косвенными данными размывается как верхняя, так и нижняя граница этого периода^[30].

Далее исследователь приводит ряд примеров из текста Гоголя, которые относятся к более поздним событиям (чтение Чичиковым стихотворения о Вертере, упоминание Ланкастерской школы – 1819–1820 годы, героиня греческой освободительной войны Ласкарина Бобелина – 1821 год). Вывод, к которому приходит Манн, звучит весьма категорично: «…попытки более или менее точно локализовать действие поэмы противоречат ее поэтике»^[31].

По нашему мнению, с таким выводом согласиться сложно. Приведем мнение американского исследователя Джеймса Вудворда. Он писал, что одной из целей его книги о «Мертвых душах» было показать, что структура романа «гораздо более строго организована и упорядочена, чем принято считать»^[32]. Постараемся показать, что это действительно так.

Начнем с того, что Манн не совсем точно интерпретирует приведенную им цитату. По его мнению, слова «вскоре после изгнания французов» фиксируют дату действия поэмы – 1812 год. Однако продолжение этой цитаты звучит так:

В это время все наши помещики, чиновники, купцы, сидельцы и всякий грамотный и даже неграмотный народ сделались, по крайней мере на целые восемь лет, заклятыми политиками^[33].

Следовательно, нижняя граница сдвигается по крайней мере к началу 1820-х годов. Упоминаемые далее Манном события вовсе не противоречат этой датировке, а некоторые эпизоды в «Мертвых душах» свидетельствуют в пользу еще более позднего периода, конца 1820-х годов. В частности, Чичикова называет «ученым человеком» жандармский полковник^[34], а корпус жандармов был учрежден 28 апреля 1827 года.

Важное замечание сделал Боровой, считавший, что

Гоголь допустил некоторый анахронизм… [поскольку] безвозмездный отвод дворянам земли в Новороссии (но с обязательством в определенный срок их заселить) был официально прекращен в 1817 году^[35].

Но ведь и Чичиков размышляет о безвозмездном получении земли только в самом начале своего предприятия, когда только формируется замысел проекта. Между появлением замысла и путешествием по России должно было пройти какое-то время. А в городе NN Чичиков уже представляется помещиком, владеющим имением в Херсонской губернии. В собственное же имение вывод крестьян был вполне возможен и после 1817 года.

Верхней границей повествования Манн фактически называет 1833 год, когда был издан именной указ Сенату о запрете продажи крестьян отдельно от семьи. Речь идет об указе от 2 мая «О запрещении принимать крепостных людей без земли в обеспечение и удовлетворение частных долгов, и отдаче их по купчим и дарственным записям отдельно от семейств их»^[36]. С такой оценкой Манна вполне можно согласиться.

В рамках данной статьи невозможно проанализировать даже основные публикации, в которых затрагиваются вопросы времени в романе Гоголя. Отметим только, что качественный обзор существующих точек зрения на эту проблему сделан Вадимом Беспрозванным и Евгением Пермяковым. Они перечислили и прокомментировали 12 эпизодов романа, которые поддаются датировке, и пришли к достаточно аргументированному заключению о том, что «время поездки Чичикова приходится на начало 1830-х годов, а факты биографии героя подтверждают такой вывод»^[37].

По поводу местоположения города NN у исследователей творчества Гоголя нет четких гипотез. «…Где, собственно, происходит действие „Мертвых душ“? Из какой полосы России взяты Коробочки, Митяи и Миняи?» – спрашивал Иннокентий Анненский. И сам дал ответ: «„Мертвые души“ не могли бы уместиться ни в одну чисто реальную обстановку»^[38]. Манн, приведя ряд высказываний о месте действия романа, пришел к выводу, что суждение Анненского

… наиболее точное[, ибо] оно не оспаривает реального, базового основания гоголевского пространства, но поднимает его до более высокого, удаляющегося в перспективе, символического, до конца не определяемого и никогда не определимого уровня^[39].

Екатерина Дмитриева отметила, что

… в первом томе реалии, на фоне которых разворачивалось действие поэмы, были определены скорее в общем виде^[40].

Не оспаривая символического значения великого романа Гоголя, попробуем разобраться в «реальном гоголевском пространстве». Первый намек на местоположение города появляется уже на первой странице романа. Два мужика, стоявшие у кабака напротив гостиницы, куда приехал Чичиков, обсудили колесо его брички. По их оценочному суждению, это колесо могло доехать до Москвы, но не доехало бы до Казани. Следовательно, город NN ближе к Москве, чем к Казани. Примерная середина пути от Москвы до Казани – город Арзамас. Все города, расположенные западнее Арзамаса, уже подходят под критерий, заданный мужиками. Разделительная линия проходит примерно от Архангельска до Арзамаса и далее до Царицына (ныне – Волгограда). Западнее этой линии – бо́льшая часть европейской территории России. Это мало что нам дает.

Но в тексте есть и другая полезная информация. Нам сообщается, что NN – «губернский город» и что «город был не в глуши, а, напротив, недалеко от обеих столиц»^[41]. Следовательно, это главный город губернии, и расстояние от него до Санкт-Петербурга или Москвы относительно небольшое и не очень отличается. Таких губернских городов всего пять: Псков, Новгород, Тверь, Вологда, Ярославль. Дмитриева упоминает версию Самуила Шварцбанда, что за обозначением NN мог скрываться Нижний Новгород^[42]. Конечно, Нижний Новгород – губернский город. Но, во-первых, он ближе к Казани, чем к Москве, и, во-вторых, трудно считать, что Нижний Новгород близок к Санкт-Петербургу (расстояние более 900 км).

Забегая вперед, скажем, что Чичиков на покупку без малого 400 душ «потратил» около 100 тыс. руб., то есть примерно 250 руб. за одну душу. Что это дает? В указе «О гербовом и крепостном сборе» от 21 ноября 1821 года была утверждена

… табель, определяющая цену в разных губерниях… ниже которой запрещается писать в крепостных актах при переходе от одного лица к другому^[43].

Смысл этого запрета понятен. Поскольку от размера сделок зависели величины комиссий, взимаемых в пользу казны, государство было заинтересовано в том, чтобы помещики при продаже не занижали цены на крепостных. Нам нужна губерния, где можно зарегистрировать покупку крестьянина за 250 руб. В указе все губернии подразделялись на шесть классов. Ярославская губерния попала в третий класс, для нее минимальная цена составляла 350 руб. Вологодская, Новгородская и Тверская – четвертый класс, минимум 300 руб. Это значит, что в этих губерниях сделки Чичикова с помещиками просто не могли бы быть зарегистрированы. И только Псковская губерния попала в пятый класс, там минимальная цена равнялась как раз 250 руб. за ревизскую душу. Отметим в скобках, что Нижегородская губерния – это второй класс, в ней минимальная цена – 400 руб.

Итак, можно сделать вывод о том, в первом томе поэмы поездка Чичикова состоялась в начале 1830-х годов, а действие происходит в Пскове.