Полина, иди на свет. [Следуйте за героем]

Иллюстратор Ольга Лучинская

© Бессон Айра, 2021

© Ольга Лучинская, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-4490-6963-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Москва засыпала. Засыпали ее тревоги и радости. Засыпал центр и окраины. Поезда в метро отправлялись в депо. Сонные горожане неохотно отрывались от экранов телефонов и гасили свет в спальнях.

На город надвигалась метель. Ее обещали днем, но снег повалил только ночью. Он безмятежно кружил над городом и с интересом заглядывал в темные окна спящих жителей столицы. Сон уравнивал всех, делая людей беззащитными.

Вот и девушка в квартире на четвертом этаже спала, тревожно насупив остренькое, как у лисы, личико. Уличный фонарь освещал ее незатейливую комнату: старый гардероб с торчащей одеждой и гитарой, забитые книгами стеллажи из Икеи, стул, погребенный под джинсами и свитерами, и просторный диван с их хозяйкой.

Снег налип на оконную раму и наблюдал за ней. Ее темные локоны разметались по подушке, на коже выступил пот, она то и дело недовольно сдвигала брови.

Девушка спала крепко, хотя и мучительно и не слышала, как дверь в ее квартиру отворилась. На пороге появился высокий человек в темном пальто. Он осторожно прикрыл дверь и огляделся. Замер, вслушиваясь, не обнаружил ли кто его появления. Стараясь не шуметь, прошел на кухню, бегло осмотрелся и оттуда двинулся в спальню. Открыв дверь комнаты, мужчина застыл, уставившись на спящую девушку. Что-то в ней поразило его, но он быстро вспомнил, зачем пришел.

Войдя спальню, Илья первым делом снял перчатки и посмотрел на свои часы, а затем на ее будильник, который спешил на десять минут, показывая 4.33. Должно быть, это специальная хитрость, чтобы полежать с утра подольше. Он снова присмотрелся к девушке.

Похоже ей снилось что-то неприятное – ее лицо то и дело хмурилось. Стараясь вести себя тихо, Илья стал изучать обстановку, надеясь, что девушка не проснется. Квартира, как квартира, думал он, оглядываясь по сторонам. Только беспорядок везде. Илья не любил беспорядок.

Девушка негромко застонала во сне. Он с опаской оглянулся и посмотрел на нее так, что могло показаться, будто он пытался проникнуть к ней в голову.

Этой февральской ночью Полине снилось, что она в родном Мирном. Но город не рад ей. Безлюдно и тихо. В предрассветном сумраке она бродит по улицам, вглядывается в мертвые черные окна, пытается отыскать дом, но почему-то не помнит, как он выглядит. Вот магазин и школа. Но нигде нет ее дома. Чужие дворы и подъезды.

Сердце колотится, она как дикий зверек чувствует близость опасного хищника, и ей хочется укрыться, спастись. Ведь она знает, что ее ждет. Да. Знает…

На востоке, там, где город граничит с тайгой, огромной воронкой раскинулся карьер «Мир». Его-то и облюбовала тьма, холодная, удушливая гадина. Она поджидает Полю, плещется в карьере подобно мутной воде в грязной раковине.

Полина пытается придумать, как обхитрить ее, сбежать. Она намеренно плутает, старается укрыться во дворах, шатаясь между темными подъездами, бежит в противоположную карьеру сторону. Но куда бы она ни свернула, ноги выносят ее к краю «Мира». Земля обсыпается под ней комьями, как будто что-то хочет столкнуть и похоронить ее поскорее. Ей страшно, глаза щиплет от слез. Что ж, не вырваться отсюда… Вытянув шею, Поля заглядывает в беззубый грязный зев тьмы. И хотя она знает, что должна сделать, но медлит. От ужаса ее внутренности завязались в тугой узел. Она оглядывается на город, но в нем нет спасения, никто не ждет ее там. Перед ней огромная черная дыра…

«Смирись», – шепчет ей тьма, и Полина покоряется. Холодно и тихо, как будто в вакууме. Прижав руки к груди, она судорожно хватает ртом воздух, делает шаг и проваливается в бездну.

Тьма в карьере не похожа на просто отсутствие света. Она густая, липкая, она изучает и убивает медленно. С каждым вдохом тьма наполняет свинцом Полинины легкие, заботливо окутывает саваном тело, сковывает движения. Поле уже все равно, она закрывает глаза.

С самого Полиного детства этот повторяющийся сон заканчивался одинаково. Как только она сдавалась, откуда-то из недр вырывался столп ослепительного света и подхватывал ее, поднимал из бездны. Тихий голос настойчиво шептал ей: «Дыши» – и Полина слушалась. Все вокруг обращалось в свет. И был только он и ничего больше. «Спасена, – успокаивалась Полина. – Спасена». И тут же просыпалась.

То же произошло и сегодня. Не сразу придя в себя, она отыскала глазами будильник. На часах было 5:27. Поля села на кровати и уставилась в окно. Ее сердце колотилось от страха, тянувшего руки из сна сюда, в реальный мир. Тьма не желала отступать так легко.

Она сходила на кухню попить воды и снова улеглась. За окном валил снег, укрывая землю белым плотным покрывалом. Единение природы и мегаполиса бесцеремонно нарушали дворники, уже приступившие к тщетной борьбе с осадками. Шарканье лопат и умиротворяющий, безразличный к кошмарам снегопад подействовали на Полину успокаивающе. Она завернулась в одеяло с головой и сразу же уснула.

Илья уже подходил к подъезду своего дома через три улицы от нее и думал, что им пора уже познакомиться.

***

День не задался с самого начала. Пока Поля шла до метро, мокрый снег размыл тушь с ресниц, ноги промокли, и челка (на укладку которой она потратила полчаса) из гладкой и прямой превратилась в пушистый веник. В метро к ней пристала женщина, которая сначала клянчила деньги и предлагала погадать, а потом запугивала тем, что Поля будет делить глаза с мужчиной. Полина не любила гадалок – рядом с ними она чувствовала слабость, доходящую до полуобморока. Их туманные предсказания пугали ее, хоть она и говорила себе, что на это они и рассчитывают.

На работе ее поджидало аж двенадцать гневных писем с претензиями коллег и клиентов. Перед обедом Григорий – #чертовжирныйначальниквсеямедиа – отчитал Полину на встрече с начальством «за стандартный, без души подход к выполнению задач».

Надо сказать, «без души» было любимым его укором – так он не только клеймил или осмеивал, но и пытался разжечь в человеке желание трудиться усерднее. Немало сотрудников Progressbar Group, где Поля второй год работала аналитиком, ненавидели это «без души». Сколько раз, когда она слышала эти слова в свой адрес, Полине хотелось плюнуть и уйти. Ей было обидно – ведь она вовсе не пренебрегала своими обязанностями и полагала, что сама вправе решать, во что вкладывать душу, а во что нет. И частенько у нее случались дни, когда она проклинала себя за выбор профессии.

Как и всегда после рабочей взбучки, Поля удалилась в туалетную комнату, где провела полчаса, пытаясь успокоиться. Твердо решив, что надо взять свою жизнь в свои же руки, она вернулась к компьютеру и взялась за составление резюме. «Мне всего двадцать пять, – думала она, – еще есть время сменить поле деятельности и найти работу, от которой не будет тошнить». В голове сразу же приятным паровозиком потянулись картины успешной карьеры, где ее уважают и ценят, но тут на экране замигало сообщение:

От: Григорий Режин

Поль, прости, что сорвался на встрече. Нервы ни к черту, горим по всем срокам. Приходи ко мне, поговорим по твоим проектам. С меня пироженки.

Конечно, у нее на душе сразу потеплело. Через пять минут она сидела у Гриши в кабинете, и они обсуждали текущие задачи. Он был чрезвычайно мил, шутил и извинялся, как обычно приговаривая: «Мы одна большая дружная семья, конфликты неизбежны, но главное – вовремя признать неправоту». И хотя Полину смущало, что унижает сотрудников он всегда публично, очевидно наслаждаясь властью, а извиняется только с глазу на глаз, ей расхотелось увольняться.

Она вернулась к своему столу совершенно успокоенная и хотела было взяться за работу, но интернет отвлек ее от этой дурной мысли. Размышляя над превратностями судьбы, Поля стала пролистывать соцсети. И тут взгляд ее застыл на знакомом пейзаже: огромный карьер, воронкой уходящий к центру Земли; жилые дома, опасливо подступающие к его краю… Родной Мирный. Полина поежилась.

Когда-то родители, обеспокоенные ее частыми кошмарами, показали Полю психологу, но тот списал все на подростковый возраст и усомнился, не выдумывает ли она свои сны ради привлечения внимания.

Полина отхлебнула чаю из подаренной мамой чашки с забавным инопланетянином и углубилась в рассматривание фотографий Мирного, выложенных кем-то из бывших одноклассников.

Как и почти вся молодежь, Поля уехала из города в семнадцать лет, когда поступила в институт. В Москве ей очень нравилось – она наконец чувствовала себя взрослой. Нельзя сказать, что дома родители ей многое запрещали – скорее, она сама всегда боялась их расстроить. Но находясь за четыре тысячи километров от Мирного, Поля позволила себе пуститься «во все тяжкие»: первый семестр она чуть ли не каждый месяц перекрашивала волосы в разные цвета радуги, проколола уши, нос и брови (чтобы через пару лет снять эти побрякушки и забыть о них). У нее появилась закадычная подруга Лерка, с которой они понимали друг друга с полуслова и верили в то, что они сестры, разлученные в детстве.

Ей было не особенно интересно учиться. Полина тяготела к гуманитарным наукам, но по совету родителей поступила на факультет бизнес-аналитики, чтобы однажды оказаться в международном холдинге, где она терпеть не могла все: начиная от еды в столовой и заканчивая пятничным мультяшным галстуком их гендира. Ей претило ощущать себя винтиком в бездушной корпоративной машине, набитой людьми, сидящими в аквариуме их офиса на Баррикадной и вечно печатающими на компьютерах.

Каждый день здесь был похож на предыдущий. С утра, только придя на работу, она полчаса сидела в соцсетях – ведь невозможно сразу браться за дела. Потом они с Люсей (ее «рабочей» подругой) пили чай на кухне. Минут тридцать в день Поля пялилась в окно, раз по пять ходила к кулеру, где из уст в уста передавались свежие офисные сплетни, в курсе которых Полина все равно не была. Обеденное меню их столовки она знала наизусть, и для многих блюд у нее были выдуманы особые имена: «Тоскливая гречка худеющей секретарши», «Обед царя» (про пасту с семгой), «Зарплатный кутеж» (про дорогущий салат из креветок).

Среди серых будней ее радовали лишь две вещи: отсутствие необходимости носить деловую одежду и внезапный интерес к ней главного красавчика департамента медиааналитики, менеджера с именем графа – Ивана Яблоновского. Полина не встречалась ни с кем уже полгода, поэтому его внимание было ей особенно приятно.

За окном шел снег. Собрав волю в кулак, а волосы в пучок на макушке, Поля решила наконец покончить с прокрастинацией и сесть за работу, но тут #главныйкрасавчик возник у ее стола и предложил попить чаю на кухне.

Надо сказать, Поля была из тех людей, рот которых не поддается контролю – он всегда норовил расплыться в улыбке. Доходило до абсурдного – порой она не успевала собраться и начинала улыбаться грозному Грише, который подходил к ней с претензиями по очередному проекту и изумлялся ее реакции.

То же произошло и сейчас – уголки ее губ уже поползли вверх, щеки вспыхнули, но тут Поля вспомнила почерпнутые из интернета наставления о том, что нельзя сразу же казаться согласной на все. Поэтому, следуя стратегии «Снежная королева», она надела на лицо маску холодности и отказала ему в кухонных посиделках, на что Иван только хмыкнул и пошел ворковать с девчонками-секретарями. Поле стало досадно, но она решила действовать по схеме «два раза согласиться – один отказать», хотя и не была уверена в ее эффективности.

Ухаживания Ивана Яблоновского начались ровно неделю назад. За это время они уже четыре раза пили чай на кухне, три раза обедали в столовке (за что Поля получила упрек от Люськи) и каждый вечер вместе ходили до метро. Все это было многообещающе и волнительно. Единственное, что было неприятно в этом надвигающемся служебном романе, – ревнивые женские взгляды и пересуды за ее спиной.

На экране замигало сообщение от Люськи: «Ты чего отказалась-то? Он этого терпеть не может». Но Полина решила заняться проектами, стараясь создать видимость работы «с душой», поэтому вдаваться в объяснения по стратегии «Снежная королева» не стала.

Весь следующий день она разгребала накопившиеся задачи: обегала весь офис, упрашивая коллег из других департаментов предоставить нужную информацию поскорее, сделала четыре больших отчета для самых крупных клиентов и ответила на все письма. И теперь, в последний день перед февральскими праздниками, знала, что у нее есть все права отдохнуть так, чтобы потом даже, может, жалеть об этом.

У Поли с друзьями был план на все выходные: сегодня они идут по барам, завтра тоже, в пятницу отходят от походов по барам, в субботу – на каток, в воскресенье играют в PlayStation. План вынашивался всю неделю, правился и обсуждался, вдохновлял и заставлял взглянуть на жизнь оптимистичнее. План был удачен и ладно скроен.

Но на беду всю среду Иван Яблоновский на Полиных глазах бесстыже заигрывал с Ниной – молоденькой девушкой-стажером. Поля вся извелась, измучилась ревностью, и когда #главныйкрасавчик вдруг предложил вечером сходить поужинать, она сразу же согласилась, забыв о стратегии «Снежная королева».

Мучительно было подбирать слова, которые должны были оправдать ее перед друзьями. Таких слов не существовало, и она это знала. В итоге она написала, что это, возможно, первый ужин с мужчиной ее жизни. Подруги ее поняли и простили. Но Миша был непреклонен. Он неожиданно надулся и отчитал ее за то, что она променяла друзей на какого-то хахаля. Полина расстроилась было, но тут же получила сообщение от Ленки, где та писала, что Миша всю неделю не в настроении из-за проблем на работе, и пожелала Поле отлично провести время.

Чем ближе стрелки часов подбирались к отметке в шесть вечера, тем сильнее Полина ерзала на стуле. Руки ее были холодны как лед, щеки нарумянены как у матрешки, и губы алели как у молодой куртизанки. Иван Яблоновский приблизился к ее столу и положил руки ей на плечи. Она вздрогнула, затрепетала, и улыбка сама возникла на лице. Склонившись к ней, он шепотом, отчетливо слышным всем навострившимся ушам, произнес: «Поль, извини, но сегодня никак не получится, у меня тут дело срочное образовалось».

Ее желудок ухнул и упал. Безуспешно пытаясь скрыть разочарование, она промямлила с застывшей неживой улыбкой, что, конечно, понимает и ничего страшного, но тут же стала набирать сообщение друзьям.

Они весело провели праздники, хотя надо признать, что Полина несколько раз постыдно перебирала с алкоголем, пытаясь доказать окружающим, что ей плевать на Яблоновского, на эту его модную прическу и кошачьи глаза.

***

С понедельника Поля твердо решила не думать об Иване Яблоновском. Первую половину дня она успешно с этим справлялась, но после обеда Люся насела на нее с липовым сочувствием, плохо скрывающим ликование.

– Ты, наверное, так переживала на выходных? Выглядишь не очень…

– Да нет, мы с ребятами хорошо время провели.

– Да, да, конечно. Но Ваня козел. Похоже, пригласил в итоге Нину. Мне кажется, я видела, как они уходили вместе.

– Да? – Поля постаралась изобразить безразличие, но сердце ее неприятно екнуло.

– Он так и вьется около нее!

Кажется, это было правдой. Полина видела их вместе за обедом и на кухне за чаем. Оставалось только порадоваться, что все не зашло дальше, чем могло бы. Еще не хватало влюбиться в донжуана.

Поля заставила себя отвлечься от мыслей о дурацких мужчинах и взялась было за дело, но тут на экране замигало сообщение:

От: Иван Яблоновский

Полька, классно выглядишь!

Полина решила не отвечать. Потом подумала, что он может вообразить, что она обижена (что было правдой, но ведь Снежная королева, наверное, не показала бы этого?), поэтому написала односложно:

Спасибо:)

Сразу же пришло следующее сообщение:

Надеюсь, я не обидел тебя в пятницу. Реально важное дело появилось, друг попросил помочь.

Полина ответила:

Да порядок. Всякое бывает.

Иван не успокаивался:

Я хочу загладить вину. Предлагаю поужинать прямо сегодня.

Поля задумалась. Понедельник не тянет на идеальный день для свиданий, но хотелось верить, что ему не терпится остаться с ней наедине. Она пообещала себе, что это будет просто ужин, и согласилась на его предложение.

Они пошли в уютный бар недалеко от работы, где она позволила себе один бокал вина и приготовилась к тому, что сейчас ее начнут соблазнять. Но неожиданно из Ивана шумными потоками полились оды себе, сплетни про коллег и хвастовство доходами. Периодически он делал трехминутные перерывы, когда отвлекался на сообщения в телефоне и пропадал в нем. В эти моменты Поля не знала, куда деться. Казалось, люди в баре смотрят на нее с сочувствием.

В конце ужина Иван, плотоядно улыбаясь, заглянул ей в глаза и отработанным движением приобнял за плечо:

– А знаешь, я живу неподалеку. Совсем рядом с зоопарком. Чего тебе домой ехать? Поздно уже. Оставайся у меня, до работы пешком дойдем.

Поля не поверила своим ушам. За кого он ее принимает!

– Ты ведь не серьезно, Вань? Это как сцена из плохого романа.

– Да я пошутил! Конечно, не серьезно, – он спешно убрал руку с ее плеча. – Ладно, давай по домам. Напиши, как доберешься, я же волноваться буду.

Поля подумала про себя: «Ага, так сильно будешь волноваться, что даже не проводишь».

Она ехала к себе в Отрадное и еле сдерживала хохот. Так нелепы и смешны были его потуги произвести впечатление, что Поле даже не было жаль впустую потраченного вечера.

На следующий день Иван старательно избегал встреч, но это совершенно ее не задевало. Она рассказала все Люсе, и они только посмеялись над этой историей. Но когда Полина уже собралась идти домой, на мониторе замигало сообщение:

От: Иван Яблоновский

Блин. Все думаю о нашем ужине. Чувствую себя идиотом.

Было в этом что-то подкупающее. Ей стало жаль Ивана, и она постаралась написать что-нибудь утешительное.

Вань, да ладно тебе. Всех иногда заносит:)

Он не замедлил ответить:

Дашь мне еще один шанс в пятницу?

Поля подумала и согласилась. Отчасти потому, что ей было жалко его, и к тому же это вносило в ее серые будни хоть какое-то разнообразие. Ну, и, помимо прочего, ей было интересно, к чему это может привести.

Весь следующий день они неистово переписывались. Иван все-таки подавал признаки адекватности, извинялся за излишнее бахвальство, и Поле было приятно отметить, что он все же способен поддержать разговор о чем-то помимо себя.

Она не заметила, как рабочий день закончился и офис опустел, а ведь ей надо было ответить на двадцать три письма, доделать два отчета до завтрашнего утра, причем один из них должен быть на английском. Признав, что игнорирование рабочих процессов ни к чему хорошему не приводит, она с головой нырнула в накопившиеся дела и вынырнула из них только в половине двенадцатого. Пора было идти домой.

Глава 2

Уже почти подойдя к подъезду, Поля вспомнила, что завтракать будет нечем. И пусть было холодно и мокро и очень хотелось упасть на кровать, она направилась в круглосуточный «Продуктовый пионер» (в народе именуемый просто «Пионер»), расположенный в соседнем доме. Бросая в корзину все, что попадалось на пути – шоколадки (чтобы порадовать себя), яблоки (здоровый образ жизни), хлеб (всему голова), докторскую колбасу (отлично сочетается с хлебом), – она устало добрела до касс. Там, подгоняемая суровым взглядом кассира и трепетной очередью из двух алкоголиков, Поля замешкалась, нервно пытаясь открыть пакет и внутренне проклиная их создателя.

Удивленная тяжестью приобретенного (две бутылки вина в последний момент как бы сами запрыгнули в пакет), она шагнула навстречу темноте и холоду. Внезапно путь ей преградили. Слишком усталая, чтобы заводить разговор и просить пропустить ее, Поля предприняла попытку обойти препятствие, которое, как она успела отметить, было обладателем прекрасных темно-коричневых ботинок.

Завязался странный танец: Поля влево – ботинки влево, Поля вправо – и они туда же. Что ж – ботинки победили. Она вынуждена была поднять глаза и начать диалог. Но не тут-то было. На нее смотрели, внимательно изучая, не один, а сразу два Северных Ледовитых океана. Глаза этого мужчины были светло-голубые, но необычными, даже хищными их делала яркая окантовка зрачка. От его взгляда Поля мгновенно вспыхнула, а уголки ее рта непроизвольно поползли вверх.

Надо отметить, в «Продуктовом пионере» таких мужчин не видели. Возможно, на всю Москву #такихмужчин было не больше двадцати пяти. И уж тем более в Отрадном их не водилось никогда, так же как и индийских павлинов, к примеру.

Сказать, что он был хорош собой – не сказать ничего. Высокий, стройный. В глаза сразу бросалась выправка, свойственная военным людям, – держался он прямо. Благородное мужественное лицо с высокими скулами. Он стоял перед ней и смотрел, чуть наклонив голову вбок, явно не намереваясь дать ей пройти.

Поля инстинктивно сжалась и попыталась прорваться к дверям, когда он заговорил. У нее в наушниках пели любимые The Velvet Puppets, и она не расслышала, запуталась в проводах, ключах, пакетах с продуктами, сумке и как будто во всей своей жизни. Кое-как справившись с музыкой, она переспросила: «Простите, что?» Незнакомец сказал: «Могу ли я помочь вам?» Его голос, низкий и бархатный, смутил Полю еще сильнее. Он указал на ее пакеты и добавил: «Опасно девушке одной гулять так поздно с тяжелыми сумками».

Полина нечленораздельно крякнула не своим от волнения голосом: «Дядойдуспсибо». Он улыбнулся и, понимая ее недоверие, уточнил, что поможет всего лишь донести пакеты до подъезда. Она позволила себе еще один оценивающий взгляд. Он выглядел презентабельно – казалось, это инопланетянин, каким-то чудом занесенный в Отрадное. От рядового представителя спального района незнакомца отличал необыкновенный внешний лоск: идеально скроенное темное пальто из твида, идеальный темный шарф, идеальные ботинки. Внезапно Поля заметила в его руке баклажан. Один баклажан, даже без пакета. Он купил его и поджидал ее в дверях? Или они столкнулись внезапно? Не входил же он в продуктовый магазин со своим баклажаном…

Снова осознав, что она неоправданно долго молчит, Поля сдалась и позволила ему помочь. Ну не был он похож на маньяка.

Они шли, заметаемые широкой русской зимой в последний день ее царствования. Незнакомец начал беседу. Представился Ильей и сказал, что заметил ее еще в магазине, и она показалась ему усталой и грустной. Он просто не мог отпустить ее разгуливать с тяжестями так поздно – ничего более. Прояснил он и ситуацию с баклажаном. Оказалось, это единственное, что он умеет готовить помимо яичницы.

У подъезда он посмотрел на нее долго и внимательно. И совершенно без улыбки и какого-либо намека на флирт попросил разрешения позвонить завтра.

***

Весь день она смотрела в монитор, но буквы и цифры сливались в серое месиво бессмысленной информации. Единственный объект, имеющий какое-либо значение, – телефон – лежал под рукой, так что ни сообщение, ни звонок Поля бы не пропустила. Тем не менее будто невзначай она проверяла его каждые десять минут. Иван написывал ей весь день, но теперь она совершенно не была заинтересована в общении с ним и отвечала односложно. Заинтригованная статным незнакомцем, Полина ждала звонка. Она припоминала подробности их разговора и пыталась представить, какой он человек и что ему от нее надо.

Илья позвонил в семь и сказал, что хотел бы пригласить ее поужинать. Сегодня же. Он уже выехал.

В туалете Поля провела целых пять минут, пытаясь нарисовать помадой и губы, и здоровый румянец, волнуясь и чертыхаясь, что не надела новое симпатичное платье вместо старого свитера в катышках. К счастью, на дне сумки была обнаружена одноразовая бритва времен активных отношений с одним #женоненавистникомартемом, с которым Поля рассталась полгода назад. Свитер был тут же побрит, и от катышек не осталось и следа.

Илья приехал, как и сказал, ровно в 19:30 на черной «Ауди». Полина как раз прощалась с Люсей у дверей офиса. Увидев элегантного красавца, вежливо открывающего перед Полиной дверь дорогой машины, Люся застыла с открытым ртом в полном недоумении. Но романтическая картина, возникшая в Люсиной голове, значительно отличалась от реальности.

За всю поездку до ресторана Полина и Илья перекинулись примерно десятью словами, восемь из которых были сказаны, пока она усаживалась в машину. Чтобы как-то занять себя, Поля решила, подобно Шерлоку, составить мнение об Илье по деталям. Илья выглядел опрятно, никакой шерсти от домашних животных на одежде. Он скинул пальто, и, увидев его идеально скроенный серый костюм, Полина снова подумала про свой старый свитер. Зарабатывает, наверное, неплохо. В машине нет ни иконок, ни четок, ни других религиозных атрибутов. Прямо скажем, в машине – ничего. Можно было бы решить, что он взял ее напрокат. Но Илья вел авто спокойно, даже лениво, как если бы не раз сидел в нем. План составить портрет исходя из деталей терпел крах. Ничего определенного.