Роман с мотоциклистом. Записки выжившей

Пролог. ЗИМНЯЯ НОЧЬ, КОГДА МОЖНО ПОВЕРИТЬ

Она прилетела в эти земли, где зима была не временем года, а состоянием души. Полярная ночь здесь длится уже несколько недель, и солнце не показывается из-за горизонта, но именно эта кромешная, плотный мрак делает блеск мегаполиса таким ослепительным и сконцентрированным. Воздух морозный, он звенит от малейшего звука и кусает за щеки, оставляя румянец. Снег лежит идеальным, пушистым одеялом, искрящимся под огнями, как рассыпанные алмазы. Он хрустит под ногами прохожих, завернутых в меха и толстые шубы, и этот хруст – главный ритм в это время года.

Каждая улица, каждое оконница, каждая ветка деревьев сверкает. Гирлянды не просто мигают, они плетут сложные узоры: белые, как снежинки, синие, как небесная гладь, и золотые, словно воспоминание о солнце. Они оплетают фонарные столбы, превращая их в гигантские светящиеся конфеты, и перекинуты сводами над проспектами, как мосты в сказку.

И город, словно художник, восставший против сумрака, отвечал на неё миллионами свечей. Они очерчивали фасады, преображая городские пути в сияющие лабиринты, а небосвод – в черный атласный полог, где мерцали яркие светила.

В этот временной промежуток года даже взрослые, прагматичные люди начинали верить в чудеса. И она, приехавшая в гости к подруге, поймала себя на том, что жадно впитывает эти мгновения, словно пытаясь согреть ею свою одинокую, немного уставшую от монотонности будней душу.

На центральной площади, стоит исполин – величественная ель, от основания до макушки укутанная в платье из тысяч лампочек. Вокруг нее кружатся пары на открытом катке, а повсюду пахнет корицей, глинтвейном и шашлыками из соседних палаток.

Этот край – казался воплощением уюта и надежды. Он не боролся с тьмой, он побеждал ее своим сиянием. Он напоминал каждому, что даже в долгую зимнюю полночь можно зажечь столько огней, чтобы стало светло, уютно и по-настоящему празднично. Это место, где волшебство не придумано, оно живет в каждом мерцающем огоньке, в каждом ледяном кристалле и в небесных переливах над крышами.

Но самое завораживающее зрелище – наверху. Искусственное свечение меркнет перед невероятной магией. А высоко в небе, сквозь дымку, плясало Северное сияние. Зеленоватые лучи колыхались, словно занавес – словно сама природа устраивала фейерверк в честь грядущего Нового года.

Именно здесь, в самом эпицентре праздника, украшенной снежными скульптурами, переливавшимися всеми цветами радуги, она и увидела его. Он ожидал под огромной, сверкающей аркой, и держал не просто цветочное облако – это был взрыв красок посреди монохромного мира, алые розы, такие же ароматные и неожиданные, как он сам.

Статный, в форме офицера, он походил на героя из старого доброго фильма. Его осанка была безупречной, улыбка – сдержанной, но глаза источали такое тепло, что, казалось, могли растопить лед вокруг.

«Меня попросили встретить загадочную гостью, – сказал он, протягивая цветы. Его голос был низким и уверенным, словно он знал, что его слова – единственно верные в эту чарующую тьму. – Похоже, задание выполнено».

Она взяла букет, и его аромат, насыщенный и пьянящий, смешался с запахом мороза и жареного миндаля с ближайшей ярмарки. В этот миг всё сошлось – и огни, и мгла, и этот многообещающий незнакомец.

Он пригласил её на бал, словно сошедший со страниц романа, в старинном здании, где оркестр играл вальсы, а с потолка свисали хрустальные гроздья люстр. Он оказался виртуозным танцором. Ведя её в танце, он был галантным партнером, но в его сильных, надежных руках чувствовалась скрытая мощь.

А после, когда они вышли под ночные звёзды, они пили горячий шоколад в крошечной кофейне, и он, глядя на пространство вокруг в окно, рассказывал ей о своих мечтах.

«Понимаете, – делился он, и его взгляд загорелся с мальчишеским задором, – иногда мне думается, что подлинная свобода – это не в небе на сверхзвуке. Она вот здесь, на земле. На байке. Чтобы ветер в лицо, дорога под колесами и ничто не мешало двигаться вперед. Это, пока только план, – он смущенно улыбнулся, – но я очень хочу её осуществить».

В тот вечер, слушая его, она осознала, что перед ней – не просто кавалер. Это был человек с душой романтика, закованной в рамки устава. И его грёзы о мотоцикле, о бесконечной дороге, были искренним и прекрасным даром, который он мог ей сделать. И в густеющих сумерках, среди самых волшебных дней, она поверила, что их общая история только начинается. В ней была и та глава, где он снова мечтал построить семью…

Она еще не знала, что у каждой саги есть творец. И что этот автор, устав от роли Принца, может в любой момент захотеть переписать ее в жанре пошлого фарса…

Часть 1. О ТОМ, КАК МАСТЕР ВСТРЕЧАЕТ МАРГАРИТУ

Когда она выходила замуж за Артёма, все вокруг уверяли, что она вытянула счастливый билет. И она верила. Он и впрямь был подобен крепости – высокий, подтянутый, с прямым взглядом кадрового воина, в котором читалась незыблемая уверенность. Но в этой крепости, как она с изумлением обнаружила, жила душа странствующего трубадура.

Он был старше, уже носил на себе шрамы от первого брака, и в этом была своя, горьковатая прелесть. Он, казалось, знал цену вещам, которые она только начинала понимать: цену тишины после ссоры, цену общего завтрака в воскресенье, цену слова, данного навсегда.

Он стал для неё воплощением свободы, о которой она лишь читала в романах. Военная выправка в нём срасталась с потертыми кожаными штанами, а вместо строевого шага – ритм рок-баллад, которые он пел хриплым, пробирающим до мурашек голосом в душных подпольных барах. Его мир был миром грохота «Харлеев», зажигательных гитарных рифов и ночных дорог, уходящих в никуда, просто чтобы почувствовать скорость и ветер.

Стать его второй женой – звучало как начало второй части великого романа. Первая закончилась, не выдержав тяжести будней, а их – начиналась на развалинах прошлого, с обещанием быть прочнее, осознаннее, гармоничнее.

И первые годы были не просто счастливыми – они были одурманивающими. Она помнила каждую секунду их первой поездки вместе: как она, обняв его сзади, вжалась в его косуху, закрыла глаза и доверилась скорости. Ветер свистел в ушах, вырывая смех и слезы восторга, а его спина – широкая, незыблемая – была самой надежной стеной на свете, крепостью, которая мчала ее сквозь поля и леса.

Их дом никогда не был пуст. Он становился пристанищем для его друзей-байкеров – таких же контрастных, с грубыми руками и неожиданно тонкой душевной организацией. Дом наполнялся гулом голосов, треском пластинок, запахом жареного мяса и дорожной пыли. А по вечерам, когда гости расходились, он брал в руки гитару. Играл только для неё. В тишине, нарушаемой лишь потрескиванием струн, его хриплый шепот пел о любви, о дороге, о вечности. В эти моменты она верила, что они – не просто муж и жена. Они – Линдси и Стиви, дуэт, рождённый для одной великой, рок-н-ролльной саги.