В объятиях лжи

Глава 18

Весь этот чёртов день Логан не давал мне прохода. Сообщение за сообщением. «Ты готова к воскресенью?» «Не вздумай сказать что-то лишнее.» «Помни о нашей сделке.» Будто мне самой не терпится облажаться и подарить ему повод преследовать меня до скончания веков. А ведь он и так занимает 99 % моих мыслей, причём далеко не самых невинных. Стоило мне только начать исследовать собственное тело и поддаваться тёмным фантазиям, как этот дьявол тут же проявляется, словно чувствует мою слабость. С каких это пор мы вообще начали этот больной обмен сообщениями? Я бы с радостью послала его к чёрту, но он – всего лишь инструмент. Билет к главному боссу этой игры, к его отцу. Чтобы выяснить, кто стоит за смертью моего отца. И я жду этот ужин, как собственное день рождение, если бы день рождения был похож на прогулку по минному полю.

Сегодня снова ночная смена в «Сити». Время собираться. Я взяла свою отвратительную униформу с сушилки – короткое чёрное платье, от которого меня тошнило. Надо будет сказать Логану, чтобы сменил эти дурацкие стандарты. Хотя, кто я вообще такая, чтобы ему что-то говорить? Я просто пешка в его игре.

Прихватив пачку снеков, чтобы как-то продержаться до утра, я села в машину. Закат был живописным, кроваво-красным, но быстро гас, уступая место темноте. Похоже на мою жизнь – краткие вспышки чего-то красивого, а потом сплошная тьма.

В клубе я переоделась и вышла в зал. Следующие пару часов прошли в привычном аду – заказы, пьяные взгляды, прикосновения, от которых хотелось выть. Потом ко мне подошла Хелена.

– Элис, тебя ждут в «Сапфире». Заказ.

Я направилась туда с тяжёлым предчувствием. И не зря. За столом, заваленным бумагами, сидел он. Логан. Он что-то изучал, его брови были сведены в сосредоточенной складке. Перед ним стоял стакан с обычной водой. Стало ясно – заказ был лишь предлогом.

– Вы звали? – спросила я, останавливаясь у входа.

Он поднял на меня взгляд. Холодный, отстранённый.

– Садись.

Раздражение кольнуло меня. Эта его манера приказывать. Я неохотно опустилась на стул напротив него. Он продолжил изучать документы, а я, сама того не замечая, начала накручивать прядь волос на палец. Нервы.

Он снова поднял глаза, и в его взгляде что-то мелькнуло. Слабый, но узнаваемый огонёк. Страсть? Или просто удовлетворение от того, что я опять у него в ловушке?

– Ну что, готова к встрече с моей семьёй? – его голос был ровным, но в нём слышалась насмешка. – Выучила свою роль? Умная, начитанная, покорная невеста?

– Я не собачка, чтобы выполнять команды, – огрызнулась я. – Я приду, сыграю свою роль, и мы поквитаемся.

– О, мы ещё не скоро поквитаемся, крошка, – он откинулся на спинку стула, и его губы тронула улыбка. – Ты даже не представляешь, как я жду этого ужина. Видеть, как ты пытаешься быть милой… это будет зрелище.

– А ты постарайся не вести себя как полный мудак при своих родителях, – парировала я, но в голосе уже не было прежней уверенности.

Он медленно поднялся и подошёл ко мне. Он был так близко, что моё лицо оказалось на уровне его пояса. Я почувствовала, как по щекам разливается жар. Он наклонился, и его большой палец грубо провёл по моей щеке.

– Хорошая девочка, – прошептал он, и его дыхание обожгло мою кожу. – Когда ты слушаешься.

Моё дыхание участилось, грудь вздымалась и опускалась. Я чувствовала исходящий от него жар, пульсацию, которая, казалось, резонировала со мной. Он заметил мою реакцию, его взгляд скользнул по моим покрасневшим щекам.

– Ты вся горишь, Элис, – его губы оказались у самого моего уха. – Я так сильно хочу тебя трахнуть. Прямо здесь, на этом столе. Слышишь?

Моё сердце бешено заколотилось. Страх и желание смешались в один опьяняющий коктейль.

– Ты… ты не посмеешь, – выдохнула я, но это прозвучало как приглашение.

– Нет? – он схватил меня и с силой усадил на край стола, смахнув на пол стопку бумаг. Они разлетелись белым веером. Он навис надо мной, его тело прижало меня к холодной деревянной поверхности. – Я сделаю с тобой всё, что захочу. И ты будешь молить меня о большем.

Его губы снова нашли мою шею, его зубы слегка сжали кожу. Я вскрикнула, но не от боли, а от шока и нахлынувшего удовольствия. Мои руки сами собой обвились вокруг его шеи, впиваясь пальцами в его волосы. Я была потеряна. Его поцелуи, его прикосновения… это было именно то, чего я боялась и жаждала одновременно.

Он оторвался на секунду, его глаза пылали тёмным огнём.

– Скажи, что ты хочешь этого.

Я не могла вымолвить ни слова, лишь издала ещё один тихий, сдавленный стон, когда его рука скользнула по моему бедру, задирая подол моего платья. Битва была проиграна, ещё до того, как началась.

Глава 19

Вот она. Та самая скромная девушка из старшей школы, что всегда пряталась за книгами, теперь лежит раскинувшись на моём столе, её грудь вздымается, а в глазах – смесь ужаса и того самого, запретного желания, которое я в ней разжигаю. Она извивается под моими губами, её шея – шелк под моими зубами. Власть. Вот что я чувствую. Абсолютную, опьяняющую власть над этим существом, которое пытается казаться сильным, но ломается от одного прикосновения.

Моя рука скользит по её бедру, задирая подол этого дурацкого чёрного платья. Она пытается сжать ноги, но это лишь жалкая попытка сохранить лицо. Я отвожу трусики в сторону. Её киска уже залита соком, блестит в тусклом свете комнаты. Я провожу пальцем по её щели, чувствуя, как она вся содрогается. Она хочет меня. Хочет, чтобы я вошёл в неё. Но она не скажет этого вслух. А если девушка не выразила согласие… это уже попахивает чем-то грязным, даже для меня. Я не хочу выглядеть в её глазах полным ублюдком. Хотя… чёрт с ним. Сегодня я дам ей лишь капельку. Заставлю её тело кричать, а разум – умолять.

Я опускаюсь на колени между её ног. Снимаю её трусики и отбрасываю в сторону. Мой палец медленно скользит по её клитору, собирая её влагу, смазывая его. Она такая мокрая… Горячая.

– Смотри, как ты течёшь для меня, – мой голос низок и хрипл. – Вся эта влага… вся для меня. Твоё тело умнее тебя, Элис. Оно знает, кто его хозяин.

Я наклоняюсь ближе к её промежности. Мой тёплый выдох обжигает её кожу. Я вижу, как её бёдра непроизвольно дёргаются навстречу. Она хочет, чтобы я вошёл. Но нет. Не сегодня. Сегодня она получит только мой язык.

Я приникаю ртом к её киске и начинаю вылизывать её, медленно, чувственно, как будто она тот самый рожок мороженого, которое тает на солнце. Она вскрикивает, её пальцы впиваются в край стола. Её бёдра приподнимаются, она ищет большего контакта, большего давления.

– Да… вот так, – бормочу я, погружая язык глубже, но не до конца, лишь дразня её. – Хочешь больше? Проси.

– Логан… – её голос – просто стон, полный отчаяния и похоти.

Тем временем мой член пульсирует в штанах, требуя внимания. Я расстёгиваю ширинку, достаю его. Он твёрдый, как камень. Я начинаю медленно двигать рукой, в такт движениям моего языка.

– Ты представляешь, какого это? – шепчу я, поднимая на неё взгляд. Её глаза закатываются. – Чувствовать меня внутри? Чувствовать, как я заполняю тебя?

Я оглядываюсь в поисках чего-нибудь, чем можно заменить мой член. На столе стоял шандал с горящими свечами, я взял одну горящую свечу, задул её. Она была толстой. Горячей и массивной, идеальная замена моего члена.

– Посмотрим, как ты примешь это, – говорю я, и подношу горячий конец свечи к её входу.

Она широко раскрывает глаза, когда я ввожу его в неё. Сначала медленно, потом всё быстрее. Её стоны становятся громче, отчаяннее. Она уже на грани.

– Кончай, – приказываю я, ускоряя движения ручки и своей руки на члене.

Но в самый последний момент я останавливаюсь. Вынимаю свечу. Она замирает, её тело напряжено до предела, лицо искажено мукой неудовлетворённости.

– Нет… – хрипит она.

– Попроси, – говорю я холодно. – Попроси вежливо. Скажи: «Пожалуйста, Логан, позволь мне кончить».

Она смотрит на меня, и в её глазах я вижу ярость, унижение и… покорность.

– Пожалуйста… – её голос срывается. – Пожалуйста, Логан, позволь мне кончить.

Удовлетворение разливается по мне горячей волной. Я с силой ввожу свечу обратно и возобновляю ритм. Её тело вздрагивает, её крик оглушает тишину комнаты. Она бьётся в оргазме, её ноги дрожат, а пальцы судорожно цепляются за стол.

Вид её потерянного лица, сведённого судорогой удовольствия, сводит меня с ума. Я с громким стоном кончаю, моё семя брызгает на её дрожащую киску, смешиваясь с её соками. Я убираю член и пальцами размазываю нашу смесь по её чувствительному клитору, заставляя её снова вздрогнуть.

Она лежит, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя. Я смотрю на неё, на этот беспорядок, который я создал.

– Ну что? Понравилось? – спрашиваю я, и в голосе слышна ухмылка.

Её щёки пылают. Она сползает со стола, её ноги подкашиваются. Она пытается прикрыться платьем.

– Ты… ты отвратителен, – выдыхает она, но в её голосе нет прежней силы.

– А ты – вся в моей сперме, – парирую я. – И, кажется, кое-что забыла.

Я указываю взглядом на её трусики, лежащие на полу. Она, краснея ещё сильнее, хватает их и, не одевая, выбегает из комнаты.

– До скорого, крошка! – бросаю я ей вслед. – Не забудь постирать их. От них пахнет мной.

Дверь захлопывается. Я остаюсь один в комнате, пахнущей сексом и её стыдом. И понимаю, что эта игра только начинается. И я не остановлюсь, пока она полностью не станет моей.

Глава 20

Прошло несколько дней с того унизительного вечера в «Сапфире», а я до сих пор чувствовала на своей коже его прикосновения, его взгляд, его… язык. Я избегала «Сити» как чумы, отменив все смены под предлогом болезни. Мысли о Логане вызывали во мне бурю противоречивых эмоций: ярость, стыд и, что самое отвратительное, щемящее, тёмное возбуждение. Он заставил мое тело предать меня самым постыдным образом.

На следующее утро после того инцидента телефон завибрировал. Сообщение от Логана.

Логан : Надеюсь, твоя киска до сих пор помнит ощущение моего языка. Моя свеча, кажется, пришлась тебе по душе. Жду не дождусь воскресенья. Приготовься.

Жар стыда и гнева залил моё лицо. Он не просто напомнил о случившемся – он наслаждался этим. Он видел мою потерю контроля и получал от этого удовольствие. Мои пальцы дрожали, когда я блокировала его номер. Больше никаких сообщений. Больше никаких игр. Только ужин. Перетерпеть, выяснить что-то об отце и покончить с этим раз и навсегда.

Но сосредоточиться на книге было невозможно. Слова расплывались перед глазами, превращаясь в его насмешливую ухмылку. В субботу, накануне адского ужина, нервы сдали окончательно. Я позвонила Габи.

– Приезжай, – сказала я, и голос мой прозвучал хрипло и устало. – Устраиваем девичник. Мне нужно… отвлечься.

Габи появилась на пороге с бутылкой дорогого виски и обещанием «разобраться с тем, кто посмел испортить настроение её лучшей подруги». Она сразу поняла, что дело не в простой хандре. Во мне была какая-то новая, незнакомая ей уязвимость, смешанная с гневом. Но она не стала давить, зная, что я заговорю сама, когда буду готова.

Мы заказали пиццу с двойным сыром и устроились в гостиной на полу, заваленной подушками. Сначала мы просто болтали о пустяках, но виски делал своё дело, развязывая языки. Мы начали вспоминать университетские годы – безумные вечеринки, проваленные экзамены, наши первые влюблённости.

– Помнишь того аспиранта с кафедры литературы? – хихикнула Габи, отхлёбывая виски. – Того, что читал лекции о Шекспире с таким жаром, будто сам был Гамлетом?

– И который в итоге сбежал с той рыжей с факультета журналистики? – я фыркнула, но смех получился каким-то горьким. – Да, помню. Казалось, это такой конец света. А теперь понимаю, что это были цветочки.

Габи посмотрела на меня внимательно.

– А где же сейчас ягодки, Эл?

Виски притупил мою бдительность. Слова сорвались с губ сами, прежде чем я успела их обдумать.

– Логан Вандербильд, – прошептала я, глядя на золотистую жидкость в своём стакане.

Габи замерла.

– Что он сделал?

И я рассказала. Сначала сбивчиво, потом, подгоняемая виски и потребностью выговориться, всё откровеннее. Я описала его грубые прикосновения, его слова, его… язык. Как он использовал эту чёртову свечу. Как заставил меня просить. Как я кончила у него на столе, как какая-то потаскушка.

– Я ненавижу его, – закончила я, и голос мой дрогнул. – Ненавижу за то, что он сделал. И ненавижу себя за то, что… что моему телу это понравилось. Это же ненормально, да? Он практически незнакомец, он отвратителен, он… а я…

Я не могла подобрать слов. Стыд сжигал меня изнутри.

Габи слушала, не перебивая, её лицо было серьёзным. Когда я закончила, она тяжело вздохнула.

– Чёрт, Элис, – тихо сказала она. – Это… это насилие. Он не имел права.

– Но я не сопротивлялась, Габи! – воскликнула я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. – В какой-то момент я… я обняла его за шею. Я хотела этого. Я запуталась. Он какой-то чёрный маг, я не понимаю, что со мной происходит!

– Он не маг, он манипулятор, – твёрдо сказала Габи. – И то, что твоё тело среагировало, не делает тебя виноватой. Это инстинкты, химия, чёрт возьми. Но это не оправдывает его. Ни на йоту.

Мы сидели в тишине, и только тиканье часов на кухне нарушало её. Мои признания повисли в воздухе, тяжёлые и неудобные.

Чтобы разрядить обстановку, Габи включила фильм ужасов. Мы смотрели, как монстр преследовал группу туристов, заедая страх попкорном. А когда погиб самый красивый парень в фильме, с обаятельной улыбкой и глупыми шуточками, мы оба разрыдались. Слёзы были не только о нём. Они были о моём отце, о моём замешательстве, о всей этой невыносимой ситуации.

Под утро мы уснули прямо на диване, запутавшись в одеялах, с пустыми мисками от попкорна и наполовину опустошённой бутылкой виски. Последнее, что я помнила перед тем, как погрузиться в беспокойный сон, – это лицо Логана. И тихий, предательский вопрос где-то в глубине души: что он задумал на этот раз? И выдержу ли я это?

Глава 21

Сознание возвращалось ко мне медленно и неохотно, пробиваясь сквозь свинцовую пелену похмелья и недосыпа. Мы с Габи развалились на диване в самом нелепом положении, запутавшись в конечностях и одеяле. В висках отдавалось ровным, назойливым гулом.

И тут этот гул сменился оглушительным, изнурительным звонком в дверь. Кто-то вколачивался в мою дверь с такой силой, что дрожали стены. Сердце дико заколотилось, смешав страх с раздражением.

– К чёрту, – прохрипела я, с трудом высвобождая руку из-под спящей Габи.

Я побрела к двери, мои ноги были ватными. В голове стучало, во рту было сухо и противно. Я была в одной растянутой футболке и трусах, волосы всклокочены, макияж, наверное, размазан по всему лицу. Идеальный вид для встречи апокалипсиса.

Я щёлкнула замком и рывком открыла дверь, готовая огрызнуться на несчастного почтальона. Но на пороге стоял не почтальон.

Логан.

Его лицо было бледным от сдержанной ярости. Скулы напряжены, глаза – два куска антрацита, пылающие холодным огнём. Он выглядел так, будто готов был разнести мой дом до основания одним взглядом.

– Ты с ума сошла? – его голос был низким, опасным лезвием, скользящим по горлу. – Я звонил тебе двадцать раз!

Ошеломлённая его появлением и его тоном, я пришла в себя не сразу.

– Я… я тебя заблокировала, – выдавила я, чувствуя себя глупо.

– Очень умно, – он фыркнул, и его взгляд скользнул по мне с ног до головы с таким откровенным презрением, что мне захотелось провалиться сквозь землю. – Великолепный вид. Особенно для дня, когда тебе предстоит встреча с моими родителями.

Он грубо отстранил меня плечом и без приглашения вошёл в дом. Я осталась стоять в растерянности на пороге, ощущая, как по телу разливается ледяная волна унижения и гнева.

Он прошёл в гостиную. Его взгляд упал на журнальный столик – пустые стаканы, миска с остатками попкорна, наполовину опустошённая бутылка виски. Он издал короткий, презрительный звук.

– Вижу, ты серьёзно готовилась к вечеру, – он повернулся ко мне, и его лицо исказила гримаса холодной ярости. – Ты вообще понимаешь, что сегодня от тебя зависит не только моё наследство? Один твой неверный шаг, одна твоя дурацкая шутка – и всё, конец. Я пытался до тебя достучаться, предупредить!

– А ты что хотел? Чтобы я сидела и молилась на твой портрет? – огрызнулась я, находя наконец свой голос. – Я имею право на свою жизнь!

– Не тогда, когда твоя «жизнь» может стоить мне миллионов! – его голос гремел, заставляя стекла звенеть.

В этот момент с дивана поднялась Габи. Она выглядела не лучше меня, но её глаза горели яростью защитницы.

– Эй, ты! Урод! – её голос дрожал от гнева. – Кто ты такой, чтобы врываться сюда и орать на неё? Ты думаешь, деньги дают тебе право на всё? Ты уже достаточно ей насолил!

Логан медленно повернулся к ней, и в его взгляде было что-то настолько животное и опасное, что я инстинктивно сделала шаг вперёд, чтобы встать между ними.

– А ты, – его голос стал тихим и ядовитым, – её лучшая подружка. Та, что вместо того, чтобы привести её в чувство, травит её алкоголем перед важным событием. Поздравляю. Ты плохо на неё влияешь. Убирайся отсюда.

Габи фыркнула, скрестив руки на груди.

– Я никуда не уйду. Это её дом.

Неожиданно для самой себя, я рассмеялась. Это был нервный, срывающийся смех, рождённый от абсурдности всей ситуации. Пьяная перепалка на пороге моего дома в десять утра. Логан Вандербильд, разгневанный наследник, и моя лучшая подруга, готовая разорвать его на части.

Габи посмотрела на меня, потом на Логана, фыркнула ещё раз и с достоинством, на которое только была способна в пижаме и с растрёпанными волосами, повернулась и пошла наверх.

– Я в душ. Постарайтесь не убить друг друга.

Она убежала на второй этаж по лестнице и было слышно как на втором этаже дверь в ванную захлопнулась. В гостиной воцарилась тяжёлая тишина. Логан смотрел на меня, его гнев немного поутих, сменившись холодным, оценивающим взглядом.

– Ты понимаешь, что в твоём состоянии тебя нельзя показать и врагу, не то что моему отцу? – спросил он уже более спокойно.

– Спасибо за комплимент, – буркнула я, потирая виски.

Он не ответил. Вместо этого он достал телефон, отыскал номер и поднёс трубку к уху.

– Да, это Вандербильд. Мне нужна ваша команда. Полный комплект: визажист, стилист, парикмахер. Адрес я вам отправлю. У вас есть час.

Он положил трубку и посмотрел на моё изумлённое лицо.

– Что? Ты думала, я позволю тебе пойти туда в том виде, в каком ты есть?

Я хотела возразить, сказать, что справлюсь сама, но один взгляд на нашу захламлённую гостиную и воспоминание о моём отражении в зеркале заставили меня замолчать. Он был прав. Я была катастрофой.

Примерно через час дверной звонок снова прозвучал, на этот раз более деликатно. Логан открыл дверь, и внутрь вплыла небольшая группа людей с чемоданами на колёсиках, наполненными кистями, фенами и стойками с одеждой. Они выглядели как десант из другого, безупречного мира.

Логан жестом указал на меня.

– Вот ваш проект. Сделайте из неё… человека. И чтобы ни намёка на сегодняшнее утро.

Стилист, утончённая женщина лет сорока, окинула меня критическим взглядом.

– Не беспокойтесь, мистер Вандербильд. Мы справимся.

Я стояла посреди своей же гостиной, чувствуя себя вещью, проектом, который нужно срочно исправить. Логан наблюдал за этим с довольным видом режиссёра, который только что запустил самый амбициозный спектакль в своей жизни. А мне оставалось только подчиниться и надеяться, что этот спектакль не закончится для меня полным крахом.

То, что последовало дальше, напоминало хорошо отлаженную операцию по похищению и перевоспитанию. Логан бесцеремонно указал мне на лестницу, ведущую наверх. Его взгляд не оставлял сомнений – возражения не принимаются. Меня буквально затолкали в душ, где я под присмотром парикмахера смывала с себя последствия вчерашнего бунта. Вода была почти кипятком, но даже она не могла сжечь стыд и смутное возбуждение от происходящего.

Пока я вытиралась, команда профессионалов уже развернула свой штаб в моей спальне. Мной вертели, как марионеткой. Визажист, хрупкая девушка с руками-бабочками, нанесла на моё лицо тональный крем, скрыв следы бессонной ночи. Вместо моих привычных подчёркнутых стрелок и тёмных теней, она использовала палитру нюд-оттенков – лёгкие дымчатые тени, подводку, которая лишь подчеркнула разрез глаз, и помаду цвета спелой вишни, которая делала мои губы соблазнительно-влажными. Я смотрела на своё отражение и не узнавала себя. Это была не я – это была утончённая, загадочная версия меня, которую я видела только в глянцевых журналах.

Парикмахер, мужчина с идеальной укладкой и пронзительным взглядом, не стал выпрямлять мои непослушные волосы. Вместо этого он уложил их в мягкие, бархатные волны, которые ниспадали на плечи и слегка обрамляли лицо. «Образ интеллектуальной соблазнительницы», – как он это назвал. Я чувствовала себя героиней старого голливудского фильма.

Затем настал черёд стилиста. Она привезла с собой целую стойку с платьями. После недолгого осмотра она выбрала одно – длинное, цвета тёмного сапфира, из тянущегося бархата. Оно было безупречно скроено – с глубоким, но элегантным V-образным вырезом, открывающим ключицы, и длинными рукавами. Платье облегало фигуру, подчёркивая каждый изгиб, но не крича о вульгарности. Оно было мощью, облечённой в бархат. Когда я надела его и встала перед зеркалом в полный рост, у меня перехватило дыхание. Это было оружие.

– Ну что, проект готов? – раздался снизу голос Логана.

Сердце ёкнуло. Мне предстояло спуститься. Это было до смешного пафосно, как в тех дурацких ромкомах, где героиня в роскошном платье медленно сходит по лестнице, а герой смотрит на неё с замиранием сердца. Только в моей версии герой был социопатом, а героиня – его марионеткой.

Я сделала глубокий вдох и вышла на лестничную площадку. Первые шаги по ступеням вниз дались с трудом – мешали и каблуки, и ком в горле. Я чувствовала на себе взгляды.

Логан стоял внизу, у подножия лестницы. Он уже переоделся в идеально сидящий тёмно-серый костюм. Его взгляд, обычно такой насмешливый и холодный, теперь был прикован ко мне. Он не сказал ни слова. Его глаза медленно скользили по мне, от каблуков до самых волос, и в них читалось нечто большее, чем просто удовлетворение от проделанной работы. Это было чистое, неприкрытое восхищение, смешанное с охотничьим азартом. Его губы на мгновение приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, но слова застряли где-то внутри.