В объятиях лжи

Глава 22

Пока я следовала за Артуром Вандербильдом по бесконечному коридору на второй этаж, в голове крутилась одна мысль: «Что сейчас думает Логан?» Самовлюбленный, напыщенный индюк, наверное, решил, что я побежала умолять его отца ускорить нашу «свадьбу». Как бы не так. Каждая клеточка моего тела была напряжена, но не из-за брака с его сыном, а из-за возможности наконец получить ответы.

Артур шёл впереди, его осанка была прямой, плечи – отведены назад. Он излучал такую уверенную мощь, что казалось, даже воздух расступается перед ним.

– Этот дом построил мой дед, – его голос, глухой и лишённый эмоций, разорвал тишину. – В 1920-м году. Говорят, первый владелец повесился в одной из комнат на третьем этаже. Не вынес бремени богатства. – Он бросил взгляд через плечо. – Слабаки всегда находят оправдания.

Легкая дрожь пробежала по моей спине. Это была не экскурсия, а тест. Проверка на прочность.

– Жутковатая история, – заметила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Реальность часто бывает жутче вымысла, мисс Рид, – парировал он, и в его тоне я уловила слабый отзвук моих же слов, сказанных за ужином. – Как и люди.

Мы дошли до массивной двери из тёмного дерева. Он открыл её и жестом пригласил меня войти первой. Жест был формально вежливым, но в нём сквозила та же снисходительность, что и во всём его поведении.

Кабинет был таким, каким я его и представляла – огромным, обшитым панелями из красного дерева, с громадным столом и высокими стеллажами, забитыми книгами в одинаковых кожаных переплётах. Воздух пахло старым пергаментом, дорогим табаком и властью.

Артур прошёл к одному из стеллажей, провёл рукой по корешкам книг, и бесшумно открылся потайной отсек. Внутри стояло несколько бутылок выдержанного виски. Он достал одну и два массивных хрустальных бокала.

– «Macallan 50 лет», – произнёс он, как бы говоря сам с собой. – Выпьете?

Отказаться значило проявить слабость, неуважение. Я кивнула.

– Спасибо.

Он налил золотистую жидкость в оба бокала, протянул один мне, а сам откинулся в кожаное кресло за столом, указывая мне на кресло напротив.

– Итак, мисс Рид, – он сделал небольшой глоток. – Что заставило вас просить приватной беседы? Если это о браке с моим сыном, то, уверяю вас, моё мнение не изменится за один вечер.

Я мягко улыбнулась, пряча за этим жестом бурю внутри.

– Нет, мистер Вандербильд. Это не о Логане. – Я сделала паузу, собираясь с духом. – Я хотела спросить… знаете ли вы моего отца? Томаса Рида.

Он не изменился в лице, лишь его пальцы слегка сжали бокал.

– Я знаю, кто вы, мисс Рид. Элис. Дочь Томаса.

– А знаете ли вы, – я сделала глоток виски, чувствуя, как обжигающая жидкость согревает меня изнутри, придавая смелости, – что я ваша крёстная дочь?

Теперь он поднял на меня взгляд. В его глазах мелькнуло что-то… удивление? Но оно тут же исчезло.

– Томас был моим другом. Лучшим другом, – его голос приобрёл несвойственную ему мягкость, но в ней слышалась какая-то искусственность. – Мы вместе учились. Две противоположности – он, гуманитарий, мечтавший помогать людям, и я, прагматик, видевший спасение в деньгах. – Он усмехнулся, и это было странное, беззвучное движение губ. – Однажды он подрался за меня с тремя старшекурсниками, которые решили, что я слишком зазнаюсь. Вылил на них ведро с краской в лаборатории химии. Мы потом отскребали её с пола всю ночь.

История была забавной, но рассказывал он её с каменным лицом, будто зачитывал отчёт. Во мне всё сжалось. Этот человек знал моего отца. Он был частью его жизни. Но между ними лежала пропасть.

– Почему вы спрашиваете о нём сейчас? – его голос снова стал острым, как бритва.

Я глубоко вздохнула. Прямых доказательств у меня не было, и раскрывать все карты было опасно.

– Мне кажется… мне кажется, что его смерть не была случайной.

Артур Вандербильд медленно поднялся со стула. Он подошёл к окну, заложив руки за спину, и смотрел в ночь.

– Элис, – произнёс он, и впервые назвал меня по имени. – Твой отец был моим другом. Я был на его похоронах. Я общался с врачами. У него было слабое сердце. Врождённый порок. Он знал об этом. Его смерть была трагической, но естественной.

Его слова звучали гладко, отточенно, как заученная речь. Но что-то в них было не так. Слишком уж он поспешил меня разубедить.

– Но… – я попыталась возразить.

Он резко обернулся.

– Ты молода. У тебя бурное воображение, это понятно. Но не стоит тратить его на поиски призраков. Твой отец умер. Прими это. И займись чем-то стоящим. Своей книгой, например. Или… моим сыном.

В его голосе снова зазвучала привычная насмешка. Он подошёл к столу и поставил недопитый бокал.

– Теперь, если ты простишь, у меня срочный звонок. Конкуренты не дремлют. – Он направился к двери, не оглядываясь. – Логан ждёт тебя внизу. Не заставляй его скучать.

Он вышел, и дверь бесшумно закрылась за ним. Я осталась сидеть одна в его громадном, давящем кабинете, с бокалом виски в дрожащей руке и с тяжёлым, холодным камнем на душе. Он лгал. Я была в этом уверена. Каждое его слово, каждый жест были частью тщательно отрепетированной роли. Но зачем? Что скрывал Артур Вандербильд? И какую роль в этом играл мой отец?

Шаги Артура затихли, слившись с гулкой тишиной особняка. Я осталась одна в его кабинете, и воздух, казалось, сгустился, наполненный тяжестью невысказанных тайн. Моё сердце колотилось где-то в горле, подгоняемое адреналином и остатками виски. Он лгал. Я чувствовала это каждой клеткой. Его рассказ о смерти отца был слишком гладким, слишком отполированным, как официальное заявление для прессы.

Я не могла просто уйти. Не сейчас, когда я была так близко.

Сделав глубокий вдох, я на цыпочках, словно вор, начала исследовать кабинет. Мои пальцы скользнули по корешкам книг в стеллажах – классическая литература, исторические труды, биографии великих предпринимателей. Всё аккуратно, всё на своих местах. Ни намёка на личное. Ящики массивного стола были заперты. Я потянула один из них – тихий щелчок. Замок поддался. Внутри лежали папки с документами, но названия были зашифрованы кодами и номерами проектов. Ничего, что могло бы мне помочь.

И тогда я вспомнила про тайник.

Подойдя к стеллажу, я повторила движение Артура – провела рукой по определённому ряду корешков. Секция бесшумно отъехала в сторону. Бутылки виски стояли ровным строем. Но в глубине, за ними, лежала тонкая, неприметная папка из тёмной кожи. Сердце заколотилось чаще. Я достала её.

Внутри не было документов. Там лежала единственная фотография. Старая, потрёпанная по краям. На ней были двое молодых людей в академических мантиях – мой отец, Томас Рид, с беззаботной, широкой улыбкой, и Артур Вандербильд, его лицо уже тогда было серьёзным, но в глазах читалось что-то, что я бы назвала дружелюбием. Они стояли, обнявшись, на фоне университетского здания. А на обратной стороне фотографии чьим-то уверенным почерком было написано: «Т. и А. Orion & Hound».

Orion. То самое имя пользователя из письма, которое нашла Габи. Orion_77. А «Hound»… Это был Артур? Они были не просто друзьями. У них были кодовые имена. Это было что-то большее.

Руки дрожали. Я достала телефон, сфотографировала снимок с обеих сторон и быстро отправила Габи.

Я : Нашла это в тайнике Артура. Orion & Hound. Изучи всё, что сможешь. Срочно.

Положив папку точно на место, я закрыла тайник. Мне нужно было убираться отсюда. Сейчас же.

Я вышла из кабинета и почти бегом направилась к лестнице. Но, подойдя к ней, я замерла. Снизу поднимался Логан. Его шаги были тяжёлыми, решительными. Он поднимался, не сводя с меня взгляда, и его глаза горели холодной, сдержанной яростью. В них не было и тени того восхищения, что я видела ранее.

Я инстинктивно начала отступать, поднимаясь спиной вверх по лестнице, не в силах оторвать от него взгляд.

– Логан? Что… что происходит? – мой голос прозвучал слабо и испуганно.

Он не отвечал. Он просто поднимался, пока не оказался на одной ступеньке со мной, вплотную ко мне. Его тело излучало такое напряжение, что воздух вокруг, казалось, трещал.

– Логан, – снова попыталась я, но он грубо схватил меня за руку и потащил обратно по коридору, к кабинету отца.

Он втолкнул меня внутрь, и я едва удержалась на ногах. Дверь с грохотом захлопнулась.

– Объясни, – его голос был низким, опасным шёпотом. – Объясни мне, что, чёрт возьми, тебе нужно от моего отца?

– Я… я просто хотела поговорить, – попыталась я вырваться, но его хватка была стальной.

– Поговорить? – он фыркнул, и его лицо исказила гримаса презрения. – Прямо посреди ужина? Ты взяла и бросила меня, чтобы побежать к нему? Что следующее? Присосёшься к его кошельку? Или, может, решила, что у него член больше, чем у меня? Что он даст тебе больше?

Его слова, грязные и унизительные, вонзились в меня как нож. Слёзы, которые я сдерживала, выступили на глазах.

– Это не так! – мой голос дрожал, прорываясь сквозь ком в горле. – Ты не понимаешь… это не про деньги и не про… это!

– А про что?! – он крикнул, и его голос прозвучал оглушительно в тишине кабинета. – Скажи мне! В чём, черт возьми, проблема? Почему ты не можешь просто играть по моим правилам?

Правду я сказать не могла. Не ему. Не сейчас.

– Я не могу… я не хочу больше этого, – я протёрла слёзы тыльной стороной ладони. – Этот спектакль… я хочу домой.

Я сделала шаг к двери, но он был быстрее. Он схватил меня сзади за шею, грубо притянул к себе. Его губы оказались у самого моего уха.

– Домой? – он прошипел. – Ты думаешь, это так просто? Ты входишь в мою жизнь, врываешься в мой дом, пудришь мозги моему отцу, а теперь хочешь просто уйти? Ты здесь, потому что я этого хочу. И ты уйдёшь, только когда я скажу.

– Отпусти меня, Логан, – я вырвалась, и на этот раз в моём голосе прозвучала не просьба, а требование. – Я сказала, что хочу домой.

Он замер, его дыхание было тяжёлым. Он смотрел на меня, и в его глазах бушевала буря – ярость, недоумение, что-то ещё, чего я не могла понять. Затем он резко отпустил меня.

– Хорошо, – он выдохнул, достал сигарету и прикурил. Дым заклубился в воздухе. – Проваливай. Убирайся к чёрту из моего дома.

Я не стала ждать повторного приглашения. Я распахнула дверь и выбежала из кабинета, не оглядываясь. Я летела вниз по лестнице, едва касаясь ступеней.

На первом этаже меня остановила Элеонора. Её лицо выражало беспокойство.

– Дорогая, что случилось? Ты так побледнела…

– Всё в порядке, – я пробормотала, не останавливаясь. – Мне нужно идти.

Я вышла в ночь. Холодный воздух обжёг лёгкие. Я достала телефон и с дрожащими пальцами набрала Габи.

– Вызывай такси. Срочно. Я у их дома.

– Элис? Что случилось? Ты в порядке? – её голос был полон тревоги.

– Просто вызови такси, Габи, пожалуйста. Я не могу сейчас говорить.

Она что-то пробормотала, и через мгновение прислала номер машины и примерное время прибытия – две минуты. Я отключилась.

Стоя у ворот, я чувствовала, как по спине бегут мурашки. Я обернулась и посмотрела на особняк. И в одном из окон на втором этаже, в кабинете, увидела его. Логан стоял у стекла, одна рука в кармане, другая держит сигарету. Его лицо было пустой, холодной маской, но его взгляд, тяжёлый и неотрывный, был прикован ко мне. Он наблюдал.

Я вскинула подбородок, демонстративно показывая своё презрение, и, когда подъехало такси, открыла дверь и уселась на сиденье. Машина тронулась, увозя меня от этого места власти, лжи и боли. Но я знала одно – это ещё не конец. Это было только начало. И теперь у меня была зацепка. Orion & Hound.

Глава 23

Чёрт. Чёрт возьми. Я перегнул палку. Я это знал. Знаю. Но когда я увидел, как она выходит из кабинета отца с тем странным, потерянным видом, а потом попыталась просто уйти, что-то во мне щёлкнуло. Эта её самоуверенность, эта иллюзия, что она может контролировать ситуацию. Я не мог этого допустить. Но её глаза… в них было не только привычное презрение. Была боль. И слёзы. И сейчас, спустя неделю, этот образ преследует меня куда сильнее, чем память о её стонах на моём столе.

Прошла целая неделя. Семь долгих дней, и ни одного её появления в «Сити». Ни одного намёка. Я звонил. Снова и снова. Только голосовой автоответчик. Она снова заблокировала мой номер. Эта мысль вызывала во мне яростное, животное желание вломиться к ней, вышибить дверь и потребовать объяснений.

Ужин, по меркам отца, прошёл «более чем удовлетворительно». Какого чёрта она ему такого сказала? Он не только дал своё согласие на этот фиктивный брак, но и, к моему величайшему изумлению, начал торопить события.

«Чем раньше, тем лучше, Логан, – сказал он мне на следующее утро, его голос был подозрительно ровным. – Не стоит тянуть. Устроим церемонию в ближайшее время».

Эта спешка не сулила ничего хорошего. Отец никогда ничего не делал просто так. За всем этим стоял расчёт. Но какой? И какую роль в его планах играла Элис? Мысль о том, что он может использовать её как пешку в своей игре, вызывала во мне странное, глухое раздражение. Она была моей пешкой. Моей игрушкой. Никто не имел права прикасаться к ней, даже он.

Работа не приносила привычного успокоения. Бумаги, совещания, холодные расчёты – всё это казалось теперь пресным и бессмысленным. Единственное, что могло отвлечь меня – это дело поважнее. Проблема, которую требовалось решить физически.

Меня вызвали на склад. Алекс, Зейн, Уилл – все были уже там. Воздух пах пылью, металлом и ожиданием насилия.

– Крыса оказалась с зубами, – Зейн встретил меня, его лицо было хмурым. – Долго копался в наших документах. Передал «Кроули» данные по новому логцентру.

– Где он? – мой голос прозвучал ровно, без эмоций.

– Внизу. Ждёт твоего визита.

Мы поднялись в импровизированный офис на втором этаже – голое помещение с столом и парой стульев. Я налил себе виски. Жидкость обожгла горло, но не принесла желаемого забвения.

– Ну что, как твоя «невеста»? – Уилл прислонился к дверному косяку с намёком на ухмылку. – Слышал, отец уже благословил. Поздравляю.

– Заткнись, Уилл, – буркнул я, отпивая ещё один глоток.

– Он не в духе, – пояснил Алекс, разглядывая свой телефон. – Девушка сбежала. И, кажется, даже не собирается возвращаться.

– Наговорил ей, наверное, – фыркнул Зейн. – Ты же мастер изящных намёков, Логан. Могла ли она неправильно понять?

Их подначки лишь разжигали внутренний огонь. Они не понимали. Никто не понимал, что происходило между нами. Эта девчонка влезла мне под кожу, и теперь я не мог думать ни о чём другом.

– Хватит болтать, – я резко встал. – Закончим с этим.

Я спустился в подвал. Тот самый. Влажный, холодный, освещённый единственной лампочкой. На стуле сидел мужчина лет сорока, его лицо было бледным от страха. Он работал в нашем отделе логистики. Доверять ему было ошибкой.

– Мистер Вандербильд, я… – он попытался что-то сказать, но мой кулак обрушился на его челюсть с такой силой, что стул вместе с ним завалился набок.

Я не слышал его криков. Не видел крови. Я видел её лицо. Её слёзы. С каждым ударом, с каждым глухим стуком кости о кость, я пытался выбить из себя эту слабость, это раздражающее чувство вины.

– Кому ты передал данные? – мой голос был хриплым от напряжения. – Сколько они тебе заплатили?

Он что-то бормотал, захлёбываясь кровью и слезами. Информация, которую он выдал, была уже не важна. Важен был процесс. Катарсис. Я избивал его до тех пор, пока его тело не обмякло, а его стоны не стали тихим, прерывивым хрипом. Он был жив. Пока что.

Я поднялся наверх, оставив его Зейну и Алексу. Руки дрожали. Я снова налил виски и выпил залпом. Жар распространился по телу, но холод внутри не исчез.

Механически я достал телефон. Открыл приложение с камерами наблюдения. Её гостиная. Тусклый свет. Телевизор, на котором шёл какой-то ужастик. И тогда я увидел её.

Она сидела на диване. В своих дурацких пижамных штанах и футболке. И рядом с ней… мужчина. Молодой. В очках. Его рука лежала на её плече. А она… чёрт возьми, она склонила голову ему на плечо. Расслабленная. Уязвимая. Такая, какой я никогда её не видел.