В объятиях лжи

Глава 24

Дорога на склад казалась короче обычного. Возможно, из-за музыки, которую Уилл выкрутил на полную, заглушая приглушённые стоны и мольбы, доносившиеся из кузова. А может, из-за предвкушения, что разливалось по венам тёплой, тягучей волной. Я скинул толстовку, остался в белой футболке, которая тут же прилипла к спине от возбуждения и душного воздуха в кабине.

– Пожалуйста… я всё отдам… у меня есть деньги… – доносился из-за перегородки голос нашего «гостя».

– О, у нас тут богач, – фыркнул Зейн, оборачиваясь ко мне. – Слышишь, Логан? Он хочет заплатить.

– За что? – я ухмыльнулся, глядя в темноту за окном. – За возможность дышать ещё пять минут? Курс сегодня не в его пользу.

Уилл громко рассмеялся и ударил по рулю.

– Правильно. Мы не банк, дружок. Мы – служба коррекции поведения.

– Вы… вы кто? За что? – его голос срывался на визг.

– За то, что сунул свои грязные ручонки не в своё дело, – мои пальцы сжались в кулаки. – За то, что посмел прикоснуться к тому, что принадлежит мне.

Мы въехали на территорию склада. Фургон резко затормозил, поднимая облако пыли. Двери распахнулись. Алекс и Зейн вытащили нашего пленника. Он почти не сопротивлялся, парализованный страхом.

В подвале всё было как всегда – запах сырости, крови и страха. Они привязали его к тому самому стулу. Я подошёл вплотную. Он смотрел на меня расширенными от ужаса глазами, дёргая руками в верёвках.

– Пожалуйста… я её больше не трону… клянусь…

– О, я знаю, что не тронешь, – мои губы растянулись в улыбке. – Потому что после сегодняшнего вечера ты будешь думать только о том, как бы уползти подальше.

Первый удар кулаком в солнечное сплетение заставил его выдохнуть весь воздух с противным всхлипом. Второй, в челюсть, – откинул голову назад. Хруст кости был тихим, но отчётливым. Сладкое чувство удовлетворения разлилось по телу.

– Видишь? – я наклонился к его лицу, искажённому гримасой боли. – Это боль. Это то, что ты заслужил. За каждый взгляд на неё. За каждую её улыбку, которую я видел сегодня.

– Она… она просто… коллега… – прохрипел он, выплёвывая кровь.

– Коллега? – я рассмеялся, и этот звук был страшнее крика. – Ты сидел с ней на диване. Ты смел положить на неё руку.

Я выпрямился и с размаху пнул ногой ножку стула. Стул с грохотом рухнул набок, а вместе с ним и он, застряв между сиденьем и полом. Его сдавленный крик был музыкой.

– Знаешь, что с тобой будет? – я присел на корточки рядом с его перекошенным лицом. – Ты исчезнешь. Если повезёт – тебя продадут в какую-нибудь шахту, где ты сгниёшь за пару месяцев. Если не повезёт… – я провёл пальцем по его щеке, оставляя кровавый след, – …из тебя сделают коврик для моей прихожей. Понял? Ты – мусор. И с мусором поступают соответственно.

Он рыдал, бессвязно что-то бормоча. Я устал от его нытья. Я встал и отошёл, кивнув Зейну.

– Хватит на сегодня. Пусть полежит, подумает о своём будущем.

Мы поднялись наверх. Адреналин постепенно отступал, оставляя приятную усталость. Я налил виски себе и парням.

– Ну что, доволен? – Алекс протянул мне стакан.

– Пока нет, – я отхлебнул. – Но это начало.

– Твоя «крошка» явно не знает, с кем связалась, – усмехнулся Уилл.

– Она узнает, – я уверенно произнёс. – Она всё узнает.

Мне вдруг дико захотелось увидеть её. Убедиться, что она одна.

– Зейн, дай свой телефон, – попросил я.

Он поднял бровь, но протянул телефон. Я быстро скачал приложение и авторизовался. Экран ожил, показав изображение её гостиной.

Она лежала на диване на животе, болтая ногами в воздухе. Телефон был прижат к уху. Она говорила с Габи. Я прибавил громкость.

– …ну, он был милым, не спорю, – говорила Элис, и в её голосе слышалась лёгкая скука. – Но, боже, до чего же скучный! После… – она запнулась, – …после всего этого безумия с ним было… пусто. Как будто я смотрю чёрно-белый фильм после IMAX 3D.

Моё сердце пропустило удар. Она говорила обо мне. О «безумии».

– …просто хандрю, наверное, – продолжала она. – Или, чёрт… Может, я просто соскучилась по этому мудаку Логану? – она тихо засмеялась, но в смехе не было веселья. – Это же ненормально, да? Ненавидеть человека и в то же время… скучать по этому адреналину. По этой… интенсивности.

Она скучала по мне. По нашему безумию.

– …пожалуй, я завтра вернусь в «Сити», – закончила она со вздохом. – Надо же как-то жить дальше. И деньги зарабатывать.

Я отключил звук и откинулся на спинку стула, не в силах сдержать ухмылку. Она скучала. Она возвращалась.

– Ну что? – спросил Алекс. – Уже молится на твой портрет?

– Почти, – я выдохнул. – Она соскучилась. Возвращается в клуб.

Зейн свистнул.

– Работа проделана не зря, значит.

– А того мудака… может, и зря покалечили? – Уилл кивнул в сторону подвала. – Всё равно шансов у него не было.

– Нет, – я покачал головой, отпивая виски. – Не зря. Он прикоснулся к ней. Это нельзя прощать. Но, возможно, я немного перестарался. Он и так был неудачником.

Мы просидели ещё пару часов, вспоминая университетские годы, наши первые «зачистки», наши победы. В какой-то момент Уилл, уже изрядно пьяный, спустился в подвал, развязал того парня и дал ему пинка.

– Ползи, червь, – проворчал он. – И если хоть одна живая душа узнает о сегодняшнем вечере… ты понял?

Тот, не разбирая дороги, пополз к выходу, оставляя за собой кровавый след. Мы наблюдали за этим, и я чувствовал полное, абсолютное удовлетворение. Территория была зачищена. Угроза устранена. И моя «крошка»… моя Элис… возвращалась ко мне, сама того не подозревая. В мой мир. В мою власть.

И на этот раз я не собирался её отпускать.

Часа в четыре утра виски начал отступать, оставляя после себя тяжёлую, приятную усталость и кристально ясное, холодное удовлетворение. Алекс первым поднялся, потягиваясь.

– Ладно, господа, шоу окончено. Мне к девяти на встречу с японцами.

Зейн, растянувшись на стуле, неохотно поднялся.

– Да, пора. У меня в семь тренировка.

Уилл, самый пьяный из нас, просто буркнул что-то неразборчивое и направился к выходу, пошатываясь.

– Спасибо, что прикрыли спину, – сказал я им вслед, и в голосе прозвучала редкая для меня искренность.

– Всегда, друг, – кивнул Алекс. – Только в следующий раз, прежде чем разносить технику, предупреждай. Телефоны нынче дорогие.

Они уехали. Я остался один в гулкой тишине склада. Запах крови, пыли и виски висел в воздухе, как призрак только что совершённого насилия. Это был мой натуральный аромат. Аромат власти.

Я дошёл до своего «Астона», сел за руль и глубоко вдохнул. Голова была ясной, руки – твёрдыми. Пьяный? Возможно. Но я всегда водил лучше пьяным. Обострялись рефлексы, исчезали последние барьеры осторожности. Я завёл двигатель, и рёв мотора отозвался эхом в пустом переулке.

Я вырулил на ночную трассу и выжал газ до упора. Город превратился в размытую полосу огней. В салоне гремела «ALL I WANTED WAS U» Omido, Ex Habit. Мрачный, навязчивый бит идеально ложился на ритм моего бешеного сердца.

«All I wanted was you…»

Слова Элис звенели у меня в голове, заглушая музыку. «Может, я просто соскучилась по этому мудаку Логану?» «Скучаю по этому адреналину.»

Чёрт. Эти слова действовали на меня сильнее любого виски, любого насилия. Они были признанием. Не в любви, нет. В чём-то более глубоком, более тёмном. В потребности. В голоде по тому хаосу, что я приносил в её жизнь. И мой член, предательски напрягшись, полностью соглашался с этим. Она хотела интенсивности? Она её получит. В полном объёме.

Я влетел в подземный гараж своего пентхауса, едва не задев бетонную колонну. Лифт умчал меня на самый верх. Я вошёл в пустой, залитый холодным светом зал. Тишина. Ничего, кроме гула кондиционера и стука каблуков по мрамору.

Я прошёл в спальню, скинул с себя вонючую от пота и крови одежду и зашёл в душ. Ледяные струи обрушились на меня, смывая остатки ночи. Я стоял, запрокинув голову, и вода стекала с моих волос, смешиваясь с образом её лица, её голоса, её ног, болтающихся в воздухе, пока она говорила, что скучает по мне.

Я вышел из душа, наскоро вытерся и, обмотав полотенце вокруг бёдер, взял новый телефон. Вставил сим-карту. Настроил его с привычной скоростью. И прежде чем мозг успел остыть, я написал ей.

Я : Прости за ту ночь. Был резок. Какие на тебе трусики? Хотя… неважно. Я бы их всё равно разорвал.

Ответ пришёл почти мгновенно. Она не спала.

Элис : Вандербильд. Нашёл новый телефон, чтобы донимать меня? Твои извинения звучат как угроза. А трусики такие, что тебе и не снились.

Ухмылка сама собой расползлась по моему лицу. Не ненависть. Не страх. Это был вызов. Приглашение к танцу.

Я : Угрозы – это моя любовь, крошка. А мне снится только одно – как ты кончаешь у меня на языке. Я знаю, что ты скучаешь по интенсивности.

Пауза. Затем:

Элис : Может, мне просто не хватает хорошего секса. А ты просто… доступен.

Отличный удар. Но я парировал.

Я : «Доступен»? Милая, за мной выстраиваются в очередь. Но я предпочитаю ту, что кусается. Готова доказать, что ты достойна моего внимания? Или только языком говорить умеешь?

Ещё пауза, подлиннее. Я представлял, как она краснеет, как сжимает телефон в руке, разрываясь между яростью и любопытством.

Элис : У меня ночная смена завтра. И да, я возвращаюсь. Не из-за тебя. Деньги заканчиваются.

Я : Неужели вернёшься? А я уж думал, нашла себе какого-нибудь скучного зайку, который целует в щёчку и читает стихи на ночь.

Элис : Стихи? Нет. Но он хотя бы не угрожает распороть мне трусики. Подумать только, какая потеря.

И на этом… всё. Она перестала отвечать. Бросила колкость и исчезла. Идеальный финал.

Я поставил телефон на зарядку и лёг на кровать. Темнота за окном начинала сереть. Рассвет. Я лежал с открытыми глазами, представляя её завтра в «Сити». В этом дурацком платье. За моим столиком. Её взгляд, полный вызова и того самого, запретного интереса.

Она вернулась. Добровольно. И теперь игра начиналась по-настоящему. И я знал – ещё немного, ещё одна удачно проведённая ночь, одна правильная вспышка гнева и страсти, и она будет моей. Не по сделке. А по праву. Я оттрахаю её так, что она забудет своё имя, и каждую ночь её тело будет просить ещё.

С этими мыслями, с твёрдым от возбуждения членом и с её словами «скучаю по этому мудаку» в ушах, я наконец провалился в короткий, беспокойный сон, полный образов бархата, кожи и её стонов.

Глава 25

Утро началось с того, что чья-то невидимая рука засунула мне в череп раскалённую кочергу и принялась методично ворочать мозги. Боль пульсировала в висках ровным, назойливым гулом, отзываясь эхом в каждом уголке моего измождённого тела. Я лежала, уставившись в потолок, и пыталась убедить себя, что сегодня – пятница. Пятница, вечер, смена в «Сити». Деньги. Они медленно, но верно таяли, как снег под кислотным дождём.

Но мысль о том, чтобы надеть это дурацкое чёрное платье, вытерпеть часы пристальных взглядов и возможную встречу с ним – эта мысль вызывала такую волну тошноты, что я с трудом удержалась, чтобы не побежать в ванную.

«Чёрт с ним, – прошептала я хриплым голосом, больше похожим на скрип ржавой двери. – Чёрт со всем».

Я нащупала на тумбочке телефон и, щурясь от яркого света экрана, нашла номер администратора «Сити».

– Фэл, – сказала я, едва он снял трубку. – Это Элис Рид. Я… я сегодня не выйду. Неважно себя чувствую.

– Что значит, «неважно»? – его голос прозвучал холодно и раздражённо. – У нас полночь в субботу, Рид, не школьный бал. Тебя ждут в «Сапфире».

– Я плохо себя чувствую, – выдавила я, и это была чистая правда. – Не могу.

На той стороне повисла пауза, полная невысказанного недоверия.

– Ладно. Но учти, это вычитается из твоего аванса. И если повторится… мы найдём замену.

Он бросил трубку. Я отбросила телефон и свалилась на подушку, чувствуя, как волна беспомощности накрывает меня с головой. Замена. Конечно. Я была всего лишь винтиком в этой машине. Винтиком, который можно легко заменить.

Чтобы заглушить нарастающую панику, я взяла телефон снова и начала бесцельно листать ленту социальных сетей. Улыбающиеся лица, фальшивые фильтры, бесконечные селфи из спортзалов и кофеен. Чужое, натянутое счастье. Всё это вызывало лишь горькую усмешку.

И тут пришло сообщение. От Марка. Того самого парня из издательства.

Сначала на его имя у меня ёкнуло сердце – слабая, глупая надежда, что, возможно, что-то пошло не так с контрактом. Но нет.

Марк : Элис, доброе утро. Мне нужно кое-что сказать.

Я : Доброе. Слушаю.

Пауза. Три точки, означающие, что он печатает, длились мучительно долго.

Марк : Я подумал… и понял, что не вижу смысла продолжать наше общение. Ты… ты не та, с кем я хочу строить отношения.

Я вскинула бровь. Вот уж не ожидала. Не то чтобы его решение стало для меня ударом – вчерашний вечер ясно дал понять, что между нами нет и не будет искры. Но та внезапность, та почти что официальная тональность… это было странно.

Я : Ничего страшного. Честно говоря, я тоже не почувствовала особой химии. Но, если не секрет, что именно так резко всё изменило? Вчера вечером всё было… нормально.

Ещё более долгая пауза. Я почти физически ощущала его неловкость по ту сторону экрана.

Марк : Просто… ты не тот человек, с которым я хочу быть. Всё слишком сложно. Слишком много… драмы.

Я : Драмы? – я невольно усмехнулась. – Мы один раз сходили на кофе, и посмотрели фильм у меня дома, Марк.

Марк: Речь не о кофе и фильме! – его ответ пришёл почти мгновенно, с какой-то странной, лихорадочной поспешностью. – Речь о… о твоём круге общения. О твоей жизни. Мне не нужны такие проблемы. Я предпочитаю… спокойствие.

Проблемы? Круг общения? Что он имел в виду? Логана? Но откуда он мог знать?

Я: Что ты имеешь в виду? Объясни.

Но ответа не последовало. Только надпись: «Сообщение прочитано». Он проигнорировал мой вопрос. Словно боялся сказать лишнего.

Я отбросила телефон и перевернулась на спину, уставившись в потолок. Головная боль вернулась с новой силой, но теперь она была ничто по сравнению с тяжёлым, холодным комом недоумения в груди. Что, чёрт возьми, произошло? Почему он так резко сменил пластинку? Это было похоже на… на предупреждение. На страх.

Я накинула подушку на лицо, пытаясь заглушить и боль, и назойливые мысли. День только начался, а уже чувствовала, как на мою шею медленно, но верно надевают петлю. Сначала клуб, теперь это… Что дальше? Что ещё готовит для меня этот прекрасный пятничный день?

Лежа в тишине своей спальни, я не могла отделаться от ощущения, что за всеми этими странностями стоит одна тёмная, могущественная сила. Одна персона, которая, казалось, держала все нитки моего существования в своих длинных, холодных пальцах. И самое ужасное было то, что часть меня… та самая, что скучала по адреналину… с трепетом ждала, каким будет его следующее действие.

С трудом оторвав себя от постели, я побрела в ванную. Горячий душ – единственное, что могло хоть как-то разогнать эту свинцовую тяжесть в конечностях и прояснить сознание. Я стояла под почти кипящими струями, закрыв глаза, и позволяла воде смывать с себя остатки тревожного сна и липкий налёт вчерашнего беспокойства. Воздух наполнялся паром и ароматом моего геля для душа – кокос и ваниль, нарочито сладкий, искусственно-уютный запах, который так контрастировал с кисловатым привкусом реальности на моём языке.

Вытеревшись грубым полотенцем, я на автомате заварила себе кофе в старой, преданной кофемашине – подарок отца на моё восемнадцатилетие. Она урчала и булькала, наполняя кухню бодрящим, горьковатым ароматом арабики. Ритуал. Заварить кофе. Выпить. Сделать вид, что всё в порядке. Самоё эффективное средство от экзистенциального кризиса, известное человечеству.

Я высушила волосы феном, глядя на своё отражение в зеркале. «Ну и вид, – безрадостно констатировала я. – определённо, лицо, которое вдохновляет на великие свершения». Самоирония – мой верный щит.

Натянув мягкие, поношенные пижамные штаны и футболку с потрёпанным принтом, я устроилась на диване в гостиной с большой кружкой чёрного кофе. Включила телевизор. На одном из каналов шла какая-то комедия о семейной паре, которая постоянно ссорилась из-за мелочей – кто забыл купить молоко, кто не вынес мусор, – а потом столь же бурно мирилась, обычно среди разбросанных по кухне упаковок с едой на вынос.

И вот что странно: благодаря своей дурацкой, гипертрофированной эмпатии, я проживала каждую их ссору и каждое примирение как своё собственное. Вот они кричат друг на друга – и моё настроение падает в тартарары, сердце сжимается от безысходности. А вот они, плача и смеясь одновременно, бросаются в объятия – и на мои губы сам собой наползает идиотский улыбка, а в глазах появляется предательская влага. За один только эпизод я успела ощутить весь спектр человеческих эмоций, от отчаяния до восторга. Было и смешно, и грустно, и чертовски утомительно.

И тут меня осенило. Данные. Те самые, что я нашла в кабинете Артура Вандербильда и сфотографировала для Габи. Я резко взяла телефон и набрала её номер.

– Ну, привет, солнечное утро, – сняла трубку Габи, и в её голосе слышалась улыбка. – Ты в порядке?

– В порядке – громко сказано, – ответила я. – Слушай, ты смотрела то, что я тебе отправила? Фотографию?

Пауза. Я услышала, как на той стороне застучала клавиатура.

– Смотрела, – голос Габи стал серьёзным, деловым. – Это… интересно. Очень. «Orion & Hound». Я покопалась. «Orion» – это определённо твой отец, его онлайн-псевдоним в нескольких закрытых научных форумах. А вот «Hound»… Это, скорее всего, Артур Вандербильд.

У меня похолодели пальцы, сжимающие телефон.

– Нашла что-то ещё? Связь? Чем они занимались?

– Пока нет, – вздохнула Габи. – Это как кусок пазла, который явно от другой картинки. Есть связь, есть кодовые имена… но что за игра – непонятно. Это не бизнес, не обычное научное сотрудничество. Слишком… конспиративно. Но это зацепка, Эл. Настоящая.

Мы помолчали, каждая со своими мыслями. Одна часть меня ликовала – мы не просто фантазировали, за нами что-то было. Другая – сжималась от страха. Если они так тщательно скрывали свою деятельность… то что они были готовы сделать, чтобы сохранить тайну?