Янтарная искра

Я подошла зеркалу и подавила раздраженный вздох. Веснушки, которые зимой казались бледными и почти незаметными, радостно расцвели на моем носу и щеках, предвещая наступление весны.

Взгляд невольно скользнул вниз, оценивая отражение. Длинные рукава ночного платья скрывали худощавые запястья, но в ткани угадывались очертания тела – жилистого, привычного к тренировкам, по-мальчишечьи худого. Я недовольно поморщилась.

Копна огненно-рыжих кудрявых волос беспорядочно рассыпалась по плечам. Сердито фыркнув, я принялась заплетать их в косу – сегодня был праздник, и никто не позволил бы мне разгуливать по храму с неубранными волосами. Пряди упорно выбивались из рук, но после нескольких попыток мне удалось собрать их в более-менее аккуратную прическу. В честь дня окончания зимы я вплела в волосы красивую золотую ленту, надеясь, что она отвлечет внимание от веснушек.

"Определенно, так лучше," – подумала я, разглядывая свое отражение. Лента оттеняла медь волос и придавала образу праздничный вид.

Лия, которая уже поднялась и теперь стояла рядом, расчесывая свои светлые волосы, хихикнула:

– Ждешь Адриана?

Я всегда немного завидовала ей: высокая, ладная, с женственной фигурой… Даже в просторном одеянии послушницы она сразу привлекала к себе внимание. А волосы! Золотые, шелковые, гладкие и послушные – редкость для Акролитии и полная противоположность моей копне рыжих кудрей, которые обычно жили собственной жизнью.

У Лии никогда не было недостатка в поклонниках среди прихожан и Золотых Клинков, и мне до сих пор казалось странным, что Адриан обратил внимание именно на меня.

Я сердито зыркнула на нее, но уголки губ предательски дрогнули в улыбке:

– И вовсе нет. Просто хочу выглядеть прилично.

Она приподняла бровь, и в ее голубых глазах заплясали озорные искорки:

– О, правда? И это совсем никак не связано с тем, что гвардейцы Золотых Клинков будут присутствовать на празднике? Думаешь, мы не видели, как вы вчера друг на друга смотрели? Давай, признавайся! Вы с ним хотя бы уже целовались?

Целовались… и не только. Я почувствовала, как щеки начинают гореть, выдавая меня с головой:

– Прекрати, Лия!

Она рассмеялась, отложив расческу и повернувшись ко мне.

– Рейна! Ты по уши влюбилась! Значит, все-таки что-то было?

Я вздохнула, опуская взгляд, ответив ей заученной фразой:

– Жрицы и послушницы в храме не могут иметь семей.

– А кто говорит про семью? – парировала Лия. – Наставницы закрывают глаза на такие вещи, если все остается в разумных пределах.

Я замялась, не зная, как лучше ответить. Картины воспоминаний, яркие и теплые, мелькнули перед глазами, заставив сердце ускорить ритм. Взгляд его серых глаз, прикосновения, мягкий шепот, смешавшийся с ритмом нашего дыхания…

– Лия, хватит! – кажется, мне больше некуда краснеть.

Но она не унималась, ее смех был как легкий звон колокольчика:

– Ох, сестричка, ты мне все равно потом расскажешь.

Я лишь покачала головой, пытаясь вернуть серьезное выражение лицу. Лия всегда умела вызывать во мне смешанные чувства: раздражение и улыбку одновременно.

За болтовней я не заметила, как Калиста тоже подошла к нам. Ее кожа была ровной и слегка золотистой, что было привычно для жаркого и солнечного климата столицы Империи. Глаза, обрамленные густыми черными ресницами, ярко выделялись на фоне лица.

– Вам бы только болтать, – сказала она с легкой усмешкой.

– А тебе бы не помешало расслабиться! Праздник же – возразила я.

– Расслабляться я буду, когда стану жрицей, – Калиста улыбнулась своему отражению, будто бы примеряя на себя новую роль.

Мы переглянулись с Лией, и в этом молчаливом обмене взглядами было что-то вроде негласного понимания. Калиста всегда была самой серьезной и целеустремленной из нашей троицы, но в такие моменты ее решимость казалась почти пугающей.

Наконец, собравшись, мы поспешили вниз, чтобы встретить праздник окончания зимы.

Храм Элиоры всегда пользовался большой популярностью у жителей столицы: даже в обычные дни сюда приходили горожане со своими надеждами и печалями. Они просили помощи, благословения или исцеления, приносили дары и цветы. Порой оставляли особые записки, свернутые трубочками, веря, что во время ритуалов, когда мы, послушницы, бросаем их в чашу с солнечным пламенем, Элиора непременно услышит их мольбы. Я относилась к этому скептически. Когда-то, в первые недели своего пребывания в храме, тоскуя по родным и друзьям, я сама бросила записку с просьбой отправить меня домой. Это желание так и не сбылось. Возможно, моя просьба была слишком приземленной, а может, у богини были иные планы на мою судьбу.

Сегодня, в праздничный день, площадь перед храмом и внутренний двор были заполнены людьми. Казалось, вся столица стеклась сюда: от богатых горожан в нарядных одеяниях до простых ремесленников, пришедших хоть на миг прикоснуться к священному огню. У входа во внутренний двор стояли несколько гвардейцев, сдерживая поток людей и поддерживая порядок, стараясь при этом не разрушать торжественное настроение.

С утра в храме готовили угощения: медовые лепешки, пряное вино, сушеные фрукты. Я была счастлива, что нам, старшим послушницам, сегодня не пришлось торчать в удушливом кухонном полуподвале, пропитанном запахами еды, которые обычно вызывали у меня приступ кашля.

Во дворе младшие девушки уже расставляли столы, накрывая их белоснежными скатертями, украшали цветами и раскладывали угощения. Нам же предстояло участвовать в обрядах внутри храма. Я шагала рядом с Лией и Калистой, пробираясь сквозь разноцветную толпу. В воздухе смешивались запахи ладана, мирры и цветущих олеандров. Их благоухание было пронзительно-сладким и слегка кружило голову.

Мой взгляд привлек отряд Золотых Клинков, стоящий неподалеку. Даже среди общего сияния храма и пестроты цветущих растений их невозможно было не заметить. Солнце вспыхивало яркими бликами на их парадных латах. Доспехи, украшенные затейливыми золотыми символами, и алые плащи с изображением солнца – символом империи Арканор – делали этих воинов поистине неотразимым зрелищем. Они беспрекословно подчинялись Императору, и – я знала не понаслышке – весьма гордились своей ролью.

Я отвела взгляд, стараясь не выдать своего интереса, но толчок Лии в бок невозможно было игнорировать.

– Рейна, да он глаз с тебя не сводит! – прошептала она, ее глаза сияли озорством.

Я ускорила шаг, делая вид, что ничего не происходит. Но любопытство взяло верх: уже у самых дверей храма я украдкой оглянулась. Адриан действительно смотрел на меня, стоя немного в стороне от своих товарищей. На его губах играла легкая улыбка, а в серых глазах отражалась спокойная уверенность, словно он уже знал, какая будет моя реакция. Он кивнул, и в этот миг мне показалось, что мир вокруг на мгновение замер.

Сердце забилось чаще, а к щекам прилил жар, смешавший стыд с непрошеной радостью. Проглотив ком в горле, я скользнула внутрь храма, надеясь, что никто не заметил моей реакции, а Лия не продолжит поддразнивать меня дальше. Сегодня было достаточно забот и без этого.

Внутри храма царила тишина, наполненная торжественным ожиданием. Большинство жриц и послушниц уже заняли свои места. Лия взяла в руки свечи, я – корзинку с записками, которые позже нам предстояло поднести к чаше с огнем. Храм утопал в цветах, и от обилия запахов мне стало не по себе.

“Дыши, Рейна” – мысленно сказала сама себе и Лия, стоявшая рядом, сжала мой локоть – она умела без слов поддержать в нужный момент.

В центральной части святилища уже стояла Верховная Жрица. Никто не знал ее имени – она была просто Верховной Жрицей, возвышающейся над личными именами и родством. Струящееся белое одеяние, сшитое из тончайшей шерсти с вплетением шелковых нитей, и золотые волосы, увенчанные тонким обручем, делали ее образ слегка неземным. Все в ее облике было настолько безупречно, как если бы она не принадлежала этому миру. Мой взгляд задержался на ее колье, украшенном пятью янтарными камнями. Мы все носили амулеты Богини, источники волшебной силы. Чем выше статус жрицы, тем мощнее ее амулет. Верховная обладала редкой властью и силой, равной которой в храме не было.

Она бросила на нас внимательный взгляд, на миг задержавшись на моем раскрасневшемся лице. В этот момент мне показалось, что она видит меня насквозь, у меня неприятно заныл живот, но я заставила себя стоять прямо.

– Я рада видеть здесь старших послушниц, – ее голос прозвучал тихо и проникновенно. – Уже завтра вам предстоит доказать свою преданность богине. Если вы готовы следовать ее воле – вы справитесь.

– Звучит так, будто это проще простого, да? – прошептала Лия рядом со мной, явно пытаясь разрядить напряжение. Но внутри у меня вновь зашевелилась тревога. Все казалось слишком серьезным и пугающе неизвестным.

– Но как они могут требовать от нас преданности и готовности следовать воле Богини, если мы даже не знаем, что именно нам предстоит? – не выдержала я.

Калиста задумчиво покачала головой:

– Я думаю, это не важно. Какой бы приказ тебе ни отдали – ты обязана его исполнить.

Я нервно закусила щеку изнутри. Что если мне прикажут сделать то, чего я не смогу?

Неожиданно храм погрузился в почтительную тишину: во входные двери вошла целая процессия нарядно одетых людей, за которыми следовал сам император Андрос. Его сопровождали пять Золотых Клинков – лучших из лучших. Роскошные наряды свиты: алые и пурпурные хламиды, стекающие с плеч мужчин, золотые диадемы и сверкающие украшения у женщин выделялись даже среди общего великолепия.

Император Андрос – живое воплощение легенды и чудес нашей Богини. Элиора даровала ему бессмертие за подвиг, совершенный двести лет назад, когда он прекратил многолетние междоусобицы, раздирающие наши земли и объединил их в Империю Арканор.

С тех пор он правил страной, многие поколения сменили друг друга, а он оставался неизменным символом силы, власти и величия.

Я взглянула на него. Это был мужчина средних лет с темными густыми волосами, тронутыми сединой. На его лице выделялись цепкие карие, почти черные глаза и волевой подбородок. Я всегда знала, что он существует. Но видеть его во плоти… было как смотреть на легенду, ожившую со страниц книги.

Верховная Жрица не склонила головы, приближаясь к Императору. Она была единственным человеком в Арканоре, кому позволено не преклоняться перед Андросом.

Он подошёл к статуе Богини и возложил к ее подножию венок из свежих цветов – символическую жертву. Церемония была готова начаться.

Я сжала корзинку с записками чуть крепче, стараясь унять волнение, и постаралась сосредоточиться на ритуалах, которые нас ждали впереди.

***

Адриан перехватил меня у выхода: я вздрогнула от неожиданности, когда холодная кожа его перчатки коснулась моей руки.

– Пойдем, Лисенок. Здесь такая суматоха, что никто и не заметит твоего отсутствия.

Я лишь на миг задумалась: конечно, если выяснится, что я покинула храм в столь важный день, наказания не миновать. Но имело ли это такое большое значение, если уже завтра будет решаться моя судьба?

– Иди, сестренка! – Лия заговорщицки подмигнула мне.

Мы быстро переглянулись, и в следующий миг я уже смешалась с пестрой толпой, растворяясь в цветах и голосах, круживших возле храма.

Мы шли по праздничным улицам Акролитии. Вокруг текла толпа, огибая нас подобно реке. Нарядно одетые мужчины и женщины, радостные дети с сияющими лицами. Хотя было еще светло, люди зажигали фонарики, и их теплое мерцание добавляло волшебства в атмосферу праздника и наступающей весны. Уличные музыканты играли что-то веселое: по улице лились звуки лютни и флейты. Вчерашний ледяной ветер улегся, и почти по-весеннему теплый воздух был наполнен ароматами свежей выпечки, пряностей и цветов.

Адриан держал меня за руку, не отпуская ни на мгновение. Его пальцы переплелись с моими, и от этого прикосновения по коже пробегали легкие мурашки. Я должна была бы быть абсолютно счастлива, но тень завтрашнего испытания нависала надо мной, не давая насладиться моментом. Мысли о нем сворачивались неприятным клубком внутри.

– О, как вкусно пахнет! – воскликнула я, уловив запах свежих пирожков. На площади уличная торговка – приятная полная женщина с румяными щеками – предлагала свой товар, и их аромат был просто бесподобен. Адриан заметил мой восторг, в его глазах сверкнули веселые огоньки.

– Какой ты хочешь, Лисенок? С яблоками? С капустой? – спросил он, наклоняясь чуть ближе.

Честно говоря, я хотела все. Еда в храме была простой и скромной, и я почти никогда не наедалась досыта, а карманных денег у послушниц не было, если только родители не присылали что-то. Но нужно было соблюдать хотя бы видимость приличий.

– С мясом! – выпалила я и, заметив слегка удивленный взгляд Адриана, рассмеялась. – Что? Я голодна!

Он засмеялся вместе со мной.

– Без проблем, – он, подмигнув, направился к торговке.

Когда он отошел в сторону, я на мгновение осталась одна в толпе. Смех, музыка и звон голосов вокруг вдруг показались далекими и нереальными. Я закусила губу. Моя рука невольно дрогнула, словно чувствуя потерю опоры – отвратительное ощущение. Я рассеянно моргнула, отгоняя наваждение. Еще полминуты, и Адриан вернулся, протягивая мне пирожок. Теплая выпечка в моих руках стала кратким утешением, заставив улыбнуться и даже забыть о страхах… на пару укусов.

– Что с тобой? Ты сама не своя – рука Адриана легла мне на талию. Он притянул меня ближе и поцеловал в макушку. Его прикосновение, теплое и такое желанное вдруг оказалось… неуместным.

– Просто устала, – соврала я. Как объяснить ему, что усталость – это только верхушка? Что под ней спрятаны тревога, страх и… сомнение?

Он чуть склонил голову, его улыбка стала менее уверенной. Кажется, он почувствовал перемену в моем настроении.

– Устала? Лисенок, сегодня же праздник, – мягко спросил он, осторожно беря мое лицо в ладони и внимательно всматриваясь в глаза. – Давай просто побудем вместе, а?

Я вздохнула, пытаясь подавить растущее внутри раздражение:

– Завтра нас ждут испытания, – начала я, стараясь говорить ровно. – Я понятия не имею, какими они будут. Иногда… нечасто, но все же… девушки не возвращаются. – Голос предательски дрогнул. – И да, я боюсь.

Такое действительно случалось. И не так редко, как хотелось бы думать: почти каждый год две-три девушки не возвращались с испытаний. Новоиспеченные жрицы же не спешили делиться рассказами о том, что они видели. Но слухи, конечно, все равно просачивались. Говорили о сражениях с тенями и с собственными страхами. Я справлялась с магическими символами, пусть и с огрехами, и, объективно, фехтовала едва ли не лучше всех среди старших послушниц. Но неизвестность… неизвестность пугала меня до дрожи в коленках.

Адриан замолчал на какое-то время, пораженный моим откровением и недовольством. Улыбка пропала из его глаз.

– Не ходи, – произнес он наконец, и в его голосе звучала странная смесь мольбы и уверенности. Будто он предлагал лучший вариант.

– Что? – я повернулась к нему, не веря своим ушам.

– Не проходи испытания, – повторил он, пристально глядя мне в глаза. – Тебя же никто не заставляет. Ты можешь отказаться, уйти.

– Ну… – я замялась.

Нас не заставляли. Все девушки, проходящие обучение в храме, находились там добровольно. Никого не удерживали силой, и все мы хотели заслужить звание жриц. Тогда и я, и моя семья, наконец сможем больше не переживать за мое будущее.

– Уйти? – я горько усмехнулась. – И что дальше? Куда уйти?

Адриан молчал. Должно быть, ответа у него не было. Это еще больше разозлило меня.

– Адриан, я провела в храме восемь лет. Восемь! Ты предлагаешь мне просто взять, все бросить и уйти? Вернуться домой? Выйти замуж за кого-то… какого-нибудь неудачника? – мои слова звучали неожиданно резко, почти зло. – Ты хоть представляешь, что значит быть младшей дочерью? Мои родители еле сводят концы с концами. Она с трудом наскребли на приданое для старшей сестры!

– Я просто боюсь за тебя, не хочу, чтобы ты рисковала, – в голосе сквозило упрямство. Ему казалось, что стоит мне просто отказаться – и все станет на свои места.

– Просто? – мой голос едва не сорвался на крик – У меня нет выбора, Адриан!

Его взгляд стал печальнее. Адриан медленно поднял руку и нежно коснулся моего плеча, погладив его большим пальцем в успокаивающем жесте, но от его слов стало только больнее.

– Лисенок, выбор всегда есть, – он грустно улыбнулся. – Просто ты свой уже сделала.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но чувство обиды уже захлестнуло меня с головой, оставив лишь горькое послевкусие там, где еще минуту назад был вкус теплого пирожка и радостное ожидание праздника.

***

Когда я вернулась в храм, его уже накрыли сумерки. Столы с внутреннего двора были убраны, а ленты и цветы в отсутствии солнца казались потускневшими. Или это мое настроение окрашивало все вокруг в темные цвета. Я поежилась: вечером воздух стал заметно холоднее, и поспешила внутрь.

“Ох, умеешь же ты портить себе жизнь,” – мелькнуло в голове. Я осторожно прокралась в нашу комнату, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимания. Лия и Калиста уже ждали меня там. Они зажгли свечу, и ее золотистый свет мягко выхватывал из полумрака их любопытные лица.

– Рассказывай, сестричка! – Лия явно горела желанием услышать все подробности моего “свидания” с Адрианом.

Я тяжело вздохнула: рассказывать было откровенно не о чем.

– Мы поспорили, – призналась я, опустив плечи.

– Ну ты даешь, – протянула Лия с явным укором, закатив глаза. – Мы, между прочим, прикрывали тебя перед наставницей, а ты…

– Лия, ты – просто образец тактичности, – сердито шикнула на нее Калиста, сделав мне понимающий жест рукой, будто говоря: “не обращай внимания”.

– Кстати, тебе письмо! – Лия помахала в руках конвертом с сургучной печатью.

– От родителей, – вздохнула я, проведя по рельефному оттиску. Воск крошился – наверняка дошло с запозданием. Разорвав край, я развернула плотный лист бумаги и пробежалась глазами по строчкам, узнавая ровный, аккуратный почерк матери.

Дорогая Рейна,

Надеемся, письмо застанет тебя в добром здравии. Мы знаем, что у тебя впереди непростые испытания, и хотим пожелать тебе удачи. Верим, что ты справишься и станешь жрицей Элиоры, принеся гордость нашему роду.

У нас радостные новости: твоя сестра Илана выходит замуж за Эдвина, сына графа Лестара. Свадьба состоится сразу после праздника окончания зимы. Илана очень счастлива, ведь это замечательная партия, которая откроет много возможностей для нашей семьи. Когда все закончится, ты сможешь посетить ее в новом доме.

Береги себя и не забывай, что мы ждем добрых новостей.

С любовью, твои родители, Тарин и Майри Фариан.

Я уставилась на строки письма, не замечая, как побелели от напряжения костяшки пальцев, сжавших бумагу. К радости за Илану примешивался неприятный горький укол зависти. Моя идеальная, прекрасная сестра выходит замуж. Илана получит мужа, семейную жизнь и дом, где ее будут ждать. У меня будет нечто большее. Я стану жрицей Богини. Мое будущее принадлежит не одному человеку, а целой Империи. Я буду защищать людей от Теней. И я смогу доказать родителям и самой себе, что я достойна их гордости.

Я сжала письмо, спрятав за улыбкой неприятный осадок в груди.

– Что там? – совершенно бестактно поинтересовалась Лия, заглядывая в лист бумаги.

– Ничего особенного, – я быстро улыбнулась, убирая письмо в карман туники. – Родители желают удачи на испытаниях.

– Ну конечно, – протянула подруга. – Жрица Элиоры в семье – большая честь. Но попробовали бы они сами пожить в храме восемь лет и подраться с Тенями.

Я грустно усмехнулась и опустилась на свою кровать, чувствуя, как напряжение и усталость сегодняшнего дня тяжелым грузом оседают внутри. Я знала, что и Лия, и даже всегда уверенная в себе Калиста тоже волнуются перед завтрашним днем. Казалось, мы заключили молчаливый пакт: не говорить вслух о страхах, чтобы не сделать их реальнее. Калиста потушила свечу, и теперь сквозь окно комнаты на пол ложились только бледные полосы лунного света. Я закрыла глаза, стараясь отогнать тревожные мысли и хотя бы немного отдохнуть перед грядущим испытанием.