Я мечтаю – значит я живу

- -
- 100%
- +

Декларация на пороге
Мне снится смерть. И в этом нет печали,
Просто пейзаж за окном стал слишком сер.
Мне снится, как меняются измерения,
И в них я больше не гость, а квартирант.
Мне снится, что «таблетка счастья» – не метафора,
А чёткий шаг, который отменяет шаг.
Мне снится катафалк с мигалочкой у дома,
И тишина, где раньше бился пульс в висках.
Но если ночью, встав от кошмара липкого,
Я в темноте ищу рукой стакан с водой —
Значит, я ещё здесь. Ещё не отключили
Мой кислород. И этот мир – не шёлковый,
А в жёстких складках простыни. И значит, жажда
Сильнее, чем тоска. И я глотаю тьму,
Как доказательство – упрямое, однажды —
Что я мечтаю. Значит, я ещё живу.
Эта книга – не исповедь и не просьба о помощи. Это – хроника падения, на дне которого обнаруживается единственный и самый страшный источник света: сама способность мечтать.
Здесь вы не найдёте утешительных слов. Здесь есть только голые нервы, химический бред, свист рассечённого ветра в падающем лифте и тихий диалог с болезнью, ставшей верным спутником. Это – документ, составленный из обрывков сознания на краю.
Но в этом аду, среди призраков прошлого и карнавалов саморазрушения, упрямо бьётся одна и та же мысль: пока ты можешь хотеть другого – пусть это будет смерть, покой или просто тишина; пока ты можешь представить себе иную жизнь, даже если она длится три секунды до удара – ты существуешь.
«Я мечтаю - значит я ЖИВУ» – это не лозунг для мотивационных постеров. Это – боевой клич. Признание того, что жизнь – это не отсутствие боли, а сила продолжать хотеть чего-то вопреки ей. Даже если этим «чем-то» станет твой собственный голос, который, превратившись в стих, переживёт тебя и станет саундтреком чужого бунта.
Не ищите здесь надежды в привычном понимании. Ищите честности. А она, как выясняется, и есть самая прочная форма надежды.
Белая горячка
, или
Последний кадр
Опять закинусь в вену этим белым бредом,
Чтоб стены разошлись, как занавес в театре.
Вот тапок уплывает к соседям-кедам,
А потолок кружит вальс с бабочкой-астралом.
И вот уже не я, а кто-то, бездыханный,
Следит, как по лицу ползёт мурашек-паук.
И слышен сердца стук – такой неровный, странный,
Как будто кто-то бьёт в кастрюлю на досуге.
И в этой каше из восторга и потери,
Где время стало нитью, рвущейся у горла,
Ты возникаешь вдруг – не призрак, не химера,
А как в тот давний час, с сигаретой у рта.
Четвёртый. Кухня. Ночь смотрит в оконце.
Врывается запах мокрых улиц и весны.
Ты говоришь… Но для меня – лишь сердце
Стучит в такт смеху, сбросившему все шторы.
Тот самый день, когда на всё было класть,
Когда мы были богаты одной лишь жаждой.
И я хочу крикнуть: «Останься!» – но не могу.
Ведь это лишь мой мозг, что тормозит на стоп-кадре.
А стук уже слабей. И холод в пальцах костный.
И белый дракон в жилах больше не горит.
Последняя картинка – не Бог, не трон заоблачный —
Просто кухня, и ты, и дождь за окном стучит.
И я понимаю, пустым и чётким знанием,
Что это и есть рай, который я терял.
И это и есть ад – протрезветь в одиночестве
С таким воспоминаньем, что на веки вечные.
Я мечтаю об этом. Даже здесь, на дне.
Значит, я ещё жив. Пока ещё жив.
Хронометраж падения
Отпустил руль. Или порвался трос.
Неважно. Физика, ты победила.
Мир уплыл вверх, оставив голос
И время, что стеклянно истончилось.
В секунду, растянувшуюся в вечность,
Где мысль быстрей, чем скорости падения,
Вспыхнул не фильм из прошлого, а, точнее,
Та жизнь, что могла бы быть. Сплошное «если бы»…
…Если бы я тогда купил тебе те цветы у метро.
Если бы мы свернули не направо, а прямо тогда.
Если бы я не сжёг то письмо.
Если бы в субботу ответил: «Давай» на твоё «навсегда»…
Я вижу лица детей, что не стали нашими.
Дом у моря, где мы не встречали рассвет.
И тот спор о книгах, который не кончили,
И шрам на твоём колене, которого нет.
Вот он, мой внук, смеётся… нет, растворяется.
Вот я седой, и ты мне гладишь рубашку…
Всё это – мираж, что сейчас рождается,
Чтоб я понял, какую жизнь загубил в этой ступе.
И самый жуткий парадокс в этом падении —
Я сейчас – более жив, чем за все сорок лет.
Я чувствую всё: пыль на панели, запах тления,
И каждый изгиб несовершённых побед.
Жизнь не вспыхивает, как кинолента,
Она – взрыв всех версий и всех draft-ов сразу.
И небо в осколках стекла – это не сцена,
А последний кадр моего альбома «На заре».
Я мечтаю. О той, другой жизни, что длится
Ровно три секунды – от удара до тьмы.
Значит, я жил. Хотя бы в момент, когда я
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.