Игрушка по контракту. Право на любовь

Я смотрела в глаза Алексея, и мир словно замер, отодвинулся, оставив нас наедине. Даже Глеб отошёл на задний план. Внезапно я разом успокоилась, вместо нервного волнения опустилось странное спокойствие и уверенность. Какого чёрта, Самойский хотел, чтобы я очаровала Алексея? Вот и пусть думает, что выполняю его указание. Один танец ещё ничего не значит, между прочим, и мы у всех на виду. И я улыбнувшись уголком губ, смело вложила пальцы в ладонь Каменева. Во взгляде Алексея мелькнуло удовлетворение, и он мягко притянул к себе, его рука скользнула на мою талию, обнимая. Вернулось волнение, я не сдержала прерывистого вздоха, прикрыв глаза и положив свою на крепкое плечо. Господи… Так захотелось прижаться всем телом, прильнуть, но – нельзя, нет. На нас смотрят, и не только Самойский. Свежий, горьковатый аромат туалетной воды окутал невидимым облаком, от него слегка закружилась голова. Внутри всё задрожало, а сердце сладко замерло. Алексей плавно повёл, уверенно держа меня в своих руках, и так хорошо стало, так спокойно, что в горле встал ком. Хотелось задержать эти мгновения, не отпускать их, и чтобы музыка не заканчивалась…

Мы не разговаривали. Я слушала тихое, размеренное дыхание Каменева и едва удерживалась, чтобы не запустить пальцы в волосы на его затылке, боролась с соблазном поднять голову и посмотреть в лицо. На губы. И ничего не могла поделать с мыслями, упорно крутившимися в сознании. Интересно, как он целуется? А как это, когда тебя целует мужчина, который в самом деле нравится, к которому тянет? Как это, когда он прикасается? Чёрт. Я не сомневалась, что это совсем по-другому, чем я привыкла, в сотни, тысячи раз лучше. И хотела попробовать, очень. Дыхание сбилось, стало жарко, я остро ощущала тепло руки Алексея на талии, его пальцы, сжимающие мою ладонь. Значит, вот как бывает, если желание естественное, без принуждения. И если мне сейчас, во время обычного танца, так хорошо, что же будет, когда окажемся в одной постели? Ну или не постели, неважно. Я же тогда точно не смогу больше с Глебом, просто не заставлю себя!

Паника не успела захлестнуть, Алексей вдруг негромко заговорил:

– Лиль, тебе нравится здесь работать?

Неожиданный вопрос, заставший врасплох. Нравится ли? Ну, если убрать раздражающий фактор в лице Самойского…

– Вообще да, – осторожно ответила, обрадовавшись, что голос подчиняется и не дрожит.

– Ты же недавно здесь, да? Около двух месяцев? – продолжил расспрашивать Каменев.

– Ну да, – снова коротко ответила, чувствуя, как волнение потихоньку набирает обороты.

– А кроме работы чем ещё занимаешься? – следующий вопрос, от которого я едва не вздрогнула.

Удовлетворением нужд одного не в меру озабоченного козла. Но об этом Алексею точно не стоит знать. По крайней мере, сейчас.

– Да ничем особо, – промямлила я, лихорадочно прикидывая, как уйти от скользкой темы. – С сестрой иногда гуляем или выбираемся куда-нибудь.

– Понятно, – нейтрально отозвался Каменев.

Неожиданно его ладонь, лежавшая на моей талии, тихонько погладила, и я едва не споткнулась, подавившись вдохом. Господи, что он делает, зачем?! Н-не надо, вот так, при всех… При Глебе. Особенно при нём. Я отчаянно не хотела, чтобы Самойский догадался об интересе Алексея ко мне. Тогда точно не отвяжется с дурной идеей подловить шефа на крючок… Господи, я совсем запуталась. На моё счастье, музыка закончилась, и я поспешно отступила первая, поборов соблазн подольше не отходить от Алексея. Он не стал удерживать, к моему облегчению и одновременно разочарованию. Наши взгляды снова встретились, и показалось, Каменев хочет снова что-то сказать, но у меня завибрировал в сумочке телефон, и я отвернулась, доставая его. Сообщение. «Выйди на чёрную лестницу, она около туалета». Внутри всё упало, волнение схлынуло, оставив после себя лишь натянутые нервы и напряжение. Кто бы сомневался, что Глеб всё видел и возможно сделал правильные выводы. Несложно догадаться, зачем он вызывает меня туда.

Я прикусила губу, медленно отойдя к столам и оттягивая момент. Страшно хотелось оглянуться, посмотреть на Алексея, но сдержалась. Одна только мысль, что Самойский прикоснётся ко мне сейчас, вызывала волну дурноты и желание сопротивляться до последнего, наплевав на шантаж и угрозы. Зар-раза, а! И Глебу наверняка плевать, что на ту же лестницу может выйти кто-то из коллег, увидеть или услышать! Ну а чего тут такого, на самом деле, он не женат, я не замужем, со стороны любого – вполне нормально. Случайный секс на корпоративе – частое явление в жизни офиса, если так посмотреть. Только теперь у меня появился весомый повод избегать близости с Самойским до последнего. И критические дни ещё нескоро, ближайшую неделю так точно не стоит надеяться на такую милость. Так, ладно. Надо идти, пока Глеб не разозлился.

Схватив бокал со стола, залпом вылила в себя полбокала вина, испытывая настойчивое желание напиться, и чтобы этому кобелю обломилось только моё безвольное тело. Но увы, неосуществимое. Осторожно оглянувшись, отметила, что Каменев стоит спиной ко мне и разговаривает с кем-то из коллег, поспешила в сторону туалетов, надеясь, что Алексей не станет меня искать. С каждым шагом внутри становилось всё холоднее, и я невольно крепче стискивала зубы, сражаясь с эмоциями, от которых начинало уже потряхивать. Надо срочно брать себя в руки, не дело это, и попытаться уговорить Глеба не трогать меня. Вдруг случится чудо и послушает? Я свернула в короткий коридор, где находились туалеты, и пока здесь никого не было, проскользнула к двери в самом конце. Она была открыта. Прикусив губу, вышла на пустую и тёмную лестничную площадку, звуки из зала сюда практически не долетали.

– Наверх, Лиля, – раздался знакомый до отвращения голос где-то над моей головой.

Пришлось подойти к ступенькам, вцепиться в перила и начать медленно подниматься, делая глубокие и размеренные вдохи. Я молча взмолилась, чтобы сюда, на лестницу, принесло кого-нибудь из коллег, и они спугнули Глеба, а потом – да к чёрту. Поеду домой. Хватит с меня экстрима и переживаний, настроение веселиться пропало окончательно. Глеб встретил меня на следующей площадке, тёмная, неподвижная фигура у окна. Я лишь смутно могла разглядеть светлый овал лица и провалы глаз. Пугающее зрелище, и я невольно поёжилась.

– Иди ко мне, – тихо, повелительно приказал Самойский, и я всей кожей почувствовала его пристальный, недобрый взгляд.

Сжала сумку, сделала несколько шагов навстречу, чувствуя, как изнутри поднимается волна протеста. Не. Хочу.

– Глеб, сюда выйти могут… – попробовала образумить его, покосившись вниз, на тёмный пролёт.

– А мы по-быстренькому, – перебил он, наклонился и ухватил меня за талию, дёрнув к себе.

Я ахнуть не успела, как оказалась прижата спиной к подоконнику, и низом живота отчётливо почувствовала возбуждение Глеба. Его губы прошлись по моей шее, ладони легли на бёдра, настойчиво задирая платье, и я застыла, понимая, что всё изменилось. Хватило всего одного танца с Каменевым, чтобы я поняла: не желаю больше быть послушной шлюхой. Не смогу просто! Стало холодно и неуютно, мысли испуганно заметались в голове, ища выход, которого не было.

– Ну же, детка, что ты такая скованная? – горячо зашептал Самойский на ухо, а меня едва не передёргивало, и руки сами метнулись к его запястьям, удерживая, не давая поднять подол. – Что, так понравилось с Каменевым танцевать, да? – и он издал противный смешок, выдернув кисти из моих пальцев. – Его хочешь, а не меня, Лилечка, пра-авда? – его шёпот стал вкрадчивым, пугающим, и Глеб прижал ещё сильнее, поймав мои руки и заведя их за спину. – Можешь помечтать о нём, пока я буду тебя трахать, детка, – хрипло выдохнул он, и колено Самойского настойчиво раздвинуло мои ноги.

К горлу подкатил горький ком, изнутри поднялась такая волна ненависти и злости, что у меня просто сорвало резьбу к чертям. Я дёрнула руками, попытавшись высвободиться, но бесполезно – Глеб держал крепко. Я отвернулась от его губ и крепко зажмурилась, тяжело дыша.

– Перестань! – выдавила сквозь зубы. – Глеб, прекрати, пожалуйста! Не надо!..

Да только что ему моё сопротивление. По бедру скользнула горячая ладонь, и я едва не всхлипнула от бушевавших эмоций, снова попытавшись освободить руки.

– О, мы сопротивляемся? – насмешливо хмыкнул Самойский, а его рука уже добралась до моей попки и крепко сжала. – А знаешь, мне даже нравится, Лилечка, это так заводит!

Я задержала дыхание, всерьёз намереваясь пустить в ход ноги и острые каблуки шпилек, но на небе, похоже, услышали мои безмолвные молитвы вперемешку с ругательствами. Внизу громко хлопнула дверь, послышались шаги и неразборчивое бормотание. Глеб замер, тяжело дыша в ухо, у меня сердце подскочило к горлу, а испуг смешался с облегчением. Идеальный момент. Воспользовавшись замешательством Глеба, рванулась из его рук, оттолкнула, пробормотав:

– Прости, не могу! – и поспешила к ступенькам.

Плевать, что встречусь с кем-то из коллег, похоже, перепутавших двери туалета и чёрной лестницы. И надеюсь, что Самойский не побежит за мной, не желая обнаруживать нашу с ним связь.

Глава 2

Алексей, незаметно краем глаза наблюдавший за Лилей, сразу заметил, как девушка направилась к коридору с туалетами. Только его внимательный взгляд отметил напряжённое лицо и прикушенную губу, и Каменев решительно направился за ней, уверенный, что девушка не припудрить носик отправилась. А вот куда, точнее, на встречу с кем, Алексею стало очень интересно. Опять же, о встрече ему подсказывала интуиция. Он вообще отличался наблюдательностью, что не раз помогало и в бизнесе тоже. Лиля между тем свернула в коридор, Каменев чуть задержался, прислушавшись и не услышав звука открывающейся двери, и осторожно заглянул. И успел увидеть, как фигура девушки исчезает вовсе не в туалете.

– Та-ак, – пробормотал Каменев и нахмурился.

Мимо него прошли, что-то оживлённо обсуждая, две женщины, из бухгалтерии вроде, и Алексей сделал вид, что тоже направляется в туалет, и даже взялся за ручку двери. Дамы исчезли в комнате задумчивости, и Каменев быстро и бесшумно подошёл к двери чёрной лестницы, осторожно приоткрыв. Хорошо, она не скрипела и не могла выдать его. Мягким, скользящим шагом Алексей вышел на площадку, чутко прислушиваясь, мимолётно пожалел, что нельзя увидеть происходившее – на площадке выше раздавалась какая-то возня.

– Глеб, сюда выйти могут… – донёсся до Алексея тихий голос Лили, и от прозвучавшей в нём безнадёжности внутри всё ощетинилось.

Лёша совсем не удивился, услышав имя своего зама. И здесь чутьё не подвело. Он лишь сжал кулаки и прищурился, стараясь не двигаться и не выдавать себя. Ему надо было услышать больше. Жаль только, для диктофона слишком тихо говорят, да и без картинки это слишком хлипкое доказательство. Впрочем, доказательство чего? Опять же, Лиля не замужем, Глеб не женат.

– А мы по-быстренькому, – отозвался Самойский, и Каменев в последний момент сдержал глухое рычание.

Хриплый, с придыханием голос не оставлял сомнений в том, что тот имел в виду, хотя Алексей и пропустил начало беседы, судя по всему. Снова возня, и снова голос Глеба:

– Ну же, детка, что ты такая скованная?

Каменев сам не заметил, как его пальцы вцепились в перила, а нога наступила на первую ступеньку. «Стоп. Ты драку затеивать собрался?» – одёрнул он себя, понимая, что это сейчас не выход. Лилю вытаскивать надо. Однако дальнейшие слова зама чуть не разбили самообладание Алексея окончательно.

– Что, так понравилось с Каменевым танцевать, да? – смешок, от которого Лёшка едва бегом не поднялся наверх. – Его хочешь, а не меня, Лилечка, пра-авда? Можешь помечтать о нём, пока я буду тебя трахать, детка.

Гос-споди. Вот, значит, как. У Алексея перехватило дыхание, а перед глазами замелькали багровые точки. Ублюдок грёбаный.

– Перестань! – а это уже Лиля, и снова звуки возни. – Глеб, прекрати, пожалуйста! Не надо!..

– О, мы сопротивляемся? – тут же насмешливо отозвался Самойский. – А знаешь, мне даже нравится, Лилечка, это так заводит!

Всё. Алексей понял, что надо действовать, бесшумно подошёл к двери и, приоткрыв её, громко хлопнул, а потом, добавив хрипотцы, низким голосом пробормотал что-то. Вроде как кто-то не совсем трезвый забрёл не в ту дверь. А потом бесшумно выскользнул, услышав дробный стук каблучков – видимо, Лиля вырвалась, чего Каменев и добивался. Удовлетворённо кивнув, он поспешно выскользнул обратно к туалетам, вновь не произведя лишнего шума, и зашёл в мужскую уборную. Выждал несколько минут, досадуя на музыку, заглушавшую шаги, а потом вышел, как ни в чём не бывало, и поспешил в зал. Очень кстати почти в самом конце коридора Алексея нагнал начальник отдела продаж.

– Алексей Николаевич, я вот хотел спросить… – заговорил он, и Лёша углубился в беседу, не забыв окинуть взглядом зал, когда они вернулись.

Самойского не было видно. А вот Лиля с потерянным видом стояла около фуршетных столов и настроения веселиться у неё явно не осталось. Алексей, выслушав до конца собеседника, кивнул, не сводя взгляда с девушки.

– Давайте, мы в понедельник с вами обсудим, – предложил он. – А то сегодня о делах не хочется, – Каменев улыбнулся.

– Договорились! – легко согласился мужчина.

– Тогда утром в понедельник жду вас у себя, – Алексей плавно завернул беседу и направился к девушке, уверенный, что она решила уйти с корпоратива.

Самойский за мной не побежал, и слава богу. В коридоре с туалетами я тоже никого не встретила, и это тоже хорошо. Настроение упало ниже плинтуса, я даже думать не хотела, как Глеб отомстит мне за строптивость сегодня. И хорошо, если мне… В груди похолодело, во рту стало сухо, и я медленно подошла к столу с напитками, плеснув себе что-то в бокал и выпив, даже не почувствовав вкуса. В голове было пусто, там не осталось ни единой мысли. Только желание оказаться скорее дома, в тишине и относительной безопасности. А утром обязательно позвонить Ане. Я нервно огляделась, не увидела Самойского, зато ко мне направлялся Каменев собственной персоной. Внутри всё перевернулось, и я чуть малодушно не рванула от директора в панике, но всё-таки осталась на месте. Это выглядело бы совсем глупо. Едва Алексей поравнялся со мной, я собрала храбрость в кулак и произнесла, заставив голос не дрожать и глядя мимо Каменева:

– Алексей Николаевич, я, наверное, домой поеду. Что-то не очень хорошо себя чувствую…

– Я подвезу, Лиля, – перебил он, не дослушав.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Что?.. – вырвалось у меня беспомощно.

Алексей улыбнулся уголком губ, и сердце пропустило удар, в душе робко зашевелилось волнение.

– Я довезу тебя до дома, Лиля – терпеливо повторил он и протянул руку. – Пойдём.

О, боже. Если Глеб увидит, что я ухожу отсюда с Каменевым…

– Спасибо, я на такси доберусь, тут недалеко, – вежливо улыбнулась и развернулась, собираясь уйти уже, пока Самойский не появился.

– С начальством не спорят, – весело отозвался Алексей, поравнявшись со мной, и я услышала негромкий, бархатистый смешок, от которого по спине прокатилась волна щекочущих мурашек.

Я не нашлась, что возразить, и молча взмолилась, чтобы Глеб не увидел нас вдвоём. Не докажу же потом, что директор просто провожал меня, как джентльмен! Глебу, поди, и слово такое неизвестно. Мы вышли на улицу, и прохладный вечерний воздух немного взбодрил, прогнал апатию и оцепенение, охватившие меня после краткой, но эмоциональной встречи с Самойским. В такую чудную майскую погоду хорошо бы с любимым мужчиной на романтическую прогулку отправиться… К сожалению, всё это не для меня, так что, придётся просто поехать домой. Алексей остановился около «Ауди» цвета мокрого асфальта, машина мигнула фарами, и передо мной галантно распахнули дверь пассажирского сиденья.

– Прошу.

Ох. Я так давно не видела к себе нормального отношения со стороны мужчины, что снова на несколько мгновений растерялась, замешкалась, а потом всё же села в просторный сало, в котором вкусно пахло свежестью и морским бризом. Прикусив губу, задумалась всего на секунду, потом решительно достала телефон из сумочки и выключила. Выкуси, Самойский. Скажу, что зарядка села, и ничего с этим ты не поделаешь. Вечер я проведу без тебя, и мсти потом, сколько влезет…

– Куда ехать? – ворвался в мои размышления голос Алексея – он уже сел за руль и вопросительно глянул на меня.

Тихонько вздохнув, назвала адрес, и мы поехали.

– Ты одна живёшь? – поинтересовался Каменев, глядя на дорогу.

– С сестрой, – рассеянно ответила я, прислонившись к окну. – Она сейчас с друзьями на даче.

Сказала и запоздало поняла, что именно. Щекам стало тепло, и я мысленно обругала себя. Молодец, Лиля, прозвучало, как завуалированное приглашение на рюмку чая и совместный завтрак в постели. Или, может, я слишком цепляюсь к словам, потому что Алексей мне нравится, и я вовсе не против такого развития событий?..

– А родители? – продолжил расспросы директор, словно и не обратив внимание на мои слова.

– Погибли в аварии, – так же машинально ответила, и лишь на мгновение кольнула грусть.

Надо бы на кладбище съездить, за всеми своими проблемами всё время забываю.

– Прости, – чуть тише тут же отозвался Алексей.

– Давно было, ничего, – я пожала плечами.

Чёрт. Чем ближе мы подъезжали, тем сильнее я начинала волноваться и нервничать, путаясь в желаниях. Поддаться или нет? Наплевать на то, что Глеб наверняка узнает, или остаться благоразумной? А вдруг не узнает? Вдруг он не видел, с кем я ушла с корпоратива? А телефон выключился совершенно случайно, заряд закончился… Я поняла, что гоняю одни и те же лихорадочные мысли по кругу и от этого напряжение становится сильнее с каждой минутой, и попыталась успокоиться, делая размеренные, глубокие вздохи.

Между тем, «Ауди» Каменева свернуло в тихий тёмный двор – фонарей у нас тут не было, и машина остановилась почти у самого подъезда. Я покосилась на профиль Алексея и поспешно пробормотала:

– Спасибо большое.

Взялась за ручку и открыла дверь, выбираясь из салона и запретив себе сожалеть о чём-то или поддаваться желаниям. Благоразумие победило. Неожиданно глаза защипало, и в душе стало тоскливо и серо. Настроение пропало окончательно, и снова подумалось о запасах в баре… Такими темпами я сопьюсь к чертям, ну нафиг. Лучше отвлекусь, фильм какой-нибудь посмотрю, книжку почитаю. Занятая своими нерадостными мыслями, я медленно побрела к подъезду, достала ключи и уже взялась за ручку двери, как неожиданно за спиной раздался негромкий голос Алексея:

– Лиля.

И ведь я даже не услышала, как он подошёл! По телу прокатилась волна горячей дрожи, ладонь моментально вспотела, и я обернулась. Внутри всё сладко замерло от неведомого предчувствия, и благоразумие со всеми страхами благополучно растаяло, едва я встретилась глазами с Алексеем. Вечер, тишина, мы вдвоём, и… Я даже не поняла, в какой момент он просто шагнул вперёд, мягко прижав меня спиной к подъезду, и я оказалась в тёплых, крепких объятиях. Таких надёжных и уютных, что аж защемило сердце от нахлынувших эмоций, и перед глазами всё подозрительно поплыло. Мои ладони очень естественно легли на плечи Алексея, ощущая твёрдые мышцы под пальцами, и грудь защекотал тихий восторг, от которого моментально закружилась голова.

Я только и успела прерывисто вздохнуть, и мой рот накрыли мягкие, немного шершавые губы. Кажется, время разговоров закончилось.

Глава 3

Каменев целовал меня осторожно, безумно нежно, словно готов был в любой момент отпустить. Его язык тихонько гладил мои губы, не пытаясь проявить напор, руки не блуждали по телу, изучая все изгибы и выпуклости, лишь пальцы зарылись в волосы на затылке, мягко массируя. Я ощутила себя воздушным шариком, ощущение лёгкости наполнило каждую клеточку, сделав меня невесомой. Мой рот сам раскрылся навстречу, и я ответила на поцелуй, прильнув к Алексею и обвив руками его шею. Время остановилось, и я окончательно пропала, почувствовав, как поцелуй стал смелее, увереннее, и к нежности примешалось что-то ещё. Горячее, хмельное, упоительное. Я никогда не думала, что от одного поцелуя можно так завестись, вообще относилась к ним довольно равнодушно – Глеб меня не баловал, предпочитая обходиться без особых нежностей. Так, стоп, не буду о нём думать, не буду сравнивать!

Алексей коротко выдохнул мне в губы, его ладонь медленно погладила поясницу, отчего я невольно выгнулась, задыхаясь от вспыхнувших эмоций. Желание испарило кровь, оставив вместо неё густую патоку, воздуха катастрофически не хватало, и поцелуй давно перестал быть нежным и осторожным. Жадный, настойчивый, голодный, от него болели губы и тело сгорало в огне, охваченное пробудившейся страстью. Не просто вожделение, стремление удовлетворить физиологический инстинкт, как раньше. Что-то другое, новое, волнующее и в разы ярче. Хотелось в самом деле принадлежать этому мужчине, позволить ему делать со мной всё, что он пожелает, без всякого страха и сомнений. Исчезли последние сомнения, а правильно ли поступила, поддавшись порыву. Я цеплялась за плечи Лёши, бесстыдно прижималась, тихо всхлипывала, не в силах оторваться от его губ. Казалось, если разорву поцелуй, умру на месте от нехватки воздуха. Как мы всё же оказались в подъезде, в памяти не отложилось, я вся была во власти охвативших чувств, купаясь в них, наслаждаясь свежестью и новизной.

Следующим испытанием стал лифт. В тесном пространстве тормоза сорвало окончательно, и ощутив на бедре, уже под платьем, горячую ладонь, я послушно закинула ногу, подавшись вперёд. Осмелев окончательно, покусывала его губы, тут же зализывала, посасывала и дразнила, захлёбываясь в эмоциях, купаясь в них. Очищаясь и словно рождаясь заново. Наконец не чувствуя себя грязной шлюхой на побегушках у сутенёра, а просто женщиной, желанной и страстной. Каменев перехватил инициативу в поцелуе, его рот и язык стали настойчивее, а ладонь медленно провела по ноге и легла на попку, тихонько поглаживая поверх кружева трусиков. Изнутри поднималось ликование, пьянящее и свежее, как ледяное шампанское, а между ног уже давно всё стало влажным и жарким. Наши дыхания смешались, сердца суматошно колотились в унисон, и когда лифт остановился, меня из него буквально вынесли, крепко обхватив за талию. А я и не противилась…

Впервые в жизни я открывала дверь домой наощупь. Правда, пришлось всё-таки повернуться, с сожалением разорвать поцелуй, но губы Каменева переместились на мою шею, блуждая по изгибу и рождая россыпи щекочущих мурашек. Мои пальцы тряслись, я раза с третьего попала в замок, не в силах открыть глаза и выплыть из сладкой неги, охватившей тело от шеи до пяток. Колени подгибались, воздух с хрипом вырывался из приоткрытого рта, а в ушах стоял звон. Переступив порог тёмной квартиры, сразу повернулась обратно к Лёше, уронив ключи на пол и вновь потянувшись к его губам за следующим поцелуем. Он что-то невнятно пробормотал, сильные руки легко обхватили, приподняв, и хлопнула дверь – кажется, Каменев закрыл её ногой. А потом буквально впечатал меня в стену, смяв губы по-настоящему нетерпеливым поцелуем, его колено раздвинуло мои ноги, и я мимолётно отметила, что платье уже задрано гораздо выше резинки чулок. Есть у меня ощущение, что до кровати мы доберёмся ой, как нескоро.

Мои ладони проворно пробрались под рубашку, пальцы с упоением скользили по крепким мышцам, ощупывая рельеф, и внутри всё пело от восторга. Лёша шумно выдохнул, оторвался от меня на несколько мгновений, одарив шальным, наверное, таким же пьяным от эмоций взглядом, как у меня.

– Лиля… – хриплым, безумно сексуальным голосом произнёс он, а я не стала дослушивать, молча потянув рубашку вверх.

К чёрту разговоры. Не до них вообще сейчас. И мужчина тоже понял это, без слов подняв руки и позволив мне стащить с него одежду. Я с наслаждением вдохнула его немного терпкий запах, смешанный с ароматом туалетной воды, и едва не застонала от могучего приступа желания, скрутившего мышцы в тугой узел. Ахнуть не успела, как уже ладони Каменева стремительно скользнули вдоль моего тела, задирая тонкий шёлк платья и освобождая от ненужных тряпок. Напрягшиеся соски провокационно проступали сквозь кружево бюстика, болезненно ныли и покалывали, требуя ласки и освобождения. Я выгнулась, тяжело дыша и безмолвно приглашая продолжить, пальцы вернулись на грудь Алексея, ногти легонько царапнули тёплую кожу. Ну же, милый, покажи, на что ты способен, пожалуйста. Я очень этого хочу, и нафиг нежности и прелюдии. Платье улетело куда-то в сторону, Меня подхватили, подняв выше, и я обняла Лёшу ногами, чувствуя, как потряхивает от напряжения. Его губы накрыли жаждущую вершинку, прямо через кружево, чуть втянули, а язык пощекотал, отчего у меня вырвался тихий возглас. Одновременно пальцы Каменева легко проникли под трусики, отодвинув влажную ткань, и мучительно медленно скользнули по откровенно мокрой, нежной плоти.