Падший ангел. Часть шестая

Наместник

Земля с наступлением тёплых весенних дней быстро избавлялась от своего белого одеяла. И вскоре небольшие ручьи превратились в широкие реки быстро таявшего снега. На заливных лугах обосновались овсянки, многочисленные утки и гуси. А под окнами Княжеского замка весёлым хороводом закружились стрижи и ласточки. В это время из Тирсуса со срочным донесением к повелителю прибыл гонец. Князь Драгомир сообщал, что из дальнего похода победоносно возвращается Сула Гарум. Его армия, поредевшая больше чем на половину, с тысячами пленённых Кельтуков, с множеством подвод наполненных всяческим добром и тысячами освобождённых из неволи Рустонов, благополучно переправившись через Весу, медленно движется в сторону города. В связи с этим, Князь ждёт дальнейших распоряжений от повелителя. Норман, находясь при этом в супружеских покоях, прочитал пергамент вслух, довольно улыбнулся, и коротко, вымолвил:

– Сумел, таки, уберечь своё войско Гарум! Но главного, я всё же достиг. Теперь оно не столь опасно!

– Так ты не ради освобождения наших пленников послал его к Кельтукам?

Наивно поинтересовалась у мужа Лира. На что, повелитель, нежно поцеловав её в щёку, витиевато ответил:

– И ради этого тоже, любимая!

Тут же изменив тему разговора.

– Ты прости меня, дорогая, но я должен вновь оставить тебя на несколько недель в одиночестве. Хотя, конечно, если ты пожелаешь, можешь отправиться в Тирсус со мной.

– Нет! Нет! Любимый! Отправляйся один! Я не могу оставить надолго своего воспитанника без присмотра. Он перестаёт кушать, когда меня нет рядом.

Отозвалась на предложение мужа Княгиня. А Норман, взяв супругу осторожно за плечи, серьёзно промолвил:

– Ты возишься с ним, словно с ребёнком. Не забывай, что это медведь. Будь осторожнее. Хищник, это не зайчонок, к которому можно относиться играючи!

– Не волнуйся за меня, дорогой. Я прекрасно помню об этом!

Успокоила его Лира. И повелитель, недовольно качнув головой, всё же уступил жене, в полголоса, сказав:

– Хорошо! Я уезжаю завтра утром. Так что, пойду, отдам некоторые распоряжения слугам!

И развернувшись, вышел из супружеских покоев.

Норман, в окружении многочисленной охраны, остановившись в Ларсусе всего на один день, не смотря на просьбы Зинала погостить в его замке подольше, спешно продолжил свой путь к Тирсусу. Ему не терпелось увидеть Сулу Гарума с вывезенным из Кельтукии добром и, конечно же, пленённым вождём этого воинственного народа, Тисо. И спустя четыре дня Колиций, подъехав к карете в которой ехал повелитель, доложил ему, что впереди огромное скопление людей и повозок. Норман сразу понял, что Драгомир, без его разрешения не решился впустить Гарума в город.

– Молодец, Князь!

Отметил про себя повелитель. Однако вслух вымолвил:

– Пошли кого-нибудь вперёд. Пусть разыщут Сулу Нирунов. Его шатёр будет где-то поблизости. В Тирсус поедем после того, как поговорю с Гарумом.

– Слушаюсь, повелитель!

Склонив голову, услужливо протянул слуга. Тотчас остановив эскорт хозяина, и отправив воинов на поиски шатра Сулы. Особенно долго ждать их возвращения не пришлось. Ещё не стемнело, как у экипажа повелителя вновь остановил своего рысака начальник его охраны. Бодро отрапортовав:

– Мой повелитель, шатёр Гарума находится вблизи города. К полуночи будем там.

– Надо было сразу ехать в крепость! Ну, да ладно! Поехали!

Буркнул недовольно из окна Норман, усаживаясь удобнее на мягкие сидения. А в середине ночи, как и предполагал слуга, карета, поскрипывая на глинистых ухабах, подкатила к высокому, круглому шатру, в котором ожидал своей участи победитель Кельтуков. Надевая на ходу разноцветный длинный халат, он выскочил из него, только что узнав о прибытии повелителя. И лишь Колиций открыл дверцы экипажа, Гарум, раболепно завалился перед Норманом на колени, уткнувшись лицом в оттаявшую после морозов землю. Тот снисходительно посмотрел на Сулу сверху вниз и великодушно произнёс:

– Поднимись Гарум! Ты ныне победитель, а не невольник! Так что, не в чести тебе грязь лицом собирать.

Сула немедленно поднялся на ноги и повелитель, взяв его за плечи, благодушно промолвил:

– Молодец! Пошли в шатёр! Нам есть о чём побеседовать!

Нирун, отступив в сторону, пропустил повелителя вперёд и тотчас засеменил следом. После чего, разместившись в просторном, освещавшемся многочисленными жировыми свечами, шатре Гарума, Норман, усевшись на возможно единственное в нём кресло, подождал, пока подложив под себя короткие ноги, усядется на ковёр Сула, посмотрел ему проницательно в глаза и спросил:

– Ну, рассказывай, как воевал?

И Нирун, начав с того, как переправился с армией через реку Весу, изложил весь дальнейший свой путь в мельчайших подробностях. Уже давно рассвело за прочным пологом шатра, а Гарум говорил и говорил, не переставая. Эмоционально, рассказывая как от холода десятками, а то и сотнями за сутки умирали его воины. Как, подкупив продажного Кельтука, он, наконец-то, отыскал убежище Тисо, и внезапно атаковав того, выполнил приказ повелителя, умертвив за один раз пятьдесят тысяч воинов вождя. После чего, прошёлся по его земле огненным мечом, убивая всех, кто оказывал малейшее сопротивление. Остальных же, вместе с их вождём, словно скот, пригнал к стенам этого города. Не забыл Сула упомянуть и о том, что из плена Кельтуков им освобождено больше сорока тысяч Рустонов. Понимая, что данная тема, очень важна для повелителя. И только, когда Гарум заговорил об обратном своём пути, Норман остановил его, задумчиво спросив:

– Не припомнишь ли ты одной женщины там? Она была женой Тисо!

Тот, замолчал, удивлённо взглянув на повелителя. Но потом, видимо вспомнив что-то, вымолвил:

– Кажется, припоминаю. Она умерла по дороге сюда.

Норман, закрыл глаза, явно сожалея об этой потери. И открыв их через некоторое время, тяжело вздохнув, загадочно произнёс;

– Значит, чему быть, того не миновать!

И тут же, словно встряхнувшись от плохих мыслей, добавил:

– Ну что наместник? Будем подводить итоги!

Нирун, сделал на уродливом лице удивление, думая, что ослышался. Однако Норман, поднявшись, устало с кресла, проговорил:

– Да, да! Не удивляйся Гарум. Теперь ты мой наместник. И знаешь, в каких землях?

Сула заулыбался, надеясь услышать про южные земли. Но повелитель, упрямо глядя в глаза Нируна, властно промолвил:

– Я посылаю тебя моим наместником в Чисчею! Знаешь где это?

– Да!

Стерев с лица улыбку, ответил Гарум.

– Ты недоволен своим назначением?

Понижая голос, поинтересовался Норман. И Нирун, вновь уткнувшись лицом в ковёр, глухо протянул:

– О, что ты! Повелитель! Я рад своему новому назначению! Когда прикажешь мне отбыть?

– Не торопись, Сула! Ты же свободный человек! Так что, вначале отдохни! Оставь себе тысячу воинов. Остальных сдай под начало Драгомира. Завтра явишься к нему в замок. Я остановлюсь там. Будем пировать, за твою победу и новое назначение!

Заключил повелитель, подойдя к выходу, где в тот же миг поднялся полог шатра и, посмотрев на улицу, засмеявшись, добавил:

– Вернее сегодня к вечеру! Уже белый день, Гарум, а мы ещё спать не ложились.

После чего крикнул слуге:

– Колиций седлай коней! Поедем в Тирсус верхом!

И быстро вышел из шатра. А Нирун, оставшись в одиночестве, беззлобно прошептал;

– Молодец! Ай, да молодец! Всё продумал! Слава создателю, что наместником в тайге, а не шутом в замке, назначил!

Смерть Тисо

Встретившись у ворот города с Князем, который тоже, всю ночь, не сомкнул глаз, в ожидании повелителя, Норман проследовал вместе с ним в его замок. По пути отдавая тому распоряжения на счёт войска Нирунов, пленных Кельтуков, освобождённых из неволи Рустонов и захваченного Гарумом огромного количества добра, до сих пор остававшегося вместе с людьми за воротами крепости. После чего, приказав Драгомиру ещё на вечер накрыть большое застолье, оставил Князя наедине с проблемами. Сам же отправившись в гостевые покои замка отдыхать. А вечером, того же дня, хорошо выспавшийся, одетый в роскошный пурпурного цвета кафтан, под которым красовалась белая без воротниковая, хлопковая рубаха, да широкие холщовые штаны, заправленные в сафьяновые сапоги. Вышел к собравшимся в обеденном зале вельможам Тирсуса в самом наилучшем расположении духа. Знатные господа, увидев повелителя, встали на одно колено, опустив вниз головы и Норман, первым сев в торец заставленного всевозможными яствами стола, по-хозяйски скомандовал:

– Хватит любезничать! Давайте за стол! Там и обменяемся любезностями!

Гости уселись за столы и повелитель, подняв над собой кубок, наполненный хмельным мёдом, не поднимаясь, громко крикнул:

– Первый тост пьём за моего наместника в Чисчее, Гарума. Поднимись Сула!

Тот тяжело встал со своего места и, поклонившись низко, выпил из своего кубка содержимое до дна. Норман и все остальные последовали его примеру. Начав, таким образом, пиршество. Которое не прекращалось до следующего дня. Уже к утру изрядно захмелевший повелитель, обращаясь к Драгомиру, во весь голос заявил:

– А ну, Князь, прикажи привести сюда Тисо! Давненько я его не видел!

Хозяин замка крикнул воинам и те, через некоторое время, в зал ввели измождённого неволей вождя Кельтуков. Ударив того по ногам так, что он рухнул без сил на колени. Шум голосов в зале тут же стих в ожидании слов повелителя. Норман, искоса глянув на пленника, с едким сарказмом, вымолвил:

– Тисо, ты наверно проголодался? Если не будешь смотреть мне в глаза, тебя возможно и накормят здесь!

– Смотри-ка, ты не забыл мои подачки!

Смело ответил тот, пытаясь подняться на ноги. Однако воины, надавив вождю на плечи, не позволили это сделать. Но брошенный острый выпад повелителю достиг своей цели. Норман, сразу изменившись в лице, вскочил со своего места и подойдя вплотную к Тисо, наливаясь злом, прошипел:

– Видишь, как складывается судьба? Ты убил моих родителей, а теперь стоишь перед их сыном на коленях! Я мог бы отрубить тебе голову прямо сейчас. Но я помню и добро. Только из-за Шахран я не стану этого делать.

– Не из-за той ли Шахран, которую убили твои слуги? Нет уж, убей меня!

Съязвил на этот раз вождь.

– А ты, сколько загубил Рустонов? Тебе припомнить?

Схватив Тисо за длинные волосы и посмотрев ему прямо в глаза, глухо спросил повелитель. На что тот, совершенно спокойно ответил:

– Это война! Такова жизнь! Взять хотя бы тебя. Если бы ты не сбежал тогда у Весы, так бы и следил за моим очагом всю свою жизнь! Подъедая остатки с моих котлов.

– Да ты вздумал дерзить мне, пленник?

Закипая от ярости, воскликнул Норман.

– Будь же, по-твоему!

И рванув из рук стражников пику, в тот же миг с силой проткнул ей насквозь вождя Кельтуков.

Тисо, схватившись за древко пики, заглянул в переполненные злостью глаза повелителя и, умирая, чуть слышно вымолвил:

– Сбылось твоё предсказание, Норман! Помнишь?

После чего глухо завалился набок. Орошая кровью холодный мрамор Княжеского замка. Повелитель, остывая от гнева, беззлобно посмотрел на его труп и так же тихо прошептал;

– Помню Тисо! Прощай!

После этого, повернувшись к гостям, пробежался по ним дикими глазами и громко крикнул:

– Всё! Пир закончен!

А за тем, шурша сафьяновыми сапогами, вышел из притихшего в страхе зала.

Два зверя

Прошло три дня. Норман, определив Нирунов под начало Драгомира, к коему в войско пожелали записаться и большинство мужчин побывавших в неволе у Кельтуков. Отправив, кроме всего прочего, большую часть золота и драгоценных камней, награбленных в северных землях Гарумом, подводами, конечно же, под охраной надёжных воинов, в Челуз. А то, что осталось, распределив между Драгомиром и Сулой. И сам уже, стоя на крыльце Княжеского замка, собирался возвращаться к ставшим ему родными, берегам Ланы. Когда Князь закашлявшись, будто ненароком вымолвил:

– Повелитель! К тебе просится некий охотник по прозвищу Данил. Говорит, что ты дюже осерчаешь, если не известить тебя о нём.

Норман радушно засмеялся и, качнув головой, проговорил:

– Зови его! Ох, и мошенник! Знать что-то понадобилось!

Драгомир, махнул с крыльца воинам рукой и через мгновение у ступенек возник силуэт старого знакомого, повелителя.

– Что у тебя стряслось, Данил?

На удивление всем, по-товарищески спросил его Норман.

– Да, слава создателю нашему, всё хорошо! Узнал батюшка, что ты к нам наведался, вот и набрался смелости воочию увидеть тебя! Доведётся ли ещё? А меня ныне не пущают к тебе. Не слыхивали про меня.

Пожаловался ему, низко кланяясь, старый охотник. На что повелитель, повернувшись к Князю, серьёзно промолвил:

– Ты смотри, Драгомир, этого человека не обижай. По всей Рустонии вряд ли сыщешь охотника лучше, чем Данил.

– Прости, повелитель! Недосмотр вышел!

Признался Князь. А Норман, вновь обратившись к охотнику, поинтересовался:

– Как там медвежонок, вырос?

– Да куда там!

Воскликнул Данил:

– Его тут так, откормили, что ён вымахал эге-гей! Силищи набрал, да сломав клетку, сбежал, стервец!

– И не поймали?

Изумившись, переспросил повелитель.

– Да куда там!

Повторился охотник.

– Ныне народ с трусцой стал! Что б, на такого зверя ходить! Не в пору тебе, батюшка!

– Ох, Данил! Умеешь ты соблазнить человека!

Вновь засмеялся повелитель. Поинтересовавшись снова:

– И ты, конечно, знаешь, где он ныне?

– Так ето моё ремесло, батюшка!

Ухмыльнувшись, смело заявил Данил.

– Ладно! Твоя взяла! Готовь лошадей! Утром едем за беглецом.

Махнув рукой, согласился Норман и, оборачиваясь к Князю, добавил:

– Прикажи Драгомир пока баньку, истопить!

– Будет сделано, повелитель!

Поклонившись, доложил Князь.

Лишь на востоке забрезжил рассвет, Норман, Данил, Князь, да Колиций с несколькими воинами охраны, запрыгнув в сёдла, рысью погнали коней за ворота Тирсуса, направляясь севернее городской крепости. Туда, где на горизонте, чернела полоса трудно проходимого смешанного леса. И только к обеду, держа лошадей под уздцы и пробираясь с трудом, медленно сквозь него Данил остановил охотников на небольшой поляне.

– Здесь устроим бивак!

Распорядился он. И повелитель вместе со всеми послушно стали рассёдлывать животных. Снимая с них мешки со снаряжением.

– Ну что, батюшка?

Обращаясь к Норману, спросил его старый охотник.

– Пойдём, поглядим чего? Покуда, Князь с людьми лагерь обустроят!

– Пошли!

Не раздумывая, согласился повелитель, бросая наземь свой мешок с поклажей. И они вдвоём, прихватив с собой лишь сделанную наспех рогатину, да два топора, как в былые времена, раздвигая толстые ветви вековых елей, полезли вновь в глухие дебри леса. И когда, отойдя от стоянки, не меньше мили, Данил остановился, прислушиваясь к чему-то, подняв палец вверх и обернувшись к Норману, идущему позади него, тихо, наконец, прошипел:

– Кажись недалече!

Имея в виду медведя.

– Гони на меня!

Чуть слышно прошептал ему повелитель. И Данил, оставив Норману рогатину, кивнув головой, тут же исчез из виду. А вскоре послышались громкие стуки о дерево. С постоянной периодичностью, они-то нарастали, то становились глуше. Повелитель заметил, как невдалеке вспорхнула вначале стая напуганных кем-то птиц. После чего, послышалось недовольное рычание зверя и треск ломавшихся сучьев. Видимо зверь лез напролом сквозь чащу. Норман, выставив перед собой рогатину, приготовился ждать появление животного. Однако тот появился чуть сбоку и так внезапно, что рогатина лишь скользнув ему по коже упёршись в кривую берёзу, а рассвирепевший не на шутку медведь, сбив человека, навалился на него всем телом, принявшись терзать того своими мощными лапами. Повелителю хватило мгновения, чтобы сообразить, что это конец и он, скорее по инерции, судорожно схватив на груди медальон, успел лишь подумать про себя;