- -
- 100%
- +
Пролог: Тень над заповедником
День свадьбы Вейлина и Анники
Кабинет погружён в полумрак, луна светит сквозь кроваво-красные витражи. Стены, обшитые тёмным дубом, сливаются с тенями, будто сама комната дышит тьмой.
Над каменным камином, где трещат сосновые поленья, висит шкура волка – белая как лунный свет, с клыками, впившимися в собственный хвост.
Воздух пропитан дымом можжевельника и железом – запахом свежей крови, стекающей с ритуального кинжала на столе.
Вождь сидит в кресле, вырезанном из корня древнего дуба. Его пальцы, украшенные перстнями с рубинами, медленно стучат по рукояти кинжала.
Напротив, на стене, висит карта, усеянная метками. Он смотрит на неё и размышляет о чём-то своём.
Дверь скрипит, впуская вестника. Высокий, с лицом, которое рассекают шрамы. Шрамы, оставленные на память Гару. Белый волк сопротивлялся, но проиграл в той битве.
Халлдор кланяется:
– Альфа, – его голос глух, словно доносится из-под земли. – Шаманка видела вспышку. Энергия… она не уверена, но, похоже, мы нашли её.
Вождь замирает. Рубины на его руках вспыхивают алым, отражая пламя камина.
– Где? – вопрос падает, как нож на точильный камень.
Вестник поднимает голову, жёлтые глаза сужаются:
– На пустыре. Вилючинский заповедник. Огромная территория, но… – он делает паузу, вдыхая воздух, словно пробуя его на вкус, – всё исчезло так же быстро, как появилось. Шаманка не уверена, что это то, что мы ищем.
Вождь встаёт. Его тень, искажённая огнём, пляшет на стене.
– Я знаю, ты думаешь, что это снова обманка. Мы были в Москве и ничего не нашли. Но в этот раз я уверен, это потерянное дитя.
Он смеётся, но звук этот похож на рычание.
Халлдор не моргает:
– Шаманка говорит: «Тот, кто спрятан, зовёт кровь».
– Опять загадки, – Альфа ведёт подбородком, словно шею затянуло. – И почему она не может просто ткнуть в карту пальцем и сказать, где искать?
Тишина. Даже огонь в камине затихает, будто прислушиваясь. Вождь подходит к карте и быстро находит на ней нужное место.
Он проводит по нему пальцем, на конце которого появляется волчий коготь. Оставляет глубокую борозду, пересекающую Вилючинскую сопку.
– Белые. Их логово где-то там. Неужели, все эти годы, – он отмахивается от этих мыслей, а потом кривится и договаривает. – Надо наведаться к Шоне. Выяснить, мог ли этот выродок врать мне все эти годы…
– Прикажете отправляться? – Халлдор вытягивается в струнку, готовый выслушать приказ.
– Отправь Раздирателей. Пусть проверят каждую нору, каждую щель. – Он оборачивается, и его глаза – два расплавленных золотых слитка – горят яростью. – Если это ловушка… сожгите лес. Если правда…
Он не заканчивает. Халлдор кланяется и исчезает, словно растворяется в дыме.
Вождь остаётся один. Его взгляд прикован к загадочному месту на карте.
Если это правда…
Они вернут всё, что потеряли много лет назад. Их клан снова будет самым могущественным. И да, они все поплатятся…
Где-то за окном, за пределами кроваво-красных витражей, воет ветер. Или волк…
Глава 1
Наши дни
Новая жизнь началась не совсем так, как я рассчитывала. Мои надежды на спокойное существование рухнули в одночасье. Всего один разговор, и вот я в спешке собираю свои вещи, чтобы покинуть дом, который за этот месяц стал моим во всех смыслах.
– Может, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – возмущаюсь и бросаю на пол сумку. – Я хочу знать, почему я должна уезжать отсюда посреди ночи.
– Милая, – начинает снисходительно Вейлин, – я всё объясню тебе по дороге. Но Гару…
– Ты снова был в моей голове? – упираю руки в боки. – Ещё и когда я спала. Вот, значит, как ты узнал, что я беременна. Да?
– Ты беременна? – раздаётся удивлённый возглас Софьи Игоревны за моей спиной.
Оборачиваюсь, а у неё на лице помесь счастья и недоумения.
– Если верить Вейлину, то да. Но это не точно.
– Именно по этой причине мы и едем в город, – встревает он. – Мы должны убедиться.
– А что мешает нам сделать это утром? – кривлюсь, потому что на нервах меня начинает тошнить.
Вейлин и Софья переглядываются, у обоих на лицах написано, что они знают куда больше, чем говорят.
– Так, – сажусь на сломанную кровать и складываю руки на груди, – я с места не сдвинусь, пока вы мне всё не объясните.
Вейлин бросает на меня взгляд, замечаю лёгкую ухмылку на его губах. И через пару минут он закидывает наши вещи в сумки, а потом заворачивает меня в одеяло и выносит на улицу.
Я, конечно, возмущаюсь, пытаюсь бить его по спине, но это всё бесполезно. Он запихивает меня в машину, закидывает вещи в багажник и садится за руль.
Надуваю губы и раздуваю ноздри, всем видом показывая, что я недовольна происходящим.
– Так надо, любимая, – Вейлин мягко касается моей щеки своей ладонью и трогает с места.
Рассвет встречаем на трассе. Переодеваюсь в машине и устраиваюсь поудобнее. Путь нас ждёт неблизкий.
– Я жду, – напоминаю, что Вейлин обещал всё объяснить.
– Гару предупредил меня об опасности, – вздыхает мой муж. – Я не знаю, в чём конкретно она заключается, прости, да, я залез в твою голову, но это было не по моему желанию.
– Хочешь сказать, мой дух затащил тебя ко мне в мысли?
– Не знаю, но дух теперь не только твой, если ты забыла. Он целый месяц не показывался, не думаю, что он стал бы менять что-то без причины.
– То есть мы сорвались посреди ночи, потому что… – цокаю. – Да просто так. Откуда Гару может знать, что и где происходит?
Кажется, Вейлину свежий воздух на пользу не пошёл. Он стал слишком мнительным, везде ему мерещится какая-то опасность.
– Гару находится меж двух миров, он видит намного больше. Да и Софья Игоревна подтвердила его слова, – настаивает Вейлин.
– А Софья Игоревна у нас уже имеет право голоса в нашей семье? Она вроде как чужой человек.
– Она помогла тебя спасти, – возражает муж. – Ты же не думаешь, что она это сделала, чтобы с тобой что-то случилось позже?
– Я уже ничего не думаю, – рычу и еле сдерживаюсь, чтобы не стукнуть рукой по панели автомобиля.
Никогда не замечала за собой таких перепадов настроения. Может, это беременность сказывается? Если она есть, конечно же.
Хотя это объяснило бы многое. Например, то, что в последнее время я стала больше есть мяса. Я-то думала, это просто свежий воздух и постоянные прогулки отразились.
Внезапно становится страшно. Я ведь беременна не просто ребёнком. С вероятностью почти в сто процентов я ношу под сердцем оборотня. Как я это выдержу и выдержу ли вообще?
– О чём задумалась? – тихо спрашивает Вейлин.
Прихожу в себя и понимаю, что мы уже подъезжаем к аэропорту. Похоже, я надолго погрузилась в собственные мысли. Как-то даже грустно прощаться со всей этой красотой: вулканы, леса и свежий воздух…
И возвращаться в каменные джунгли. Теперь я полностью понимаю, почему их так называют. Во всех этих улочках и немыслимых высотках легко можно заблудиться, как в джунглях, но там нет души – только бетон.
Настроение портится за секунду.
– Где мы будем жить в Москве? – спрашиваю я и поворачиваюсь к Вейлину.
– В нашей квартире, – удивлённо отвечает муж.
– А как быть с твоими внезапными превращениями? Что, если тебя перемкнёт, и ты решишь выйти погулять?
– Не волнуйся, я годами жил в этой квартире, там есть всё необходимое, чтобы задержать меня.
– Ну-ну, то-то ты шатался у моей общаги, – фыркаю и, насупившись, отворачиваюсь, чтобы в последний раз бросить взгляд на великолепие весенней природы Камчатки.
Я определённо буду скучать по этим местам. И почему нельзя остаться здесь?
– Но теперь-то ты будешь рядом со мной, – муж нежно берёт меня за руку и целует пальцы.
Сразу оттаиваю, ну как можно на него злиться? Он же всё делает ради меня. Да что уж там говорить? Вся его спина покрыта шрамами лишь потому, что он забрал всё, что причиняло мне боль. В прямом смысле.
Софья Игоревна рассказала, что тот ритуал мог убить Вейлина, но он всё равно пошёл до конца. Он сделал всё, чтобы я жила свободно.
И как только груз был снят, я ощутила всю любовь Вейлина. И это было прекрасно. Но…
Всегда есть но.
Я всё равно не понимаю, почему нельзя было подождать до утра. Разве нельзя сделать УЗИ где-нибудь здесь? Хотя, наверное, нельзя.
Ладно, на самом деле по Москве я немного скучаю. Вернее, скучаю я по своей подруге. А ещё я приняла решение – хочу перевестись на другой факультет. За это время проведённое с Вейлином, я поняла, что мне куда интереснее изучать юриспруденцию. Да и в бизнесе мужа мои знания больше пригодятся именно в этой области.
Хороший юрист никогда не повредит. А я намерена стать хорошим!
Решаю больше не трепать себе нервы. Спокойно сажусь в самолёт и устраиваюсь на широком кресле. Вейлин сразу же просит принести мне еды. Так что я ем вкусный сэндвич, когда мы взлетаем.
Жую мясо курицы и наслаждаюсь. Это, конечно, не оленина, которую Вейлин лично добывал для нас, но тоже весьма вкусно.
– Слушай, – шепчу я на ухо мужу, когда доедаю, – ты мне так и не сказал, кто родится.
Заглядываю в глаза Вейлину, намекая на то, что я хочу быть готова к тому, что могу родить настоящего волка.
Муж усмехается и поджимает губы:
– Родится маленький, хорошенький человек. Довольна?
– А это точно?
– Точнее не бывает. Первые обращения происходят куда позже. Да и малышу может не передаться ген волка, – продолжает рассказывать он.
– Как это? И что тогда? – округляю глаза.
– Ну, – на губах супруга появляется улыбка, которая то становится шире, то исчезает с его лица, будто он сдерживает смех.
А, ну да… можно не говорить, я уже догадалась.
– И скольких детей я тебе должна родить? – кривлюсь, но, кажется, больше оттого, что меня начинает подташнивать.
Всё же сэндвич был вкусным, но явно мне не очень зашёл. И сколько это будет продолжаться?
– Сколько получится, столько и будет, – пожимает плечами Вейлин.
Вздыхаю, но решаю больше не разводить эту тему, а то перспективы вырисовываются не самые радужные.
Вместо этого я устраиваюсь на плече мужа и сладко засыпаю. Мне нужен отдых. Тем более, мне не дали выспаться ночью.
Столица встречает нас холодным ветром и серым небом. В воздухе стоит запах гари от сотен тысяч машин. Конечно, нельзя сравнивать скрытую от глаз деревню посреди чистейшего заповедника и столицу нашей страны…
Но, можно, я всё же сравню? Мне больше понравилось в заповеднике. Хочу обратно!..
Кажется, беременность уже вовсю на меня влияет.
– А сколько продлится беременность? – с ужасом спрашиваю, когда мы подходим к машине, которая приехала за нами.
– Девять месяцев, ну, уже чуть меньше. А что? – интересуется Вейлин.
– А то, что я понятия не имею, чего ждать, – плюхаюсь на заднее сидение, когда Вейлин открывает мне дверь автомобиля. – Здравствуйте, – киваю я, заметив, что за нами приехал один из водителей с работы.
Я уже видела этого амбала. Значит, Вейлин решил вызвать рабочую машину. Не доверяет даже такси? Думается, что муж скрывает от меня что-то очень важное.
– И куда мы едем? – решаю спросить.
– В больницу, разумеется, – говорит Вейлин и пожимает руку мужчине. – Привет, Вить. Как дела? Всё сделал, что я просил?
– Да, босс, – басит мужик. – В лучшем виде.
– Что в лучшем виде? – спрашиваю, а то сюрпризы мне что-то не очень нравятся в последнее время.
– Дома узнаешь, – подмигивает Вейлин и, кажется, впервые с того времени, что мы сели в самолёт, вздыхает с облегчением.
А вот я, наоборот, очень даже напрягаюсь…
Глава 2
До больницы едем долго. Так долго, что я успеваю устать, поспать и разозлиться. Зачем было вызывать машину, когда можно было добраться до города на электричке?
– Вейлин, – отвлекаю супруга от «весёлого» занятия: разглядывания пробки за окном.
– Да, любовь моя, – с улыбкой оборачивается он, а мне аж слух режет.
Я всё ещё никак не привыкну к тому, что он так говорит. Да и то, что мы женаты, тоже не так-то легко осознать.
Нет, конечно, я испытываю к Вейлину самые нежные чувства, но сейчас… Сейчас всё будто изменилось. Там, в деревне ведьм, всё было как в сказке: безумные ночи, прогулки, завтраки в постель.
А теперь?
– Что теперь будет? – прикусываю губу и говорю шёпотом. – Ты мне толком ничего не объяснил. Мне страшно.
Делюсь самым сокровенным. Вейлин, наверное, уже привык, что мне часто бывает страшно. Да, теперь я не бью никого током, но привычка вздрагивать и зажиматься осталась.
Если честно, я даже скучаю по призраку, который защищал меня.
Софья Игоревна, как и Вейлин, в голос говорят, что Гару никуда не делся, и в нужный момент придёт. Но теперь я его не чувствую, и уверенности в этом нет.
– Не стоит бояться. Ты же знаешь, что я рядом. Я способен защитить вас, – он кладёт руку на мой живот, а мне становится до ужаса жарко.
Будто я села у огромной батареи. Такое чувство, что все вены на животе начинают пульсировать.
– Ещё не известно, есть ли там кто-то, – убираю руку мужа и недовольно поглядываю на водителя, намекая, что этот разговор не для чужих ушей.
– Витя свой. Когда надо он ничего не слышит.
– Ага, – кривлюсь.
Но остаюсь при своём мнении.
– Скоро будем, босс, – басит Витя.
Осматриваюсь и действительно вижу здание больницы. Ура!
Я очень рада, что смогу выйти и размяться. Я так привыкла часами гулять в деревне, что полдня в самолёте, даже в бизнес-классе и несколько часов в машине по пробкам – это сущий ад.
Выпрыгиваю из автомобиля чуть ли не на ходу.
– Анника! – Вейлин выскакивает следом и хватает меня за руку. – Ты что делаешь?
– Я устала сидеть. А что? – искренне удивляюсь такому поведению мужа.
– Здесь может быть опасно, – он озирается по сторонам и явно принюхивается.
Вижу, что морщится, но снова ничего не говорит. Лишь тащит меня к входу больницы.
– За нами следят? – спрашиваю я.
Надо быть полной дурой, чтобы не догадаться. Иначе…
– О нет! – восклицаю я, когда мы подходим к дверям. – Я их знаю.
Указываю на двух амбалов возле регистратуры. Только теперь эти мужики ещё и вооружены. Их я тоже видела в фирме.
– Вейлин! – нам навстречу выходит Юлия Олеговна. – Я требую объяснений! Во что ты превратил мою больницу?!
Складываю руки на груди и разве что не встаю в прямом смысле на сторону врача. Я вот тоже хочу знать, что это за перегиб в сторону гиперопеки.
– Это сложно, – отмахивается он. – Надо сделать УЗИ Аннике.
– Что на этот раз? – она бросает взгляд на меня. – Рада, что он не убил тебя, – в её голосе действительно чувствуется что-то доброе.
– Я вроде как беременна, – пожимаю плечами.
– Что?! – округляет глаза Юлия. – Как это возможно? Вы что?.. А Шона?
– Дал своё благословение, – усмехается Вейлин.
– Он шантажировал его, да? – Юлия явно обращается ко мне, игнорируя Вейлина. – Расскажи. Как это было? – она берёт меня под руку и ведёт в кабинет.
– Я не знаю. Большую часть ритуала я провалялась в отключке.
– Не, – мотает головой врач. – Я про то, на какие больные точки надавил Вей, раз Шона сдулся?
– Пообещал, что если я умру так и не родив ему сына, то он женится на той, что пожелает Шона, – говорю я.
– Пф… на это Альфа не поведётся. Было что-то ещё, – впервые замечаю в глазах Юлии шаловливый огонёк. – Дело в тебе. Да? То, что было в больнице, лишь верхушка айсберга. Я права?
Врач открывает дверь в кабинет. Вхожу и не успеваю даже рта открыть, Юлия почти рычит:
– А ты останешься здесь. Я должна осмотреть Аннику.
– Она моя жена, – возмущается Вейлин.
– Да плевать я хотела. Она – моя пациентка. А если она беременна, то стресс ей противопоказан.
Вейлин быстро смотрит на меня, будто спрашивает, чего хочу я. А я? А я всё ещё зла, что он так ничего мне и не сказал. Я хочу знать, что угрожает мне, если вообще угрожает.
Это нечестно.
Так что…
– Я справлюсь, – улыбаюсь. – Всё хорошо.
– Слышал? – Юлия захлопывает дверь.
– Он всё равно услышит наш разговор, – усмехаюсь, я теперь знаю, на что на самом деле способен мой муж.
Это восхищает, но и ужасает в то же время. И я всё ещё не привыкла к этому.
– Не-а, – усмехается Юлия и вешает на дверную ручку какой-то амулет, больше похожий на табличку «не беспокоить».
– Ведьмины штучки, – быстро догадываюсь я.
За время общения с Софьей Игоревной я тоже многое узнала. И про амулеты в том числе. Собственно, один из таких теперь ношу сама.
Она сказала, что это оберег от сглаза, но теперь я думаю, что это что-то другое…
– Ну, рассказывай, – Юлия Олеговна садится на своё рабочее место и скрещивает руки. – Тест делала? Хотя человеческие методы не особо эффективны в этом случае. Задержка? Тошнота?
Плюхаюсь на стул напротив врача и задумываюсь. Тест? Да кто бы мне дал его сделать? Мы собирались в такой спешке, что я чуть имя своё не забыла. Задержка? Я вообще забыла про календарь, даже не уверена в том, какое сегодня число.
– Тошнота есть, – киваю. – Всё остальное… тест не делала, задержку сейчас посмотрю.
Достаю телефон, открываю приложение и киваю:
– Второй день.
– И с чего Вейлин решил, что ты беременна?
– Вейлин услышал его сердцебиение, – пожимаю плечами.
– Вейлин? – вздёргивает брови Юлия. – Носить под сердцем оборотня – это совсем не то же, что человека. Ты же сама человек. Ты должна была первой понять, что с тобой что-то не так.
– А что, когда мать – человек, могут быть осложнения? – с опаской спрашиваю я.
– Это такая редкость в последнее время, что я тебе могу сказать лишь то, что сама вычитала в книгах. Когда Вейлин явился ко мне с тобой, я изучала этот вопрос.
– И что?
– Что ты знаешь о матери Вейлина? – прищурившись спрашивает Юлия.
– Ну, она прошла какой-то обряд ради Шоны, – пожимаю плечами, мы не разговаривали об этом.
– Какой-то, – усмехается Юлия. – Скрытный тебе муженёк достался. Анастасия… она…
– Я знаю, что она стала волчицей, – добавляю. – Но я так и не поняла, как.
– Это, – Юлия оглядывается на дверь и смотрит на амулет, будто проверяет всё ли на месте. – Ты знаешь, что у волков глаза карие?
Сразу же вспоминаю, что мне Соня говорила.
– Вроде как у малышей бывают голубые глаза, а потом становятся карими.
– Да, это же верно и для оборотней. А тебя не смущает, что Вейлину скоро тридцатка, а глаза у него всё никак цвет не поменяют?
– Это плохо? – напрягаюсь.
– Это из-за его матери, – начинает Юлия Олеговна. – Думаю, ты должна знать, от кого можешь быть беременна, и чем это грозит.
Она снова оглядывается на дверь, будто боится, что Вейлин сейчас ворвётся в кабинет и остановит её.
Превращаюсь в слух, а в дверь всё-таки стучат. И если это мой муж, то я так и останусь в неведении. Но я должна знать, куда попала.
Истинность – это, конечно, хорошо, но если нам с малышом из-за этого грозит опасность…
Глава 3
С трудом собираю себя в кучу. Смотрю, как солнечный луч, пробивающийся сквозь жалюзи, дробится на тысячи пылинок. Они кружатся в воздухе, будто в ритме моего сердца.
Что значат слова Юлии Олеговны?
Она поднимается с кресла и открывает дверь. Та громко скрипит, заставляя меня вздрогнуть. В напряжении жду, чтобы узнать кто и с какой целью пожаловал сюда.
Но, на моё искреннее удивление, это вовсе не Вейлин ломится к нам. Его, вообще, нет за дверью. Что, кстати, тоже напрягает.
Это пришла медсестра, чтобы взять у меня кровь на анализ. Видимо, это стандартная процедура. Но, признаться, я почему-то решила, что снова буду сидеть в длинных очередях по утрам и ждать, когда можно зайти.
Женщина в белом халате движется почти бесшумно, будто боится меня спугнуть. Но я, кажется, уже не здесь.
Задумываюсь, что после встречи с Вейлином моя жизнь сильно изменилась. Теперь я не хожу часами по больницам, вместо этого я гуляю по лесу. Но, похоже, пришло время немного откатить назад. Мы вернулись в многолюдный город с его правилами и ритмом жизни, который сильно отличается от деревенского.
Разговор так и так приходится отложить, так что отвечаю на вопросы медсестры, впервые с интересом наблюдаю, как у меня берут кровь. И впервые всё проходит легко. Нет головокружения, нет тошноты. Только любопытство.
Кровь в пробирке словно пульсирует, хотя я понимаю, что это невозможно. Но она почти живая, а оттенок слишком тёмный. Если я и не беременна, то со мной явно что-то происходит.
Сделав все процедуры, женщина уходит, оставив нас с Юлией Олеговной наедине. Дверь закрывается с глухим щелчком, будто запечатывая комнату от внешнего мира. Думаю, это и есть действие амулета, что висит на ручке.
– И что ты хотела мне сказать? – еле могу усидеть на стуле. – Что не так с Вейлином?
– Мне не нравится, что я об этом с тобой буду говорить, но я думаю, ты правда имеешь право знать, что произошло.
– Не томи уже, – почти скулю, мне становится дурно от одной только мысли, что снова нас с мужем одолевают секреты.
Я совершенно не так представляла себе семейную жизнь. Хотя кого я обманываю? Ничего и никак я не представляла. Я и мечтать не смела, что когда-нибудь я выйду замуж или смогу родить. Даже в самых смелых фантазиях не было ни оборотней, ни кланов, ни всего остального, что произошло со мной за последнее время.
Правда, про беременность всё ещё ничего не поменялось.
– Голубые глаза, – мнётся Юлия Олеговна, – даже не знаю, как сказать. Ладно, – вздыхает она. – Это говорит о том, что волк особенный. Причины могут быть разные. Иногда это просто оборотень слишком долго ведёт себя как ребёнок. Эдакий подросток-переросток, – врач перебирает цепочку на шее.
– Вейлин не такой, – отмахиваюсь я. – Мне иногда кажется, что он старше своего возраста.
– И тому есть свои причины, – она бросает взгляд на дверь. – Ты уже знаешь, что у Вейлина сложные отношения с Шоной. И это неспроста. Как и то, что Шона так яростно вторую жену искал…
– А ты, смотрю, многое об этом знаешь, – внезапно становлюсь очень серьёзной, скрещиваю руки на груди и даже ногу на ногу складываю.
Хочется добавить, что с какого перепуга я должна верить Юле? Но любопытство берёт верх.
– По долгу службы я имею доступ к некоторым семейным тайнам, – врач поджимает губы.
«И молчала бы, – думаю я, – тайны для того и тайны»!
Но вслух я говорю совсем иное:
– Что-то не так с его волком? Он не такой, как хотел Шона?
– Что-то не так с самим Вейлином, – цокает Юлия. – Чтобы стать волчицей, Анастасии пришлось пройти через древний ритуал… так вот, как его правильно проводить, толком никто уже не знает.
Юлия достаёт из ящика стола хорошо знакомый мне сборник сказок. Что-то подсказывает мне, что там есть о женщине, которая решила стать волчицей…
– Желающих меняться среди людей не особо много, – продолжает врач. – Я бы сказала, что мать Вейлина была последней.
– Вот как? – мои брови подпрыгивают. – За эти годы никто?..
– Её пример показал, что это смертельно опасно. И совершенно не изучено. Может, в других кланах и практикуют, но мне не известно. В открытых источниках информации просто нет.
– Но, как это? Ведь…
– Это сложный обряд на крови оборотня. Болезненный опыт. Для человека превращение это не то же самое, что для нас. Понимаешь? Мы трансформируемся с детства. Это как, не знаю, как для тебя накраситься. Может быть неудобно или сложно, но не смертельно. Но обряд… Женщина, по сути, умирает, а потом перевоплощается.
– Как вампир, что ли? – окончательно теряюсь.
– Если тебе так понятнее…
– И после этого Шона её оставил? – рычу, осознав всё, что пережила мать Вейлина.
Взвинчиваюсь и хочу кричать. Воздух становится густым, как смола, кажется, я задыхаюсь. Она ради него умерла и воскресла, а он? Да как он посмел после такого обманывать её и изменять?
Как же теперь я понимаю Вейлина. Я бы тоже собрала вещи и свалила в другой город, в другой конец страны. И не появлялась бы в доме человека, что довёл мою мать до смерти.
Юлия Олеговна ждёт, когда я сяду на место. Она явно не рада нашему разговору, но, похоже, это на самом деле очень важно.
И раз врач идёт на раскрытие врачебной тайны…
Быстро усаживаюсь обратно и больше не перебиваю.
– Анастасия пережила обряд. Она всё выдержала. Но была одна проблема, – кривится она.