- -
- 100%
- +
– Кажется, я не видела тебя целую вечность!
– Так и есть, – кивнула Кристина, усаживаясь на высокий табурет, – столько всего произошло, что и подумать смешно и страшно. Это Ваня, он мой первый настоящий московский друг.
– Меня зовут Анна, – кинула старушка, – присаживайтесь, молодой человек. Я рада видеть вас у себя в гостях. Значит, я буду угощать вас сегодня кофе и черничным пирогом. Предупреждаю сразу, цена у меня довольно высокая, аж уж для таких гостей как вы.
Парень кивнул, он уже был морально готов к подобному. Все вокруг него свидетельствовало не только о тонком вкусе хозяйки заведения, но и об уровне. А о статусных местах Ваня был весьма наслышан.
– Мне нужна по-настоящему интересная история. И у Кристины она точно должна найтись, да и ты парень забавный, – расхохоталась Анна, – ты, что же, думал, я потребую с тебя денег или чего другого? Признаться, это не моя идея. Когда-то давно мой любимый писатель уже все придумал, точнее, придумала, но не суть. Так что Кристина будет отчитываться за последнюю неделю, так уж вышло, что у нее вся жизнь интересная. А ты пока подумай. Заработал ли ты на кусок пирога к своим двадцати пяти.
Парень удивленно поднял брови, он точно знал, что не называл свой возраст, однако, старушка видела его насквозь. Тем временем подали кофе, и он оказался (и правда!) выше всяких похвал. Кристина добавила целую гору сахара, немного корицы, закинула ногу на ногу и начала рассказ:
– Я сбежала от дяди! – сообщив это, она подняла голову весьма высоко и ждала реакции.
Правильной Ваня не знал, зато Анна громко щелкнула языком и воскликнула:
– Ну, ты героиня! А я уж и не надеялась.
– Да, добилась своего. Сбежала, как есть, в легком пальто и сапогах, в кармане только немного налички было, а так, умудрилась, представляешь, запутаться в сумочках, и прихватить не ту. Ну, а там ту-ту, села на метро, повезло, годовая тройка всегда в кармане, и тут меня как накрыло. Ревела три конечных, просто ездила туда-сюда. И, представь, мне повезло! Рядом села девушка, ну такая, странная, начала расспрашивать, но потом приютила. На следующий день мы поехали, не представляешь, в настоящее бордело, ага. Я даже сначала заходить туда боялась, темнота, охрана, страшно. Но, Анжела протащила меня даже с подкашивающимися ногами, вот опыт у человека.
– И что, ты там работала? – ахнула Анна.
– Ну да, меня взяли в шоу, все же я хорошо танцую. Не зря работала преподавателем. А сегодня меня уволили. Даже не знаю за что больше, за опоздание или за длинный язык? И тут я встретила этого удивительного человека. Кстати, представляешь, он сказал, что я сняла с него проклятие. Это же по твоей части.
Услышав подобное, Иван зарделся и опустил нос. Повышенное внимание явно было ему не по душе, парень уже пожалел, что вообще брякнул подобное.
– Я так, больше в шутку, – попытался объясниться он.
– Да нет, на тебе действительно было проклятие. И оно сейчас отступило. Не скажу, что полностью снято, но выдохнуть тебе дало. Расскажи подробнее, как все началось, а я пока подумаю, как полностью убрать. Такие вещи, как паутина. Прицепятся крепко-накрепко, потом не отскребешь.
– Что ж, раз с меня все равно история, то вот вам рассказ о моей депрессии. Для начала пара слов, собственно, о жизни. Я из тех детишек, кто рос прекрасным лебедем, с годами все больше начинающим напоминать утку. Отличником не был, но с раннего возраста играл, причем на всем, что только можно. Эдакий человек-оркестр. Что там говорить, в Гнессинку без экзаменов взяли, увидев, сколько у меня дипломов и грамот. Нет, я не хвастаюсь, это нужно для понимания произошедшего в целом. Москва далась не просто, но нашлись друзья. И вот тут мне бы напрячься, потому что уж очень все хорошо шло. И закончилось одним днем.
– Тут подробнее, – Анна аж высунулась из-за стойки, – ты видел кого-то?
– Не помню, вообще все как в тумане. Помню, отправился играть в центр, как раз выходной был, случалось такое иногда. Нужно было заработать побольше, у ребят заработок не очень шел, я их все лето кормил. А потом помню, сижу в переходе, на полу, рядом гитара, сжимаю в руке пять тысяч, чувство, как будто побили. Как-то собрал себя и повез домой. Спал три дня, не мог встать на занятия. После этого как отрезало. Ничего проще песенки из трех аккордов не мог сыграть. А был органистом, еще и на арфе мог, считал это хобби. Скрипку, гитару, так вообще на уровне зубной щетки воспринимал. Пропал слух, пальцы перестали слушаться. В академии предложили уйти на год, оформили, как будто по здоровью. И все, дальше жизни не стало. Не могу играть, значит все пустое.
– Пойдем-ка со мной, в подсобку, надо пару тяжелых упаковок принести. А ты, лиса не помогай, лучше пей кофе и выбрось ту селедку из головы.
И Анна неожиданно шустро вышла из-за стойки, подхватила парня под локоть и увлекла вглубь по коридорам. Кристина спокойно проводила их взглядом, а после уставилась в окно, куда заглядывала ветка дерева. Собственно, на дереве ничего особенного не происходило, но вдруг туда сел воробей, а это уже считалось за событие, когда вынужденно бездельничаешь.
Тем временем, старушка направилась в сторону внутреннего двора, где под ветвями раскидистого дерева притаились два глубоких кресла и крошечный столик.
– Сюда редко кто выглядывает из окон, а прямой доступ и вовсе есть только у меня. В этом преимущество быть старожилом. Садись, садись в кресло, и закрывай глаза.
Сообщив все это, женщина легко подтолкнула Ваню, но он плюхнулся в кресло с такой силой, как будто перед ним был профессиональный боксер. Решив уже ничему не удивляться в этот день, парень закрыл глаза.
Он и сам не понял, а что такого происходило. Старуха тихо шептала что-то под нос, водила руками рядом, но не прикасалась, только ощущалось тепло. Минут через пять все закончилось, Иван как-то понял это сам. Когда он открыл глаза, увидел, что женщина сидит рядом, при этом выглядела она очень усталой.
– Твоя история мне не понравилась, но я подозревала о том, что мы встретимся однажды, – вдруг нарушила она молчание, – совсем стала сдавать, а ведь знала. Та, что сделала это совсем молодая, неопытная, с огромной силой. И еще очень злая, обиженная. Она ошиблась, хотела поиграться, но так зачаровала, что мне не снять. Тебе придется сделать еще одну вещь, очень тяжелую.
После подобного парень внутренне напрягся. Он уже видел себя, шагающим по кладбищу в двенадцать часов ночи, или крадущим свечи из церкви.
Но все оказалось куда проще и сложнее одновременно:
– Тебе нужно ее простить. Я понимаю, задача не простая. Но, учитывая, что ждет нас впереди, не стоит носить чужую злобу, как улитка свой домик. Отпусти, разорви связь, тогда дар вернется. А пока иди, возьми Кристину и езжайте домой. Мне нужно немного посидеть здесь. Что-то совсем сил нет. Нужно поспать.
– Вам плохо? – он не на шутку напугался, – может вызвать скорую?
– Что за глупый мальчик, – рассмеялась старушка, – я не умру, просто устала. Давно не занималась таким. Не бросай ее, хорошо? А то еще ерунды натворит.
– Ну что вы, теперь уже точно не брошу.
12 апреля
Черная большая машина легко скользила по ночным улицам Москвы. Казалось, пробки не влияют на нее, а только дразнят опытного водителя. Он не отрывался от дороги, набирая скорость все выше, при этом легко переключил композицию, стоило диску закончился. Впрочем, пассажиры и не думали обращать внимание на музыку. За матовым стеклом двое сидели друг напротив друга, салон позволял.
Первый выделялся только очками в широкой оправе, больше взгляду было не за что зацепиться: строгий серый костюм, слишком популярной марки, чтобы запомниться, простая короткая стрижка, стандартные черты лица. Пройдет такой мимо – и не узнаешь через пару минут. В руках мужчина сжимал бокал коньяка, неторопливо перекатывая напиток по дну.
Что касается второго, то тут внешность казалась куда более запоминающейся. Впрочем, описать его можно было всего одним словом: хорек. И белые волосы, гладко забранные назад, и блестящий, будто лаковый костюм, и маленькие ручки, хищно сжимающие бокал, все сводилось к одному. Еще и зубы немного торчали. Впрочем, это не мешало ему стать одним из самых известных и почитаемых продюсеров в Москве. Звали мужчину Роберт Альбертович Джер. Звали не так долго, впрочем, как там было изначально, никто не знал, потому что и знать не хотел.
– Ненавижу окраины. Серьезно, если бы это был не ты, Федор Игнатьевич, я бы не согласился.
– Знаю, поэтому позвал тебя я. Заберем девчонку, отвезем к тебе студию, потом передадим дяде, – равнодушно отозвался тот, глядя на дно бокала, – я тоже много что не люблю, такую вот работу, например. Не будь она племянницей Ежова, сам понимаешь, отправил бы ребят. Но есть вещи, которые нужно делать самому.
– Понятно, но все же. Посмотри в окно. До чего унылый пейзаж, при том он имеет тенденцию постоянно повторятся, в то время как прекрасные строения существуют лишь в одном экземпляре. Кстати, ты в курсе, что я купил квартиру?
– Какую по счету, пятую? – зевнул мужчина.
– На этот раз все точно идеально. Ты не подумай, я не занимаюсь рекламой, но тебе стоило бы взглянуть на этот ЖК. А то сидишь как крот в типовом доме, ходишь через темный двор.
– Думаю, тебе не стоит в это лезть.
В голосе проступили стальные ноты, отчего хореобразный тут же съежился и поспешил замолчать. Дальше поездка проходила в тишине, лишь ноты джаза разряжали обстановку. Но, не прошло и получаса, как элегантный автомобиль затормозил в темном дворе.
– Ты уверен, что нам сюда? – заикаясь, спросил блондин, – Как-то не очень оно все выглядит.
– Мои не ошибаются, – только и ответил высокий мужчина, хлопнув дверью машины с некоторым раздражением, – соберись, я не утружу тебя долгим нахождением там. И набери побольше воздуха, что-то подсказывает, что местечко не из приятных.
Водитель отъехал в сторону, выбирая место для парковки, пропуская следующий за ними автомобиль. Из светлой машины вышло четверо крепких мужчин, приблизившись к приехавшим, они лишь кивнули, и направились в сторону неприметной двери у маленького строения с кучей магазинчиков.
– Охрана предупреждена, вас ждут, – спокойно проговорил один из квадратных лысых мужчин.
Федор Игнатьевич лишь кивнул и нырнул в дверной проем. Их окружила темнота, мгновенно сменившаяся ярким светом сотни электрических ламп. Там, сияя дешевыми стразами и размахивая перьями, уже стояла руководительница кордебалета Альфия. Она тут же схватила Роберта под локоть, отчего по лицу последнего прошла судорога. Но, женщина то ли не заметила, то ли сделала вид. Вместо этого она быстро заговорила писклявым голосом:
– Идемте, идемте за мной, для вас лучшие места. И для ваших мальчиков тоже, – окинув взглядом охрану, выдавила она из себя, – девочки так счастливы, так ждали, это будет лучший номер, лучший номер.
Переглянувшись, двое мужчин позволили увлечь себя в глубины клуба. Им вновь пришлось идти по лестнице, только не вниз, а вверх, туда, где в полутьме располагался один-единственный столик для самых випнутых гостей.
Сев за него, Федор тут же отбросил барную карту и уставился на сцену. Он не знал, назвала ли Кристина свое настоящее имя, поэтому решил сначала посмотреть ее в номере, к тому же, так известный продюсер сразу поймет, какую рыбку придется раскручивать.
– Один номер, – твердо сообщил он спокойным голосом.
На самом деле, мужчина и понятия не имел, что именно сказали его сотрудники руководству этой помойки, но прием вполне соответствовал статусу. Убедившись, что гости ничего не будут есть и пить, Альфия убежала вниз, командовать своим выводком.
– Как думаешь, это будет совсем отвратительно? – поднывая, спросил Джер.
– Куда хуже, чем ты можешь себе представить. Но, мне даже жаль девчонку, больше, чем тебя. Только представь, каждый день в обществе этой мерзкой тетки. Что же ты натворил, Ежов… – прошептал Федор себе под нос.
Громко заиграла музыка, отчего Роберт зажал уши, на сцену выкатились танцовщицы, половину из которых можно было назвать так весьма условно. Практически все они не попадали в такт, зато лихо срывали с себя костюмы, отчего публика внизу неистовствовала.
– Как ты думаешь, она здесь вообще есть? – разочарованно протянул Джер.
– Не уверен. Кристина должна быть ярко-рыжей, к тому же, мне описывали ее как красавицу. Ничего не понимаю, – выругался мужчина.
– Кхм, кхм, – раздалось сзади, стоило музыке стать тише.
Они обернулись, увидели перед собой совсем молоденькую девушку, такую худую, что юбка едва держалась. На груди висело множество бус, демонстрируя ребра, которые можно было пересчитать по пальцам. На голове торчали черные волосы, частично длинные, частично короткие, отчего возникало ощущение шапки.
– Живая, – усмехнулся продюсер, – кажется, вас таких только в 2007 можно было встретить.
Не реагируя, девушка подмигнула, едва заметно под толстым слоем подводки:
– Если вы ищите кого-то конкретного, я могу вам помочь. Не за бесплатно, конечно, но думаю, мои сведения могут стоить того.
Федор Игнатьевич одним движением извлек из пиджака пятитысячную купюру:
– Это – за информацию и молчание. Мы не хотим привлекать внимание к, скажем так, предмету поисков. Идет?
– Да за такие деньги бежит, – девчонка хихикнула и, стащив парик, села за стол, глядя на сцену, – так кого?
– Зовут Кристина, фамилию вряд ли она называла настоящую. Рыжие волосы, отлично танцует, из особых примет очень красива. Это все, что нам известно.
– Смотрю, вы искали медь, а нашли… Да ничего вы не нашли. Кристины здесь нет. Два дня назад ее выгнали из клуба за опоздание.
– Твою ж налево, – Федор ударил кулаком по столу, – еще что-то знаешь?
– Что-то знаю, – задумчиво проговорила девушка, – меня, кстати, Анжела зовут. И я тоже неплохо танцую. Может, Роберт посмотрит на меня. К тому же, можно не только танцевать. Что вы вцепились в овечку, в этом зоопарке есть твари поинтереснее.
Сказав это, она оперлась на стол, позволив бусам распасться в стороны. Но, подобный вид подействовал иначе, оба мужчины отвернулись в стороны.
– Идем, нечего здесь делать, – кратко бросил Федор Игнатьевич.
Они уже вставали, как вдруг девушка вцепилась ему в полу пиджака:
– Погодите. Кристина сняла у меня комнату в квартире. Мы были подругами. Я много про нее знаю.
– Вот как, – мужчина остановился, одновременно отцепляя пальцы с потрескавшимся маникюром от дорогой ткани, – тогда едешь с нами.
.
Из клуба вышли так быстро, что Анжела даже не успела ничего сказать Альфие. И клиенту, заказавшему парик и бусы. Все это вдруг стало не важно. Пять тысяч за одно предложение, что ей может светить за всю информацию? Какой смысл думать про завтра, если есть сегодня. И в этом сегодня она села в сверкающий лимузин, получила бокал шикарного шампанского, вытянула ноги и впервые за долго время расслабилась.
– Значит, вы с Кристиной подружились? – сразу спросил суровый мужчина в костюме.
Второй, белесый, смотрел в окно. Его-то Анжела сразу узнала, слишком медийная личность. Но кто был его таинственный спутник?
– Я ей практически жизнь спасла, – легкомысленно сообщила девушка.
– Любопытно, – кивнул строгий в очках и протянул еще одну купюру.
– Собственно, мы встретились в метро. Она сидела бедняжка вся в слезах. Я ее вытащила, отвела домой, накормила, умыла, а на следующий день привела в клуб. Конечно, Кристину сразу взяли, но, если бы вы ее видели, то не спрашивали бы почему. Серьезно, уж она-то умеет прикидываться ангелочком. И, знаете, чем эта стрева мне отплатила? Устроила скандал в клубе, обидела Альфию, а потом еще и из квартиры сбежала, ни копейки не оплатив! А мы договаривались, между прочим. Ни вещей, ни кобылы.
Видимо, шампанское взяло свое, потому что Анжела всерьез распалилась, щеки ее покраснели, она начала махать руками, рискуя пролить напиток и испортить салон.
– Хочешь сказать, что сейчас Кристина не у тебя дома? – побагровел Федор.
– Нет, конечно, как в воду канула. Впрочем, благодаря вам я все же немного возместила свои потери, – хихикнула девчонка.
– Хоть что-то осталось из вещей? Может быть, вы делали совместное фото? – попытался потянуть за другую ниточку мужчина.
– Да какое там, я так рассердилась, что стерла все в телефоне.
– Тогда, скатертью дорога.
С этими словами Федор Игнатьевич нажал кнопку рядом с панелью управления, отчего дверь автоматически открылась на полной скорости. Один легкий толчок в плечо, и вот девчонка вылетела на проезжую часть, кувыркаясь по асфальту. Дверь мгновенно захлопнулась, водитель лишь прибавил газу.
– Жестоко. Сильно и жестко. Поэтому, никто в столице и не хочет стать вам врагом, – усмехнулся Роберт.
– Эта девица опять ускользнула от меня, – прошипел Федор Игнатьевич, – мы возимся с этим делом уже двое суток, кажется, я начинаю злиться.
– Прекрати, все пустое. Поехали лучше в нормальный клуб. У меня там вип место. Снимем стресс.
– Нет, сегодня домой.
И отвернулся к окну. Известному продюсеру только и оставалось сделать вид, что он очень заинтересован телефоном.
14 апреля
Сегодняшний день начался для Федора Игнатьевича весьма приятно, и это при том, что поиски глупенькой девочки пока не приносили никаких результатов. Он не то, чтобы злился, просто ощущал, как репутация его агентства начинает подрагивать. Кроме того, звонки мамаши, не понимающей концепцию разницы во времени…
Впрочем, все это была ерунда. Сегодня он шел в гости к старому армейскому приятелю, запасы коньяка которого стремились к бесконечности, а смешных историй было и того больше. По сути, Юрий Степанович оставался его единственным другом во всей этой большой и ставшей странной Москве. Может быть, возраст, может перемены, падающие как снег на голову, но все чаще мужчина сидел один в темноте комнаты, перебирая мысли в голове, одну за другой. К своим почти пятидесяти пяти Федор Игнатьевич не успел обзавестись ни женой, ни ребенком, ни даже собакой, при этом совершенно не жалел об этом, лишь иногда, замечая черный тени от дверцы шкафа, как будто внутри себя оглядывался назад, осознавая, как мало он оставит.
Апрельский день не радовал, а наоборот, как будто толкал с улицы в теплоту дома, где, к счастью, еще не отключили отопление. Привычно махнув водителю, Федор Игнатьевич направился в залитый желтым светом подъезд, почти сразу почувствовав странную тревожность, витающую в воздухе. Казалось, все говорит о том, что происходит странное – лампочка моргнула на входе, консьержка посмотрела прищурено, и даже звонок прозвучал тише, чем обычно. Поэтому, мужчина совсем не удивился, когда дверь открыл щуплый юноша с поникшим лицом, а не его розовощекий приятель. Не спросив «кто?», паренек сразу проводил в главную залу, где у камина в большом кресле сидела сгорбленная фигура, ставшая маленькой в один миг.
– Юра, – едва пробормотал вошедший, как тот ответил.
– А вот и ты, Федя, вот и ты. Садись, возьми сам в баре, чего захочется. Мне уже нельзя теперь, следят, – и усмехнулся как-то странно, поведя лишь носом в сторону парня.
Понимая, что торопить бессмысленно, Федор Игнатьевич направился к бару, долго стоял, внимательно изучая одинаковые бутылки разной степени наполненности, наконец, налил себе бокал, вопросительно глянул на юношу, севшему в углу кабинета, тот вздохнул, и кивнул одним лишь подбородком, не двигая как будто прочими частями головы. Впрочем, мужчину эта странная анатомия занимала меньше всего, он напрягся в тревожном нетерпении, пытаясь понять, что за беда могла в один миг практически уничтожить самого несгибаемого человека. Понимая, что молчание затягивается, Федор сел в кресло, устремив взгляд на фигурки, заставившие искусственный камин.
– Моего сына убили, – наконец произнес Юрий Степанович, и эта короткая фраза рухнула в тишину, как камень в пустой колодец.
Огорошенный, Федор выронил бокал, тот пару раз ударился о паркет, пока, наконец, не разбился. Из-за спины появился юноша, начал возиться с тряпкой, Юрий переключился, мгновенно начал уверять, что все это ерунда, и вообще посуду бьют на счастье, отчего атмосфера вдруг как-то разрядилась и отпустила.
– Кто посмел? – наконец вымолвил Федор Игнатьевич.
Нет, он прекрасно понимал, что желающих могло быть достаточно, учитывая, пристрастия молодого Игоря, его наклонности и взгляды. Желающих, но не тех, кто мог бы рискнуть. Не тех, кто сделал бы это.
– Девушка, она, как бы тебе сказать. Она ведьма, Федь. Проклятая, поганая ведьма, и ты должен это знать, потому что именно тебе предстоит ее поймать. Хотя, тут я не уверен, что даже ты справишься.
– Вот как, – мужчина присвистнул, недоверчиво глядя на друга, – а ты обращался в какие-то официальные органы?
– Первым делом, конечно, – вмешался молодой, рассказывая обстоятельно и спокойно, – они довольно быстро установили личность по камерам, нашли ее дом, забрали в отдел, но моментально отпустили, стоило ей посмотреть им в глаза. А потом нашли еще два очень странных трупа. Служебные собаки завыли, не смогли перешагнуть через порог. Подозреваю, но это лишь мои догадки, что она сменила внешность, забрав себе лицо девушки, которую убила. Потому что на той лица не осталось. В прямом смысле этого слова. Просто натянутая кожа, даже выступов почти нет.
Сглотнув, парень отвернулся, глядя в сторону.
– Ох, не познакомил. Это Максим, моя правая рука. И мое спасение одновременно. Он работал на кафедре филологии, хотел писать диссертацию по «Некрономикону». Но, мне повезло, согласился найти местечко в графике, чтобы записать мои мемуары. Прирожденный автор, удивительный слог. И во всей этой теме на удивление подкован, – вмешался Юрий, впервые за весь день на лице его мелькнула улыбка, – ну, давай, дальше сам рассказывай. У тебя это куда лучше выходит.
– Благодарю, – юноша кивнул, ответив такой же теплой улыбкой, а после вернул себе серьезное выражение лица, – итак, что мы имеем. Преступница скрылась, изменив внешность, поэтому сейчас мы не можем дать никаких примет, даже примерного описания. Все, что я могу сказать – она очень опасна и обладает невероятной силой. Надежды мало, но, есть вероятность, что она может совершить что-то еще. Где-то проявится, тогда появится зацепка. Пожалуйста, не думайте, что мы сошли с ума. Но она точно где-то в Москве, она не может уехать, потому что иначе сила покинет хозяйку. Я чувствую, скоро начнется веселье, такое уже было, все описано, но эти книги у нас считаются оккультными, бредом сумасшедшего, по сути. Сейчас вы наверняка решите, что я брежу, но помните про осторожность.
– По Москве ежедневно ходят сотни убийц, потенциальных и действующих, – вздохнул Федор Игнатьевич, – признаюсь честно, расскажи мне это кто-то другой, я бы лишь посмеялся. Но мальчик мертв, значит нужно действовать. Я не оставлю тебя без возможности, скажем так, отомстить, если это уменьшит боль. Дайте мне хоть какие-то данные. Кажется, моя контора начинает сводиться к поиску странных девчонок.
– Что, неужели еще одна ведьма? – ахнул Максим.
– Какое там, обычная избалованная девица, сбежала от дяди. Но как-то не выходит пока найти, ничего интересного.
– Ясно. Ну, ничего, еще пара дней, увидите. А я пока принесу свой ноутбук. Там вся информация. Или, мы можем пройти в кабинет. Юрий Степанович еще не совсем восстановился.
Кивнув, мужчина встал с кресла и направился знакомой дорогой. Признаться, ему и самому хотелось выйти из комнаты, как будто умерший присутствовал при их разговоре. Его несколько удивила деловитость Максима, в сочетании с умением видеть людей, как он только что считал его. Обычно, подобные личности рассеяны и живут в мире своих иллюзий. Здесь парень умудрялся нести полный бред с таким серьезным лицом. Или не бред?
.
– Ты когда-нибудь играла в крокодила? – задумчиво улыбаясь мурлыкнула Вероника.
В ответ на это Кристина, сидящая на диване с ногами, обхватив подушку, лишь смогла покачать головой. Паша сразу же хлопнул ладонями по коленям, вскочил с трехногой табуретки, на которой он восседал у окна, и важно произнес:
– Это – самая главная игра в компании, какая только может существовать! И мой священный долг научить тебя этому. Тем более, так мы прекрасно потренируем актерское мастерство.
– Ты что, правда никогда не играла? – удивился Ваня.
Он подпирал дверь, не то, чтобы опасался, что она упадет, скорее просто так обозначил свое твердое намерение остаться внутри.
– Ну да. В нее же компанией играют, а у меня не было компании. И друзей тоже не было. Был коллектив на танцах, одноклассники, псевдо лучшая подруга, бойфренд, в общем, весь дежурный набор, но друзей, да еще таких, как вы. Смеетесь?
– Я думал, это что-то базовое в нашей жизни, – прыснул Влад, – ну, как родители.