- -
- 100%
- +
Веллум только холодно улыбнулся.
«Контекст, господин Каламис, – это неучтенная переменная. А мы стремимся к совершенной, предсказуемой системе. Ваше Реставрационное Крыло – это эмоциональный балласт, который мы рано или поздно должны будем оптимизировать».
Это была прямая угроза. Либрис понял, что Веллум угрожает не его работе, а самой философии Эврики – вере в то, что история, со всеми её шрамами, важнее бесстрастной логики фактов.
Ретроспектива закончилась. Либрис открыл глаза. Филин стоял, все еще дрожа. Теперь Либрис знал: он должен найти Веллума не потому, что это его долг перед Регламентом, а потому, что его исчезновение – или чье-то вмешательство – может быть ключом к спасению души Эврики от этой «стерильной эффективности».
«Испарился? – повторил Либрис, возвращаясь к своему столу и аккуратно завертывая Атлас в зачарованный шелк. Спокойствие было его оружием. – Следы борьбы?»
«Нет следов борьбы, но есть… хаос, который оставила уборщица! – Филин протянул ему зачарованный планшет. – На месте обнаружения. Мадам Мимула обнаружила, но она клянется, что ничего не трогала, кроме пыли. А там… беспорядок!»
Либрис, не прикасаясь к планшету (слишком много панической энергии Гнома на нем), спокойно взял со стола свой ясеневый молоток – свой главный инструмент.
«Хорошо, Филин. Раз так, мы должны действовать по Регламенту Чрезвычайных Ситуаций, Раздел 2: Пропажа Старшего Персонала. Сначала: осмотр места происшествия и прежде всего – тишина. Я беру на себя весь осмотр. Вы – отвечаете за энергетическое блокирование Сектора Трансмутаций, чтобы никто ничего не трогал, пока я не закончу».
Либрис надел свою рабочую мантию, которая была зачарована на отталкивание лишней пыли и чужой магии.
«Ведите меня к этой идеальной дезорганизации, Филин. Покажите, как выглядит нарушенная структура в глазах Архивариуса. Мы будем искать не преступника. Мы будем искать смысл, скрытый в неучтенных деталях».
***
Как только Либрис вышел из своего Реставрационного Крыла, то сразу ощутил перемену. Тишина Эврики стала гулкой и пустой. Это было похоже на то, как будто из идеально настроенного музыкального инструмента вынули ключевую струну, и теперь воздух вибрировал на неправильной частоте.
Они пошли по Главному Коридору Выдачи. Обычно здесь царила ровная, успокаивающая аура порядка, поддерживаемая негромкими, монотонными заклинаниями, вплетенными в своды. Либрис, как никто другой, чувствовал эти магические «потоки». Сейчас, по мере их продвижения, он видел и чувствовал, как чары, удерживающие рутину, дали сбой.
Первым был Сектор Коллекций Забытых Заклинаний. Обычно оттуда исходило легкое, почти сонное магическое сияние – спящая, древняя сила. Сегодня магия была нервной. Небольшие, зачарованные мини-облачка, которые показывали предсказания погоды (иногда их использовали для атмосферной наглядности), обычно висели под потолком, но сейчас они беспорядочно метались, вместо того чтобы двигаться по строгому маршруту. Либрис протянул руку, и почувствовал, как один из глифов хранения издал слабый, фальшивый тон, похожий на расстроенный камертон.
Дальше был Сектор Древней Географии. Здесь хранились карты, которые были сами по себе живыми артефактами. Стенд с «Картой Блуждающих Островов» начал слегка вибрировать – тонкая, невидимая магия, которая удерживала острова в стабильном положении, ослабла. Либрис заметил, что один из островов, Крепость Туманов, сдвинулся со своего положения на две дюймовые отметки. Это было совершенно невозможно без внешней, очень сильной магической интервенции.
Филин, сам того не замечая, шел, не соблюдая Регламент Ходьбы – его шаги были слишком быстрыми и слишком громкими. Его дыхание было нерегулярным, что, как знал Либрис, выводило из равновесия магию воздуха в коридоре.
«Видите, Либрис! Это уже хаос! Магия сама чувствует! Веллум должен был быть на месте!» – шептал Филин, и его шепот громче, чем следовало, отражался от стен с неприятным эхом.
Либрис остановил его.
«Филин. Ваш темп – 120 шагов в минуту. Регламент требует 80. Замедлитесь. Вы добавляете паники, а нам нужна ясность».
Наконец, они приблизились к Секции Биографии. Либрис заметил, что книги в разделе «Истории Скрытых Мотивов» были выдвинуты из идеально обусловленной линии всего на полдюйма. Это казалось мелочью, но Магия Выравнивания здесь работала с точностью до атома. Кто-то или что-то нарушило этот порядок.
Либрис, сжав молоток, ощущал, как его собственное сердце начинает работать быстрее, подстраиваясь под дисбаланс города. Он должен найти Веллума, и быстро, прежде чем этот структурный сбой приведет к настоящей катастрофе – например, падению шкафов или беспорядочному перемещению целых секций Архива, стирая тем самым бесценные архивы человеческой души.
«Хорошо, Филин, – тихо сказал Либрис, делая первый шаг за золотую ленту. – Начнем читать этот поврежденный пергамент. Сейчас нам нужны факты, а не спекуляции. Кто обнаружил его отсутствие? Кто последний видел его на рабочем месте?»
«Мадам Мимула! Она сейчас в коридоре, ожидает, чтобы её допросили! Но она… она не по Регламенту!»
Либрис кивнул. Мадам Мимула – еще один столп Эврики, только неофициальный. Она была пожилой, но неимоверно сильной женщиной, которая верила в силу горячей мыльной воды больше, чем в заговор Обеззараживания. Ее метла была зачарована на сбор неучтенных деталей – не просто пыли, но и потерянных мыслей, обрывков пергамента и чужих запахов.
Либрис вышел в коридор. Уборщица стояла там, скрестив руки. Её мантия, хотя и простая, была безупречно чиста, и от нее исходил сильный, приятный запах чистого льняного отбеливателя – запах, который всегда побеждал библиотечную плесень.
«Мадам Мимула. Вы первая заметили отсутствие господина Веллума?» – спросил Либрис, уважительно склонив голову.
«Заметила, господин Каламис,» – её голос был низким и суровым, как скрежет хорошо вымытой плитки. – Я пришла убирать, как всегда, в 7:30. Его кресло не было задвинуто до конца. Но это еще не всё. Я почувствовала».
«Что именно, мадам?»
«Запах. В кабинете Веллума, который всегда пах холодным железом и новыми кристаллами, сегодня утром пахло… сильной корицей и ромашкой. И не его это кофе вовсе. Его кофе – вонючая, горькая бурдень. А этот запах… теплый. Пахло, как будто Веллум готовился к путешествию или к длинному отдыху. И еще кое-что. Я видела, что его любимая синяя фарфоровая подставка для кексов была сдвинута. А на ней лежала недоеденный кекс. Веллум никогда не оставляет за собой никакой снеди».
Либрис мгновенно сделал пометку в уме: Теплый запах. Корица и ромашка. Недоеденный кекс. Это были чувственные улики, которые магия «стерильной эффективности» Веллума никогда бы не обнаружила. Уборщица, а не Гном-Логистик, дала ему первый, самый важный ключ.
«Спасибо, мадам Мимула. Ваш Регламент Чистоты ценнее сотен отчетов Веллума».
Он остановил Филина у входа в Сектор Трансмутаций. Сектор был отделен золотой зачарованной лентой – мадам Мимула уже успела начать работу по изоляции.
Либрис посмотрел на Гнома, его взгляд был сосредоточен.
«Мы здесь. Помните: ни звука, ни спешки. Мы не разрушители, Филин. Мы – реставраторы порядка».
Он сделал паузу, его глаза сканировали золотую зачарованную ленту, которой мадам Мимула отгородила кабинет Веллума. В этой ленте, в этой тишине перед началом работы, Либрис видел всё, что ему предстояло.
Веллум строил свой мир на абсолютной чистоте и предсказуемости. Он хотел, чтобы знание было стерильно, без ошибок, без человеческого фактора. Он хотел, чтобы его жизнь была идеально выровненным каталогом.
Но что он оставил после себя? Теплый запах корицы и ромашки (эмоция), недоеденный кекс (незавершенный ритуал), и нарушенную структуру (хаос). Веллум, человек, который презирал «историю повреждений», сам стал самым большим, самым нелогичным повреждением в истории Эврики.
Либрис вновь сжал в руке свой ясеневый молоток. Он не был следователем. Он не был сыщиком. Он был читателем шрамов. Он не должен был искать, кто это сделал – это дело для Гномов-Логистиков. Он должен был понять, почему Веллум, ненавидящий ложь, солгал о своем исчезновении. Он должен был восстановить не тело Архивариуса, а целостность правды, которую Веллум так старательно пытался уничтожить в своих бумагах, а теперь и в своей жизни.