Тайные общества русских революционеров

1

С этими тремя понятиями связано немало споров и предрассудков. И это не удивительно. Они имеют не академический, а самый животрепещущий интерес, ибо во многом определяют жизнь общества и влияют на судьбы людей.

Мятежи, бунты, перевороты существуют тысячи лет – с тех пор, как возникло государство. Их можно считать социальными катастрофами. Но с не меньшим основанием они претендуют на роль движущих сил, стимулов, определяющих развитие общества, культуры, человеческой личности.

Они – показатели кризиса существующей системы (не обязательно социальной). Он может разрешиться более или менее спокойно, мирными преобразованиями. Однако нередко процесс носит катастрофический характер. В результате система или укрепляется, переходя на новый, более высокий уровень сложности, организованности, энергоемкости, или деградирует и разрушается.

Подлинные социальные перевороты расшатывают сложившиеся устои общества и обычно вызывают гражданские войны, террор, бедствия значительной части населения. Но те, кто в результате выгадал, непременно называют свершившиеся перемены прогрессивными. Это еще в ХVI веке отметил англичанин Джон Харрингтон (перевод С.Я. Маршака):

Да, тогда он называется революцией.

В отличие от дворцовых переворотов революции сравнительно быстро преображают общество, а не только меняют властителей. В этом они подобны природным катаклизмам. Однако и последствия революций по той же причине бывают долговременными, растягиваясь на годы, а то и десятилетия, пока не наступит стабилизация.

Затем, после некоторого периода спокойствия, наступает пора так называемого застоя. Точнее можно ее назвать временем относительного совершенства с неизбежным последующим кризисом. Ибо внутренние силы или внешние обстоятельства вызывают противоречивые процессы в обществе, расшатывая его структуру.

Если не происходят постепенные преобразования, то постоянно накапливающиеся противоречия разряжаются очередной социально-политической, духовной и экономической катастрофой. Ее результатом бывает либо подъем на новый уровень развития или деградация. В самых общих чертах таков цикл любых сложных систем – от глобальных геологических и биологических до социальных, интеллектуальных (эволюция личности – не исключение).

2

Выдающийся французский естествоиспытатель Жорж Кювье свою самую знаменитую книгу назвал «Рассуждения о революциях на поверхности земного шара» (в русском переводе – «о переворотах»). Она была написана вскоре после Великой французской революции. Изучая слои горных пород, ученый сделал вывод: «у природы могли быть свои внутренние войны», а «поверхность земного шара подвергалась переворотам и катастрофам». Общественные потрясения навели Кювье на мысль, что нечто подобное характерно и для природных процессов, совершается естественно, а не по воле Бога, как следовало из Священного Писания.

Однако в России еще в середине ХIХ века достаточно широко распространилось мнение, будто революции в общественной жизни совершаются по воле отдельных злонамеренных лиц, заговорщиков, обуянных бесовщиной. В романе Ф.М. Достоевского «Бесы» главный герой утверждает: «Мы сделаем такую смуту, что все поедет с основ». Но, кроме зверского убийства, его тайная организация ничего сделать не смогла. Нечто подобное происходило в действительности. Более того, партия социалистов-революционеров осуществляла сотни террористических актов. Несмотря на многочисленные жертвы, никакой революции они не совершили.

Жорж Кювье

В 1911 году в Санкт-Петербурге была издана объемистая книга Е. Шабельского (по-видимому, это псевдоним) «Сатанисты ХХ века». В ней утверждается «существование огромного тайного общества, поставившего себе целью развращать все народы и губить все государства ради доставления всемирного владычества одному народу – жидовскому». Такова доведенная до последнего предела мысль о возможностях подпольных организаций.

Вот и в наши дни отчасти благодаря усилиям СМРАП (средств массовой рекламы, агитации, пропаганды) эта идея обрела популярность. Она ни на чем не основана, кроме стремления многих людей к простейшим объяснениям чрезвычайно сложных явлений. Кроме того, сказываются невежество и суеверия, плохое знание истории своей страны и мировых цивилизаций, а также природных процессов. Современный представитель технической цивилизации одинаково отстранен как от живой природы, так и от «книжных премудростей». Он черпает информацию из СМРАП (включающих Интернет), не имея ни времени, ни умения, ни желания ее осмысливать здраво и непредвзято.

Те, кто обвиняет в революциях конкретных людей, подпольные общества или партии (короче – революционеров), подобны верующим в силу магических заклинаний… Впрочем, за последние два десятилетия у нас в России приобрели невиданную популярность всяческого рода колдуны, маги, экстрасенсы, ворожеи, гороскописты. Таков очевидный показатель утраты здравого смысла. Данный феномен обстоятельно и убедительно проанализировал Сергей Георгиевич Кара-Мурза в книге «Потерянный разум».

По меньшей мере наивно полагать, будто крупные социальные перевороты происходят по воле отдельных личностей или тайных организаций. Подлинные революции стихийны подобно природным катастрофам. Они решительно отличаются от мятежей или дворцовых переворотов и вызваны прежде всего глубинными процессами, происходящими как в обществе, так и в общественном сознании.

Чтобы понять, как это происходит, необходимо учитывать, в частности, деятельность тайных организаций. Их роль особенно велика в мятежах и дворцовых переворотах. Подобные заговорщики не способны совершить революцию. Однако они расшатывают устои существующего государственного строя и воздействуют на общественное мнение. Вольно или невольно они создают революционную ситуацию.

3

Тайное обладает притягательной магической силой. Но когда оно становится явным, когда ниспадает покров таинственности, слишком часто испытываешь разочарование. Под ним порой скрывается убогая выдумка или искаженная до неузнаваемости действительность.

С древнейших времен были люди, спекулирующие на разного рода тайнах – от эликсира бессмертия и панацеи от всех болезней до контактов с инопланетянами. Столь же древними являются тайные организации – особая форма объединения сравнительно немногих «избранных» или «посвященных». У них могут быть частные низменные цели, нередко криминальные. Но могут быть и цели возвышенные.

Наполеон Бонапарт

«Что побуждало и что побуждает людей вступать в тайные общества? – задавали вопрос А. Горбовский и Ю. Семенов. И отвечали: – Существует, очевидно, некий спектр причин. Одни лежат на поверхности, другие могут быть скрыты столь глубоко, что и сам вступающий в общество не догадывается о них. Это может быть и любопытство, и затаенное желание утвердиться в собственной исключительности, и неудовлетворенность повседневным, обыденным своим существованием, и, наконец, жажда обрести… цель жизни, сверхзадачу, смысл бытия».

Странно, что из перечня выпала весьма существенная причина: недовольство существующим государственным устройством, стремление насильственно изменить его. Одних людей такой революционный переворот может привлекать возможностью обрести власть (яркий пример – Наполеон Бонапарт). Других вдохновляют идеи справедливости, свободы. Хотя и в этом случае не исключена подспудная, подсознательная жажда славы, личного благоденствия.

Тайные общества подобно чемоданам конспираторов нередко имеют «двойное дно». Их организаторы и руководители рядовым членам предлагают одни идеалы, одну программу действий, тогда как сами могут иметь в виду совсем иное. Что именно? Об этом приходится только догадываться или делать выводы, основываясь на конкретных действиях данных лиц.

Вот и мы будем рассматривать не только идеи, которые провозглашали в своих уставах тайные общества русской революции, и методы борьбы за их осуществление, но и то, как эти теории осуществлялось на практике, кем и с какими результатами. Кроме того, постараемся осмыслить причины и движущие силы революционных движений, их роль в общественной жизни.

Трудно сохранить более или менее объективное отношение к революционерам, их деятельности и ее последствиям. И дело тут не столько в авторе, сколько в читательской аудитории. За последние два столетия в общественном сознании российской публики складывались два несовместимых, полярных, предельно контрастных взгляда на эти вопросы.

В царское время официальная пропаганда клеймила революционеров как смутьянов, насильников, врагов России, агентов западных держав, анархистов-антихристов, обуянных бесовской гордыней и страстью к разрушению. Однако в среде интеллигенции, деятелей культуры возникло и со временем приобрело немалую популярность иное мнение: это – бесстрашные борцы за правое дело, за справедливость, свободу, равенство и братство, за освобождение русского народа от гнета самодержавия, мироедов, эксплуататоров.

После свержения царизма и установления власти большевиков отношение к революционерам в целом изменилось на прямо противоположное. Официальная пропаганда представляла их (хотя и не всех) как героев и борцов за правое народное дело. А в кругах интеллектуалов как западного, так и «почвенного» направления складывались о них негативные представления. Первые утверждали, что советская власть отказалась от благодетельной буржуазной демократии, установив тоталитарный режим, подобный царскому. Вторые обвиняли революционеров в разрушении искони русской триады «Бог, царь и Отечество», равно как «Православие, самодержавие, народность». И это даже несмотря на то что свергла царизм именно Февральская буржуазная революция.

В одном были едины царская, демократическая (Временное правительство) и советская власть: они крайне отрицательно относились к анархизму и терроризму. Это естественно. Руководители государства не могут признать благо безвластия и хотя бы частичную правоту тех, кто готов жертвовать своей и чужой жизнями ради высоких идеалов свободы и справедливости, которые считают достойными таких жертв.

4

Какими бы ни были наши взгляды, следует помнить: идеалы революционеров и сами эти люди бывали разными.

Замечательный православный философ Сергий Булгаков в статье «Героизм и подвижничество» (1909 год) писал: «Выступление Дмитрия Донского по благословению преподобного Сергия против татар есть действие революционное в политическом смысле, как восстание против законного правительства. Но в то же время, думается мне, оно было в душах участников актом христианского подвижничества, неразрывно связанного с подвигом смирения. И, напротив, новейшая революция, как основанная на атеизме, по духу своему весьма далека не только от христианского смирения, но и христианства вообще».

Безусловно, атеизм как религия отрицания бытия Бога существенно отличается от христианства. Но разве не свершались христианами злодейства и преступления? Или не было среди атеистов замечательных людей высокой нравственности? Принадлежность к той или иной религии, даже исполнение соответствующих обрядов еще не критерий безгреховности. В тайных революционных организациях состояли вовсе не одни лишь злодеи.

Да и с подвигом Дмитрия Донского не так все хрестоматийно просто. На его стороне были, в частности, полки татар, а его противниками были – среди крымских ордынцев – христиане (и католики, и православные). Если считать, что любая власть – от Бога, то Дмитрий Донской не выказал смирения, восстав против Мамаевой Орды. Иначе говоря, предпочел революционный путь.

Булгаков С.Н.

Говоря о событиях 1905 года в России, С.Н. Булгаков отметил: «Если до революции еще легко было смешивать страдающего и преследуемого интеллигента, несущего на плечах героическую борьбу с бюрократическим абсолютизмом, с христианским мучеником, то после духовного самообнаружения интеллигенции во время революции это стало гораздо труднее».

Добавим: еще резче это обозначилось во время и после 1917 года. Тогда представители русской интеллигенции оказались по разные стороны баррикад и фронтов. Даже многие священнослужители не были смиренны, не стали «над схваткой», призывая не к братскому единению, а к братоубийству. Об этом свидетельствовал Сергей Есенин, которого нельзя заподозрить в предвзятости. Он пересказал признания монахов в своей родной деревне:

Безусловно, христианское подвижничество смиренно. В этом отношении оно противоположно революционному подвижничеству. Но и то, и другое в своем искреннем, подлинном виде проявляется не слишком часто. Мало ли лицемеров-святош? Еще больше, пожалуй, тех, кто использует революционную ситуацию в своих эгоистических целях.

В угаре политических распрей или тем более гражданской войны, борясь за власть или обретя ее, люди преображаются. Экстремальные ситуации провоцируют экстремальные действия. Как поступать в таких случаях? Бороться за свержение существующего строя или защищать его?

Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского

Полезно задать себе этот вопрос, прежде чем хвалить или ругать революционеров или их противников. И кристально честный человек, и прожженный негодяй могут оказаться как на одной, так и на другой стороне. Ну а те, кто предпочтет занять выжидательную позицию (таких большинство), вряд ли достойны восхищения. Они стараются наилучшим образом приспособиться к изменчивой обстановке чаще всего ради личной выгоды или из трусости. Хотя есть у них и положительная социальная роль как инертной массы, определяющей стабильность общества.

5

Тайная организация, какой бы она ни была и какие бы идеалы ни исповедовала, уже по сути своей изолирована от общества и в той или иной степени противостоит ему. Она – вне закона даже в том случае, когда подобно «Священной дружине» начала 1880-х годов призвана отстаивать существующее государственное устройство.

Члены тайной революционной организации стремятся свергнуть правительство (правителя), свершив государственный переворот, а в дальнейшем коренным образом изменить общественный строй, его классовую структуру. Не удивительно, что любое правительство, любая государственная система и все те, кто ее поддерживает, с подозрением или с ненавистью относятся к подобного рода организациям.

Ну а как же – народ?

Подавляющее большинство жителей данной страны не знают о них (на то они и тайные) или даже не желают их знать. Те, кто о них наслышан, вовсе не обязательно поддерживают революционную идеологию. Тем более что ее стараются извратить, преподнести в неприглядном виде имущие власть и капиталы, соответствующие государственные органы. По этой же причине нелегко выяснить правду о тайных организациях.

В данной книге речь пойдет о народниках и народовольцах, а также о некоторых их предшественниках и последователях. Литература на эти темы чрезвычайно обширна: тысячи книг и вдесятеро больше статей, очерков, мемуаров, не говоря уже о бесчисленных архивных документах. Приходится производить отбор по своему разумению и по своим возможностям.

Я не историограф и не претендую на доскональное знание опубликованных и архивных материалов. Сами по себе они необычайно интересны, порой читаются, как хороший детектив. Однако в этом океане информации легко потерять ориентиры и сбиться на перечисление самых разнообразных, нередко противоречивых сведений.

Взялся за эту работу я прежде всего потому, что и сам хотел бы разобраться в проблемах русского революционного движения в свете современной истории нашей Родины. Не собираюсь ни обвинять, ни прославлять революционеров. К историческим событиям надо подходить не в мундире прокурора и не в адвокатской мантии. Историю необходимо восстанавливать, чтобы сознавать и учитывать ее уроки.

Предтечи революционеров

Когда, каким образом и почему возникли тайные революционные общества в России?

Для их появления и дальнейшего развития требовался целый комплекс условий, относящихся к материальной и духовной сферам (социальных, экономических, политических, идеологических, психологических). Большое значение имеют события, происходящие в других странах, и общий ход развития культуры и цивилизации.

Сразу же надо иметь в виду: революционные идеи если и проникают в страну извне, то не могут укорениться без благоприятной почвы.

Например, нынешние сторонники монархии (знающие о ней лишь понаслышке и признающие только панегирические источники) полагают, будто некогда наш народ поклонялся триаде «Бог, царь и Отечество», отличался феноменальным терпением и христианскими добродетелями, пребывая в смирении и послушании.

Волошин М.А.

Современные западники высказывают еще более нелепые суждения, ставя нам в пример «цивилизованную» Западную Европу, словно там удалось создать нечто подобное идеальному общественному устройству. Даже не желают знать, за счет каких злодейств, жесточайших войн, уничтожения множества племен и ограбления колоний обрели свои богатства едва ли не все эти страны.

Полагаю, позиции монархистов-почвенников и либералов-западников одинаково ложны. О них приходится упоминать только потому, что такие взгляды в наше время имеют немало сторонников.

Кто в России первым осуществил поистине революционные преобразования? Царь! Поэт-философ Максимилиан Волошин с полным основанием утверждал (поэма «Россия», 1924 год):

Петр I

22 года спустя ту же мысль повторил в работе «Русская идея…» один из крупнейших наших мыслителей Николай Бердяев: «В Петре были черты сходства с большевиками. Он и был большевик на троне». Выходит, задолго до декабристов более радикальную «революцию сверху» осуществил сам царь. Не говоря уж о том, что множество русских людей предпочитали барщине буйную вольницу. «Русский народ, – писал Бердяев, – не только был покорен власти, получившей религиозное освящение, но он также породил из своих недр Стеньку Разина, воспетого в народных песнях, и Пугачева. Русские – бегуны и разбойники. И русские – странники, ищущие Божьей правды».

Когда речь заходит о первых тайных, официально запрещенных организациях, то обычно называют масонские ложи. Но в действительности все гораздо сложней. Вольнодумцев, выступающих против установленных порядков, у нас и прежде было немало.

На Руси в ХIV веке, например, была секта «стригольников». Ее идеологов, новгородских дьяков Карпа и Никиту с одним их сподвижником казнили в 1375 году. Они резко критиковали церковных иерархов за отступление от принципов апостольской христианской церкви, отрицали религиозные таинства. Вопреки мнению Григория Богослова, запрещавшего критиковать священников («Овцы, не пасите пастухов»), они утверждали: «Если пастухи взволчатся, то приходится овцам овец пасти».

Карп и его сторонники на полтора столетия опередили Лютера и протестантов. Выходит, в России раньше, чем в Западной Европе, началось движение за религиозное обновление и очищение церкви от греха стяжательства. Конечно же, в данном случае не было речи о свержении царской власти и преобразовании государства. Однако еще неясно, какие революционные идеи радикальней: относящиеся к духовной сфере или к социальной.

Трудно согласиться с тем, что революционные идеи проникли в Святую Русь с Запада, а первыми содействовали этому масоны. И вряд ли разумно придавать русскому народу какие-то особенные благостные черты. Его великими представителями были Лобачевский, Пушкин, Достоевский, Толстой, Менделеев и многие другие выдающиеся люди, склонные не столько к безропотному послушанию, сколько к творчеству, вольности, дерзаниям ума. А уж бунтарей у нас было предостаточно.

Бердяев Н.А.

Общая идея, которой руководствуются подлинные революционеры, – решительное преобразование действительности в разных ее проявлениях: как в материальной, так и в духовной сферах. Такие люди у нас появились сравнительно поздно.

«Радищева можно считать родоначальником радикальных революционных течений в русской интеллигенции, – считал Бердяев. – Главное у него было не государство, а благо народа. Судьба его предваряет судьбу революционной интеллигенции: он был приговорен к смертной казни с заменой ссылкой на десять лет в Сибирь. Поистине необыкновенной была восприимчивость и чувствительность русской интеллигенции. Русская мысль всегда будет занята преображением действительности».

Соглашаясь с этим, можно возразить: в том-то и дело, что революционность – продукт не народный, а интеллигентский. Его привнесли в Россию те, кто начитался французских вольнодумцев, отчасти по вине которых и произошла кровавая революция в этой стране, а затем и в нашей!

Григорий Богослов

Такое мнение основано на двух недоразумениях. На представлении о революции как проявлении воли кучки заговорщиков и подстрекателей. А также на непонимании того, в каких условиях находились подавляющее большинство русских крестьян. Ведь они с давних пор восставали против существующих порядков, как бунтари или разбойники.

Никаких последовательных революционных идей крестьяне выработать не могли по простой причине: им приходилось трудиться в поте лица, жить впроголодь и бороться за выживание. Достаточно прочитать труды крупнейших русских писателей, чтобы это понять. Не надо даже обращаться к научным и социально-экономическим исследованиям. Только современные «интеллектуалы» (то есть представители умственного труда), считающие себя почвенниками и весьма далекие от народной жизни, обольщаются слащавыми образами лубочной России с милыми и радостными пейзанами.

С масонами тоже все не так просто, как представляется на первый взгляд или с предвзятых позиций. Это чрезвычайно пестрое и противоречивое интеллектуальное течение, привнесенное с Запада на российскую почву (точнее, в привилегированную среду). Бердяев полагал: «Лучшие русские люди были масонами» (имея в виду середину ХVIII – начало ХIХ веков). Хотя, пожалуй, среди масонских братств немало было далеко не лучших представителей рода человеческого.

Впрочем, революционная ситуация проявилась в России даже раньше, чем во Франции.

Опасные плоды просвещения

Несмотря на то что Петр I был «первый большевик», его решительные революционные по сути преобразования государственной системы исходили «сверху» в рамках традиционной монархии. В отличие от него Екатерина II была склонна к просвещенному абсолютизму, избегала резких перестроек общества, предпочитая эволюционный путь развития. Но именно она, сама того не желая и всячески тому противодействуя, создала народно-революционную ситуацию в России. При ней же распространились в стране тайные общества и революционные идеи.

Екатерина II

Такое утверждение может показаться сомнительным. Принято считать время Петра Великого жестоким, страшным, сотрясавшим весь уклад традиционной «старозаветной» Руси. Недаром в народе распространился слух, будто император Петр I – антихрист.